Если бы я была настоящей невестой, стоило бы волноваться. Но я хмурюсь по другому поводу. Не хотелось бы омрачать праздник стычкой с бывшей босса. Кто знает этих темпераментных итальянок? Джульетта вон из ревности тарелки колотит. Как бы эта Симона мне в волосы не вцепилась, когда Роберто представит меня невестой.

– Марина, ты еще не одета? – В комнату заглядывает Роберто, и сестра, похваставшись перед ним новым макияжем, выходит, прихватив с собой золотое платье.

– Я одета, – отвечаю я, бросая быстрый взгляд на чемодан.

Хотела сменить блузку, но сомневаюсь, что найду ее среди вещей. А в том, что положила мама, я в ресторан точно не пойду.

– Ммм, – растерянно бормочет Роберто, – ладно. Тогда идем. Там Клаудиа приехала, познакомлю вас!

До меня доносятся громкие женские голоса из коридора и следом за ними – плач младенца, от которого хочется заткнуть уши.

Старшая из сестер Веронезе очень похожа на мать и одета так, как будто собралась на церемонию «Оскар». На ней красивое платье оттенка ультрафиолет с баской на талии, темные волосы уложены в голливудские локоны, и младенец, которого она держит на руках, кажется чем-то лишним, выбиваясь из гламурного образа.

– Рада познакомиться, Марина! – восклицает она. – Я Клаудиа! А это мой сын Алессандро. Подержишь? Я пока припудрю носик.

Не успеваю опомниться, как вопящий младенец уже у меня на руках, а его красивая мама, плавно покачивая бедрами, как на подиуме, уходит по коридору в комнату сестер.

– Клаудиа работала манекенщицей, выходила на показах Версаче, – с гордостью сообщает мне Джульетта.

– Вау, – говорю я, безуспешно пытаясь успокоить младенца, который заходится ревом у меня на руках.

Ни его бабушка Джульетта, ни дядя Роберто даже не пытаются помочь, и мне приходится отдуваться самой и нервно трясти его. Я понятия не имею, как успокаивать плачущих детей, у меня даже младших братьев и сестер не было, а мои подруги еще не успели обзавестись потомством.

– Спи, моя радость, усни, в доме погасли огни… – Начинаю напевать ему колыбельную на русском, которую пела мне мама в детстве, и, к моей радости, малыш успокаивается.

Сморщенное красное личико разглаживается, большие карие глаза в окружении длинных черных ресниц смотрят на меня с интересом.

– Птички затихли в саду, рыбки уснули в пруду, – я улыбаюсь, продолжая негромко напевать и прижимать его к груди, и чувствую, как меня охватывает нежность к этому беззащитному крошечному комочку.

– Как тебе идет бамбино, – с умилением говорит Джульетта.

Я отрываю взгляд от младенца и вижу, что она с Роберто с умилением смотрят на меня. В глазах босса мелькает странное выражение. Это не одобрение за успешно проделанную работу – мол, молодец, Марина, ты отлично справилась. А нечто большее – как будто мечта о будущем. Тут же воображение рисует мне большую семью – я и Роберто в окружении пяти детишек, кареглазых и темноволосых. И эта картина меня не пугает, она мне нравится. Ведь именно о такой семье – большой, дружной и любящей – я и сама мечтаю. В моей груди разливается тепло, которое распространяется ниже к животу, и я не сразу понимаю, что моя блузка по-настоящему намокла.

– Черт! – восклицаю я, отнимая младенца от груди.

Он улыбается мне, как ангел, а на моей белой блузке разливается желтое пятно.

– Сандро тебя описал! – с умилением восклицает Джульетта, протягивая руки к внуку. – Ах ты маленький хулиган!

Она забирает у меня ребенка и начинает снимать с него мокрые штанишки, а Роберто с трудом сдерживает смех, глядя на мою испачканную блузку.

– Тебе смешно? – раздраженно цежу я.

– Извини, – Роберто закусывает губу, но это не помогает – он начинает громко хохотать. Впервые на моей памяти!

Я с первого дня знакомства ждала, когда же моего босса что-то рассмешит настолько, что он даст волю смеху. И вот пожалуйста – он как конь ржет надо мной, а я обиженно раздуваю ноздри.

– Тебе нужно принять душ и переодеться, дорогая, – ласково говорит Джульетта. – Я принесу тебе полотенце. А ты пока подержи своего племянника!

Она сует голопопого младенца Роберто, и тот застывает, держа его на вытянутых руках, а затем провожает мать, метнувшуюся в комнату, беспомощным взглядом.

– Что, теперь не так смешно? – поддеваю я босса.

Наполовину раздетый малыш снова начинает вопить.

– Возьми его, – умоляет Роберто, протягивая мне племянника. – У тебя это лучше получается.

– Ну уж нет, – я мотаю головой, отступая от него.

К счастью, из комнаты сестер наконец выходит его мать и торопится к нам. Они с Джульеттой несут младенца на кухню, чтобы сполоснуть там, а мне Джульетта дает полотенце и подталкивает к ванной в конце коридора.

Мне не терпится скорее снять с себя мокрую блузку, поэтому я дергаю дверь на себя, не постучавшись. Она распахивается, и я вижу Франческу, которая подскакивает с унитаза. В первый миг мне становится стыдно, что я вломилась к девушке, но потом я замечаю, что джинсы на ней застегнуты, а крышка унитаза закрыта, как будто Франческа просто сидела и чего-то ждала.