Третья книга "Сирийского марафона". Южная Америка - задний двор США. Поле боя российской разведки с главным противником - спецслужбы Запада.
«В любое время, в любом месте, любая задача»
Глава 1. «Ты не плачь, моя Маруся, я морскому делу научуся…»
А, генерал вскорости укатил. Поболтал на нейтральные темы и уехал. “Land Cruiser” лихо развернулся и тем же макаром, что приехал ретировался. «Ан-124» запустил моторы на прогрев. Те ревели, что стадо недоеных коров по причине нерадивости хозяев или склочности характера, кто знает.
– Я ничего не пропустил? – попытался перекричать разбойничий посвист турбин Морозов. – Мы летим или как?
Еремеев, внимательно посмотрев на подполковника, ухмыльнулся:
– Да, ни, хлопцы. Билетов нема, с керосином напряг, да и ветер не в ту степь дует. Стрёмно. Короче, остаемся. На недельку, до второго.
Офицеры переглянулись и скрестили взгляды на Александре. Кайда постарался беззаботно улыбнуться:
– Приключения продолжаются. Вперед, на мины. Ордена потом.
У причала сухогруз смотрелся куда как брутальнее. Когда поднимались по стальным сходням, Морозов толи стих бубнил на манер Данилы Багрова из «Брата-2», толи ступени считал. Слава Богу собственного барахла имелось по минимуму. Всё снаряжение со вчерашнего дня лежало до поры до времени в обычных контейнерах. Кстати, вполне легально. Любая разведка пользует оборудование, скажем так, двойного назначения. Необходимости его по схронам прятать совсем нет. Стрелковое, понятное дело, в укромных местах, благо таковых на океанском контейнеровозе, что конь… Хитрюшка была ещё и в том, что комплекты не только дублировались. Имелся и третий, как сказал генерал. Но, про маршрут доставки даже, и он не знал. Хотя … Ладно, не суть. Главное, чтобы было. По месту и вовремя.
Кубрик им выделили согласно табелю о рангах. На шести квадратах уместились не только три спальных места ярусом, ещё и столик из разряда микро. Пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Рундук имелся, как без него, как и положено, под нижней койкой. Которая, кстати, не какой-нибудь лежак на подвесах, а полноценная шконка.
– Начальству почёт и уважение, – Чупа-Чупс, первым оказавшись в узком, напоминающим пенал первоклашки, кубрике, изобразил лакейскую мину и смахнул невидимую пыль рукавом собственного поло. Александр развлечения ради подыграл, снисходительно похлопав по плечу:
– Кароший малчик. Дафай, дафай работат!
Шопен, стоящий перед порогом, громко рассмеялся:
– Приключения Турапуньки и Штепселя на экваторе, япона Матрёна!
– А, то, – Андрей вздохнул. – Турнут со службы, пойду в юмористы. Пусть не кекс, но кусок ржаного на старости гарантирован.
Морские перевозки штука, крайне запутанная. Без той самой бутылки, что проясняет сознание и стимулирует мозговую, не обойтись. Владелец судна, к примеру, кейфует в Бомбее, фрахтом рулит лондонский крендель с лошадиным профилем, а посудина мотается на каботаже вдоль берегов центральной Америки с интернациональным экипажем на борту. Контейнеровоз Шумахером не прикидывался, выдавал на винт двенадцать узлов, и в ус не дул. По судовой роли они числились в команде. Шопен затесался аж в помощники штурмана, Кайду пристроили на побегушках у второму помощнику, а Морозова делегировали к мазутам, в машинное, то есть. Сестрам по серьгам, типа.
– Да, без проблем, – ещё на берегу прокомментировал будущую карьеру в торговом флоте Андрей. – Я по жизни от техники тащусь, но … Круче велосипеда не разбирал, да и тот в сопливом детстве. Помню, раскрутил трехколесный до последней гаечке с шаёбочкой. Батя с работы вернулся и пришёл, скажем так, в великое изумление. Пороть не стал по доброте душевной и малому возрасту чада.
– Зря, – веско обронил Носорог, прищурив один глаз, словно на мушку брал. – Глядишь, мозг к саморазвитию подтолкнул. Но, дело прошлое.
– Надо будет наябедничать механику, – заговорчески зашептал Шестаков, округлив глаза. – Чтобы ему в руки сложнее швабры ничего не давали. А, то раскрутит гаечки с шайбами и адье. Пароходик утюгом на дно, мы в кутузку, соответственно.
К вечеру дотащились до залива Лимон и встали на якорь. Подполковник, посвятив первый день знакомству с хозяйством второго помощника, учтиво спросил боса о свободном времени. Судовой офицер, глубокомысленно почесав макушку прямо сквозь форменную фуражку, изрек:
– Гуд. На сегодня подвиги кончились. Пойду в каюту. Там ещё осталась пара упаковок “Guinness”. Завтра целый день ползти по панамской кишке. Приходилось?
– Увы, сэр, – деланно вздохнул Александр. – В центральной Америке впервые.
– Тогда будет занятно. Есть на что потаращиться, раз впервой, – зевнул второй помощник и, не прощаясь, двинулся по коридору прочь.
– И, вам не хворать, сэр! – подполковник приподнял бейсболку вслед морскому волку. – Пойти, что ли, кислород похлебать?
На баке, кроме толстенных чаек, что оккупировали такелаж, блудил некто. В наползающих исподтишка сумерках очертания слегка плыли, будоража воображение.
– Что за йети карибского розлива, – Александр моргнул, пытаясь разглядеть смутный силуэт.
– Это не снежный человек, – Чупа-Чупс неслышно возник за спиной, заставив дернуться. – И, не галлюцинация. Старший механик заныкал пузырь “Havana club”, а куда не помнит. Днем ему чудилось, будто в машинном спрятал. Втроем прошерстили, ан нет. Теперь вельбот шмонает, бедолага.