– Что ж, прекрасно, – без особого воодушевления в голосе отозвалась таинственная дама. – Покажите энколпион [12] .

Цибинский охотно выудил артефакт из кармана и протянул ей, осторожно держа за обрывки шнурка двумя пальцами.

– Это не тот крест, – покачала головой дама, бегло взглянув на добычу.

– Но, милостивая пани, – обескураженно воскликнул поляк. – Он в точности соответствует данному нам описанию, не говоря уж о том, что висел на шее мальчишки!

– Идиоты, – коротко охарактеризовала женщина умственные способности наемников. – Вы что, не понимаете разницу между крестом и энколпионом?

– Да какая ко всем чертям разница? – сбросил с себя маску учтивого шляхтича Цыбинский. – Это чертов схизматический крест из желтого металла. Что вам еще потребно?!

– Если я не получу реликвию, сделка будет расторгнута!

– Мы так не договаривались! – мрачно возразил Гофман. – Главным было убить щенка, а крест, вы сказали, по возможности.

– Условия изменились.

– Сударыня, вы нас ни с кем не перепутали? – нехорошо прищурился бандит.

– Уж не вздумали ли вы мне угрожать? – с легкой усмешкой спросила женщина, но наткнулась на черный зрачок непонятно откуда появившегося в руках убийцы пистолета.

– Бросьте свои фокусы, мы знаем, с кем имеем дело! – рявкнул он.

– Ну что вы, господа, – вынуждена была пойти на попятный нанимательница. – Я вовсе не имела в виду ничего дурного.

– А мы и не сомневались, – расплылся в улыбке Цыбинский. – Надеюсь, деньги при вас?

– Возьмите, – протянула она с презрительной усмешкой пачку банкнот.

– Благодарю, – издевательски шаркнул ножкой поляк. – С вами приятно иметь дело.

– Всего доброго, мадам, – не опуская оружия, попятился к выходу Гофман.

– Подождите, – голос женщины дрогнул. – Мне нужен этот энколпион.

– Простите, но мы ничем не можем вам помочь!

– Я заплачу еще столько же.

– Однако… – дернулся Цыбинский и перевел взгляд на своего подельника. – Неплохой куш, если дело выгорит!

– И где прикажешь искать этот проклятый «ковчег завета»? – не согласился немец.

– Если его не было на шее мальчишки, значит, он хранится где-то рядом, – заметила нанимательница.

– Чушь, – не согласился Гофман. – Если эта вещица такая ценная, ее давно могли отобрать у ублюдка, чтобы потом продать.

– Даже если так, что мы теряем? – дрожа от возбуждения, воскликнул Цыбинский.

– Черт с вами, – нехотя кивнул главарь. – Если крест все еще в Чемульпо, мы скоро привезем его вам. Если же нет, то…

– На нет и суда нет, – продолжила дама. – Тогда у меня не будет никаких претензий.

– Договорились!

– Готовьте денежки, прекрасная пани! – изобразил изящный поклон Цыбинский, и оба бандита вышли за дверь.

– Только привезите мне его, – прошипела она им вслед. – И тогда вы получите сполна!

Утро началось для коллежского асессора с того, что он долго трясся на старом пикапе по дрянной дороге из города в приют, продолжилось еще более неприятным разговором с неожиданно обретшим силу воспитанником, а закончилось и вовсе полным крахом. Однако обо всем по порядку.

Пантелею Митрофановичу не часто приходилось видеть одаренных, что, впрочем, его ничуть не тяготило. Их не так много на самом деле: иной человек может всю жизнь прожить, а так и не встретить их. И это с учетом статистики, которая с медицинской точностью утверждает, что в Российской империи людей силы больше половины от общего их числа на Земле.

Согласно циркуляру министерства народного просвещения от 18 июня 1887 года [13] требовалось при обнаружении у учащихся признаков дара немедля сообщать вышестоящему начальству с тем, дабы «одаренный» мог продолжить образование в специализированном учебном заведении, после чего непременно поступил на службу и принес тем самым пользу Отечеству.

К слову сказать, за такое радение полагалась немалая награда. Как минимум «Анна на шею», а то и следующий чин. Про прибавку к жалованью, а потом, соответственно, и к пенсиону и говорить нечего…

Эх, такой шанс был… но не докладывать же, в самом деле, начальству, что сдал в ломбард принадлежавшую воспитаннику вещь, а тот, обидевшись, сбежал из заведения? Тут уж не о наградах думать придется, а о том, как службы, а вместе с ней и куска хлеба не лишиться. Оно, конечно, кое-какие сбережения на черный день у Воронина имелись. Но ведь после такого афронта начнут проверять, учинят ревизию, тьфу-тьфу, спаси и сохрани нас Царица Небесная!