– Наверх, в комнату господина судьи.

Элен неторопливо зашагала вперед. Галкут последовал за ней.

– А что если когда мы войдем в залу, я начну истошно кричать что меня мучают и истязают два негодяя? – Произнесла девочка.

– Я думаю лучше не стоит этого делать, – очень ровно проговорил слуга Мастона Лурга.

– Почему?

– Мне придется заставить вас замолчать и это может причинить вам боль.

Элен кинула быстрый взгляд на своего тюремщика. Если он думает что напугал ее, то ошибается, со злостью подумала она.

– А я все-таки попробую, – дерзко заявила она.

Мужчина резко обогнал девочку и встал перед ней, опустившись на одно колено и положив правую руку на ее левое плечо. Холодные тусклые бледно-голубые глаза Галкута вонзились в огромные темно-синие глаза ребенка. Длинные сильные пальцы мужчины сжали хрупкое детское плечо очень сильно, почти на грани боли. Девочка обратила внимания что на обоих запястьях мужчины с внутренней стороны присутствуют безобразные ожоги, практически одинаковые по форме и размеру.

– Вы совершаете ошибку, госпожа Элен, – сказал он. – Возможно мне стоит дать вам пример тех ощущений, которые вы можете испытать, если последуете своему плану. Я не думаю что вам в вашей маленькой, уютной жизни доводилось уже испытывать настоящую боль. Я могу выдернуть пучок ваших волос вместе с корнями или сломать один из ваших пальчиков или просто скрутить вашу нежную кожу. – Он сжал пальцы правой руки сильнее и Элен еле сдержала стон. – Я могу просто раздавить ваши хрупкие кости.

– Ты не посмеешь, – прошептала девочка с глазами полными слез. Ей было больно и страшно. По-настоящему страшно. Казалось только сейчас до ее разума окончательно достучался тот факт, что рядом с ней больше нет ни папы, ни дедушки, ни Кита, ни мистера Таруга. Она абсолютно одна, абсолютно беззащитна перед этим чужим и жестоким миром. А еще ей было очень горько и обидно. Она понимала, что этот человек видит ее страх и наверно в душе торжествует над нею. Ей хотелось закричать и попытаться вырваться, но она заставляла себя не шевелиться.

– Вам, госпожа Элен, лучше поверить, что посмею, – спокойно сказал Галкут. – Здесь нет ничего что могло бы меня остановить. Господин судья будет только благодарен мне за преподанный вам урок. Вы живете не в том мире, в котором вы реально находитесь, госпожа Элен. Это очень опасно. Совершенно не важно кем вы были в прошлом и кем вы возможно станете в будущем. Сейчас вы абсолютно никто и абсолютно бессильны и для вас же будет лучше, если ваше поведение будет соответствовать вашему положению. Вы меня поняли?

Слезы текли по щекам девочки. Она смотрела в глаза мужчины и ничего не говорила.

– Вам не нужно обижаться на меня, госпожа Элен. Я делаю это для вашего же блага. Так как, вы будете кричать, когда мы войдем в дом или нет?

Элен шмыгнула носом. Она чувствовала себя униженной и совершенно бессильной. Это было почти новое ощущение для нее. Никогда она не чувствовала себя такой жалкой.

– Я не буду кричать, – тихо проговорила она и отвернулась, чтобы не смотреть в глаза ненавистного ей человека.

Галкут больше не сказал ни слова и в полном молчании они дошли до комнаты судьи на втором этаже постоялого двора.

Мастон Лург сидел на кровати и читал всю ту же книгу в темно-красной бархатной обложке. Когда девочка вошла в комнату, он оторвался от чтения, на миг встретился глазами с Галкутом и коротко кивнул ему. Последний закрыл дверь и ушел к себе.

Элен стояла посреди комнаты и не поднимала глаз от пола.

– Иди, садись на свою кровать, – сказал судья довольно спокойным голосом.

Девочка послушно исполнила его просьбу, а может быть приказ. Теперь они находились друг против друга на расстоянии двух метров. Мастон Лург разглядывал ребенка, Элен смотрела в пол.

– Я наверно ошибся в тебе, – наконец проговорил судья, – я думал ты умнее. – Он помолчал, ожидая каких-нибудь замечаний со стороны его подопечной, но та молчала и не поднимала глаз. Судья прочистил горло и продолжил, может быть чуть-чуть удивленный: – А получается ты совсем дурочка. Во-первых, мне казалось что из нашей беседы с Громми Хагом тебе должно было быть ясно что мы знаем друг друга в лицо. К твоему сведению, многим чиновникам королевства, а также владельцам постоялых дворов, ферм, рудников, караванов и так далее, раз в год присылают детальные портреты всех местных и главных судей чтобы важные люди знали их в лицо. Так что, как ты понимаешь твое заявление, что я самозванец, прозвучало для Хага абсолютно смехотворно. Во-вторых, я, по-моему, уже объяснял тебе, что никто не будет добровольно принимать участие в действиях против королевских судей, ну конечно кроме закоренелых преступников и еретиков. Это весьма чревато. Отряды судебной гвардии четко и быстро реагируют на все подобные действия и должен сказать зачастую это реагирование выливается в очень жесткие формы. – Судья снова ждал каких-нибудь язвительных замечаний со стороны девочки и снова их не последовало. – Ну а в-третьих, чтобы ты делала, если бы Хаг все-таки дал тебе коня? Помчалась бы назад в Туил? Через леса и деревни, через Гроанбург? Элен, как ты не понимаешь, ты маленькая красивая девочка, ты представляешь интерес для всех нечистых на руку людей. Ты очень ценный товар. Работорговцы дали бы за тебя немалые деньги. Не говоря уже о том, – судья хотя и считал что такое малолетнее дитя не может ничего знать о столь мерзкой вещи как изнасилование, тем не менее не мог избавиться от странной уверенности, что Элен его поймёт, и взяв жесткий тон, закончил: – что любой больной ублюдок может изнасиловать тебя или даже съесть. Ты понимаешь о чем я говорю?

Мастон Лург ждал ответа.

– Понимаю, – тихо ответила Элен, не поднимая глаз.

– Я совсем не шучу и не пытаюсь тебя напугать, чтобы предотвратить твой побег. Я совершенно серьезно, как только ты выйдешь из-под моей зашиты или из-под защиты своих мифических хранителей, ты сразу будешь в огромной опасности. Как ты этого не понимаешь? У меня такое ощущение что ты по инерции живешь своей старой жизнью, уж не знаю точно какой она была, но думаю очень сытной и безопасной. Но сейчас ты совсем в другой ситуации. И не важно как ты относишься ко мне или Галкуту. Ради своей же безопасности тебе лучше быть с нами. Тот же самый Хаг, очутись ты здесь совершенно одна, с радостью приютил бы и накормил тебя. А через несколько дней продал первым встречным работорговцам. Тебе ясно это?