В этом, впрочем, есть свои плюсы. И при нынешней добыче на всех карьерах выросли гигантские горы отходов — около ста миллионов кубометров, по самым скромным подсчетам. Эти залежи обломков и осколков камня невозможно, конечно, использовать в строительстве, но они отнимают у сельского хозяйства Армении более тысячи гектаров земли. Между тем, как утверждают знающие люди, отходы можно было бы употребить в дело все до последней пылинки. «Свиньям скормить!» — догадается кто-то. Нет, в чистом виде свинья туф не жрет. Ей из него первое-второе сделай. Разбирается!..

Когда несколькими абзацами выше мы, не жалея красок, славили волшебный камень, то, сознаемся, исходили скорее из теории, чем из практики. А суровая Практика, иронически улыбнувшись, заявила бы, пожалуй, так:

— Что вы там пели об использовании туфа в производстве пластмасс? Уж не новый ли синтетический материал «норпласт» вы имели в виду? Ах, именно его! Что ж, технология действительно разработана и намечено строительство цеха. А денежки на строительство откуда взять? Капвложения-то не сделаны. Так что раньше будущей пятилетки вы об этом «норпласте» и не мечтайте!

— Ладно, не буду мечтать, — согласилась бы Теория.

— Еще вы, кажется, упоминали шлифовку кинескопов? — продолжила бы наступление Практика. — А известно ли вам, что дорогостоящая линия по производству кинескопов для цветных телевизоров высшего качества стоит без дела только потому, что изготовители телевизора не проявили заинтересованности в производстве туфовых абразивов? Ах, не известно! Ну так знайте, что они не одиноки. Полиграфисты и деревообработчики тоже остаются равнодушными, хотя природные абразивы им позарез нужны.

— Вы нестерпимая особа! — вконец разозлившись, воскликнула бы Теория. — Вы видите только черное! А между тем в армянском туфе содержатся красный, коричневый и сиреневый пигменты очень высокого качества. Значит, краски и? туфа можно делать?

— Теоретически — да! — усмехнулась бы Практика. — И не только гуаши, но и масляные эмали, и водоэмульсионные краски. Но, похоже, это никому не нужно. И вопрос о централизованном, по-настоящему эффективном их производстве много лет остается открытым. Что еще взбудоражило ваше воображение? Плодородие почвы, сдобренной туфом? Корова, как вы весело пошутили, накормленная камнями? Да, вы были правы, но опять-таки теоретически. А на практике Минсельхоз республики отнюдь не спешит ухватиться за эту заманчивую идею. Сегодняшняя урожайность и сегодняшние привесы, наверное, его вполне устраивают.

Тут Теория, теснимая суровой Практикой, конечно, прекратила бы этот обидный для нее разговор. Да, теоретически все проблемы, связанные с полным и комплексным использованием армянского туфа, если еще не решены, то поддаются решению. С практическим же внедрением этих решений дело движется туго. Слишком уж много различных министерств и ведомств могли бы с пользой для себя использовать чудодейственный камень, а вот одного-единственного, но ответственного и инициативного хозяина у него нет. Межведомственная несогласованность, несвоевременность или отсутствие капитальных вложений, а иногда просто леность мысли становятся тем самым камнем преткновения, который нужно срочно убрать с дороги.

Не беремся рекомендовать, какая машина нужна для успешной распиловки такого твердого камня. Но только не та, какую нужно ждать целые десятилетия. Не станем и подсказывать, где найти такого силача, который наконец поднял бы этот тяжеленный камень и пустил в дело. Не создавать же для этой цели специальное министерство!

Армянский туф — поистине волшебный камень. Разумное и творческое использование его может принести большую пользу нашему хозяйству. Но он и лежачий камень. А под лежачий камень, гласит народная мудрость, вода не течет.

ПОД ЧАДРОЙ СЛУЖБЫ БЫТА

Дело было в Баку.

Почтенная женщина по фамилии Кадырова задумала сдать в химчистку мужнины брюки: супруг по рассеянности на них миску дюшбары опрокинул.

Пришла женщина в ближайший приемный пункт, стала в хвост очереди и обомлела. Боже правый, что за поразительная жизнь бурлила вокруг!

Одна гражданка дрожащими руками выпарывала стеганое нутро из меховой шапки, другая осколком лезвия срезала пуговицы с пиджака, третья, всхлипывая, пыталась вернуть приемщице истерзанный, словно пропущенный сквозь шестеренки, плащ, четвертая размахивала пурпурной кофточкой, негодуя, что она полиняла после первого же дождя. Высокий парень, не стыдясь, содрал с себя свитер, недавно полученный из окраски, и, гулко стуча кулаком по ребрам, демонстрировал всем свое худое леопардовое тело, на котором намертво закрепились коричневые пятна.