Этому особенно способствует слишком раннее или же просто небрежное отлучение от матери: запрет на сосание груди, излишне поспешное приучение к горшку, резко возникшая своя комната, ясли, рождение братьев и сестер. Ребенка настигает несчастье за несчастьем в самом раннем возрасте, а сказать об этом некому (или еще не умеет).

Все младенческие желания ребенка направлены на его мать: корми меня, баюкай меня, люби меня. И как же ребенку хочется, чтобы это не прекращалось. Однако современность, свободолюбивый характер матери, нежелание проводить время с ребенком или жизненная необходимость заставляют мать быстро смещать ребенка на второе, а то и на десятое место в списке важности.

Раз за разом ребенок лишается колоссальной доли того времени, что они с мамой проводили вместе. Больше никто не прибегает по каждому зову, грудь заменяется какими-то кашами, вокруг появляются ненавистные конкуренты, а все богатство, произведенное организмом, отправляется в унитаз.

Злиться – бесполезно. Мать не возвращается. И тогда ребенок начинает таить обиду. Таит он ее как физически (запор, частая тошнота, другие проблемы с ЖКТ), так и психологически (замкнутость, угрюмость, застенчивость). И в том, и в другом случае мы называем это «не переваривает».

Да и как такое переваришь?! Малыша заставили смириться с уходом матери еще до того, как он научился об этом говорить. А если уже и умел, его все равно никто не услышал. И больше он тему своей обиды не поднимал.

И не поднимает до сих пор, будь ему хоть двадцать, хоть шестьдесят восемь. Вся затаенная обида на мать (и отца порой тоже, разумеется) остается тихонько тлеть в душе пассивного агрессора, вырываясь мелкими, но частыми всполохами раздражения на все и вся вокруг. А в самой глубине затаился главный вопрос: «Как будто ничего не случилось, да?»

Когда я писала диплом на тему нежелания современных женщин иметь детей, я просила своих подписчиков в социальных сетях составить мою исследовательскую группу. В нее вошли люди с одной общей характеристикой: у них есть братья или сестры; при этом многие участники заявили, что имеют с ними отношения от нейтральных до плохих. Я сопоставила результаты с тем, что слышала от своих клиенток, бывших не единственными детьми в семье, и результаты совпали.

Наиболее частый вариант: если в семье двое и больше детей, отношения между ними не ладятся. Второй по частоте вариант: отношения похожи на детско-родительские, то есть разноуровневые, иерархические.

И оба эти варианта связаны не с отношениями между детьми, а с отношениями детей с их матерью.

Гнев ребенка на мать, родившую конкурента, зачастую не то что подавляется, он просто остается незамеченным!

В одном варианте мать настолько погружается в заботы о младенце, что забывает о старшем ребенке, и он, дабы совсем ее не потерять, вынужден подавить весь свой гнев.

В другом варианте мать стремится создать вокруг старшего ребенка позитивную атмосферу, не понимая, что у него произошло горе и он не знает, как с ним справиться. Вспышки ревности и злости старшего ребенка воспринимаются матерью как ее неудача в воспитании, ведут к гневу с ее стороны и вновь к тому, что ребенок выбирает вариант подавлять в себе боль, чтобы окончательно не лишиться матери.

В третьем варианте родители скидывают младенца на старшего ребенка, фактически делая его третьим родителем и – снова! – лишая матери.

Младшие же дети, вырастающие в пассивных агрессоров, живут в большом напряжении, вынужденные постоянно доказывать, что их не зря родили и что родителям не нужно было остановиться на одном ребенке.

Разумеется, говоря о том, что пассивный тип реагирования сформировался у агрессора еще в детстве, я не имею в виду, что уже в возрасте пяти лет он выдавал родителям что-то вроде: «Ишь, какие все умные». Способности к сарказму формируются вместе со способностями к рефлексии и сложному юмору (выше, чем «пукнул – посмеялся») в раннем подростковом возрасте. Это 10–12 лет. Мы часто можем видеть в зарубежных сериалах о подростках таких персонажей: от горшка два вершка, а сарказма, как у экранного Шерлока в его лучшие времена. Так вот, это как раз период знакомства с сарказмом и выводом пассивной агрессии на новый уровень.

До этого момента пассивная агрессия проявляется в типично детских вариациях.

…для ребенка. То есть для человека, который еще не обладает достаточно развитым психическим аппаратом, чтобы на разные раздражители реагировать десятками разных эмоций.

Проверка: назовите прямо сейчас, не задумываясь, десять эмоций. Смогли? Сколько времени у вас это заняло?

Пассивному агрессору такое задание далось бы достаточно тяжело. Согласитесь, трудно подавлять эмоции, если на каждый психологический толчок внутри вспыхивает: «О, это восторг!», «А сейчас я опечален…», «Недоумеваю, как это у них так выходит?». Отсутствие знаний об эмоциях позволяет приравнять их к какому-нибудь узкому и понятному спектру, например: «раздражение—радость—обида». Как правило, у пассивного агрессора этот спектр так и выглядит. Шаг за пределы спектра – опасность, там незнакомые чувства, причиняющие боль.