Делать нечего, подняв с подушки тяжелую голову, в которой что-то оторвалось и пришло в хаотическое движение, я, зависнув над широко раскинувшейся Людкой, уже опустил одну ногу на пол, когда где-то в постели громко запел мой мобильник. Мысленно наградив звонившего мне в столь неурочный час последними словами и замерев в неудобной позе, я стал судорожно шарить рукой под одеялом, ускользающий телефон тем временем продолжал разрываться. В итоге я его все-таки нащупал под подушкой, но Людка к тому моменту уже успела пробудиться.

– Привет! – сказала она и сладко потянулась, сощурившись, как кошка.

– Привет, – процедил я в ответ и приложил мобильник к уху, успев заметить, что звонит мне Славка.

– Ты домой думаешь возвращаться? – сразу огорошил он меня вопросом.

– А тебе-то что? – недовольно пробурчал я, хотя сам только об этом и мечтал.

– А то, что собака твоя выла всю ночь и воет до сих пор, – мстительным тоном сообщил Славка.

– Так покорми ее!

– Уже кормил!

–Так выгуляй!

– Интересно как, без поводка? – пробурчал Славка, и я вспомнил про поводок, который лежал в кармане моей куртки.

–Ладно, я уже иду, – пообещал я Славке и с размаху упал в Людкины объятия, правда, успел ей сказать, что меня ждет собака.

– Ничего – мы недолго, – заметила на это Людка, после чего мы еще полчаса катались с ней по кровати.

– Однако! – Крякнул я, очутившись наконец за Людкиной дверью. И это все, на что я был способен, потому что давненько не встречал такого темперамента. Да и вообще эта часть жизни в последнее время стала для меня не то, чтобы необязательной, а слишком рутинной и сугубо физиологической…

А ведь, казалось бы, еще недавно женщина требовалась мне не реже раза в три недели, теперь же я вполне обходился без любовных утех по два месяца и больше. При этом перспектива когда-нибудь окончательно утратить интерес к плотским утехам приводила меня в состояние панического ужаса. И дело тут не в моих физических способностях, теоретически я мог бы и куда чаще (что показала история с Гандзей), просто я вступил в пору, когда секс мало-помалу стал утрачивать ту самодостаточность и безусловность, которую он имеет в годы юности.

Притом что мысли о нем посещали меня с прежней регулярностью, загвоздка была в мотивации. Допустим, возникал во мне такой порыв, теплился минуту-другую, а потом затухал. А все потому, что его претворение в жизнь требовало от меня конкретных действий. Как минимум, позвонить кому-то из старых подружек. Говорить им какие-то благоглупости, выражать какие-то эмоции… А я вдруг обнаружил, что именно эти само собою разумеющиеся ритуалы отнимают у меня гораздо больше физических и нравственных сил, чем то, чему они предшествуют и ради чего затеваются. А если прибавить к уже перечисленному дурацкую женскую привычку, устроившись после всего на твоем плече, нести блаженную чушь, которую ты должен терпеливо выслушивать… И это тебе не телефонный разговор, легко прерываемый на полуслове, и не праздная болтовня с продавщицей в магазине – самый простой способ восполнить дефицит общения на короткое время, а ты изволь – внимай.

К тому же в последний раз сподобившись на полный цикл общения с женщиной, я не испытал ничего, кроме утомления и разочарования. И зачем я все это затеял, спрашивал я себя потом. Столько бессмысленной суеты из-за нескольких минут сомнительного удовольствия! А эта несчастная, которую я заманил в свою берлогу (кстати, она была не из числа моих постоянных подружек) явно рассчитывала на «продолжение банкета». Ходила по комнате в моей рубашке, сверкая голыми, молочно-белыми ногами, соблазнительно присаживалась на диван, смеялась, запрокидывая голову… В то время как я тихо ее ненавидел, одновременно осознавая: хоть к истинным джентельменам меня и не отнесешь, свой долг мне придется выполнить. Что я и сделал, тупо и монотонно, уставившись в стенку и стиснув зубы.

Сегодня же, выйдя от Людки, даже несмотря на признаки похмелья средней тяжести, я ощущал что-то вроде прилива сил, сопровождаемого легким жжением и покалыванием во всех частях тела. Как будто мою кровь подогрели на несколько градусов, отчего она побежала по венам быстрее и веселее. Я даже поймал себя на том, что мурлыкаю себе под нос какой-то навязчивый мотивчик, чего со мной давненько не водилось. И это мое состояние стало еще блаженнее, когда дома под ноги мне с радостным визгом бросилась приблудная Псина.

– Что, говорят, ты тут без меня плохо себя вела? – Пожурил я ее, пока она крутилась вокруг меня. Потом присел, стиснул ее морду в ладонях и заглянул в желтые глаза. В них не было ни капельки вины, зато столько радости, что на ум мне пришла Настя, но тут я сказал себе: «Стоп, дальше запретная зона!».

Вслух же, обращаясь к собаке, я произнес совсем другое:

– Ладно, прощаю на первый раз. Кстати, я припас тебе подарочек.

И принялся шарить по карманам куртки в поисках купленного накануне поводка, но его там не было. Потерял-таки, пропойца!