— Рик мне брат по отцу. Папа воспитывал меня один, мне было пять лет, когда он встретил Софию, она была прекрасной женщиной и заменила мне мать. Через год родился Рик. У нас была хорошая и дружная семья, Рик учился, а мы с отцом и Софией строили бизнес…Я был за рулём в тот дождливый пасмурный день. Мы с Софией возвращались с переговоров, внезапно из-за поворота на огромной скорости вылетела машина нам на встречу, шансов избежать столкновения не было. Похороны Софии прошли без меня, в тот момент, я без сознания и с многочисленными переломами лежал в реанимации. После, долгая реабилитация, шрамы на память о том страшном дне и ненависть Рика. Брат так и не смог простить мне смерть его матери, не смог простить то, что я выжил, — он помолчал и я видела, как тяжело даются ему эти воспоминания. — Рик в тюрьме, ему дали срок за незаконное выращивание каннабиса, все фермы юридически были оформлен на него. Мы с Алексом подключили опытных адвокатов. И попробуем сократить его пребывание в тюрьме.

— Рик, говорил, что каннабис выращивали для медицинской отрасли?

— Частично это правда, но в таком количестве выращивать её противозаконно.

— Как ты узнал про этот дом? Через Кристиана? — я не могла понять кто мог ему всё рассказать. Давид отрицательно махает головой.

— Тогда точно Лора! — опять мимо.

— Эрика не могла тебе этого рассказать! — я озвучила последний вариант, уже прокручивая в голове, всё что выскажу по этому поводу Эрике.

— Мне нет, твоя подруга случайно проболталась Алексу! Но пообещай, что не будешь её за это ругать!

— Не обещаю!

— Этот дом твой, Меган! Но ты будешь появляться здесь изредка, потому что я не отпущу тебя больше ни на минуту, мы будем жить в моём доме Вашингтоне, и учиться ты будешь тоже там!

— У тебя всё так просто!? Шесть месяцев, шесть долгих месяцев! Для меня они длились целую вечность, Давид! Как ты мог! — я наконец дала волю своим эмоциям и по моим щекам покатились слёзы.

— Милая моя, любимая Меган, тебе не кажется, что у тебя немного запоздавшая реакция! Ты знаешь, я немного по-другому представлял нашу встречу, — он сцеловывал мои слёзы и утешая гладил по спине. — Я не мог рисковать тобой. Девушек, которые работали на ферме, только сейчас оставили в покое.

Он поцеловал меня, не позволяя больше ничего говорить, и я наконец позволила себе понежиться в его руках и готова была делать это до конца своей жизни.

Оторвавшись от меня, он повернул меня лицом к панорамному окну и сел сзади, прижимаясь к моей спине. В отражении огромного окна, мы смотрели на двух влюблённых сидевших на кровати.

— Меган!.. — его голос дрогнул. Я обернулась и расстегнув рубашку Давида, нежно провела пальцами по шрамах, а он смотрел, не отрывая взгляда от альпинария, созданного моими руками. На вершине разместился портулак фламенко — огромный рубец на его плече, две извилистые дорожки из синей лобели, как ручейки спускаются вниз — повторяя линии его шрамов, красная бегония коктель легла стрелой под сорок пять градусов вверх, а белая — извилистой пробежала к подножию горки.

— Я люблю тебя, Давид!

Цветы разделяла радужная галька и соединяла их стекая в сердце кроваво-красной розы флорибунды — сердце моего любимого мужчины!