– Знаешь, подъячий Перфильев знатный воитель. Он участвовал в походах Хрипунова, бывал в устьях Илима и Лены, и был мною послан в прошлом году с «енисейскими служивыми людьми» по Ангаре за ясаком в Братскую землицу, и тама попал в засаду. Так что бери казаков, и вперёд. Надо унять бунт, но только усмири дикарей «уговорами и лаской». Понял?

Так ранней весной из острога на дощаниках вышел отряд из 30 служилых и 60 промысловиков во главе с сотником Бекетовым. Поход завершился успешно, и Бекетов снял осаду, а в низовьях Ангары срубил острожёк, назвав его Рыбинским. Промысловики долго обсуждали дипломатические качества сотника, сумевшего без кровопролития замириться с тунгусами, новыми подданными государя, и взять с них неплохой ясак.

Вернувшись в острог, Перфирьев сидел с казаками, и рассказывал о своих приключениях:

– На нас ночью напали эвенки, ну, по-нашему тунгусы. Мы спали в шалашах, и хорошо, что спрятали дощаники в прибрежных кустах, а то бы не вернулись.

– Охрану выставили?

– Нет, мы так вымотались, что все заснули мертвецким сном. И вдруг в темноте засвистели стрелы, и одного охотника легко ранило.

– Да, да, это меня ранили, – показывая на свою руку, вскочил Тимоха.

– Стало светать, – продолжил Перфильев, – и мы увидели, что нас обложили тунгусы, и мы стали стрелять из пищалей, благо порох был в достатке. Тунгусы попрятались в лесу и не давали нам выйти из шалаша. Тогда я послал Тимоху и его друга за подмогой. Они незаметно пробрались к реке и, на дощанике достигнув Енисейского острога, известили о нашей осаде. Когда прибыла подмога, мы с облегчением вздохнули. А новый сотник меня удивил. Он заранее выслал казаков в тыл тунгусам и те выбежали из леса прямо на наши выставленные пищали. Конечно, тунгусы побросали копья, луки и сдались мне, а Бекетов уговаривал их, чтобы на следующий день пришли вожди племени. И они пришли с ясаком и просили принять их в подданство нашему государю. Зауважали русский гром. Я поближе познакомился со своим спасителем и благодарил его за спасение. Да вот и он.

Подошедший Бекетов заулыбался и подтвердил:

– Да, мне велено было не воевать с тунгусами, а ласково уговаривать их, вот я и расстарался. Даже шапками поменялся с вождём, и привёз аманатов 2 . Среди них мне приглянулась совсем юная тунгуска Аина, которая оказалась сиротой, и мне стало жаль её. Так приказчик отдал мне эту тунгуску.

Осенью 1628 года в ворота Енисейского острога ввалились измученные казаки, и доложили воеводе Аргамакову:

– Мы из отряда Хрипунова и идём к Братскому порогу Ангары на разведку, а воевода Хрипунов скоро сам прибудет. Принимай!

Воевода забеспокоился и стал соображать: «Знамо дело, Хрипунов Яков Игнатьевич из ржевских дворян, воевода знатный, он основатель Енисейска, как не принять. Да и отряд его в 150 человек, с которым непросто сладить. Ведь он не только ищет серебро, но и разоряет поселения тунгусов, нещадно беря с них пушнину, и они недавно прибыли с жалобой. Надо что-то8 предпринять».

Воевода Аргамаков призвал сотника Бекетова и, объяснив ему ситуацию, объявил:

– Хрипунов собрался на Ангарские пороги, и надо опередить его. Сбирайся в поход на пороги и поставь тама острог.

Бекетов пробыл на Ангарских порогах семь недель. Он воевал с местными племенами, мирился и всё же приводил их в повиновение русскому царю. В январе 1629 года воевода Аргамаков в помощь Бекетову отправил небольшой отряд во главе с Сумароковым, который привёз предписание о совместной постройке нового острога. Но измождённый Бекетов с уставшими казаками вернулся в Енисейск, и сдал в казну 689 соболиных шкурок и свою отписку:

«Ходили ис Братского порогу по Тунгуске вверх и по Оне реке, и по Ангаре реке, и до устья Уды реки … братских людей под твою высокую государеву руку привели и, ходя в Братской земле, терпели голод – ели траву и коренья».

Воевода разгневался, когда узнал от вернувшихся людей Бекетова, что острог не построен, но увидев огромную привезённую гору пушнины, оттаял:

– Прощаю твоё неповиновение. Острог пусть строит Сумароков, а тебя хвалю за прибыль соболиную в царскую казну.

А сам отписал в приказ Казанского дворца:

«Сотник Бекетов не срубил острог на Братской земле, что было ему предписано, ссылаясь на голод».

Воевода Аргамаков стоял у окна и смотрел, как во дворе казаки Бекетова обливались водой, и думал: «А что, ответ из Москвы придёт нескоро, а покамест, через недельку, пошлю ка я Бекетова на Ангару. Пусть проведает – все ли остроги целы».

Пришёл 1631 год. Побывав на Ангаре, Бекетов уже готовился к новому походу. По велению воеводы из Енисейска Пётр Бекетов с 30-ю казаками пошёл в дальний поход. На сей раз ему предстояло пройти до великой реки Лены, и там не только собрать ясак с местных племён, но в серединной части бассейна реки построить острог и сменить Ивана Галкина. Не знал тогда Бекетов, что ему предстоит пробыть в этих краях два года и три месяца. Когда же Иван Галкин покидал зимовье, то предупредил своего приемника: