Если прибывшие контролеры и ждали беспорядков и волнений, то они очень ошибались. Все спокойно выполнили приказ и разрешили проверить вещи. Почему я приказал и настоял на своем о вывозе всех трофеев. Меня предупредили о таком коварном ходе сэра Артура. Очень же ему хотелось подложить свинью, но адъютанты не просто так столовались у меня и получали неплохие подарки по любому поводу — им совсем не хотелось потерять такого щедрого приятеля. поэтому мне сразу сообщили о том, что жалоба французов принята и пущена в ход. Официально из-за полковых денежных ящиков была создана совместная комиссия из гражданских чиновников военного министерства и казначейства. В случае подтверждения фактов было приказано арестовать командира бригады и показательно наказать. показательно наказать за мародерство — это значит повесить. Зря сэр Артур так-то поступает. Теперь вообще ни фартинга в трофеях не найдут. Когда текст приказа дошел до понимания офицеров бригады я увидел, как желание меня убить сменяется на благодушное состояние — пусть ищут идиоты. И взгляды троих офицеров — такие снисходительно презрительные на меня и на командиров своих батальонов. именно эти трое и написали доносы и сообщили куда увезли искомые улики /этот момент особо отследили мои охотники/ и поэтому — как говориться — темна украинская ночь, но сало надо перепрятать. Фургоны с трофеями и уликами после того, как все лишние покинули испанское село, выбранное для сохранения наших трофеев, перегнали в другое место, о котором кроме меня никто не знал.

И вот начинается спектакль. Рядовых строят и начинают проверять ранцы и рядом идет обыск батальонных жен. Здесь же проверяют списки батальонных жен и сверяют личности женщин со списком жен. У меня все женщины были записаны в списки батальонных жен. Дурная экономия не брать часть жен с собой. Если оставить жен рядовых и не брать их в поход. То получается двойное зло-оставленные жены будут вынуждены заниматься проституцией и не потому, что дурно воспитаны им просто нечего кушать будет с голоду и пойдут на панель. а мужья в походе что будут чувствовать — вряд ли гордость за командира. Скорее в спину выстрелят или ещё найдут возможность отомстить.

Вот под женский визг пошли проверять вещи офицеров. Ко мне в палатку выдвинулись самые главные из ревизоров и потребовали предъявить финансы и книги учета. Здесь этих ревизоров ждал облом. Их встретила мой комитет по встрече, состоящий из аудиторов, адвокатов и бухгалтера и проверка забуксовала. Приезжие требовали показать сундуки. А бумаги свои они составили неправильно — много чего не хватало /вроде и по мелочи не хватало/ но при этом выглядели эти ревизоры бледно.

Я сообщил ревизорам — я не им не доверяю пересчитывать деньги. Так как они неправильно подготовили бумаги. Но я выполню приказ командующего. Ревизоры победно стали озираться. Деньги пересчитают мои аудиторы и бухгалтер. Ревизоры не должны брать деньги в руки только смотреть. Если ревизоры настаивают, то должны раздеться их обыщут до пересчета и после пересчета. Во избежание воровства. Галдеж стоял где-то полчаса затем ревизоры согласились наблюдать. И процесс пошел — открывали сундук сверяли номер и сумму денег в сундуке по бухгалтерским книгам. Ничего они там не нашли. Эти шутки с учетом и ревизиями я ещё в своем будущем прошел. Я уже избавлялся от съеденной и переваренной в желудке собаки, там где эти ревизоры ещё ловили собаку.

Закончили — я приказал готовить стол. Незваным гостям от стола было отказано. Вот тут и ревизоры в один голос заявили — теперь поехали в ваше логово, где и спрятано имущество и деньги, которые Вы добыли мародёрством. Сказано было с пафосом и за спиной у ревизоров стояли вооруженные кавалеристы — видимо ждали моего отказа и собирались арестовать. Оглядел я своих офицеров — стоят бледные они уже успокоились, а здесь такие заявление. Место названо правильно значит будет следствие и могут и повесить. Люди стоят бледные и тут я и говорю— достали Вы своим измышлениями. Поехали быстрее у меня обед стынет.

Естественно, там ничего не было — совсем ничего. Весь обоз с трофеями сразу же перегнали в другое место. Возвращались наши ревизоры грустные и печальные. Затем офицерский состав обедал и наблюдал как эти господа составляют итоговый документ по проверке французских заявлений о мародерстве нашей бригады. гвардейцев тоже за стол не позвали и сообщили им о «почетной» обязанности сторожить периметр нашего лагеря. Про издевательские крики батальонных жен и говорить нечего.

Так закончилась эта ревизия. По окончании проверки и отъезда этой группы ревизоров. Я просто сказал— те, кто писал доносы должны до утра покинуть бригадный лагерь. И те трое писателей исчезли до утра. Товарищи из батальонов даже подумать не могли на этих людей. Но объяснение нашлось — давняя вражда кланов. В Шотландии у кланов вражда может длиться десятилетиями в отдельных случаях и дольше. Уже и забыта причина, послужившая детонатором вражды — кланы же мстят и мстят. Вот такие шотландские радости жизни.

Выставив посты и дождавшись утра, когда убыли от нас «писатели» был дан сигнал к возвращению трофейного обоза. И первые отпускники были собраны и отправлены на родину в Шотландию. Отвезти трофеи повидать семьи и пригласить новых добровольцев. Уезжали партиями. Надо было кому-то и службу нести.

Месяц — другой было трудно нести службу. Людей и так не хватало до штата и ещё отпуска, но все рядовые, молча и с полной отдачей сторожили этот горный проход. Затем стали возвращаться отпускники и везли с собой новости и новых добровольцев своих земляков. одновременно прибывали

новые офицеры на вакантные места в ротах. Так к концу лета и достигли батальоны входящие в бригаду своей полной штатной численности. Случались даже небольшие скандалы среди офицеров так как все знали служить со мной выгодно и прибыльно. Для шотландцев война это практически единственный способ изменить свое материальное положение. Все видели, как поднялись те кто служил здесь и теперь рвались тоже сюда.

В начале сентября прибыл сэр Артур с проверкой. Строевой смотр и учения прошли просто прекрасно. А вот с Приемом вышла неудачно. у меня заболел повар и прием пришлось отменить. Как я уже говорил — халява кончилась. Интриганы обедают в другом месте. Сэр Артур естественно понял, что повар заболел неспроста но промолчал. Воспитание у него имелось. Но кроме воспитания нужно иметь и совесть и не устраивать такие подлянки. Теперь никаких денег армейская казна не получит. Ни одного фартинга. Даже если мы отберем королевскую казну.

Британская армия в очередной раз отступала. Французы опять наступали и опять наступали на те же грабли. Они попали в зону выжженной земли и опять у них не было продовольствия и фуража. Повторялась прошлогодняя компания.

Ретроспектива 1.

17 марта 1804 года этот день навсегда отпечатался в моей памяти. В этот день у меня исчезли всякие мысля о ирландском братстве и благородстве ирландских революционеров, которые бьются за независимость Ирландии. Это были воспоминания настоящего Томаса О Хили который умер в тюрьме в Дублине и в чьё тело и попала моя душа.