Я попал только в третью очередь на помывку. Рядом мылись Игнат с белобрысым Жекой, который говорил:

— Тишкин, мы точно не в зоне? А то, помню, ты вчера кукарекал!

— Ща в лоб дам, — беззлобно ответил Игнат и пригрозил зубной щеткой. Потом выругался: — Знал бы, Жека, что у дубля не сборы, а такая шляпа, я бы перед Марокко на колени встал, чтобы он нас оставил в основе.

Похоже, не только я понял, что нас ждет месяц не курорта, а отбывания срока. Впрочем, мне было плевать, я был настроен рвать и метать, чтобы закрепиться в команде.

Предположение, что нас заселили в какой-то исправительно-трудовой лагерь, укрепилось, когда мы пошли ужинать. В столовой нас покормили жидкой гречневой кашей с куриными бедрами, к чему прилагалась ложка квашеной капусты, хлеб в неограниченном количестве, кубик сливочного масла и стакан компота из сухофруктов. Впрочем, у кое-кого компот превратился в алкогольный коктейль «Фигурная отвертка».

Утомленный полутора сутками в поезде, я вырубился сразу после ужина. Только веки сомкнул, как проверещал сигнал подъема, с трудом открыв глаза, в темноте я увидел Клыкова, вытянувшегося, как суслик, выскочивший из норы. В дверь постучали, оттуда раздался голос Сан Саныча:

— Подъем, н-на! Живо, н-на! Завтрак, собрание, кросс!

Клыков простонал, взял телефон, постоял с ним, потом с тоской положил его на прикроватную тумбу. Одеваться сосед начал, когда я уже выходил в туалет — как и в общаге, своих санузлов у гостей базы не было.

Я умылся и двинул в столовую, где на завтрак выдали молочную кашу из вермишели, нечищеное яйцо вкрутую и половинку плавленого сырка. Вершиной кулинарных излишеств шел вонючий растворимый кофе из жестяной банки.

Со мной за столик плюхнулись Ромка Клыков, Мика Погосян и Микроб. При виде вермишелевой каши Мика скривился и с искреннем интересом поинтересовался, правда ли это съедобно, или кто-то решил так над новичками пошутить, подложив им в тарелки столярного клея?

Видимо, этот же вопрос волновал Жеку и Игната. Жека ударил ложкой по столу, с грохотом отодвинул стул и отправился к столику, где обедали тренеры, а также добравшиеся до базы сборов врач — русоволосая женщина с серыми волосами, стянутыми в хвост, — и здоровенный массажист, напоминающий тяжелоатлета.

— Виктор Иванович, по-вашему, это можно есть? — уперев руки в боки, спросил он, нависнув над тренерским столиком.

— Можно, — невозмутимо ответил Киря и демонстративно доел вермишелевую кашу. — Видишь? Доел. — И добавил: — Вкусно.

Жека побагровел, подумал, а потом решил сыграть на публику:

— Ну хорошо, если вам каша нравится, Виктор Иванович. Но я сейчас не за себя говорю, а за всех ребят: что за ерунда? Куда вы нас привезли? Дубль ЦСКА выкладывал сегодня фотки со сборов в Сочи, так у них там отель — пять звезд! Гребаный «Зенит» — на самолете прилетел всеми составами, включая юношей! А у нас что?

— Сел на место! — рявкнул Сан Саныч. — Вы с Тишкиным вообще тут на птичьих правах! Только пикни, оба вылетите из команды и отправитесь играть на Сахалин! Вон, бери пример с Матвеева, Гребко, Ранюкова! Ветераны клуба, и не жалуются!

Ветераны и правда не жаловались, но к завтраку не притронулись. Очевидно, у них были другие источники питания.

Жека недовольно вернулся на место, сел, скрестил руки на груди и принялся возмущаться, что основной состав поехал в Болгарию, а их с Игнатом упекли в исправительную колонию! Вспомнилась его машина. Этим двоим, привыкшим к красивой жизни, точно больнее остальных.

Мои соседи по столику съели весь хлеб, Микроб по-братски разделил сырки, проговаривая:

— Мы точно кони двинем с таким питанием!

— Только ты, Микроб, и выживешь, — сказал Погосян, отодвигая кашу. — Знаешь почему? Потому что ты, сука, мелкий!

— На себя посмотри, — фыркнул Федя.

Погосян, если и превышал ростом Микроба, то на сантиметр, не больше. Зато был крупнее, за счет чего весил, наверное, раза в два больше Феди, так что Микроб был не прав.

После собрания, на котором Киря рассказал нам о целях зимних сборов и тренировочной программе, была теория.

Киря дал отмашку, и Сан Саныч начал демонстрировать нам на магнитной доске, по какой схеме будет играть дубль в этом году:

— Тотальный прессинг! Взаимозаменяемость! Не дадим никому даже вдохнуть свободно!

Фишечки закружились по магнитному полю, изображая хаотичное движение игроков. Димидко хотел от нас микс «Динамо» Лобановского и тики-таки, причем без скидки на уровень команды. Судя по его вдохновенной речи, Киря отдал ему тактику на откуп…

М-да…

Окончательное понимание того, в какую задницу угодил Саня Нерушимый, пришло, когда после теории пришло время кросса и практики. Нам должны были выдать два комплекта формы, но нашлось только по одному. Сменка растворилась в небытие. Киря от злости налился дурной кровью и благим матом орал на завхоза базы, серенького человечка в сером клетчатом костюмчике, узких очочках и с усиками, как у Гитлера, только жидкими и седыми. Завхоз делал брови домиком и разводил руками: не видел! Ничего не знаю! Директор базы уехал в Симферополь на совещание. Прачечная? Прачечная не фунциклирует ввиду отсутствия присутствия…