В этот момент человек, сидящий за столом, ударил молотком и девочка переключила свое внимание на королевского судью города Туил.

5.

– Приступай, Касаш, – сказал Мастон Лург своему помощнику.

Молодой человек бодро вскочил со стула и хорошо поставленным голосом возвестил:

– Суд начинается. Слушается дело: «Народ города Туил против дикой женщины из страны Кирм». Дикая женщина обвиняется в хладнокровном, преднамеренном убийстве достойного жителя города, доброго отца семейства, верного поданного нашего короля и благочестивого христианина господина Пулта.

Судебный секретарь оглядел сидящих перед ним людей. Все с нетерпением смотрели на него. Молодой человек, полный приятного ощущения собственной важности, продолжил:

– Прежде чем приступить к заслушиванию свидетельств, суд желает задать несколько вопросов обвиняемой. Предварительным разбирательством было выяснено, что она способна говорить на человеческом языке и имеет свои примитивные понятия о добре и зле. Обвиняемая, понимаете ли вы то, что я говорю?

Минлу посмотрела Касашу в глаза.

– Я понимаю то, что ты говоришь, – негромко сказала она.

– Обвиняемая, суд желает, чтобы вы говорили громче.

Болезненный укол в ягодицу заставил девушку вздрогнуть.

– Я буду говорить громче, – повысив голос, сказала она.

– Назовите свое имя, – потребовал судебный секретарь.

– Минлу Такулада Хин, – сказала Минлу.

По рядам горожан прокатилось удивленное недоверчивое перешептывание.

– У вас настолько высокое происхождение?

Девушка непонимающе поглядела на него и Касаш объяснил:

– В нашей стране лишь люди благородного происхождения имеют право называться двумя и более именами.

– А в нашей стране все люди имеют право называться так как их зовут.

Презрение в голосе девушки не понравилось горожанам. Судебный секретарь подождал, пока стихнет недовольный гул голосов и продолжил:

– Сколько вам лет?

– Двадцать один год.

– С какой целью вы прибыли в Туил?

– Ни с какой. Я иду мимо, дальше на восток.

Касаш покосился на своего непосредственного начальника. Мастон Лург едва заметно отрицательно покачал головой.

– Кирм находится невероятно далеко от нашего города. Вы пересекли чуть ли не половину Шатгаллы. Что же заставило вас отправиться в столь длительное путешествие?

– Это вас не касается.

Солдат, бдящий за корректным поведением обвиняемой, встрепенулся и поспешил нанести очередной укол.

Минлу дернулась, на глазах её выступили слезы.

– Причина моего путешествия не имеет никакого отношения ни к вашему городу, ни ко всей вашей стране, – сказала она.

– Допустим, – с сомнением проговорил Касаш. – Суду также интересно знать, считается ли в вашей стране преднамеренное, хладнокровное убийство преступлением.

– Да.

– Хорошо. Признаете ли вы, что вечером четвертого дня вы убили честного и достойного жителя нашего города, отца добропорядочного семейства, лесоруба по имени Пулт.

Волна тошнотворной слабости прошла по телу девушки. Перед глазами заплясали фиолетовые пятна. Ещё крепче вцепившись в прутья клетки, Минлу переждала приступ, затем подняла глаза на молодого человека и четко сказала:

– Я признаю, что вечером четвертого дня я убила мужчину, который хотел надругаться надо мной.

Последние слова девушки потонули в яростных возгласах собравшихся горожан.

Сидевший неподалеку от Элен огромный лысый мужчина с широким, багровым, лоснящимся лицом злобно сказал:

– Кирмианская шлюха, засадить бы ей кол между ног, да так, чтобы изо рта вылез.

Сидящая рядом женщина одернула его, напоминая, что здесь дети.

– Не трожь меня! – Отмахнулся он. – Эта чертова маромойка прирезала Пулта как свинью! Я двадцать лет его знаю. Он был добрый малый. И пусть мне скажут к какому дьяволу катится этот дрянной мир, если какая-то косорылая чужеземная сука на нашей же собственной земле режет наших мужиков.

Касаш снова посмотрел на королевского судью и на этот раз Лург кивнул утвердительно. Молодой человек, перекрывая гудящее собрание горожан, возвестил:

– Суд удовлетворен предварительным допросом обвиняемой и теперь желает приступить к заслушиванию свидетельских показаний. – Касаш подождал, пока над площадью воцарится тишина, и затем продолжил: – Свидетель Хэйдэл, суд желает видеть вас.

Откуда-то из задних рядов вышел высокий, худой мужчина. Согбенный, в годах, с темным, костлявым лицом и большими, словно печальными глазами, он производил впечатление навеки уставшего от жизни человека и с трудом понимающего что он собственно тут делает. Хэйдэл явно нервничал и старался не смотреть в сторону клетки.