«Надежда, упорство, вера озаряют светом путь к исполнению задуманного. Ложь, уныние, обида пожирают тропу к мечте жарким пламенем.
Примерьте на себя разные жизненные ситуации героев этой книги. Что выбирают они: ярко жить вопреки или украдкой сожалеть о несбывшейся жизни, сидя в кресле под старым торшером?
Ответы вы найдёте на страницах книги-перевёртыша. Такой же, как и вся наша жизнь…»
Предисловие
Иногда кажется: боль не превозмочь, и это конец. Пока через неё не открываются новые смыслы и возможности.
Иногда кажется: всё идёт чётко по плану. Пока не оказываешься на краю – и планы летят в тартарары.
А может, туда им и дорога?
Иногда ищешь ответы на неверно заданные вопросы, и желания расходятся с реальностью. Или реальность с желаниями – с какой стороны посмотреть.
Надежда, упорство, вера озаряют светом путь к исполнению задуманного. Ложь, уныние, обида пожирают тропу к мечте жарким пламенем.
Примерьте на себя разные жизненные ситуации героев этой книги. Что выбирают они: ярко жить вопреки или украдкой сожалеть о несбывшейся жизни, сидя в кресле под старым торшером?
Ответы вы найдёте на страницах книги-перевёртыша. Такой же, как и вся наша жизнь.
Что приводит к исполнению желаний?
Хорошенько подумай, чего ты хочешь, задай вопрос и открой на случайной странице. Ответом будет слово под знаком с названием рассказа.
Тина Баева. Фонтанка
– Халфен! Халфе-е-ен!
– Ты кого зовёшь?
– Мам, нуты чего! Это великан, он придумал наш мир. У него есть борода, и живёт он в деревне, где много цветов. Там пахнет сладкими булками и конфетами.
– Поняла. Интересно, он добрый или злой?
Последний вопрос задаю уже сама себе. После разговора с дочерью мой мир освещается тонкой, но яркой полоской света из-под двери в зефирную реальность. Там по сахарным облакам скачут единороги, в каждом доме спит пушистая розовая лама, а все люди умеют друг с другом разговаривать.
Пытаюсь вспомнить, когда эта дверь для меня закрылась. На щёку ледяной каплей плюёт дождь, как девять лет назад. Пытаюсь сдержать царапающий спину холод – воспоминания пришли без разрешения, как это обычно бывает…
Я мчусь вдоль Фонтанки, отбивая каблуками ритм предновогоднего настроения. Нет, стучат каблуки кого-то другого. Я двигаюсь будто на воздушной подушке, которая наполнена не газом, а предвкушением. Скоро Новый год, и мы проведем его вместе. Банально, но для счастья так мало надо.
– Привет, прости, что опоздала, заболталась с начальником. Ну что, к тебе? До Гостинки или до Московского пойдём? – перекатывается в голове звон колокольчиков.
– Еся, слушай… – Это же надо было придумать такое странное сокращение для Елены, но приятнее я ничего в своей жизни не слышала.
– Ага, – пытаюсь разглядеть в темноте, куда он смотрит.
– Давай сегодня не поедем ко мне.
Кажется, Фонтанка вышла из берегов и перелилась мне прямо за шиворот своим грязным колючим потоком.
– Да, конечно. Тяжёлый день на работе или с Пухом договорился встретиться? – пытаюсь выбрать самую безопасную для себя причину.
– Нет, давай ты сегодня к себе домой поедешь, а я к себе. Хочешь, провожу тебя до вокзала?
– Сначала объясни. В чём дело. – Все колокольчики онемели, слышно только, как кровь приливает к вискам.
– Понимаешь, я не чувствую к тебе то, что хотел бы чувствовать. Это неправильно. Ты очень хорошая. Я так не хочу.
Фонтанка хлынула из глаз обжигающим ледяным водопадом, утащив меня на самое дно.
– Ясно. Тогда не провожай, – пронзаю каблуками воздушную подушку.
Вколачиваю подошву в гранит, как альпинист вбивает крюк в скалу, – только бы не сорваться вниз.
Убегаю от этих глупо-виноватых глаз, посеребрённых сединой чёрных волос и бескрайнего чувства одиночества. В очередной раз ошиблась. Сдала свою душу в ломбард, чтобы выкупить её за «Ты очень хорошая».
– Больше никогда! – стук захлопнувшейся двери.
Потом была медленная реабилитация, будто бы после перелома, когда мышцы приходится заново приучать к ходьбе. Только я училась заново жить. Целых два года пыталась понять, что интересно именно мне. И какая она – Я.
Потом ещё год училась себя любить, так же целеустремлённо, как того парня с сединой. А через месяц узнала, что такое любовь без жертвенности. Когда незачем растворяться в жизни другого человека, а можно просто обняться и сохранить своё течение, как грузинские реки Белая и Чёрная Арагви. Спустя год в этом потоке появился ещё один яркий и звонкий ручеёк со своим мощным течением.
– Мам, ты чего зависла?
– Всё хорошо, котик, задумалась. Можно взять тебя за руку?
Смахнула льдинку со щеки, грею пальцы в крошечной ручке.