Шрифт:
– Нууу…Она просто уединилась с нашим другом. Я думаю…
– Что? Где она? – в два шага я преодолел расстояние до главаря и схватил его за куртку. Остальные заметно напряглись, придвинулись ближе, но вмешиваться не стали.
– Да за углом они.
Отпустив мальчишку, я побежал за угол. И за эти несколько считаных секунд, я даже не знал за какую мысль уцепиться в вихре предполагаемых событий. Но я никак не ожидал увидеть за тёмным углом то, что предстало перед взором.
Парень, схватившийся за горло, лежал на асфальте и пугающе хрипел.
– Что с ним? – я подошёл ближе, пытаясь лучше его рассмотреть и понять, что делать. Девушка же, казалось, была в полном порядке.
– Приступ… астмы.
– Астмы? А ты откуда знаешь? Ты врач? – удивился я, ибо эта пигалица меньше всего походила на врача.
– Представление имею.
– Надо же скорую, – полез я за телефон.
– Не стоит. Ингалятором он уже воспользовался. Ему становится легче.
– Ты уверена? – прислушиваясь и внимательнее смотря на парня, я пытался понять, меньше ли он хрипит.
По-моему, ни фига не меньше.
– Пойдём, – требовательно сказала девушка.
– Мы его так здесь бросим? – мои брови поползли вверх.
Девушка перевела спокойный взгляд с моего лица на конвульсирующего парня, как будто только сейчас про него вспомнила.
Степень моего удивления роста в прогрессии.
– Нет. Ты позовёшь его друзей.
– А-а-а, – протянул я и пошёл звать.
Ведя машину и поглядывая на девушку, очень миленькую, надо сказать, я пытался понять, что только что произошло. Я честно старался, но никакой логики в её действиях не видел.
– Он твой знакомый?
Она перевела на меня блестящие в темноте глаза и тихо спросила:
– Кто?
Интересно, какого цвета у неё глаза?
– Тот, что с приступом.
– Нет.
– А зачем ты с ним пошла?
– Он захотел.
– И чего он захотел? – вконец прифигел я, забывая даже о дороге, я уставился на неё.
– Наверное, того же чего и ты, – с короткой усмешкой ответила она.
Машину резко вильнуло вправо и, я, выругавшись сквозь зубы, попытался сосредоточиться на дороге. Но где там? Если рядом сидит такая загадка.
– Ты проститутка? – вырвалось у меня, прежде чем я подумал, стоит ли спрашивать. Хотя нет, стоит. Для меня это немаловажно. – Нет, непохожа. Но и проститутки бывают разные, – ответил я сам себе.
– Богатый опыт? – ничуть не обидевшись, насмешливо спросила.
– Я слишком брезглив. Так кто ты? И кто эти двое с ларца? Только не говори, что братья. Не поверю.
– Почему?
– На сестру так не смотрят.
– Поверни на Горького в отель.
– Предпочитаешь нейтральную территорию? Или ты приезжая?
– Я здесь родилась.
– Но не живёшь? И сколько тебе лет? Восемнадцать-то есть?
– Ты всегда так болтлив?
– Вообще-то, нет. Но с тобой хочется познакомиться поближе.
А правда, сколько ей лет? В наше время хрен поймёшь их возраст. Как семнадцатилетние могут выглядеть на тридцать, так и тридцатилетние на семнадцать.
– Сейчас познакомимся не только поближе, но и поглубже, – с кривой улыбкой ответила девушка.
– Откуда в такие юные годы столько цинизма?
– Негоже в столь зрелые годы путать цинизм с реализмом.
– А ты не боишься? – искоса поглядывая на неё, чуть резче спросил я.
– Чего?
– Что кто-нибудь может вырвать твой ядовитый язык.
– «Только бы верили люди, что сила не в силе, а в правде, и смело высказывали бы её».
– С правдой стоит быть осторожным. Она далеко не всегда бывает чистой и простой и легко может вызвать обиду, ненависть, агрессию, – припарковав машину на стоянке лучшего отеля нашего города, ответил я.
– Но у тебя я не вызвала ни первого, ни второго, ни третьего. А для педагогических и душевных разговоров ты мне не подходишь.
– Вылезай, Язва. Посмотрим сейчас, для чего я тебе подхожу.
Ну охренеть! Вот это девчонка! Маленькая, хорошенькая, словно ангелок, а языкастая и ядовитая как чёрная мамба.
Глава 5 Дана
На стойке регистрации и в лифте не сказали друг другу и слова. Оно и правильно. Я изо всех сил сдерживала ядовито-насмешливое замечание по поводу его рубашки. Рубашки цвета баклажана! В клубе и в машине при плохом освещении не разглядела. Ещё больше захотелось немедленно её снять с этого, должно быть, красивого тела. Чтобы своей несуразностью не портила вид.