Уилл знает это.

Он знает, какой я.

Бен и Адриан подходят к нам, отстраняя нас друг от друга.

— Ты ничего не знаешь обо мне и Тее.

— Я знаю достаточно, — говорит он. — Ты уничтожишь ее, и мне придется собирать осколки. Если вообще будет что собирать. Тебе лучше отпустить ее, пока все не стало совсем плохо.

— Черт, приятель. Ты говоришь о Тее так, как будто знаешь о ней все, хотя тебе просто наплевать. Ты позволил ей поверить, что ты лучше ее. Она постоянно жила в твоей тени, когда вы оба возвращались домой. Твои родители видят в тебе идеального сына, а ты даже не достаточно мужественен, чтобы сказать им, что они — говнюки, раз не видят, насколько удивительна Тея. Так о чем мы вообще говорим? Ты указываешь на мои ошибки, которых даже не существует, но не можешь вытащить голову из задницы достаточно надолго, чтобы увидеть свои собственные.

— Ксавьер, — шепчет Бен, удерживая меня.

Думаю, мы можем быть рады кардио, потому что я слишком устал, чтобы вырваться из его хватки.

Выражение лица Уилла настороженное, но я знаю его. К лучшему или худшему, я знаю Уилла. Он скрывает чувство вины.

— Ты токсичен, Ксавьер. Я не возражаю, потому что мы были друзьями. Но ты собираешься уничтожить мою сестру вместе с собой. И это то, на что я не могу смотреть сквозь пальцы.

— Вот тут ты ошибаешься. Она была на самом дне еще до того, как я ее встретил. Я слежу за тем, чтобы она не выучила это место наизусть из-за твоей семьи вдобавок ко всему прочему, — говорю я ему. — Я люблю Тею. Я влюблен в нее и готов ради нее на все.

— Тогда оставь ее.

— Если ты думаешь, что так будет лучше, то на самом деле ты ни о чем не понимаешь.

Я разворачиваюсь, отталкиваю Бена и иду к выходу из спортивного центра. Я прохожу мимо тренера, не обращая на него никакого внимания.

Но я ушел. Я сдержался.

Это лучшее, что я мог сделать для Уилла.

И для Теи.

Тея

Машина Ксавье пахнет так же, как и он, очень странным, но очаровательным образом. Могу поспорить, что он редко пользуется машиной, как большинство студентов Кембриджа. Хотя кажется, что он пронизан цитрусовыми и палисандровым деревом. Даже не табак, как я могла бы предположить сначала. Он чистый, даже блестящий. Мужчины и их машины — это любовь и одержимость, которую мне, наверное, никогда не понять.

Я собрала сумку вчера вечером, после того как сказала Уиллу, что уеду с Ксавьером на его день рождения. Все прошло чертовски здорово… нет. Как я и представляла. План был таков: уехать сразу после последней супервизии, чтобы не оставить мне времени на сегодня.

И вот около пяти часов дня он выезжает из-под моего многоквартирного дома. Он берет мою руку в свою, переплетая свои пальцы с моими и нежно целует мою ладонь. И все это не глядя на меня.

Я смотрю на него, и в моем животе порхают теплые бабочки. К этому чувству я уже должна привыкнуть, но это не так. Его профиль привлекателен — длинные ресницы, легкая щетина на сильной, резкой линии челюсти. И эти губы, от которых у меня каждый раз подгибаются колени. Глубокие розовые и полные.

Вдыхая, я не могу не восхищаться им. Он прекрасен.

— Спасибо, что взял меня, — тихо говорю я, музыка звучит на заднем плане. Какой-то альтернативный рок.

— Тебе не нужно благодарить меня, — он слегка сжимает мою руку. — Я рад, что наконец-то могу представить тебя всем.

Я хмурюсь. Мой желудок подпрыгивает при этих словах. — Ты уверен?

Он на секунду поворачивается ко мне лицом с вопросительным взглядом. — Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, что я вроде как заставила тебя привести меня. Честно говоря, это не было моим намерением. Я просто хотела узнать больше о твоей семье, раз уж мы встречаемся, и…

Он останавливает меня. — И ты снова бормочешь, любимая, — усмехается он. — Ты не заставляла меня ничего делать. Никто не мог. Это было мое решение взять тебя, и я хочу, чтобы ты была там. Потому что, как ты сказала, мы встречаемся.

Он подчеркивает последнюю фразу, слегка нахмурившись.

— Что?

— Я ненавижу говорить, что мы встречаемся. — Мое сердце замирает. — Это звучит так банально, когда кажется, что это нечто большее.

— Это все равно лучше, чем «гулять».

— Это правда.

Следующие два часа мы болтаем ни о чем важном и слушаем музыку. Время летит незаметно, и в тот момент, когда мы останавливаемся перед домом детства Ксавьера, я думаю о том, чтобы повернуть назад. Дом моих родителей на окраине можно считать большим британским коттеджем. Дом, перед которым я стою, не что иное, как поместье. Старый, с душой, но, безусловно, очень дорогой и огромный. Он напоминает мне особняк братьев Сальваторе, только с некоторыми тонкими отличиями. К дому ведет длинная гравийная дорога с каменными статуями по обеим сторонам и идеально подстриженными кустами. Трава все еще зеленая, хотя с наступлением осени она уже не такая яркая.