– Это здесь, молодой господин, – сказал слуга, выбираясь из коляски.

– Подождите нас, – привычно велел все тому же рикше Вахрамеев, последовав за своим провожатым.

Памятник его родителям, окруженный цветущими чайными, источающими нежный аромат розами, оказался из числа дорогих. Постамент и фигурные кресты из белого мрамора, горящие золотом надписи: Андрей Николаевич и Александра Ивановна Колычевы.

При виде их у Марта сжалось сердце, и он, не говоря ни слова, подошел к плите и тихо опустился на колени, положив на холодный камень купленный утром скромный букет. В памяти его замелькал калейдоскоп каких-то смутных образов, но он был слишком взволнован, чтобы разбираться, что это. Картины из прошлой жизни или память мальчика, в теле которого он оказался?

– Спасибо вам, – сказал он сопровождавшему их корейцу, когда к нему вернулась способность говорить.

– Александра Ивановна очень любила цветы. Сама ухаживала за своими домашними питомцами. Иногда звала меня помочь или даже спрашивала совета. Капитан Зимин распорядился, чтобы они цвели здесь круглый год.

– А кто такой этот капитан?

– Друг ваших родителей. Они вместе служили с Андреем Николаевичем. После трагедии восемь лет назад капитан Зимин подал в отставку со службы и приобрел собственный корабль. Его же попечением устроили похороны. И до сих пор Владимир Васильевич заботится о могилах, выплачивая мне небольшое вознаграждение за труды.

– Это очень благородно с его стороны.

– Он и вас искал. Ведь вашего тела, молодой господин, мы так и не нашли. Но все оказалось тщетно. Помнится, у него хранились какие-то документы ваших почтенных родителей.

– В таком случае мне точно надо с ним встретиться.

– Без сомнения, он будет очень рад. Вот его визитка, – протянул ему кусочек картона старик. – Оставлена на тот случай, если объявитесь вы или еще кто-нибудь из родственников.

– Почтенный, вы не подскажете, где мне его отыскать?

– Где корабль, там и его командир. «Буран», как я слышал по новостям, сейчас в Сеуле. А если бы даже и оказался за полмира от Кореи, то Владимир Васильевич немедленно прилетел, потому что в его сердце горит жажда войны с японцами.

– Вы, дедушка, как вижу, тоже детей Страны восходящего солнца не жалуете?

– Знаете ли вы, молодые господа, что значит название района, в котором жили вы, Мартемьян Андреевич, вместе со своими родителями?

– Итевон? Как-то в голову не приходило поинтересоваться…

– Тогда послушайте мой рассказ, и вы поймете, что значит для нас новое нападение японцев. Название его произошло от гостиницы, стоявшей здесь еще во времена короля Соджона [54] . Когда началась Имджинская война [55] и японцы вторглись в Сеул, их вояки захватили старинный храм, стоявший на месте современного Итевона. Там жили буддийские монахини. Чужеземные солдаты некоторое время оставались в храме и каждый день насиловали этих несчастных женщин. Когда японцы ушли, они сожгли пагоду. Изнасилованные монашки, ставшие бездомными, поселились поблизости. Спустя положенный срок все они родили младенцев. А жители окрестных деревень с тех пор стали писать название этого места на ханджа [56] «итевон», что означает – «сын чужестранца».

– Какая ужасная история, дедушка…

– Прощайте, молодой господин. На этом моя служба окончена.

Договорив, старый слуга как-то сгорбился и медленно пошел прочь, будто его жизненный путь и впрямь приблизился к своему концу и незавершенных дел более не осталось.

– Это что же получается, ты теперь Колычев? – нарушил наконец молчание Ким.

– Что? – не понял его друг.

– Я говорю, твоя настоящая фамилия Колычев?

– Наверное, – пожал плечами Март.

– Выходит, ты дворянин, сын офицера и военного летчика. И тебя зовут Мартемьян Андреевич Колычев! – искренне радуясь за друга, продолжил развивать свою мысль Витька.

– Получается, что так. Только ты не учел один момент. Никаких документов, подтверждающих то, что я – сын своих родителей, нет. Показания сумасшедшей старушки и садовника-корейца – ну так себе доказательства. Околонулевые, хотя и лучше, чем ничего. Значит, пока что я по-прежнему сирота из чемульпинского приюта. И все.

– Надо найти этого Зимина, может, он сумеет помочь!

– Более чем логично. Надеюсь, так и будет.

– Слушай, а фамилия того изобретателя и гросса, который антигравитационные двигатели создал, ведь тоже такая. Может, вы родственники? – со значением в голосе продолжил Витька.

– Вряд ли, – мотнул головой приятель. – Мало ли людей с такой фамилией? Загляни в телефонный справочник и наверняка найдешь дюжину моих однофамильцев в одном только Сеуле.

– А жаль.

– Ну, се ля ви… Хотя ты прав, надо эту тему провентилировать, а вдруг…

– Вот и я про что!

– Послушай, – взял Виктора за руку Март. – Мне тут пришло в голову, что лучше пока что оставаться Вахрамеевым.

– Но почему?

– Вдруг меня хотели убить как раз из-за этого?

– Логично, – немного подумав, согласился с ним Ким. – Но тогда ты точно – Колычев!