Только кружились в небе и отчаянно чирикали воробьи. Но кому могли они сообщить об опасности?

– Рит-ка-а-а! Прячься-я-я-я! Бы-ы-стро-о-о-о!

Я отчаянно голосила, но было поздно. На моих глазах голубую толстовку плавно подхватил черный ветер и плавно кружа, как в вальсе, потащил за собой…

– А-а-а-а! – слышалось в ответ.

С ужасающей скоростью она неслась прямехенько на березовую рощу, из которой мы вышли полчаса назад с приятно тяжелыми корзинками, наполненными лисичками.

Мое положение было чуть лучше Ритиного. В момент появления смерча я как раз вышла из леса на просеку. Стоя на широкой лесной дороге, я ясно видела закрывшую небосвод огромную черную тучу.

Резкий порыв ветра всколыхнул белые березки, жавшиеся по краю болотца. Я судорожно схватилась руками за что попало. К счастью, этим «что попало» оказался квартальный столбик с цифрами «88», прочно врытый в землю. Обняв деревяшку изо всех сил, я ожесточенно завертела головой, отыскивая в зарослях Ритину голубую толстовку. Конечно, она оказалась в эпицентре бешеного смерча. Не зная, чем еще помочь старшей сестре, я погнала ее прочь дикими криками.

Пролетев несколько метров по дороге в потоке мутного вихря, Рита налетела на сломанное дерево и свалилась, но не на землю, а куда-то еще ниже, потому что голубая куртка внезапно выпала из поля зрения.

Лес вокруг гудел неприятным и тревожным шумом.

– Ри-тка-а-а! Ты где-е-е? – Теперь я вопила, не переставая, заглушая волны поднявшейся паники. Воздух в легких закончился. Я судорожно втянула тошнотворную смесь, разлитую в воздухе, и тут же закашлялась. Вдруг где-то справа и внизу раздался глухой низкий голос, искаженный ветром:

– Да здесь я, хватить орать.

Я в ужасе подпрыгнула от этого загробного зова:

– Кто это? Рит, это ты? Ты где? Под землей?

– Под какой еще землей? В канаве я. Угомонись уже, что ты как сирена воешь. И так глаза все в песке, ничего не вижу, так теперь еще и уши заложило.

Я осторожно скосила глаза и увидела, как прямо из-под земли высунулся голубой капюшон, а следом за ним и сама Рита, целая и невредимая, только страшно грязная, вся в каких-то потеках и прилипших листьях. Вместо тщательно уложенных утром волос во все стороны свисали неопрятные космы. Под мышкой она что-то держала.

– Я, когда об березу треснулась, упала прямо в канаву, поползла по ней и выползла сюда, к дороге. Смотрю, а тут ты, как флаг на древке развеваешься. Отлепляйся уже, давай думать, что делать будем, – мрачно буркнула моя старшая сестрица.

Хорошо ей говорить: «Отлепляйся». Мои руки и ноги, казалось, навсегда слились с этим самым лучшим на свете столбиком. С большим трудом мне удалось расцепить онемевшие конечности. Как куль рухнула я в песок. От страха меня всю трясло, зубы стучали, наверное, на весь лес.

И тут грянул гром. Мощное эхо прокатилось по лесу, гремя покатилось в самые отдаленные углы его, дошло до Белой Горы и возвратилось к нам. Казалось, от его силы валятся все деревья по лесу. Мы оцепенели от страха, на всякий случай пригнув головы и сжавшись в комок.

Вдобавок полил жуткий ливень. Мы сидели в канаве и наблюдали, как ветер понес черную тучу в сторону Старого Села, унося гул с собой.

– Вроде пронесло? – неуверенно предположила я. – Пошли домой, что ли?

– А с этим как быть? – Рита ткнула мне что-то прямо в лицо. – Вот, забирай, в канаве валялся. Это и есть тот бесценный клад, из-за которого мы поперлись в лес без разрешения?

Я присмотрелась. Да ведь это тот проклятый саквояж, который я нашла в Стеклянной Бане и который вызвал возникшую ниоткуда бурю.

– Ну ты даешь! – восхитилась я. – В такой ситуации сообразила его захватить! А я думала, что кладу нашему каюк. Значит, как и планировали, тащим домой и покажем дедушке.

Кое-как отряхнувшись и определив по столбику нужное направление, понуро побрели мы по просеке, на ходу придумывая оправдания перед дедушкой за самовольную отлучку. Вдруг Рита остановилась, как вкопанная. Я, погруженная в свои мысли, с разгона налетела на нее.

– Чего тормозишь без предупреждения? – накинулась я на сестру. – Так и ногу сломать недолго!

– Смотри, – перебила меня она, завороженно глядя влево, в сторону села, куда улетела туча.

Я проследила за ее направлением и, как пригвожденная, застыла на месте!

В лесу, насколько хватало взгляда, стояли голые, от корней до верхушек, деревья с почерневшими стволами, словно после грандиозного пожара. Не только с дубов и берез листья облетели, даже с сосен и елей иголки попадали. Даже мох как будто выгорел и торчал из земли неопрятными темными пятнами. А между черными обрубками стволов, прямо на моих глазах, начинала виться неприятная паутина с огромными пауками посередине.