Бригада стояла на том, что фельдшер пытался найти паспорт или какой-то другой документ, поскольку домработница никакой информации дать не могла. Оправдание выглядело идиотским. Во-первых, особой нужды в идентификации не было, поскольку пациента забирали не с улицы, а из квартиры или, как говорят на «скорой» – «с адреса». Зная адрес, несложно получить нужную информацию. Во-вторых, свежий геморрагический инсульт – это тяжелое состояние, требующее экстренного оказания адекватной медицинской помощи. В такой ситуации фельдшер не должен был отвлекаться на поиски документов. Но, как известно, из двух зол следует выбирать наименьшее – лучше выглядеть идиотами, чем ворами.

В медицине, как, впрочем, и в других сферах, существует железное правило: «чем сильнее резонанс, тем круче и показательнее будут принятые меры». Без ролика на Ютубе дело закончилось бы «малой кровью» – увольнением провинившихся и выговором заведующему подстанцией, а, может, и без выговора обошлось бы. Ну не может же заведующий заглянуть в душу каждому сотруднику, ориентироваться приходится только на сигналы от населения, а на этих прохвостов, несмотря на то что они проработали на подстанции около двух лет, никаких сигналов не поступало – явно работали с умом.

Елена была уверена в том, что дело закончится сакральной жертвой – снимут то ли недавно назначенного заведующего подстанцией, то ли ее саму, как хозяйку «куста». На московской «скорой» давно уже взят курс на омолаживание руководящих кадров, да и вообще слишком долгое пребывание на одной должности считается нежелательным – глаза «замыливаются», администратор вязнет в рутине и становится невосприимчив к новому (разумеется, главного врача все это не касается – небожители живут по своим правилам). Карьерные перспективы Елены были нулевыми, поскольку директора регионального объединения, одновременно являющегося одним из заместителей главного врача Станции скорой помощи, можно повысить только до главного врача, а это место было занято. В свое время Елену звали в департамент здравоохранения, но давно уже перестали звать – вышла из перспективного карьерного возраста. «В сорок пять баба – ягодка опять», хорохорилась Елена, но звучала у нее эта присказка не бодро, а как-то грустно.

– Обойдется, – успокаивал жену Данилов. – У нас же каждый день – новый информационный шухер. На следующей неделе про этот обыск у деда никто и не вспомнит. Ты живи по принципу: «нам бы день простоять, да ночь продержаться», не бери в голову лишнего.

И как в воду смотрел! В понедельник про обыск никто не вспоминал, потому что на «скорой» произошла трагедия – на семидесятой подстанции, после отработки последней смены, отравился снотворным тридцатилетний врач, которого заведующий долго выживал с подстанции и, наконец-то, выжил. С концами. Сдав дежурство, самоубийца написал прощальную записку, в которой винил в своей смерти администрацию, положил ее в свой шкафчик, а затем прилег на часок-другой в комнате отдыха. Ничего необычного в этом не было – уработался человек за смену настолько, что сил нет до дома добираться. Старая смена ушла, новая разъехалась по вызовам и только полудня заглянувшая в комнату диспетчер обратила внимание на то, что спящий, кажется, не дышит… Кто-то из сотрудников слил информацию вместе с фотографией предсмертной записки в «Московский пустословец», который уже в понедельник опубликовал статью под названием «Смерть на «скорой». Не обладая достаточной информацией, автор наполнил свой опус предположениями – начал с злоупотребления веществами, а закончил происками всемогущей медицинской мафии. Человек обладал важной информацией, которую собирался предать огласке после увольнения, вот мафия его и устранила.

Для того, чтобы «раскрутить» публикацию, нет ничего лучше набора предположений – читатель выберет ту версию, которая ему по душе, и станет отстаивать ее в Сети, то и дело упоминая название статьи. Правомерность публикации текста предсмертной записки вызывала сомнения, но скоропомощному руководству было не до подачи иска к газете – требовалось срочно тушить пожар. Как? Как обычно – очередной сакральной жертвой.

– Что там было на самом деле? – спросил у Елены Данилов.

– Коса нашла на камень, – вздохнула та. – Парень был хороший, и как человек, и как врач. Грамотный, спокойный, всегда готовый подставить плечо… Но при этом – перфекционист. Сам стремился к идеальному и других за собой тянул. А у заведующего подстанцией тоже есть характер. Редко кто бывает против обсуждения проблем в кабинете, с глазу на глаз, но никому не нравится, когда сотрудники, причем – молодые, поучают его во время пятиминуток, да еще и регулярно. Опять же, надо понимать, что заведующий может исправить, а что – нет… Ну а перфекционистам нужно, чтобы все было правильно, в детали они обычно не вникают. По-хорошему он уходить не хотел, я даже предлагала ему должность старшего врача на шестьдесят восьмой подстанции…

– Ну ты змея! – восхитился Данилов. – Двух зайцев одним выстрелом!

Шестьдесят восьмой подстанцией, входящей в Еленин «куст», заведовал нехороший человек по фамилии Мимишин, всячески пытавшийся подкопаться под директора регионального объединения. Только действовал он не по зову перфекционистской души, а из карьерных соображений – сам хотел стать директором региональной зоны.

– А что тут такого? – парировала Елена. – Вполне разумное административное решение. Не хочешь уходить «по собственному» – уйди на повышение. Но он отказался – если уж в старшие врачи хотите выдвинуть, то выдвигайте на родной подстанции. Было видно, что тут дело принципа – кто кого выживет?

– В этой игре, за редким исключением, побеждает тот, кто стоит выше, – вставил Данилов. – Слушай, а за что его под увольнение подвели, если он был перфекционистом? Слепили повод?

– Лепить ничего не пришлось, он сам подставился, по-глупому и по-крупному. Есть у нас такая Кабанова…

– Та, что когда-то на двадцатой подстанции комплектованием ящиков [5] занималась? – припомнил Данилов. – А после до старшего врача там же доросла?

– Теперь уже заведует, – кривая усмешка свидетельствовала о том, что к Кабановой Елена симпатии не испытывает. – Приезжает она по линейному контрою на подстанцию, а Перфекционист в комнате отдыха телевизор смотрит и шоколадный батончик ест…

– Вопиющее нарушение санитарного режима! – Данилов округлил глаза и сокрушенно покачал головой. – Но за это максимум выговор можно дать, да и то с большой натяжкой.

– Слушай дальше, – одернула Елена. – Кабанова, разумеется, констатирует нарушение, а он интересуется – а кто вы такая? Линейный контролер? А почему без формы? Удостоверение – это фигня, я вам на цветном принтере дюжину таких могу сработать, на разные имена и должности. Кабанова в крик, а он ее открытым текстом по всем дальним адресам посылает. При прибежавших на шум сотрудниках! А утром, на пятиминутке, заведующего послал. И в отделе кадров точно так же себя повел. В январе у него одно дежурство оставалось, субботнее, поэтому увольнение решили оформить тридцатым числом, чтобы замену срочно не искать, а он двадцать девятого отравился. Теперь меня точно снимут, и к гадалке не ходи.