Шрифт:
— Довольно. Я тебя услышал. Я отпишу в дар Северные Анты. Тем более что проку нам от безжизненных камней особо нет. Воины Тиррона тоже нуждаются в награде и казна выделит солдатам пограничной крепости годовое жалование, а воинам Ферпотта полугодовое жалование. Дарственную поручу доставить вам, а наградные доставят позже, когда казначей подготовит соответственный объём средств.
— Благодарю, мой король — по прежнему прохладным тоном поблагодарила баронесса.
— Бумагу подготовят незамедлительно, и я настаиваю, чтоб вы немедля пустились в обратный путь. Как имя той эльторки?
— Элеонора.
— Постарайтесь не терять связь с такими ценными для Тиррона союзниками. Вы меня понимаете?
— Да, мой король — не меняя тона ответила баронесса.
— Ну как же меня выбешивает её: — «Да мой король…». Сколько всёго она вкладывает в это. К пустому месту и то такого отношения нет — Дэллван шёл стремительным шагом в направлении кабинета и кипел от ярости. И ведь ничего он не мог с ней поделать и раньше, а сейчас, когда волшебник выказал ей свою благосклонность, одарив как королеву и подавно. Годового жалования ей в награду будет достаточно и чтоб духа её тут не было. Ещё бы подружится с самими волшебниками. Эльторка на человеческих красавцев не поведётся, а вот мужчину поймать в свои силки гораздо проще.
— Молодую графиню Камми ко мне — не глядя бросил он, зная, что кто-то из слуг поспешит исполнять приказ незамедлительно.
Лакеи поспешили распахнут двери и король прошёл в кабинет и остановился у окна Неввар пиши.
— Одну секунду ваше величество!
Граф поспешил сесть за стол писаря и приготовил пергамент и перо.
— Я готов.
— Пиши: — «Мы, Владыка и король Тиррона Дэллон IV в милости своей…»
— Ваше Величество….
— Ну что ещё?
— Может «в милости своей» в данной ситуации не использовать, всё таки дар оказывается волшебнице, к тому же не подданной короны и в добавок эльторке…
— Хорошо, что подметил. Баба, эльторка и волшебница это весьма гремучая смесь даже по отдельности, а тут всё в одном флаконе.
— Пиши: — «… в признательности своей за свершённые подвиги на благо короны Тиррона и её народа, приносим, волшебнице Элеаноре, в дар северные Анты и земли баронства Антского.» — Так нормально?
— А с баронством не погорячились? Лирри обидится.
— Лирри перетопчется. Пользы от него ноль, а тут большая политика.
— Перетопчется так перетопчется. Воля монарха священна для его подданных.
— Вот пусть идет Долменцев воюет и баронство себе завоёвывает. У них и земли родят лучше и бабы толще. Написал?
— Да сир.
— Ставь большую королевскую и давай подпишу.
Громом прогремел оттиск печати, прошелестело перо, закрепляя волю монарха и вот уже Карри, довольная, выезжает за за стены столицы.
— Ну что, парни, проголодались?
— Проголодались. Если честно, то немного обидно, что даже колбасы кусок не дали.
— Королевская любовь она такая. Ничего, сейчас в Ферппот вернёмся и завалимся в добрый трактир.
— Не уж то вы с нами?
— А что, мне от короля пожрать тоже не перепало.
— А лихо вы этого жмура на две части…
— Королевская воля не оспаривается — улыбнулась Карри.
Глава 35
Портальный амулет не подвёл и Через несколько минут Карри гордо въезжала в ворота Ферппота.
— Едем на рынок, там неплохой трактир и за одно смотрим наших спасителей — сказала она своим воинам.
— Красивыми украшениями вас одарили.
— Сама не знаю за что мне такая честь. Будет что детям передать, если замуж выйду.
— Обязательно выйдите. Вы теперь первая красавица, по крайней мере на всём севере Тиррона, из благородных.
— В том то и дело, что выбор — то не велик. В девках я засиделась.
— А вы подругу вашу, эльторку, попросите, может им, волшебникам, вам доброго мужа найти как нам чихнуть.
Карри оставила данное предложение без комментариев.
Опрошенные мальчишки на рынке эльторку с торговцем не видели и баронесса смело зашла в трактир.
Посетители быстро повскакивали с лавок и поприветствовали её учтивым поклоном, за одно освободив лучший стол.
— Трактирщик!
— Да, госпожа?
— Поесть на троих. С утра времени перекусить не было.
— Сей час всё будет в лучшем виде, госпожа баронесса.
В таверну зашли привязавшие коней воины и уселись за стол, бросая оценивающие взгляды на шустрых разносчиц.
По столу загремели глиняные миски с густым мясным супом, появился нарезанный каравай белого хлеба, сыр, колбаса, кувшин с разбавленным вином.