Эолин молчала, обеспокоенная его словами.

— Так любили мы друг друга или нет?

Тамир улыбнулся и взял ее лицо в свои руки. В его темных глазах, обрамленных густыми ресницами, горел крошечный огонек золотого солнца.

— Что сказала бы твоя дуайен?

— Она сказала бы, что любовь не связана временем.

Он прижался к ее губам в нежном поцелуе.

— Так и у нас.

Когда они достигли вершины, Эолин прошлась по травянистой поляне, пока не нашла главный канал, ведущий к сердцу горы. Сняв туфли, она уперлась босыми ногами во влажную землю и сосредоточилась на устойчивом пульсе, исходившем из ядра далеко внизу. Если бы она взяла с собой свой посох, она могла бы осмелиться спуститься во тьму, исследовать ленты магии, тянущиеся к полю битвы, но без дуба и хрусталя, поддерживающих ее дух, риск был слишком велик.

Эолин открыла глаза.

— Если я правильно поняла анналы, Церемонд будет стоять здесь. Магия не такая сильная, как на южной стороне долины, но для него ее будет более чем достаточно.

— Кто будет с ним?

— Восемь Высших Магов, по одному на каждой из сторон света, в двенадцати шагах от Церемонда.

На край сознания Эолин заползла тень, слабая, но невыносимая. Ее чувства наполнил эфемерный туман, пахнущий кровью. Крики тоски раздавались с пустого поля. Эолин закрыла лицо, чтобы не видеть.

— Я дура, что пришла сюда, — сказала она. — Мы ведем этих людей к катастрофе.

Тамир подошел и твердо положил руку ей на плечо.

— Они встретились бы со своим королем в битве, с тобой или без тебя на их стороне. Твоя глупость, как ты ее называешь, — их надежда, даже для тех, кому суждено умереть. Твое присутствие облегчит их кончину.

— Нет, если Церемонд…

— Тебе не нужно беспокоиться о Церемонде. Он отправится в Подземный мир задолго до того, как у него появится возможность разорвать твой круг.

— Это то, о чем говорят тебе твои видения? — она не скрывала вызов в своем голосе.

— Битвы трудно предугадать, — признался Тамир. — Слишком много окон пересекаются одновременно. Но мое сердце уверяет меня, что Ришона и я не подведу в задаче, которую мой отец поставил нам.

Тамир притянул ее к себе. Эолин всегда находила убежище в его жаре и силе, и сегодняшний день не стал исключением. Она положила голову на его широкое плечо. Голоса страха растворились. В долине внизу высокая трава изгибалась волнами, ее цвет становился темнее из-за проплывающих теней белых облаков. Небольшой извилистый ручей блестел под восходящим солнцем.

— Я должна сообщить об этом обитателям воды, — сказала она, — чтобы у них было время эвакуироваться до того, как начнется битва.

— Эолин, — голос Тамира эхом отозвался в его груди. — Когда эта война закончится, я хочу, чтобы ты вернулась со мной на мою родину.

Его приглашение глубоко тронуло ее. Тем не менее, она сказала:

— Я не могу этого сделать.

— Если не из любви ко мне, то хотя бы для себя и своего народа, — приподняв ее подбородок, Тамир заглянул в ее глаза. — В моей стране есть ветер, называемый «Сэфира», дыхание солнца. Каждый год в первое равноденствие он появляется с востока. Когда наши дети достигают совершеннолетия, мы ведем их навстречу этому ветру, и он пробуждает в них силы. Сэфира разбудит и тебя. У тебя есть способности, которые строгие традиции Мойсехена не позволили тебе открыть. Моя сестра предвидела это. Твоя сила больше, чем ты думаешь, и Сырнте может показать тебе, как ею пользоваться.

Образы, прекрасные и соблазнительные, наполняли ее разум: бескрайние равнины и широкие реки, красочные караваны и яркие люди. Она видела, как они танцуют под ярким солнцем и поют в серебряном свете звезд. Навязчивый ритм их музыки заполнил ее уши, сплетая сон о бесконечных ночах рядом с Тамиром, вечном удовольствии от его прикосновения, защитном тепле его объятий.

— Я бы многое отдала, чтобы последовать за тобой на твою родину, Тамир, — сказала Эолин. — Но когда я приняла свой посох, я дала обет вернуть традиции маг на эту землю. Если мы победим Церемонда и короля, самая важная часть моей работы только начнется. И если мы проиграем… Боги, спасите, если мы проиграем, но если мы проиграем, тогда я должна найти способ начать все сначала. В любом случае, я не могу оставить свой народ.

Он прижался губами к ее лбу. Она ответила на их нежность, тая в его объятиях, отвечая на его ласку молчаливым согласием. На обратном пути в лагерь они занимались любовью в каком-то неизведанном уголке этих мирных зеленых лесов, вызывая дух леса и предлагая общий экстаз богам.

— Есть много путей к твоей судьбе, — пробормотал Тамир. — Не все они привязаны к этим холмам.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Вызов

Возмущение вывело Эолин из сна. Массовое движение лошадей и солдат нарушало пульс земли. Воздух звенел от металлического хора их оружия. Глубокая боль вспыхнула за висками Эолин и распространилась на затылок.