Ваши табели успеваемости

Покажите,

учителя!

Словом, слабо: «колы» да «пары»!

Успеваемость не на ять.

Беспартийный! Ни дня без парты!

И партийный —

за парту сядь!

Кто — «на осень»?

Уже деревья

В профиль желтые и анфас…

Перехода

на зимнее время

Жду с надеждою:

лишний час!

II. MEMENTO MORI

РОДНОЕ

Этот лифт, пропахший псиной.

С лужей посреди кабины;

Этот грохот пианино,

Истязаемого где-то

«Миллионом алых роз»;

Детства яркие приметы —

Эти первые глаголы.

Принесенные из школы.

На стенах гвоздем веселым

Повторенные вразброс;

Эти кляпы по субботам

В глотках мусоропровода;

Эта юных рук работа

По вязанью на перилах

Металлических узлов;

Этот парень — здоровила,

Табакур и книжник Дима,

Погруженный в клубы дыма,

Прочь на лестницу гонимый

С банкой от и для бычков;

Этот слесарь-зашибала,

Что всегда с румянцем алым

Вылезает из подвала;

Эта шустрая старуха

На четвертом этаже —

Крупный деятель по слухам

Во дворе и на базаре;

Эта баба с наглой харей,

За подпольный абортарий

Отсидевшая уже;

Эти чудо-ароматы

Накануне красной даты —

Мяса, рыбы, маринада,

Сдобных булок, — от которых

Так и тянет на жратву,

И проходишь коридором

Истекающий слюною,—

Это каждый миг со мною,

Это — близкое, родное,

Это — дом, где я живу!

ПЛАЧ МОСКВЫ

Плачу. Схожу с ума

По прежним красам.

Плачу. Хотя сама

Не верю слезам.

Сколько уже убивалась.

Не уберег никто.

Что от меня осталось?

Что?

«Сколько башен, сколько храмов

На семи твоих холмах»…

Невежды! Как вы упрямо

Их повергали в прах!

Без жалости — разве можно?!—

Невозмутимость храня…

Бульдозер кварталы крошит,

Как будто живую кожу

Сдирает, рыча, с меня…

Затем ли, от черного лиха

Желая меня спасти.

Шел на таран

Талалихин —

Чтоб дать вам меня снести?!

Затем ли великие зодчие