— И зачем тебе эта информация? — задрав кверху бровь, спросила Лера.

— Потому что ты — моя! — ткнув ей в грудь пальцем, а потом себе, сообщил ей новость. А что, пусть привыкает к этой мысли.

— Ты что-то путаешь, мальчик. Я не твоя! — уперев руки в боки, заявила она?

— Пусть сейчас это так. Но я тебе обещаю, что совсем скоро ты будешь моей! — четко произнес, надеясь, что она примет это к сведению.

— Твоя самоуверенность, Глеб, поражает. С чего ты это взял? — все не унималась она, не желая воспринимать мои слова всерьез

— Не вынуждай меня сейчас пускаться во все тяжкие, — прошептал я.

— Хорошо. Я не хочу с тобой спорить. Просто уходи. — тихо произнесла она.

— Скажи с кем ты встречаешься и я уйду. — снова тихо произнес.

Но Лера лишь отрицательно завертела головой и выставила перед собой ладонь.

— Глеб, ты забываешься. Я твоя учительница. И совсем не обязана перед тобой отчитываться, — снова завела она ту же шарманку. — Я уже устала тебе об этом напоминать!

— Ну если ты так настаиваешь, значит никого нет! — ухмыльнувшись, сделал вывод. — И раз уж ты так хочешь, то я отстану от тебя до того момента, пока не выпущусь из этой школы. Ты этого хочешь?

— Да! — это был не просто ответ, а настоящий крик души.

— Хорошо, но у меня есть одно условие, — сказал, понятия не имея, как вытерплю еще полтора месяца вдали от нее.

— Что еще за условия? — возмущенно, но с любопытством спросила Лера.

— Поцелуй. Один. Здесь и сейчас. О нем никто никогда не узнает. — сказал твердо, не собираясь отступать.

— Нет, Глеб. Нет! Не будет никаких поцелуев между нами. Ничего не будет. Подумай о том, чем мне это все грозит. Хоть на секунду перестань быть эгоистом и поставь себя на мое место! — произнесла она разозлившись.

— Я же сказал, что это мое условие. К тому же я тебя никак не подставляю. Если бы я думал только о своих желаниях, так давно добился бы того, что хочу. Но мне так не нужно! — разозлившись на ее выпад, выпалил сам. — Я люблю тебя! И это, уж прости, не лечится!

Перед тем как выбежать из подъезда, я заметил, что глаза и рот ее удивленно распахнулись. Неужели мне удалось ее удивить? И чем же? Признанием?

Да, тут я возможно переборщил, меня и самого в этот момент накрыло осознанием, что это не просто симпатия. Вот на эмоциях и ляпнул, не подумав. Хотя менять что-то все равно бы не стал. Пусть знает, что это не игры какие-нибудь. Что все по-настоящему.

Вернувшись домой, понял, что больше бегать за ней по углам не стоит. Нужно собрать волю в кулак и поступить по взрослому. Может тогда она сможет посмотреть на меня не как на мальчишку, а как на взрослого парня.

Лучшим было сосредоточиться на учебе и работе. Забить день под завязку делами, чтобы ни сил, ни времени не оставалось даже думать о ней. Пусть работает спокойно и не вздрагивает от каждого моего взгляда.

Сказано-сделано. Я, как взрослый самостоятельный мужчина, умел держать слово. Хотел бы я сказать, что месяц пролетел быстро, но язык не повернулся. Было не легко, и каждый день тянулся, словно резиновый.

Каждый раз, проходя мимо нее, хотелось остановиться и что-нибудь ей сказать. Каждый день, увидев ее вдалеке, меня так и тянуло в ту же сторону. Но я этого не делал. Только смотрел. Каждый урок литературы я ждал с нетерпением, зная, что у меня есть целый час. Время, что я мог просто любоваться ее красотой.

Но я не мог утверждать, что она была полностью счастлива. Наоборот, частенько я ловил на себе ее грустные и печальные взгляды.

Были во всем этом и плюсы. Я стал больше работать в мастерской, чаще пропадал в спортзале на тренировках, больше читал и учился. Вскоре снова стал принимать участие в боях. Все шло практически так, как было до встречи с ней. Только мне так больше не хотелось.

С друзьями встречи становились все реже. Что уж говорить, с некоторых пор я завидовал влюбленной парочке. И не хотел им портить настроение своей вечно кислой физиономией.

Впереди у всего класса были экзамены и выпускной. Уроки в школе уже закончились и лишь иногда мы приходили на консультации по предметам. Леру теперь я видел совсем редко, отчего страдал только больше.

Я запретил себе следить за ней, ничего не узнавал о ее жизни. И от этого становился только мрачнее и злее. Весь накопленный негатив я выплескивал на ринге. Это на время помогало.

И лишь однажды я сорвался. Не то, чтобы я это сделал специально. Нет, действовал на эмоциях.

Я шел с тренировки домой как раз мимо школы. Увидел, как Лера вышла из дверей здания. Прямо передо мной припарковалась машина, в которой сидел видимо наш общий знакомый. Это был врач из больницы, где лежала мама. Станислав Андреевич вышел из своей дорогой тачки и пошел к воротам школы.

Я увидел, что они идут на встречу друг к другу. Внутри меня будто что-то щелкнуло, перед глазами стала красная пелена. Догнал его раньше, чем они встретились. Я бы не выдержал, если увидел как они обнимаются или целуются. Схватил за шкирку своего знакомого и оттолкнул назад. Комплекцией он мне не уступал и это удалось сделать только благодаря эффекту неожиданности.