И ведь не перебьёшь стариков. Возраст у них солидный, да и родовитости за глаза.

— Я хотел бы поговорить о ваших микросхемах, — сходу принялся за дело советник, едва мы успели расположиться за столом.

— А что с ними не так? — вкрадчиво поинтересовался я у него, в принципе, зная суть проблем их центра.

— Нам не хватает вычислительных мощностей. Производительность ваших процессоров слишком низкая.

— Так делайте свои, кто же вам мешает? Мы даже помочь готовы. Те же сапфировые подложки вам от себя отрываем, но даём, сколько запрашиваете. Пасты шлифовальные. Теперь ещё и разъёмы с проводами стали делать.

— Где же я вам столько людей возьму! — вырвался крик души у Мещерского, не понаслышке знакомого с кадровым голодом.

— Представьте себе — у меня точно такая же проблема. У наших предков многие тысячи людей, если не миллионы, на радиоэлектронику работали. Кто сырьё очищал, кто станки изготавливал и ещё тысячи разных мелочей. И очень многие из них были высококлассными специалистами.

— Но у вас Япония в руках…

— Отсталая аграрная страна, где одна половина населения пытается что-то выращивать, а вторая что-нибудь в океане выловить.

— Но откуда-то же взялся японский радиозавод?

— Который японское правительство продало за долги, так как он был убыточным?

— Но зачем-то же они его создавали?

— Было желание охватить всю страну государственным контролем. Хотя бы телефонным. Но потом автор этой затеи умер, а других инициаторов не нашлось, как и спроса на товар. По крайней мере, кроме, как в Токио, я в Японии нигде больше телефонов не видел.

— То есть, от вас мы более мощные процессоры не увидим?

— Увидите, но не скоро. Нам бы тем, что мы умеем делать, рынок насытить. К тому же, со своими текущими задачами и эти отлично справляются. К чему нужна избыточная производительность, если при улучшенном теплоотводе и наши процессоры можно серьёзно разгонять?

— И где взять этот теплоотвод?

— Пока самим сделать. Вы на нас решили взвалить всё и сразу. Так не бывает. Кстати, мы кучу сил и средств на микросхемы памяти потратили.

— Тридцать два мегабайта, — фыркнул Мещерский.

— Уже шестьдесят четыре и готовы пилотные образцы плат для их связки в пакет на четыре штуки сразу.

— Хм, это уже кое-что, — потёр руки советник, что-то тут же прикидывая про себя, — Кстати, а что вы имели ввиду, говоря про избыточную производительность?

— Сами подумайте, где мы сейчас используем весь набор наших микросхем? В станках, средствах связи, в калькуляторах и вот таких игрушках, — кивнул я на свой планшет, толщиной в хорошую книгу, да и весом в пять килограммов.

— А ещё на них работают радиолокаторы и навигационные столы, — напомнил мне Мещерский.

— Ой, это же единичные изделия. Но и там наш процессор неплохо справляется. Гораздо хуже то, что нет готовых программ. Порыскайте у себя в закромах. Я лично ваши архивы имею ввиду. Может, осталось что-то подходящее от предков? А то криво составленная программа способна замедлить работу устройства в десятки раз.

— Иногда лучше остаться спать дома в понедельник, чем провести всю неделю в отладке написанного в понедельник кода.

— Это вы к чему? — вытаращился я на советника.

— Цитата из объяснительной нашего лучшего программиста, — вздохнул он.

"Человек предполагает, а Бог располагает".

Смысл этой пословицы наверняка состоит в том, что независимые от воли и желания человека обстоятельства могут разрушить самые его радужные и вроде бы хорошо продуманные планы.

Мои планы рухнули из-за Новой Зеландии.

Прибыло от них на Окинаву два корабля.

По меркам новозеландцев — видимо военных корабля.

По нашим — нечто среднее между миноносцами и торпедными катерами. Такие впору в береговой охране содержать, чтобы пограничников и таможню перевозили. Как только они до нас доплыть умудрились, непонятно. Расстояние от этой Зеландии до той же Окинавы куда как больше, чем до Австралии. Видимо, нужда крепко прижала.

Судя по сообщениям, техническими изысками, а равно, как и вооружением, эти образцы новозеландской техники не блещут. Всё очень скромно, настолько, что впору применить термин — убого. Водоизмещение судёнышек чуть больше двухсот тонн, носовое орудие — обычная трёхдюймовка в условной башне из стальных противоосколочных щитов, на корме — пара револьверных орудий калибром в тридцать семь миллиметров. Есть ещё двухтрубный торпедный аппарат, но как мне сказали наши моряки, из него лучше не стрелять. Целее будешь.