– Прости меня, Клэр, - глухо сказал он через некоторое время.
– У меня упало сердце.

– За что?

– Я вернулся ни с чем. Этот поход не принес мне ни богатства, ни славы. У меня по-прежнему нет ничего, кроме доброго имени.

– Твои слова обижают меня. Ты ведь знаешь, что все это меня не волнует. Мне нужно нечто большее.

Мы ехали стремя в стремя. Кругом было тихо и пустынно, и только далекие костры говорили о том, что мы не одни на этой земле.

– Большее?
– Моррис натянул поводья.

– Да. Твое сердце.

– Оно всегда принадлежало тебе.

– Тогда...
– Я в нерешительности замолчала.

– Что? Говори.

– Если ты действительно меня любишь, то прошу тебя, не связывайся с Вальтазаром!

– Клэр, я не могу выполнить твою просьбу, и ты знаешь почему.

– Я все понимаю. Но пойми и ты - это страшный человек. Я не переживу, если он убьет тебя.

– Ты даже не представляешь, как много значит для меня то, что ты сейчас сказала. И все же я не переменю своего решения.

Я хлестнула коня и поскакала вперед. Моррис что-то крикнул, но я не остановилась. Я знала, что он меня догонит.

Откуда-то сверху донесся странный шум, похожий на взмахи огромных крыльев. Я подняла голову и похолодела от ужаса. С неба спускался черный дракон. Его чешуя тускло блестела под луной, а глаза горели зловещим зеленым огнем. С диким ржанием моя лошадь взвилась на дыбы и сбросила меня на землю.

А когда я пришла в себя, то обнаружила, что земля где-то далеко внизу, словно я смотрела с самой высокой колокольни. Чешуйчатые драконьи лапы держали меня крепко, но осторожно. Этого хватило, чтобы снова -потерять сознание.

* * *

Почувствовав прикосновение теплых солнечных лучей, я открыла глаза и ужаснулась. Я была не дома! Эта просторная комната с изысканной мебелью и дорогими приборами на столе была мне незнакома. Я поняла, где нахожусь, и пришла в ужас.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий стройный человек во всем черном. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, кто это. Чисто инстинктивно я глянула на себя. Выяснилось, что я спала одетой. Это несколько успокоило меня.

– Доброе утро, миледи, - произнес лорд Вальтазар и улыбнулся.

Я ничего не ответила, а он продолжал:

– Как вы себя чувствуете после ночи, проведенной в столь необычном месте?

– Неужели это вас волнует?

Я оглядела комнату. Как выяснилось, она имела только один выход, к которому, конечно, меня не пропустят.

– Разумеется. Я всегда внимательно отношусь к своим гостям.

– Гостям? Гостей не притаскивают силой, - заявила я, обнаглев от страха.

– Здесь я устанавливаю правила, - отрезал Вальтазар, останавливаясь передо мной. Слишком пристальный взгляд его светло-зеленых глаз заставил меня смутиться, хотя чисто внешне он не вызывал ни страха, ни отвращения. Его можно было назвать даже красивым.

– Ну так что же? Получу я ответ на свой вопрос?

Он наполнил вином два изящных бокала и протянул мне один. Я сделала вид, что не заметила.

– Если вы настаиваете... Так вот. С той самой минуты, как я очнулась и поняла, где нахожусь, я чувствую себя так плохо, как никогда.

– Ну почему же?
– спросил он с наигранным сочувствием.
– Вам не нравится еда или обстановка недостаточно хороша?

– Дело не в обстановке, а в обществе.

Только злость мешала мне заплакать.

– Чем вас не устраивает мое общество? Кажется, я не успел еще сделать ничего дурного, - сказал он с улыбкой и пригубил вино.

– О да, еще.

Я" хотела сказать это с иронией, но голос предательски задрожал.

– Если бы ты знала, как это больно, когда очаровательная девушка смотрит на тебя так, словно ты какое-то чудовище. Я не желаю тебе зла.

– Тогда зачем я здесь?

– Потому что ты мне нравишься, Кларисса, - сказал он, глядя мне прямо в глаза.
– Очень нравишься. Я давно наблюдаю за тобой.

– Это должно мне льстить?

– Почему бы и нет?
– насмешливо спросил он и, пододвинув кресло, сел рядом со мной.
– Ты много значишь для меня. Я могу дать тебе все, что ты пожелаешь, только скажи.

– Отпусти меня, - попросила я.

Он залпом осушил бокал и поставил его на стол.

– Этого не будет. Скажи, что тебе нужно? Золото, власть?

– Не старайся, меня нельзя купить.

– Ерунда, - он небрежно махнул рукой.
– Нет таких, что не продаются есть те, кто мало платит.