— Меня Стремительный Пендель зовут… — представился тот самый паренек эльф, который заговорил со мной. — Свое имя я получил сразу же после первого боя.

— Я — Прыжок В Подливу. И я ненавижу свое имя… — пробурчал какой-то коренастый бородач себе под нос, а я про себя подметил, что пока не совсем еще готов услышать историю того, как он обосновался в «Девках и грибной запеканке».

Потом ребята начали представляться… Эм… Среди моих попутчиков оказались: Победитель Печени, Грозный Вчерась, Сила Кашля, Мамкин Герой и многие другие, чьи имена я так и не успел запомнить.

Сама эта дурацкая традиция с новым именем, пока помогал ребятам собирать пожитки в дорогу, вполне себе логично объяснилась в голове. Действительно, вот захотел ты стать частью цирка… Не важно, почему. У всех тут свои причины. Если цирк известен и ты в нем задержишься, твое настоящее имя будет греметь по всей Пангее. Надо ли тебе оно, если ты, вернувшись к нормальной жизни, захочешь стать, к примеру, торговцем и будешь ездить по тем же самым местам со своим товаром?

Сборы в дорогу дружная орава цирка закончила быстро. Рассевшись по повозкам мы уже ближе к вечеру выдвинулись в сторону Эльфиара.

Стремительный Пендель, с которым мы оказались в одной повозке, под мерный цокот копыт объяснил:

— Понимаешь, гном, в Эльфиаре цирк обожают! Я сам, кстати, оттуда. Мы, остроухие, те еще чудики… — посмеивался сам себе эльфийский паренек подросток. Подросток ли? Кстати, фиг их там разберешь… — Первый цирк я увидел в Эльфиаре еще в детстве, куда меня затащила старшая сестрица, когда мы прогуливались по городской площади. Мордобой был лютый, но сестре, помню, жутко не понравилось. Говорила не по нашему это, не по-эльфийски, хоть и красиво. Мол, где «записки о кровной мести», где «взаимные подлянки», где «церемониальные угрозы» и «оскорбительные стихотворные поэмы об обидчике»? Не было этого. Было другое. Приехал шатер. Вышли здоровые лбы и предложили желающим биться до первой крови один на один. Побеждаешь — можешь забрать деньги, которые заплатил за вход. Проигрываешь — плати ту же сумму еще раз. Пришел просто посидеть и посмотреть — покупай билет, сиди и смотри. Всё. Никакой хитрости. После мордобоя здоровые лбы кланяются всем, плюются в зал на тех, кто им не понравился, собирают шатер и уезжают. Я когда это впервые увидел, сразу понял, чем хочу заниматься в жизни!

Рассказ остроухого меня слегка смутил. Я решил расспросить его подробнее:

— Слушай, если эльфы цирк, как ты говоришь, обожают, почему так мало остроухих в цирках Пангеи?

Стремительный Пендель, хохотнув, стал объяснять:

— Династические заморочки, эльфийский этикет, прочая муть в голове ушастых… Такая вот ирония, гном. Большая часть остроухих, приходя в цирк, шикает, мол, не правильно всё, не по нашему, а по ночам плачет в подушку от зависти… Если цирк задерживается в городе, те же самые шикающие возмущенные ушастые рожи приходят и на следующий день, и через один… Опять возмущаются, опять шикают, опять ночами рыдают… Ты знаешь, кстати, какая у нас выручка в Эльфиаре?! Ого-го! Мы бы вообще из эльфийских городов могли не вылазить и пировать каждый день от души, но Могучий Бурдюк настаивает на том, что остальные уголки Пангеи нельзя также лишать радости цирка… Даже в малюсенькую деревеньку можно заглянуть и порадовать местных представлением. В этом плане Бурдюк у нас да… Идейный…

Я под цоканье копыт лошади слушал голос моего попутчика из повозки и про себя думал, что, в принципе, какая-то романтика в этом есть.

Кажется, я даже задремал. Проснулся от голоса амбала:

— Эй, гноме, вставай давай! — открыв глаза, я увидел над головой звездное небо.

Стряхнув с себя сонливость, огляделся по сторонам. Ребята уже почти успели поставить наш цветастый шатер в мягкой луговой траве недалеко от маленькой деревеньки, где спящие хаты, видимо, даже не догадывались, какой сюрприз их будет ждать с утра.

Стрекотание цикад, яркий кружок почти полной луны в небе — это все настраивало на какой-то особенно романтично спокойный лад. Вот видит Великий Омм, если умел бы, картину нарисовал… Чтобы вот это вот звездное небо, шатер, луна… Эх…

— Ну чё, гном, выспался? — вмешался в ход моих размеренных мыслей голос Могучего Бурдюка. — Айда старосту деревни бить! В этом плане «Девки и грибная запеканка» — передовой цирк! Мы сами «приглашения» по домам иногда разносим. Тут хат мало, если старосте не навешаем, завтра вообще фиг кто придет!..

Амбал развернулся, подзывая к нам парочку ребят, которые слонялись без дела. Я ошалело таращился по сторонам, пытаясь уложить в голове то, что услышал. Весь спокойно-романтичный настрой канул в бездну.

Офигительно! Такого поворота событий в моей биографии еще не было! Ну, видит Великий Омм, будет чего внукам рассказать, если, конечно, доживу… Сплюнув под ноги, я стал проверять заряд своего огнестрела.

— И кого это там нелегкая принесла на ночь глядя! — орал из-за двери мощный бас, пока мы — Могучий Бурдюк, Прыжок в Подливу, Стремительный Пендель и я — мялись, как бедные родственники, у тяжелой дубовой двери.

Хата старосты деревни нашлась не сразу. Мы где-то минут десять стучали в окошко крайней избушки, пока к нам не выглянула сонная физиономия, милостиво пояснившая, что «староста живет в во-о-о-он той крайней хате, вы ее, кстати, ни с чем не перепутаете — там рядом кузня».

Вот у меня, как только я про кузню эту самую услышал, прямо в боку кольнуло! Гномья чуйка мне подсказывала, что это самое «личное приглашение в цирк» к старосте дорого нам обойдется. Вот и сейчас, даже не смотря на близость ребят, я нервничал. Судя по шуму, доносящемуся из-за двери, огромным сапожищам у порога и забористым громким матюкам, староста местной деревни вообще не из тех, кто смиренно встречает подобные превратности судьбы.