— Э-э-э… Я его не видела. Думаю, слуга проследил за тем, чтобы брат добрался до дома. Он получил ясный приказ. И от отца тоже.

— Вы с отцом говорили?

— Недолго. Когда его стражники графа Сторна выводили. Он сказал, чтобы я ему верила, и чтобы отправила домой брата. Потом… потом… простите, плохо помню. Я с кем-то говорила, что-то пыталась доказывать кому-то. Потом меня отвезли домой приехавшие слуги — дворецкий отправил их следом. Он ездил выяснять подробности. Остальное мы знаем от него…

— Стоп! — Наташа подняла руку. — Рассказывай только то, что видела сама или слышала. С вашим дворецким я сама поговорю. Ты мне только позже в общих словах расскажешь, что он говорил. Рониальд?

— Я тогда дома просидел весь день, — буркнул тот. — Хотел сбежать, но решил, что только под ногами путаться буду. Да и слуга смотрел за мной внимательно. Уже позже я ездил в графство Сторн в их столицу — Гарор. Пытался слушать что люди говорят, но в основном все обсуждали интрижку отца и Жеральды.

— Гм… Вы вообще об этом что-нибудь знали?

— Нет! — Верольда даже вскинулась. — Мама умерла год назад. Отец с тех пор сам не свой был и никуда не ездил. Можете не верить словам, но все могут подтвердить, что отец только по графству ездил и то недолго. В гости вообще не ходил. Когда бы там интрижка завелась?

— Как давно ваш отец знал Жеральду?

— Вообще не знал до того времени, как снова стал выезжать в гости. Это я была знакома с женой графа и ездила от имени графства на свадьбу.

— И как она тебе?

— Веселая. Не думаю, что она была рада, выходя замуж за графа Сторна, но и недовольной не выглядела. Мы с ней потом часто переписывались. В основном она мне давала советы… которые обычно давала мне мама…

Наташа медленно кивнула.

— Потом еще ездила к Сторнам?

— Пару раз на праздники и ненадолго. Я не хотела отца оставлять.

— Что ж, — девочка побарабанила пальцами по столу. — Ясно, что ничего не ясно. Но и пока непонятно что спрашивать. Чья идея была обратиться ко мне?

Верольда переглянулась с Рониальдом.

— Я… сумела добиться встречи с императором. У моего отца было право обратиться к его величеству в любое время, и я этим воспользовалась… Его величество посоветовал дождаться Призванной.

— Я так и думала, — кивнула своим мыслям Наташа. — А знаете, госпожа Верольда, вы ведь сумели заронить зерно сомнений в его величество. Вот что… мне пока непонятно что там произошло. По убийству вы ничего не знаете, потому что там не были и позже вас уже в дом не пускали. Все, что у вас есть — слухи с улиц, которые ты мне, Рониальд, обязательно расскажешь по дороге. Что смотришь? Конечно, мы поедем в графство, я еще не умею осматривать место преступления с расстояния в двести километров. Пока же разрешите откланяться. Надо обдумать услышанное и подумать, о чем еще спрашивать. В ответ прошу вспомнить максимально подробно все те дни и позже мне рассказать.

Уже выйдя из дворца, Альда несколько удивленно спросила:

— Как-то быстро все прошло. Мы же ничего не узнали. Шедший рядом Барон Тотлен навострил уши.

Наташа покачала головой.

— Бессмысленно сейчас спрашивать. Они переволновались и в их рассказе слишком много эмоций. Пусть успокоятся. Пока будут собираться домой, немного придут в себя от переживаний. Да и мне нужно все обдумать. Есть тут кое-что непонятное для меня, но надо сообразить, о чем спрашивать, а я пока этого не знаю. Разговаривать же с теми, у кого эмоции через край плещут очень и очень трудно. Папа может и справился бы, но мне тяжело. Мне тоже не мешает успокоиться.

— А что делать с бумагами? — Дарк потряс сумкой. — Вообще-то не думаю, что такие вещи позволено просто так выносить куда придется.

— У вас есть разрешение, — кратко пояснил барон Тотлен, заговорив впервые с момента, как они покинули дворец. — И кстати, карета уже десять минут за нами едет.

— Мне на ходу думается лучше, — пояснила Наташа. — Но вы правы, нужно ехать, а подумать еще будет время. Поехали, нужно еще раз документы по делу перечитать, может что-то увижу после разговора с Верольдой и Рониальдом. Но знаете, из всего прочитанного у меня не складывается впечатление о графе Стархазском как об излишне эмоциональном человеке, готовым схватиться за нож по малейшему поводу. Кому, кстати нож принадлежал?

— Графу Старахзскому.

— А что говорит сам граф? Признаться, его допросные листы больше всего вызывают вопросы. Какая-то мешанина, а в ответ граф все повторяет о своей невиновности. Вот как сам граф объясняет нож в его руке? Ни разу такого вопроса не прозвучало. Зато на три страницы рассуждения дознавателя о том, как все могло быть по его мнению.

— Граф говорит, что вытащил нож из тела. Как нож оказался в теле его друга понятия не имеет. Все сочли, что это явное вранье и граф просто не знает, как оправдаться. Окровавленный нож в его руке, внутри куртки пустой карман для ножа, куда нож идеально подходит. И после этого он говорит, что не знает, как этот нож оказался у него.