Она - его желание

Аннотация

Всем ли желаниям сбыться суждено?

 

В тексте есть: разница в возрасте, предательство любовь, сложный выбор

Ограничение: 18+

Глава 1 — Алина, ты где? — постучала брелоком ключа по стойке. — Здесь, Ди! — послышался тихий голос откуда-то снизу. — Ты чего там потеряла? — Мозг свой потеряла, когда напялила эти чертовы туфли. Кто их, вообще увидит за этой махиной? — ворчала девушка, не забывая при этом пыхтеть. — Мозоль уже больше моей бестолковой башки. У тебя, случайно, пластыря с собой нет? — У меня специально его с собой нет, — усмехнулась я и приподнялась на цыпочках, чтобы заглянуть под стойку, где, сидя на маленьком стульчике, Алина брезгливо касалась кончиком пальца пузыря мозоли на ноге. — Неслабо ты натерла. — Ну, я ж как умная Маня решила, что разношу их сегодня, а завтра после смены на свидание упорхаю. Кто ж знал, что итальянцы, пошившие эти туфли, живут в подвалах Китая. — Возьми мои тапочки в раздевалке и не мучайся. — Это ты тростиночка с ножкой тридцать седьмого размера, а я — конь Петрович с сорок пятым растоптанным, — цокнула девушка и, наконец, встала, чтобы принять у меня ключи от убранных мной номеров. Алине около тридцати лет. Девушка она объемная и весьма харизматичная, а еще до ужаса прямолинейная, но посетители всегда были рады общению с ней. Особенно рады были те, у кого чувство юмора не было отравлено снобизмом. — Ну, наденешь мои тапочки на кончики пальцев ног и на цыпочках сходишь в кабинет управляющего. — Зачем? — У него на стеллаже есть аптечка, которую он, кстати, недавно забрал из твоих ящичков, чтобы обновить медикаменты и так и не вернул. — Так бы сразу и сказала, — оживилась девушка, обойдя стойку босиком. — Ладно, фея, иди домой. А то твои автобусы и трамваи скоро ездить перестанут. — Ладно, Алин, — улыбнулась ей мягко и направилась к выходу из гостиницы. — До следующей смены. — Ага, до неё проклятой, — рассмеялась она и резко вскинула руку. — О! И ты же не закрывала вашу подсобку? — Нет, я ее не закрываю. — Умничка, — одобрительно кивнула она. — А то мне в прошлую смену попался сказочный онанист и я с трудом оттерла телевизор влажными салфетками. — Чего?! — выпучила я глаза, потеряв нить истории. — Онанист и грязный телевизор? Какая связь? — Половая, Дианка. Самая половая связь. Этот придурок решил вздрочнуть на телевизор и уделал его, как только мог. А потом позвонил мне и сказал, что у него случилась небольшая неприятность. Ну, я, как дура, помчала смотреть, что там за неприятность такая, а он мне показывает на черный квадрат с разводами и такой, невинно моргая: «Представляете, как вышло?». Не выдержав, согнулась пополам от смеха. С трудом смогла остановиться и, утерев уголки глаз подушечками пальцев, спросила. — Ничего ты не понимаешь, Алина. Он не онанист, а экспрессионист. — Ага, сказочный, блин. И кисть всегда под рукой. Алина сделала характерное движение рукой и мы обе с ней рассмеялись, заполнив просторный холл девичьим смехом. — Ладно, пойду я. А то, правда, уже поздно. — Давай, конфетка. До встречи. — Пока, Алин, — еще раз махнула девушке и вышла из гостиницы в летний вечер. Нос сразу защекотало запахом цветов из ближайших клумб, что окружали небольшой фонтан. Солнце уже село, но всё ещё было тепло. Неторопливо направилась в сторону автобусной остановки, на ходу рассуждая о том, что не мешало бы разослать резюме на более высокооплачиваемые должности. Диплом, что я защитила на отлично, уже почти в кармане. Через неделю церемония вручения и перед обладателями заветной корочки откроются двери, за которыми станет большой удачей, найти этой корочке достойное применение, кроме сбора пыли в ящике с документами и инструкцией от холодильника. Привычно сократила дорогу через небольшой двор с детской площадкой в центре. Подавила желание покачаться на качелях и повернула в арку между домами. Небольшой полумрак не внушал страха. Здесь всегда было чисто спокойно и часто бегали дети. Но внезапно появившаяся черная мужская фигура с другой стороны прохода, заставила сердце на секунду замереть. Мужчина, высокий, широкоплечий, стройный. Светлые джинсы, темна толстовка с большим капюшоном, надетым на голову. Руки спрятаны за спиной и что в них — неизвестно. Уверено продолжила свой путь, словно ничуть не испугалась его угрожающего вида. Глядя строго себе под ноги, попыталась обойти его стороной так, чтобы это не казалось намеренным и пропитано страхом. Но, сделав небольшой шаг в сторону, он преградил мне путь. Шагнула в другую от него сторону и он за мной. Этот танец в темном проходе не сулил для меня ничего хорошего. Шумно сглотнула и робко подняла взгляд, одновременно желая и боясь увидеть лицо человека, после которого, возможно, мне вообще ничего не суждено будет увидеть. — Я соскучился, — обаятельная улыбка озарила знакомое лицо. — Дурак, — выдохнула я облегченно, чувствуя как ускорился пульс, подгоняемый в этот раз не страхом. — Ответ неверный, — мужская рука легла мне на талию и резко притянула к литому торсу, каждый изгиб которого я знаю наизусть. Вторая рука так и осталась спрятанной за спиной. Смело подняла руки и скинула с его головы капюшон. Черные спирали, которые не были подвластны никаким манипуляциям, упали на лоб, чуть прикрыв глаз. — И какой же верный? — обняла крепкую шею и потянулась к губам, прекрасно помня, что еще сегодня утром на вкус они были как абрикосовое варенье, которое он уплетал вместе с блинами. — Согласна, — шепнули губы напротив и дразняще коснулись моих, но так и не подарили желанный поцелуй. — Согласна? — отстранилась, непонимающе глядя в глаза, что имели такой глубокий оттенок карего, что казались черными. — Согласна, — кивнул он уверенно. — Согласна переехать жить ко мне. Сегодня. Сейчас. — Дань, — опустила взгляд на широкую грудь и нервно поиграла замком его толстовки, не зная, как снова заглянуть ему в глаза. — Мы же обсуждали уже это. — Я еще сегодня утром понял, что хозяйка твоей комнаты просто без ума от моего пресса, когда я выхожу из ванны, но… — Дай женщине в ее семьдесят три года поглазеть на молодое красивое мужское тело. Не лишай её последних радостей жизни, — нарочито строго ткнула указательным пальцем ему в грудь. — Это слабый аргумент в пользу того, чтобы я спокойно относился к тому, что мы живем раздельно и иногда проводим ночи в твоей съемной комнатушке. — Твоя квартира тоже съемная и снимаешь ты её с двумя балбесами, рядом с которыми даже в обтягивающих джинсах лучше не появляться, — напомнила ему о его соседях, с которыми хоть и весело, но манерами они не отличаются от приматов. — Я тебя зову не в съемную квартиру, Диана, — виска коснулось теплое дыхание, мягкие губы оставили невесомый поцелуй, отчего немедленно захотелось потребовать добавки. — И куда ты меня зовешь? — осмелилась поднять взгляд и утонуть в черной бездне его омутов. — В нашу квартиру. На днях закончил оформление всех документов. Да, в ипотеку, но я подумал, что лучше отдавать деньги банку за свою квартиру, чем тётке за квартиру, из которой могут попросить в любой момент. Ведь так? — Так, но… — Стоп, Диди, — остановил меня Даня. — Ничего не говори. Не принимай никаких решений прямо сейчас. Давай, просто съездим, ты всё посмотришь, а потом уже ближе к утру решишь, какое постельное лучше всего подойдет нашей с тобой постели. — Даня! — цокнула и несильно ударила его ладонью по плечу. — А чего Даня?! — вскинул он густые широкие брови, притворно возмущаясь. — У Дани сегодня новоселье и он хочет провести его со своей девушкой. Даню не в чем винить. — Вот ты… — сузила глаза в безуспешных попытках выдумать ему прозвище. — Я знаю перед чем ты не можешь устоять, — хитро заявил он. — И перед чем же? — Ты за рулём, — в следующую секунду Даня показал мне мотоциклетный шлем, который всё это время держал за спиной. Лукавая улыбка изогнула его губы, в темных глазах уже загорелся огонь победителя. — Только ради того, чтобы прокатиться на твоем мотоцикле я соглашусь посмотреть твою квартиру, — капитулировала и приняла из его руки шлем. — Но это ничего не значит. — Да-да, конечно, — хмыкнул он иронично, следуя за мной по темному переходу. Черный сверкающий мотоцикл Дани ждал нас на углу улицы. Подойдя к нему, уверенным движением перекинула ногу через стального монстра и устроилась на сидении, с наслаждением ощутив рычащую мощь под собой. Даня сел за спиной с моей сумочкой на широком плече и шаловливые руки легли мне на грудь поверх одежды, слегка ее сжав. — Даня! — проговорила я строго. — Что? — вопросил он невинно. — Это мои подушки безопасности. Я жить хочу. — Если ты прямо сейчас не отпустишь мои подушки безопасности, то жить тебе осталось недолго. Твоя жизнь кончится раньше, чем я тронусь с места. — Ладно, — вздохнул он, и его руки нехотя поползли ниже, пока не остановились на талии. — Но ночью ты не запретишь мне чувствовать себя в безопасности. — Посмотрим, — ответила я многозначительно и сорвалась с места, позволяя рычащему монстру под нами почувствовать ветер свободы. Глава 2 — Готова? Широкая улыбка Дани, как и всегда, была заразительна. — К чему? — спросила аккуратно и покосилась на черную металлическую дверь, за которой нас ждала его новая квартира. — Стать королевой не только моего сердца, но и нашего совместного гнезда, разумеется. — Дань, — смущенно опустила глаза. — Так красочно даже предложение руки и сердца не делают. — Это пока только предложение пожить вместе. Пока, — акцентировал он внимание на последнем слове. — Но… — мягко подхватил ладонь моей правой руки и весьма красноречиво надел на безымянный палец кольцо, на котором висели ключи от квартиры. — Но, кто знает, чем закончится сегодняшний вечер. Открывай, Диди. — В таком случае, нужно было прихватить с собой кота или кошку. Говорят, первым в дом пускают их, чтобы они подружились с духами нового дома и те нас не обижали. — Я всё предусмотрел, — заверил меня Даня и выставил вперед руку, мол, «ща всё будет», пока второй рукой копошился в заднем кармане джинсов. — Во! Маленький плюшевый котик размером с мизинец прямиком из заднего кармана моего парня — залог благополучной жизни в новом жилище. Не смогла сдержать смех и уткнулась лбом в плечо мужчины, чтобы не свалиться с ног. — Ты сумасшедший. — Да, детка, — нарочито пафосно ответил Даня, чмокнув меня в макушку. — Чтобы купить плюшевый брелок для своей девушки, нужно быть отчаянным психом. — Моё почтение, псих, — подыграла ему. — Снимаю перед вами шляпу. — А трусы? — Даня! — ударила его по плечу и воровато огляделась, проверяя, не услышал ли нас кто-то. — Быстро запускай меня в квартиру! Я хочу тебя убить без риска возможных свидетелей. — Ну, если убийство будет совершаться всю ночь и с особой любовью, то я только «за», — подмигнул он мне и, сняв ключи с моего пальца, открыл дверь своей квартиры, в которой сразу загорелся свет. — Лампы с датчиком движения. Удобная штука, — пояснил он. — Запускаем кота? — Давай, — пытаясь немного придержать широту улыбки, прикусила нижнюю губу и передала плюшевого котика Дане. Без особых церемоний он мягко подкинул его в квартиру у самого порога и выжидающе посмотрел сначала на него, потом на меня и снова на кота. — Как думаешь, он уже скорешился с духами? — вопросил Даня, словно на полном серьёзе. — Думаю, нужно войти и проверить. Если нас не выкинет обратно из квартиры, то котик справился со своей задачей. Если выкинет, то оставляем котика здесь и валим. — Отличный план, — подмигнул он мне и подхватил на руки столь неожиданно, что на мгновение перехватило дыхание, пока руки не обхватили спасительную шею, словно. — Добро пожаловать домой, мой ангел. — Я еще не давала своего согласия на переезд. — Не порть момент, — буркнул Даня и поставил меня на ноги уже в квартире. Мягко закрыл за нами входную дверь и повернулся ко мне, широко распахнув руки. — Показывай, — повторила его жест и, не удержавшись, вернулась в объятия. — Если ты и дальше так продолжишь, то экскурсия начнется и закончится в прихожей. Я уже говорил, что соскучился? — Ладно, — нехотя разжала объятия и прошла вглубь квартиры. — А здесь свет сам не включается? — Здесь — нет. Я решил, что такая фишка нужнее всего в прихожей, особенно, когда возвращаешься домой поздно или с пакетами. Сейчас всё включу. В следующую секунду загорелся мягкий свет в, как выяснилось, гостиной, в которой не было ничего, кроме голых стен и стула, что служил шкафом. — Я не стал выбирать без тебя мебель, — обнял меня Даня за плечи и прижался торсом к спине. — Но кое-что я решил взять на себя. Посмотри направо. Повернула голову и едва удержала челюсть на месте, увидев новую, светлую кухню, что словно сошла с обложки каталога дорогой мебели. — Даня! — Да, я такой, — смущенно улыбнулся и взлохматил и без того взъерошенную челку. — Я запомнил, как ты гипнотизировала эту кухню, когда мы покупали тебе книжную полку в твою комнатушку. И вот! Она твоя. — С козырей решил пойти, чтобы я точно переехала? — хитро сузила глаза и развернулась в его руках, глядя снизу вверх. — Я ведь и согласиться могу. Потом и ссаными тряпками меня не выгонишь. — Нет, Диди, — взял меня за руку и переплел наши пальцы, увлекая меня в темный коридорчик. — Козырь ждёт тебя в комнате, которая станет нашей, когда ты скажешь «да». Много раз «да». — Ты будешь меня пытать? — Тебе понравится. — Понравится? Следуя за Даней по темному коридору, чувствовала, как в груди, наполняющейся предвкушением, трепещет сердце. — Открывай, — указал подбородком на дверь, у которой мы остановились. Нерешительно повернула ручку, боясь, что из комнаты могут вылететь Данины друзья с хлопушками и свистульками. Они те еще любители сюрпризов и бесконечного движняка. Приоткрыла дверь всего на несколько сантиметров. Прислушалась. Тишина. Никто не шуршит, не дышит, не шепчет. Значит, комната пуста. Толкнула дверное полотно и вошла внутрь комнаты, ощущая тепло мужского тела за спиной. Издала тихий смешок. Абсолютно пустая комната, голые стены со светлыми обоями, а в центре матрас, по периметру которого расставлены свечи. — Ты не думай, что я сладкий мальчишка, визжащий при виде лепестков роз и свечек, — произнес Даня, невесомо чмокнув меня в макушку. — Просто рабочие накосячили здесь с освещением, а переделать я смогу только завтра. Поэтому сегодня у нас будет как-то так. — А мне нравится, — произнесла я удовлетворенно и прижалась спиной к его торсу. Сильные руки незамедлительно сомкнулись вокруг моей талии, а в плечо уткнулся щетинистый подбородок. — Ты сам постелили постель. Это дорого стоит. — Ты бы это видела! — мягко рассмеялся Даня и качнулся вместе со мной. — Не знаю, как ты умеешь быстро заправлять одеяло в пододеяльник, но я сегодня почти расплакался, когда после часа неравного боя в пододеяльнике оказался я, а не одеяло. — Позвонил бы мне, — прижалась щекой к его щеке. — Я бы тебя научила. — Я бы позвонил, но забыл взять с собой в пододеяльник телефон. — И как же ты выбрался из него? — Приехал Серёга. Долго ржал и матерился, но помог. Если хочешь знать, как прошел мой вечер, то представь, как два мужика под два метра ростом борются с пододеяльником и зажигают свечи. — Кажется, я начинаю ревновать тебя к Серёге. — Напрасно, — развернул меня лицом к себе. — У моего сердца уже есть королева. — Да? — кокетливо прикусила нижнюю губу и запустила пальцы в густую шевелюру Дани. — И кто она? — Да вот же она, — коснулся моего носа своим. — В моих руках. — А как же Серёга? — нарочито возмущенно вздохнула. — И это после всего того, что между вами сегодня было?! — А, ну, иди-ка сюда! — прорычал Даня и, подхватив меня на руки, рухнул вместе со мной на матрас в центе комнаты. — Ты приступил к пытке? — вопросила, наслаждаясь мягкими поцелуями вниз по шее. — К переговорам, — ответил он рвано и стянул с себя толстовку, отбросив её в угол комнаты. Локтями уперся в матрас по сторонам от моей головы, навис надо мной глыбой каменных мышц, глядя черными глазами, в которых отражалось пламя свечей. — Согласна жить вместе? — Даня, я… Договорить не получилось. Поцелуй, не терпящий возражений, заткнул мне рот, едва я успела сказать хоть пару слов. Ногтями рефлекторно вцепилась в твердую спину и мягко царапнула, ощущая тепло его тела кончиками пальцев. Мужская рука на секунду сдавила горло и продолжила свой путь ниже, к задравшейся футболке. Забралась под нее, лаская костяшками пальцев горящую кожу. Язык раздвинул губы и проник в рот, приглашая на танец страсти. Приняла без малейшего сомнения. Запустила пальцы в густые волосы мужчины. Обхватила ногами торс и притянула его к себе. Впился жадным поцелуем в губы, на которых всё ещё чувствовался вкус вишневой жвачки — его любимой. Нашей. Желая ощущать максимальный контакт тел, обвила ногами его торс и притянула ближе, с удовлетворением поймав губами вздох мужского одобрения. — Я тоже соскучилась, — шепнула, едва слышно и запустила руки между нами, но только для того, чтобы стянуть с себя футболку. Даня отстранился и, встав на колени между моих ног, с упоением наблюдал за тем, как я сняла футболку и швырнула ее в ту же сторону, что он ранее толстовку. Приподнялась на локтях и поймала зубами его нижнюю губу, чувствуя, как под самыми ребрами вспыхнуло пламя, зажженное прямым, пристальным взглядом черных глаз. Стала смелее. Я всегда становлюсь смелее, когда Даня смотрит на меня с присущей только ему жадностью и обожанием. Словно весь мир заключен во мне одной, а всё вокруг — пустое. Села, запустив руки за спину, расстегнула бюстгальтер и медленно, не прерывая зрительного контакта, стянула с плеч бретельки. Даня не остался в долгу и столь же нарочито медленно расстегнул ремень и вытянул его из шлевок джинсов. Еще одни предметы гардероба полетели в угол комнаты. Повалив на спину, Даня вдавил меня в матрас и прижался пахом к промежности. Даже через плотную джинсовую ткань явственно ощущалась твёрдость «аргумента» в пользу моего переезда в его квартиру. Весьма весомый «аргумент». — Я смотрю, ты очень сильно хочешь, чтобы я переехала к тебе, — шепнула в его губы. — Очень хочу, — парировал он и снова толкнулся пахом. Поцелуи становились всё ниже. Ласки языка достигли горошины соска. Низ живота стянуло сладким спазмом, дрожью ударившим по ребрам. Каждый миллиметр тела ждал мужского внимания и получал его сполна. Поцелуи, касания, ласка… Всё ниже и ниже к поясу джинсов. Умелые пальцы ловко расстегнули пуговицу, а затем и молнию. В несколько движений на мне не осталось ничего из одежды. Только мужской взгляд, служащий куда более откровенным одеянием, чем полное отсутствие одежды. — Мой ангел, — произнес он вполголоса, не в силах оторвать взгляд. — Ты всё ещё одет, — склонила голову набок и многозначительно посмотрела на джинсы. Лукавый изгиб искусанных мной губ и его джинсы присоединились к кучке наших вещей в углу. Я снова повалена на спину. Каждая мышца разгоряченного тела ноет желанием скорой разрядки. Даня вжимает меня в матрас, рукой нащупывает в ворохе подушек упаковку презервативов. Разрывает зубами фольгу и отбрасывает ее в сторону. Встает на колени между моих ног и раскатывает презерватив по всей длине весьма «весомого аргумента». Дразняще смотрит в глаза, понимая, что я сгораю от нетерпения. Тазом подаюсь к нему, едва он снова нависает надо мной. — Так что ты решала… — произносит он и, придерживая член у основания, проводит им между увлажнившимися складочками. — … насчет переезда? — Даня… — облизываю пересохшие губы и с жадностью тянусь к его. — Попробуем? — спрашивает он, пока головка медленно проникает в меня. — О, боже! — выгибаюсь дугой, желая получить всего его целиком. Мне мало. Очень мало. — Это значит «да»? — чувствую, что он сам едва держится, но не собирается останавливать столь сладкую пытку. — Пожалуйста… — цепляюсь за мужские плечи. Тяну его на себя, желая получить чувство идеальной наполненности им. — Скажи это, — медленно отстраняется он. — Да, — ловлю его поцелуй и вскрикиваю, когда он резким движением заполняет меня до основания. Подобно ударам тока, тело прошибает импульсами удовольствия. — Да? — спрашивает Даня, вколачиваясь в меня снова и снова. — Да, — повторяю, словно в дурмане. Мужские руки мягко подхватывают меня под поясницу, и в следующее мгновение я оказываюсь сверху. Обхватываю его шею руками и с трудом фокусирую взгляд на темных глазах, что горят ярче пламени свечи. — Я же говорил, что пытка тебе понравится, — ехидно подмечает он и толкается глубже, надежно удерживая меня руками. Блаженно прикрываю глаза и сжимаю в кулаке волосы на его затылке. Лбом упираюсь в лоб, чувствуя, как он дрожит всем телом вместе со мной. — Ненавижу, когда ты прав… Глава 3 Грохот, отдаленно напоминающий массовое самоубийство посуды, вырвал меня из сна и с силой закинул в реальность. Распахнула глаза и пошарила рядом рукой, но обнаружила лишь пустоту. Дани рядом не оказалось. Лишь подушка и сбитая простыня с другой стороны матраса. Отсюда следовало два вывода: либо это гремит Даня, либо только что купленную квартиру уже кто-то грабит. Очень сильно надеясь на первый вариант, скинула с себя одеяло и на цыпочках прошла в угол, где взяла футболку Дани и спешно её надела. Из средств для возможной самообороны под руку попалась только отвертка, оставленная на пустой полке. Стараясь передвигаться как можно более беззвучно, приоткрыла дверь и покинула комнату. При всей своей решительности выковырять глаза вору, мысленно намеревалась бежать обратно и закрыться в ней в случае реальной опасности. Преодолела узкий коридорчик, машинально заглянула в открытую ванную комнату, в которой никого не оказалось, и пошла дальше прямо на звук грохочущей посуды. Шаг за шагом приближаясь к месту преступления и своей будущей истерике, забывала, как дышать. Я без трусов — открытая мишень. Бери и… бери. Но когда страх тесно переплетен с любопытством, то удержать себя на месте никакими силами не получится. Последний поворот и мне станет доступна кухня. Остановилась. Глубокий вдох, выдох. Отвертка наготове и я готова затыкать кого угодно насмерть. Широкий шаг из-за угла, выставленная вперед отвертка и я подавилась смешком, смешанным со вздохом облегчения. За кухонным островком, орудуя посудой и всем, что попадалось под руки, Даня готовил завтрак. Влажные после душа волосы были прижаты к голове большими беспроводными наушниками, которые я подарила ему еще на Новый год. Мышцы широкой спины перекатывались под загорелой кожей при каждом движении. Особенно увлекательно было за ними наблюдать, когда он имитировал игру на гитаре, которой служила деревянная лопаточка. Опустила руку с отверткой и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться в голос. Хотя, если бы я даже рассмеялась, то вряд ли он меня услышал бы. Даня слушает рок. Всегда, везде и при любых обстоятельствах. А это всегда громко и всепоглощающе для него. — You know I'll follow you*, - прошипел он строчки песни и крутанулся на пятках, имитируя гитарное соло. Бедная лопаточка. Такого надругательства с утра над собой она еще, должно быть, не видела. Теперь понятно, откуда столько шума. Если лопаточке так досталось, то, скорее всего несколько минут назад кастрюли служили барабанами, оттуда и грохот, меня разбудивший. — Диди! — воскликнул Даня, наконец, меня заметив. — Ты уже проснулась. А я тут с завтраком заморочился. Голодная? — спросил он, сняв наушники. — Ну, — повела я плечами. — Пахнет вкусно. Что приготовил? — Не знаю. Смешал, что было в холодильнике с яйцами и жарю. Вроде ничего выглядит. Цветастенько, — смеялся он. — Срать будем серпантином и, возможно, с таким же хлопком. — Ммм. Вкуснятина, — протянула я довольно и подошла к островку, на мгновение опешив. — А почему ты голый? Из одежды на нем были только наушники, висящие на шее. — Потому что мы дома, — ответил Даня так, словно это было очевидно. — Я всю жизнь мечтал иметь свою квартиру, чтобы в ней можно было вот так после душа проветривать зад. Рай же? Рай. Так что раздевайся. — Э, нет! — качнула головой и шагнула в сторону, приготовившись убегать от наступающего на меня парня. — Я в этом Эдеме без штор на окнах с голым задом разгуливать не стану. — А я знаю, что под футболкой у тебя прямо сейчас как раз голый зад, — плутовская улыбка и хитрый прищур черных глаз говорили о самом игривом расположении Дани. — Шторы мы можем хоть сегодня купить. Но голую попку я хочу именно сейчас. — Даня! — взвизгнула я, когда она в два шага сократил между нами расстояние и закинул меня к себе на плечо — Моя! Аррр! — прорычал он и прикусил оголившуюся задницу, заставив меня снова взвизгнуть. — Дикарь! — подыграла ему и поочередно пошлепала по каменному заду. — Сейчас я унесу тебя в свою пещеру, чтобы попасть в твою пещеру, — смеялся он, возвращая меня в комнату. — О, боги! Я этого не слышала, — прыснула я. — И пока ты занимаешься всякими там пещерами, у тебя сгорит то, что уже подгорает. — Чёрт! — развернулся он вместе со мной. Подбежал к островку и усадил меня на его поверхность. Вернулся к плите и быстро снял с огня сковороду с, в самом деле, цветастым содержимым. — Если что, то эта черная корка была запланирована, — поспешил он оправдаться. — Я так и подумала, — широко улыбнулась и распахнула руки, ожидая, когда он подойдет меня обнять. — Придется завтракать йогуртом. Просто я только его не добавил в сковородку, — проговорил Даня, устроившись между моими бедрами. — И на том спасибо, — чмокнула его в слегка колючий подбородок и потерлась кончиком носа о его нос. — Может, замутим вечером новоселье? — предложил он неожиданно. — Сегодня? — немного отстранилась. — Так быстро? — Ну, а что? Отметим наше заселение со всеми нашими, — пробрался он под футболку и повел подушечками пальцев призрачную линию по позвоночнику. — Родители смогут приехать только осенью. Сейчас у них огород и цыплята, сильно не вырваться. Так что можно пока отметить со всеми нашими. Я позову Серёгу с Трумэном. Ты кого-нибудь из своих. Подруг там, или, может, маму. Должен же я с ней когда-нибудь познакомиться. А тут как раз повод. — Мне некого звать, — ответила я, натянуто улыбнувшись. — Подруг у меня нет, а мама далеко отсюда живёт. Насчет мамы почти не наврала: она и правда далеко живёт. Вернее, это я теперь далеко живу. Но помимо этого обстоятельства мы не поддерживаем никакого контакта уже почти три года. Но Даня об этом ничего не знает. Для него в моем прошлом всё идеально. Ровно так, как придумала для него я. — Ну, тогда скажи ей, чтобы на осень ничего не планировала. Устроим потом еще одно новоселье, но для родителей. Заодно и познакомятся, — тепло улыбнулся Даня. — А сегодня вечером погудим с пацанами. Да? — С Серёгой и Трумэном? — спросила, возвращая себе веселость и легкость. Обхватила его шею руками и притянула к себе. — Да, будет громко, весело… — А потом придут они, — договорила я. — Да, — кивнул Даня, рассмеявшись. Притянул меня за талию к краю столешницы, ближе к себе, и лукаво заглянул в глаза. — Ну что? Берём йогурт, идём в пещеру? — О, боги! Тоже мне, спелеолог. Глава 4 Звонок в дверь оторвал меня от сервировки стола. Даня доставал курицу из духовки, удерживая в зубах футболку, которую собирался надеть, пока я не попросила его извлечь курицу. — Я открою, — произнесла, заметив, что он заторопился. Оправила подол простого синего платья, пригладила волосы и быстрыми шагами подошла к двери. Заглянула в глазок, но увидела лишь букет цветов. Улыбнулась, повернула ключ и широко распахнула дверь, пропуская двух великорослых дядек в квартиру. — Это здесь Дианка и Данька Буржуйкины живут? — вопросил Серёга, протягивая мне огромный букет цветов. — Чего это мы Буржуйкины? — спросила и приняла тяжесть цветов в свои руки. — А как же не Буржуйкины? — поддержал друга Трумэн, он же Никита Трюмин, и вложил мне в руки второй не менее увесистый букет. — Смотри-ка, еще и тридцати годков нет обоим, а уже квартира своя. Буржуйкины, как есть — Буржуйкины. — Я не понял, — раздался голос Дани за моей спиной. Теплые руки обручем сомкнулись вокруг талии. — Вы пришли нас с новосельем поздравлять или мою девушку клеить? — А, у вас новоселье? — нашелся Серёга. — Говнюк, — фыркнул беззлобно Даня и руки с талии исчезли. С трудом выглянула из-за букетов и увидела возню трёх амбалов на маленьком коврике с надписью «welcome». — Я подарил самый большой букет, — пыхтел Трумэн, стараясь повалить Даню на лопатки. — С хера ли?! — весьма резонно подметил Серёга и взял его на удушающий. — Мой букет самый большой. — А я ей квартиру подарил, — переплюнул всех Даня, чем вызвал улыбку на моем лице. — А ничего, что мне тут немножечко тяжело, пока вам там весело? — перекричала их всех и в следующую секунду руки освободились от тяжести цветов. — Мадемуазель, вы прекрасны, — посыпал комплиментами Серёжа. — Диди, — приобнял меня Даня за талию, словно метя территорию перед другими самцами. Мальчишки. — Можешь вазу поставить прямо под подбородок Серёге. Он её слюнями заполнит быстрее, чем вода из крана. — А это, шкет, крест на всю твою оставшуюся жизнь, — поучительно заявил Трумэн, который был на шесть лет старше Дани и на четыре года старше Серёжи, поэтому позволял себе обращаться к ним, как младшим братьям. — Выбрал себе богиню, теперь будь готов к тому, что уверовать можешь не только ты. — Старик, — толкнул его плечом Серёжа. — Ты бы так челюстями новыми не щелкал, а то Данька быстро поможет тебе их через жопу вычихнуть. — Ладно, — потёр он затылок широкой пятерней. — Поберегу челюсти для ужина. Пахнет, кстати, очень аппетитно. — А я жрать хочу, как динозавр. Хоть метеорит ртом лови. Весь день сегодня по городу мотаюсь. В шаурмячной только лаваш успел понюхать. Этикет Серёги вне всяких похвал. — Метеорит не обещаем, но курочку, салатики и пиво — легко, — указала рукой в сторону гостиной. — Проходите. Всё готово. Ждёт только вас. Мужская компания — это, как выяснилось, очень громко, буйно, непредсказуемо и, самое главное, смешно и весело. Когда за одним столом собираются трое мужчин, возраст дружбы которых уже давно перевалил за десять лет, воочию понимаешь, что даже если в этом мире вымрет всё, что только возможно, то в живых останутся только тараканы и мужская дружба. Гогот веселой компании иногда хотелось убавить с помощью пульта, но разгонять их точно не хотелось. — Корочка у курочки — огонь! — восхищенно причмокивал Серёга. — Сразу чувствуется, что Данька делал. Весь грудак перцем жжёт. — Жуй молча, комментатор-дегустатор, — осадил его Трумэн, отличающийся особо спокойным нравом. В общем-то, когда-то давно именно так я представляли себе патологоанатомов, коим Трумэн и является. — Когда еще Данька нам такое приготовит? Еще пару месяцев и мы будем видеть только его кудри, торчащие из-под каблука, Дианы. — Эй! — возмутилась я и кинула в него салфетку через стол. — Я не ношу каблуки. Под них мало чего помещается, а Данька у меня вот где! — с самым серьёзным лицом сжала кулак и потрясла им над столом. — Ну, да, — мужской гогот взорвал пространство. — Именно со сжатым кулаком наготове мы и видели Даньку до твоего появления в его жизни. — Дебилы, — очередь Дани кидать салфетку в двух ржущих ишаков, сидящих напротив нас. — Вы подарок-то дарить будете или просто так пожрать пришли? — Точно! Пять сек, — Серёга спешно облизал пальцы от соуса к курице и убежал в прихожую, где оставил свою сумку с ноутбуком. — Диана, — начал Трумэн, поднимая бутылку пива, и, стрельнув лукавым взглядом в Даню. — Чтоб ты знала, наш общий знакомый, кроме того, чтобы купить квартиру, позаботился только о том, чтобы в ней был вместительный траходром, который он начал надувать еще в лифте, сюда везущем. — Трумэн, твою мать! — Даня смущенно спрятал глаза. — От правды не убежишь, мой друг. Она тебя, всё равно, догонит и отымеет ровно в тот момент, когда ты почувствуешь себя победителем. Что-то кольнуло под рёбрами и было быстро мной задвинуто в самый темный нелюдимый угол сознания. — Так вот, — продолжил мужчина. — Мы с Серёгой, помня о том, что в этой квартире будет жить не только этот кучерявый балбес, но и ты, Диана, решили подарить вам сертификат в мебельный на круглую сумму. В общем, можете обставить всю комнату и сменить надувной матрас на настоящий. — Парам-пам-пам! — торжественно вплыл Серёга, неся перед собой конверт с подарочным сертификатом. — Ребята! — поднялась я с места, не зная, какими словами можно отблагодарить парней за столь щедрый подарок. — Вы с ума сошли! Это же такие деньги! — Ой, дебилы! — стоял за спиной Даня, заглядывая через моё плечо на круглую сумму сертификата. — Столько бабла! Мы же говорили, что нам ничего не нужно. Нафига так потратились? — Ну, как же? — деловито изрёк Серёга. — Ты же взялся за раскрутку нашей турбазы. С твоим сайтом и рекламой только за последние сутки к нам записалось четыре группы, а это, между прочим, двадцать шесть человек. И это при условии, что у нас пока есть только два маршрута и минимум техники. А если еще немного поднажать, закупить техники — квадриков, лодок — то можно нехило подняться. Так что, Диана, — обратился он ко мне и мягко приобнял за плечи. — Если бы не ты, то до этой квартиры он бы еще шагал и шагал. — Я? — непонимающе посмотрела ему в глаза. — А я-то причем? Я ничего не сделала. — Ты ей не показал? — вопросил Трумэн. — Нет еще, — вздохнул Даня. — Хотел оставить сюрприз на вечер. — Что за сюрприз? Что показал? — повернулась к нему, чувствуя как по спине прокатилась холодная волна неизвестности. — Сейчас, — чмокнул меня Даня в кончик носа и исчез в нашей комнате, из которой уже через несколько секунд вынес ноутбук. — Смотри. Раскрытый ноутбук стоял прямо передо мной. Главная страница сайта, который Даня еще после нового года кропотливо создавал, была украшена моей фотографией с венком из ярких одуванчиков на голове. Ветер треплет мои волосы, я жмурюсь от палящего майского солнца, сидя у края скалы, и не замечаю, что Даня меня фотографирует. — Серьёзно? Ты поставил мою фотографию на главную страницу? — выпучила глаза, которые вот-вот начнут слезиться. — Ты против? — аккуратно спросил Даня. — Нет! — быстро ответила. — Просто… Вау! — Еще какое «вау», — поддержал Серёга. — Когда Дан поставил твою фотку вместо той, где мы в грязи и на мотоциклах, к нам и девчонки пошли, чтобы сделать себе таких же фоточек с диких мест, и парней своих за собой потащили. Короче, мать. Дело не просто двинулось с мёртвой точки благодаря твоей фотографии и небольшой рекламе, а оно просто сорвалось с места, за секунду набрав скорость сто. Сто процентов успеха, ребята! Мы богаты! — Ну, я бы не спешил с такими выводами, — остудил его пыл Даня ровной, деловой интонацией. Затаилась. Незаметно для самой себя начала осознавать, что испытываю немой восторг, когда Даня становится серьёзной акулой туристического бизнеса. В один момент из простого парня с соседней улицы он превращается в матёрого охотника городских джунглей. Завораживающее зрелище. И не только для меня. Парни тоже стали несколько серьёзными и молча вслушивались в то, что говорил им Даня. — Даже если к нам сейчас набьётся очередь до самой осени, то мы не сможем оказать им полноценные услуги, ребят. У нас не хватает людей, не хватает техники, а имеющаяся с такими нагрузками быстро «полетит», так что, либо нам нужно убавить обороты с привлечением народа, либо я предлагаю еще раз задуматься о том, чтобы привлечь инвесторов. Сами мы, даже с кредитами и мамами-папами не вывезем. — Как-то стрёмно привлекать левых людей в наш бизнес. Нахрен надо? — брезгливо поморщился Серёга. — Делиться потом ещё… — Либо так, Серый, либо мы продолжаем топтаться на месте, питаясь подножным кормом, — произнёс Даня, захлопнув ноутбук. — И как мы привлечем хоть одного инвестора? — почесал Трумэн подбородок. — Сомневаюсь, что кто-то увидит большой потенциал в затее трёх парней из какого-то Задрищенска на окраине области. — В том-то и дело, — безрадостно вздохнул Даня. — Надо думать. Сейчас мы с Диди закончим с переездом и будем думать, как дальше вертеться или, хотя бы, оставаться на плаву. — Ну и задачку ты задал, командир, — покачал Серёга головой. Повисла редкая в их коллективе тишина, которую развеял хлопок ладоней по мужским коленям. — Ладно, молодожены, нам уже пора. Полночь почти, — Трумэн снял свой пиджак со спинки стула и многозначительно посмотрел на друга. — Посидите еще немного, — робко вклинилась я в их сборы. — Мы же не гоним вас. — Вы-то не гоните, а вот на работку с утра себя гнать придется, — фыркнул Серёга устало. — Да и вам нужно еще освоиться в новой квартире. Поди, не все еще горизонтальные поверхности опробовали. А, Дан? — Вали, идиот, — ткнул ему Даня беззлобно кулаком в плечо и приобнял меня за талию, невесомо поцеловав в висок. — Ну, до завтра молодые, — махнул нам Трумэн. — Неспокойной вам ночи. — Еще один, — нарочито проворчал Даня. — Спасибо, мужики, что пришли. Мужские объятия с характерными оглушающими хлопками по спинам оглушили маленькое пространство прихожей. Даже мне немного досталось этих братских объятий, после которых не лишним будет сходить на рентген. — Правда, ребят, — широко улыбалась, глядя на них поочередно. — Спасибо, что вы есть в жизни Дани. Вы самые лучшие друзья. — Мы и твои друзья тоже, Ди, — снова медвежьи объятия парней, из которых в этот раз меня с трудом вырвал Даня. — Пока, ребят! — успела им крикнуть в спину до того, как за ними захлопнулась дверь. Сильные руки развернули меня на месте и прижали к твердому горячему телу. Пальцы уверенно скользнули мне в волосы и мягко сжали их. — Чем займёмся? — выдохнул Даня мне в губы и слегка прикусил нижнюю. — О, дорогой, — скользнула ногтём вниз по крепкой шее и провела неторопливый путь к уже топорщившейся ширинке джинсов. — Прямо сейчас мы займёмся безудержным, грязным, беспрерывным… — небольшая пауза и я с жадностью обхватываю внушительный бугор ладонью. — …Наведением порядка. — Чёрт! — выругался Даня, широко улыбаясь. — Так и знал. — Вперёд-вперёд, — подтолкнула его в сторону гостиной, мягко шлепнув по заднице. — На мне посуда, на тебе — всё остальное. Когда квартира была приведена в порядок, сил осталось только на то, чтобы принять душ и завалиться на надувной матрас. Бездумно перебирала пальцами пряди Даниной головы, что покоилась на моей груди. В крепких мужских объятиях ощущала себя, как в колыбели: здесь надежно, тепло и никто не посмеет меня тронуть, потому что рядом мой защитник. Чмокнула его в макушку и кожей почувствовала его легкую улыбку. — Спи, давай, — буркнула нарочито строго. — Я сплю, — ответил он сонно и мягко поцеловал в ключицу. Потянулась за ноутбуком, что стоял полуоткрытый на полу рядом с матрасом. Открыла его шире и зависла, глядя на главную страницу сайта. — Почему ты выбрал именно мою фотографию, а не вашу с парнями у этого же обрыва? Вы там классно получились. — Я уже говорил, что ты — мой ангел? — приподнял Даня голову и заглянул мне в глаза. — Было дело, — ответила кокетливо и коснулась кончиком языка губ, что внезапно стали сухими, едва мужчина бросил на них взгляд. — И я снова в этом убедился. Ты — мой ангел, Диди, — широкие ладони обхватили моё лицо. Два черных бездонных колодца смотрели в мои глаза так, словно в целом свете нет ничего важнее. — Без тебя я бы так и подох на той дороге. Глава 5 Я уже и забыла, что такое «расслабиться и ни о чем не думать». Почти три года были похожи на одну сплошную полосу препятствий, на которой приходилось выживать день ото дня. Сначала: учеба-общага-работа; в летние каникулы — работа и съёмное жильё, потому что общежитие закрывается на ремонт и проветривание от студентов и тараканов. Затем снова учеба-работа-общага. Не знаю, как долго тянулась бы эта полоса, не попадись мне однажды на ней Даня. Горячий, решительный, уверенный и такой родной, словно я всю жизнь его знала. Он уверен в том, что это я спасла его от верной гибели, но даже не догадывается о том, каким спасительным маяком стал для меня сам. После рабочего дня с облегчением скинула с себя всю одежду и забросила в корзину для белья. С особым наслаждением утонула в прохладной футболке Дани, вдохнув полной грудью его запах, который оставался на его вещах даже после стирки. Никогда бы не подумала, что моей любимой домашней одеждой станет простая мужская футболка, едва прикрывающая бёдра. Но когда после нашей первой ночи Даня снял её с себя и молча надел на меня, заглушая все возмущения трепетным поцелуем, я поняла, что с этого момента мужские вещи имеют место быть в моем домашнем гардеробе. Вышла из ванной комнаты и на цыпочках прокралась в гостиную, где обнаженной спиной ко мне сидел Даня, всё ещё погруженный в работу. Робко прильнула к его спине и обхватила торс рукам. Мягко уткнулась подбородком в плечо и бегло заглянула в таблицу на ноутбуке и карту области на столе, пестрящую линиями и пометками от Даниной руки. Невесомо поцеловала крепкую шею и прикрыла глаза, вдыхая теплый запах кожи. Глубокий вдох и последующий выдох оборвали цепи напряжения, в которые мужчина был закован. Теплая ладонь легла поверх моих рук, щека с мягкой щетиной прижалась к виску. Легкий поцелуй утонул в распущенных волосах. — Диди, — выдохнул Даня моё имя сухим после долгого молчания голосом. — Голодная? — Забота, — ласково улыбнулась, приподняла голову и поцеловала в уголок губ. — Заканчивай пока работу. Я всё приготовлю. — Я почистил картошку, но пожарить не успел. Отвлекли, — виновато вздохнул мужчина. — Ты почистил картошку — этого уже более чем достаточно, — выпрямилась и слегка взлохматила и без того лохматую макушку. — Сейчас пожарю. Обошла островок и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться в голос. Даня почистил картошку. Даня старался. А то, что она выглядит так, будто он чистил её топором, а она сопротивлялась, то это просто освещение такое, да и вода, которой картошка залита, искажает изображение. Смахнула волосы с плеч за спину, достала из ящика стола новую сковородку, неторопливо помыла её и поставила на плиту накаляться. — Как прошёл день? — спросила между делом. Тяжелый вздох, шуршание бумаг. — День прошёл с чувством прогрессирующего геморроя, — изрек, наконец, Даня. — Это как? — Это когда взялся за решение одной проблемы, увидел, что у проблемы есть еще проблемы и так до бесконечности. — А что с инвестором? — бросила быстрый взгляд через плечо. — Ты, вроде, сегодня должен был с кем-то встретиться? — Встретился, — безрадостно усмехнулся. — Старый прожженный фермер, который уверен, что уже завтра ему на голову упадет мешок прибыли, хотя готов он влить в дело лишь чайный пакетик своего капитала. Еще и предложил составить маршрут через его угодья. А там одни поля. И что мне на них делать с квадриками, мотиками и лодками? Строить детский псевдо-экстремальный маршрут, чтобы можно было запускать воздушного змея? — А что? Идея, — прыснула я. — Я после очередного подъема в гору как раз мечтала о том, чтобы упасть где-нибудь в поле. — Ну, в качестве пятиминутки для перекура можно, конечно, но не строить же весь маршрут по пшеничному полю. Не те эмоции мы обещаем клиентам. — И что в итоге? — спросила аккуратно. — Отказал? — Сказал, что подумаю. Хотя, думать тут нечего. Не срастется у нас с ним. Он, конечно, может обеспечить нас техникой, не всей, но кое-что у него есть, но даже этого недостаточно для положительного ответа с моей стороны. — Ну, и фиг с ним тогда, — подытожила я. — Какой-то мутный дядька. — И это тоже, — Данин вздох задушило шипение раскаленного масла, когда я закинула в сковородку покрошенную картошку. Заглянула в холодильник и достала пакеты с овощами для быстрого и легкого салата. Снова смахнула волосы с плеч. — Даня, дай, пожалуйста, резинку для волос. Она в комнате. — Сейчас, — ответил он и не спеша ушёл в комнату. Увлеченная мытьём овощей, вздрогнула, не сразу заметив, как за спиной материализовался Даня. Длинные мужские пальцы забрались в волосы и мягко приподняли их к макушке, сжимая в кулак. Нежный поцелуй в открывшуюся его воле шею подогнул ноги и разлил горячие волны предвкушения внизу живота. — Я соскучился, — острые зубы нежно царапнули мочку уха. Прикрыла глаза и вцепилась в края раковины, чтобы не растечься блаженной лужицей у его ног. — Я чувствую, — намеренно прижалась задом к выпирающей ширинке рваных джинсов. Тихий смех наполнил его грудь, когда он подался вперед бёдрами. Мягко потянул за волосы и снова припал к шее уже более настойчивым поцелуем. — На тебе только моя футболка? — вопросил он, вибрацией низкого голоса пуская ток по оголенным нервам. — А ты проверь, — бросила вызов и едва устояла на ногах, когда мужские пальцы коснулись влажной плоти. — Ох! — Чёрт! — выругался Даня и рывком развернул меня к себе. Не давая сориентироваться во внезапно изменившемся пространстве, усадил меня на столешницу, устроился между моих ног и впился в губы поцелуем, полным страсти и нежного трепета. — Картошка… — отчаянно цеплялась за край сознания, не желая спалить новую кухню. — Подождёт, — рыкнул мужчина и, не глядя, выключил плиту. Пальцами впился в бёдра и впечатался жесткой ширинкой в промежность. — Сейчас я хочу жарить совсем не картошку. Глава 6 — Обязательно куда-то срываться в единственный выходной? — хныкала я, слоняясь тенью за Даней. — Я поднимаю бизнес с колен, Диди, и пока выходных не заслужил, — мимолетно щелкнул меня по носу и вбежал в комнату за ноутбуком. — А Серёга с Трумэном тебе на что? — понимала, что придираюсь, но обиженная баба внутри меня била копытом. — У Трумэна есть основная работа: морг, к сожалению, не пустует, — мужчина похлопал себя по карманам, очевидно, что-то потеряв. — А Серёга едет со мной и один ничего не решит. Так что мне в любом случае нужно ехать. Надула губки, скрестила руки под грудью. Намеренно напустила на себя вид обиженного ребенка, чтобы он, наконец, подошёл ко мне и обнял или поцеловал, или, что он там делает, чтобы быстро меня успокоить? В общем, молчаливый шантаж, цель которого тактильный контакт. — Малыш, — сдался Даня и обнял меня со спины. Уткнулся носом в изгиб шеи и прочертил дорожку быстрых поцелуев к самому уху. — Не дуйся. Быстро всё решу и так же быстро вернусь. — Может, уже поцелуешь? А то я устала не улыбаться. — Хитрюга! — хохотнул он и подхватил меня на руки. В несколько шагов добрался до дивана и повалил на спину, впечатав в жесткую обивку тяжестью тела. — Маленькая хитрюга! Ловкие пальцы устроили быстрый забег по ребрам, заставляя меня извиваться и смеяться. — Всё! — вопила я. — Серёга заждался! Даня, блин! — А вот теперь можно и поцеловать, — промурлыкал он довольно и припал к моим губам, даруя небывало нежный поцелуй. Подняла руки и запустила пальцы в его волосы, мягко потянув на себя. — Ммм, Диди, — отстранился он. — Еще немного и я не смогу остановиться. А Серёга, и правда, заждался. Чмокнул меня в кончик носа и рывком встал у дивана, поправляя футболку. Похлопал по карманам джинсов, так и не найдя то, что искал. Крутанулся на пятках и снова скрылся в комнате. — Ну, и езжай к своему Серёге, — крикнула, продолжая лежать на диване, глядя в потолок. — А я буду дома. Одна, — чуть громче добавила. — Без трусов. Совсем без трусов. Одна! — Я держусь. Я кремень, — вышел Даня, всеми силами стараясь не смотреть в мою сторону. Даже рукой глаза себе прикрыл. — Ладно, — сдалась я и встала с дивана. — Схожу в магазин за продуктами. Моющие еще нужно прикупить… — Но всё это ты сделаешь в трусах, — встал столбом прямо передо мной мужчина. — Приду — проверю. — Только побыстрее приходи с проверкой, — привстала на цыпочки и чмокнула его в уголок губ. — Оставлю тебе мотоцикл, — достал из кармана джинсов ключ и вложил мне в ладонь. — Выше шестидесяти не гоняй. И ничего тяжелого не покупай. Потом съездим на машине и привезем всё, что нужно. — Хорошо, — потрясла брелоком. — Куплю два мешка картошки вместо трёх. — Диди! — нарочито строго. — Шучу, — усмехнулась я. — Выпорю вечером, — угрожающе сузил глаза, подцепил пальцами подбородок и оставил долгий, сладкий поцелуй на губах. Но телефон, зазвонивший в его кармане, разрушил всю магию момента. — Теперь мне точно пора. Люблю тебя, — торопливо чмокнул напоследок в губы, подхватил папки с документами, сумку с ноутбуком и выбежал из квартиры, на ходу отвечая на звонок. А я так и застыла посреди гостиной, не в силах даже захлопнуть рот. «Люблю тебя» — этих слов мы не говорили друг другу ни разу за полгода отношений. Как-то… не приходилось, что ли. Было множество других не менее важных слов и моментов, в которых, возможно, таилась любовь, но не была озвучена вслух. Но сейчас… Как контрольный в лоб. Я даже ничего не ответила, а ему и не нужен был мой ответ, словно он и так знал, что чувства взаимны. Взаимны ли? Да. Конечно, да! Иначе я бы никогда не согласилась на столь серьёзный шаг, как жить вместе. Это же почти семейная жизнь. Мы живем как любая зефирно-ванильная парочка, которая только вчера покинула стены загса. Не хватает только колец и штампов в паспортах. И моего ответного признания. Вечером. Точно! Устрою романтический ужин и всё скажу. Краснея, бледнея, заикаясь от смущения, но скажу о своих чувствах, глядя ему прямо в глаза. *** Прогулка по супермаркету обернулась для меня полным рюкзаком. Он хоть и не был тяжелым, но для того, чтобы его застегнуть пришлось отойти в сторону от кассы и немного повозиться. Да уж, с таким грузом за спиной я точно не смогу разогнаться выше шестидесяти километров. Водрузила рюкзак на плечи и перехватила рукой шлем. Взгляд неосознанно зацепился за девушку с арбузом. Беременную девушку. Глубоко беременную, потому что под платьем у нее живот был ничуть не меньшей окружности, чем арбуз в руке. Девушка тщетно пыталась подцепить пальцами пакеты, но подхватывался только один. Выждала несколько секунд, надеясь на то, что за всей этой тяжестью она пошла не одна, но никакой мужчина рядом с ней так и не появился, хотя кольцо, блеснувшее на безымянном пальце, говорило о том, что таковой у неё имеется. С мыслью «тебе что, больше всех надо?!» подошла к ней и робко, но с улыбкой спросила: — Вам помочь? — Ох! — хихикнула она смущенно и выпрямилась, удерживая в одной руке арбуз, а другую положа на круглый живот. — Я была бы очень рада. Машина мужа здесь рядом на парковке. — Тогда идём? — улыбнулась в ответ, глядя в её горящие добрым светом карие глаза. На вид она выглядела моей ровесницей, возможно, даже младше. Либо это беременность так облагораживает женщину, что она выглядит моложе своих лет? Надо как-нибудь попробовать… — Да, конечно! — спохватилась она и расплылась в еще более широкой улыбке. — Я возьму этот пакет, а вы этот… — Нет, давайте, я возьму оба пакета, а вы понесете арбуз… Два, — многозначительно указала взглядом на её животик. — Точно! — погладила она его, смеясь. — Меня, кстати, Настя зовут. А тебя? Можно на «ты»? Кажется, разница у нас не очень большая. — Можно, — одобрительно кивнула и подхватила оба пакета одно рукой, так как вторая была занята шлемом. — Меня Дианой зовут. — Диана?! — восторженно взвизгнула она, что я даже испугалась, как бы не родила раньше срока. — Если бы у меня была дочь, то я бы назвала её Дианой. Очень красивое имя. — Значит, у тебя сын? Перед нами распахнулись автоматические двери и поток теплого июльского воздуха растрепал подол длинного светлого платья девушки и затерялся в дырах моих джинсов. — Да, сынишка, — проговорила она довольно и снова погладила животик. — Нам налево, — мягко потянула меня за локоть. — А где твой… мотоцикл? — А я за углом припарковалась. Там проще выехать и никто не пытается уронить байк. — Байк! Круто! Сын подрастет, тоже куплю ему байк, чтобы был крутым парнем. — Отличная идея. — Черная машина, — указала она пальцем на торчащий из общей вереницы припаркованных машин черный багажник. — Сейчас мне влетит, — прошептала Настя. — Почему? — Я зашла только для того, чтобы купить воду и шоколадку. — Ясно, — хохотнула я. — Пришли, — резюмировала девушка и моляще посмотрела в глаза. — Подожди, пожалуйста, секунду. Я попрошу мужа открыть багажник. Да и при свидетелях он будет меньше ворчать. — Хорошо, — одобрительно кивнула, умиляясь наивности и открытости девушки. — Заюш, — позвала она сладким голоском и тонированное стекло медленно поползло вниз. — Открой, пожалуйста, багажник. — Багажник? — донёсся из машины ровный голос, от которого грудную клетку покрыло тонкой коркой льда. — Ты же зашла только за водой и шоколадкой. Дверь машины распахнулась и из неё выступила нога, затем вторая и, наконец, весь мужчина целиком. — Я голодная. Не ругайся, — притворно прохныкала девушка и прижалась губами к щеке с легкой щетиной. — А это Диана. Мне бы бросить пакеты, бежать с этой чертовой парковки, сломя голову, едва я услышала его голос, но ноги словно вросли в асфальт под пристальным взглядом глаз цвета обманчиво Тихого океана. Как всегда безупречен. Идеален. А напротив я: в рваных джинсах и с сердцем в заплатках. Тонкие губы в обрамлении темной щетины изломились в едва заметной ухмылке. Пристальный взгляд голубых глаз приковал меня к месту, подобно тому, как булавкой пришпиливают бабочку. И если она трепещется физически, всеми силами выдавая боль и отчаяние, то я разрываюсь от боли изнутри. Внешне я будто парализована, ни один мускул не выдаёт истинных эмоций и чувств, первым из которых, — страх. Мне страшно. Действительно страшно от осознания того, что в только-только налаженное настоящее и относительно радужное будущее ворвалось прошлое, ногой вышибив дверь, удар которой пришелся мне точно в лоб. И вот я замерла на месте, молча смотрю в глаза прошлому, не в силах даже открыть рот для того, чтобы поприветствовать его или, что логичнее, послать куда подальше. — Рад знакомству, Диана. Я Игорь, — сделал он шаг ко мне и протянул руку, раскрыв ладонь. Вопросительно заглянул в глаза, ожидая, когда я вложу в неё свои пальцы. Значит, будем делать вид, что незнакомы? Бросила взгляд на его плечо, на котором повисла его жена. Жена! Я собирала себя по осколкам долгие два года. С осторожностью вступила в новые отношения, боясь, что всё это не навсегда. А у него жена. Беременная. Понимаю и принимаю его нежелание афишировать факт нашего знакомства и порванных когда-то отношений: беременным нельзя волноваться. Холодно киваю и вешаю на протянутую мне руку пакет с продуктами. — Рада была помочь, Настя, — натянуто улыбнулась девушке, что всё время нашей с Игорем немой борьбы взглядами не проронила ни слова, лишь продолжая искренне улыбаться и прижиматься щекой к своему мужу. — Спасибо большое, Диана, — спохватилась девушка. — А мы с Игорёшей решили наведаться к моим родителям, они здесь недалеко живут. Вот я сразу гостинцев и набрала, чтобы с пустыми руками не являться. И, кажется, переборщила. — Диана, вас подвезти? — любезно спросил Игорь, совсем нелюбезно оборвав пламенную речь жены. — Заюш, она на мотоцикле. Представляешь? Сама умеет водить! — прощебетала пташка над его ухом и разве что на месте не запрыгала от детского восторга. — На мотоцикле? — холодный, колючий взгляд скользнул по моей фигуре и задержался на руке, которой я держала шлем. Черные брови недовольно изломились и взгляд нарочито медленно вернулся к моему лицу, не забывая уделить особое внимание талии и груди, плохо скрытой тонкой черной майкой. — Это опасно, Диана. — Это не ваше дело, Игорь, — ответила в тон ему и с трудом подавила раздражение от ощущения того, что просто произнеся моё имя, он отымел его во всех мыслимых и немыслимых позах. — Мне пора. — Пока, Диана! — замахала ручкой беременная фея. — Еще раз спасибо, что помогла. — Не за что, — улыбнулась ей по-настоящему и, не желая больше пересекаться взглядами с айсбергом, стоящим рядом с ней, крутанулась на пятках и пошла прочь. Удерживая ровную осанку и гордый вид, добралась до места парковки Даниного мотоцикла. Не позволила себе расслабиться ни на мгновение. Ощущение чужого пристального внимания жгло кожу, практически вызывая зуд. Словно миллиарды муравьёв обосновались на моих плечах и спине, организовав хаотичные бега. Убедилась в том, что рюкзак крепко сидит на плечах и перекинула ногу через мотоцикл. Скрутила волосы в жгут и зафиксировала его на макушке, сразу прижав шлемом, который быстро застегнула. Убрала подножку и замерла перед стартом. Вобрала в грудь побольше воздуха, только сейчас позволив дать слабину. По телу пробежала дрожь, которую я поспешила замаскировать выбросом адреналина, заведя мотоцикл. Тронулась с места и неспешно подъехала к выезду с парковки, ожидая, когда автомобиль, выехавший мне навстречу, первый покинет стоянку. Но он не двигался. А пристальное внимание чужих глаз вновь прилипло к коже. С трудом оторвала взгляд от номерного знака, который, точно знаю, врежется мне в память. Новая машина. Новая пассажирка на сиденье рядом с водительским, а сам водитель с прежним холодным взглядом режущих льдом голубых глаз. Теряя терпение, ждала, когда Игорь поедет первым, но он не спешил. Я словно кожей чувствовала его взгляд, блуждающий по мне и задевающий оголенные нервы. Даже через тонировку лобового стекла и полумрак салона безошибочно нашла его взгляд и удерживала, не желая отступать. Теперь мы друг другу никто. Всего лишь два незнакомца, случайно встретившихся на одной дороге, и сейчас нам нужно разъехаться. В разные стороны. Без оглядки и чувства горького сожаления, что подобно тугой пружине натянуто между нами. И стоит дать слабину, как нас вновь столкнет лбами. Вот только в этот раз последствия могут оказаться куда более губительными. Периферийным зрением уловила движение рядом с ним: его жена активно махала рукой, без слов указывая мне ехать первой и как можно шустрее. Мудрая девочка. Именно так я и сделаю. Глава 7 Не помню, как доехала до дома, поднялась в квартиру, разобрала продукты. Не помню, когда вообще добралась живой. Картинка перед глазами размывалась потоком мыслей, в котором доминировал обладатель голубых глаз — тот, чьё имя я не произносила несколько лет даже в уме. Забыла, смяла любое упоминание о нём, как лист исписанной бумаги и закинула в самый тёмный угол сознания, но какого-то чёрта он вырвался оттуда в идеально гладком состоянии. Свеж и, сука, бодр. Женат. Женат настолько глубоко, что жена вот-вот родит. Как ни странно, но на эту девчонку у меня злиться не получалось. Рациональная часть мозга просто вопила о том, что она ни в чем не виновата. Да и сложно делать стерву-разлучницу из такой простодушной девушки, коей мне показалась Настя. Она светла, легка и улыбчива и, судя по всему, любит его по-настоящему, а не из-за толщины кошелька и других подробностей. И лишь только я разбита, убита и размазана куском дерьма у подножия чужой радужной жизни. Радует только одно — я не забеременела. Сложно представить, на что был бы похож мой побег с животом наперевес и удался бы он вообще. Сославшись на плохое самочувствие, не приготовила ужин, не разговаривала с Даней и всячески избегала зрительный контакт, боясь, что если он заглянет мне в глаза, то сразу меня прочитает и поймёт, какое именно недоразумение прошлой жизни я скрывала от него всё это время. Он знает лишь о том, что в моем прошлом произошла некоторая драма, которая и заставила меня полностью поменять жизнь и бежать без оглядки. Притянув колени к груди, лежала на надувном матрасе и бездумно смотрела в одну точку. Вероятно, слишком активный мыслительный процесс превратил мой мозг в одну большую мозоль, в которой место осталось только для мутной жидкости. Прикрыла глаза, глубоко вдохнула и заставила себя отвлечься от образа мужчины, словно вытатуированного на внутренней стороне моих век. Он в прошлом. То, что между нами было уже давно прошло и не считается важным. Он — женат. У меня есть Даня. У каждого из нас жизнь идёт своим чередом, а судьба сегодня нас столкнула лишь для того, чтобы показать, что мы друг другу больше никто и пути наши давно разошлись и больше не пересекутся. «Мы» — в прошлом. Теперь существует только «он» и его жизнь. И «я» со своей жизнью. — Как ты? Вздрогнула от тихого голоса прямо за спиной. Я и не заметила, как Даня вошёл в комнату и сел рядом. — Нормально, — прочистила горло и натянула плед до самого носа. Внутренне пожалела о том, что не прикинулась спящей. Говорить с кем-либо мне сейчас хотелось меньше всего. Когда мне плохо я предпочитаю молчать и думать. — Это как-то связано с тем, что я сказал утром? — прямо спросил мужчина. Откинулась на спину и посмотрела в его глаза, что были с трудом различимы в полумраке комнаты. — Почему ты так решил? — Ты еще утром показалась мне растерянной и даже напуганной, — повёл он плечами. — Даня… — попыталась я оправдаться или сказать хоть что-нибудь, чтобы не моргать молча в темноте. — Подожди, Диди, — остановил он меня и с силой прошелся ладонями по своему лицу, словно стирая с него усталость. — Хочу, чтобы ты понимала… Это только моё тебе признание. Я не жду, что сегодня или даже завтра ты ответишь мне тем же. Достаточно того, что ты рядом и не убежала еще сегодня утром, — невесело усмехнулся. — Да, и, наверное, тот факт, что я тебя люблю и без слов весьма очевиден. Просто признание, которое я долгое время откладывал, не вовремя сорвалось с языка. Несколько долгих секунд смотрела в черные глаза. Его прямой и открытый взгляд обезоруживал. Он был честен. Он всегда со мной честен. И это обстоятельство заставляло меня день изо дня чувствовать себя рядом с ним лживой сукой, которая не может открыть перед ним одну единственную дверцу маленького шкафчика, со срытыми в нём скелетами. — Иди ко мне, — шепнул он нежно и, подхватив за талию, усадил к себе на колени. Вцепилась в него, как в спасительную соломинку. Обхватила руками-ногами, нос спрятала в изгибе шеи и полной грудью вдохнула родной мне запах его кожи, чувствуя, как холодная пустота внутри грудной клетки стремительно заполняется теплом его прикосновений. Всё прошло и стало уже не столь важным. Остались только я и Даня. Мы. И этого достаточно. Глава 8 — Так, — прохрипел Серёга, занося в квартиру крупногабаритный груз. — Последняя коробка. Чуть не родил, нафиг! — Такое ощущение, что мы скупили весь мебельный, а не только набор для спальни, — осмотрела множество коробок, которыми была заставлена прихожая и часть гостиной. — Если этот рукожоп не сможет что-то собрать или не поймёт, куда вставить болтик, то я на связи, — подмигнул мне Серёга, открывая дверь для Дани шире. — Я всё слышал, придурок, — ткнул его в плечо Даня, входя в квартиру с пакетами продуктов. — На ужин не останешься? — Меня ждут. Если всё удачно сложится, то даже завтраком накормят. Видели бы вы какие у неё си… — Серёжа, — осекла его я. — Синие глаза. Я хотел сказать, синие глаза, — заговорщически подмигнул Дане и вышел за порог квартиры. — Ну, звоните, в общем. — Давай, дружище. До завтра. Дверь квартиры захлопнулась и мы с Даней остались одни. Привстала на носочки и чмокнула мужчину в губы, попутно отбирая один из пакетов. — Голодный, как слон, — последовал он за мной в кухню. — Иди в душ, а я пока всё приготовлю. — Пахнет вкусно. Что приготовила? — Домашнюю пиццу, как и просил, — молоко и яйца убрала в холодильник. Крутанулась на месте и впечаталась в мужскую грудь. — Напугал. Подбородка коснулись пальцы и приподняли его так, чтобы Дане было удобно меня поцеловать. Нежный, тягучий поцелуй плавно превращал меня в податливый воск в его руках. Подавшись порыву, запустила пальцы под его футболку и мягко оцарапала спину, привлекая его ближе к себе. С удовлетворением почувствовала, как по мужскому телу пробежала крупная дрожь, а жесткая ширинка уперлась мне в живот. — Душ, Даня, — напомнила ему и прикусила нижнюю губу, слегка её оттянув. — Мы это обязательно продолжим, — чмокнул меня в кончик носа и нехотя оторвался. — Никуда не уходи, я быстро. — Я жду. Довольно улыбаясь, под шум воды из ванной комнате разобрала пакеты и достала из духовки пиццу. Нарезая её относительно ровными кусочками, бросила быстрый взгляд на вспыхнувший экран телефона. «Захарова Анастасия хочет добавить вас в друзья» Нахмурилась, пытаясь вспомнить, кто она такая, но в голову ничего не лезло. Знакомых с именем Анастасия у меня не было и нет. Разве что постояльцы гостиницы, но вряд ли я убрала какой-то номер настолько хорошо, что со мной решили подружиться. Анастасия, Настя… Рука с ножом замерла. По телу прокатилась волна холода, а ноги словно онемели. Захарова Анастасия. Захарова… Захаров Игорь. Не может быть! Отложила нож и обтерла руки кухонным полотенцем. Разблокировала экран мобильника и зашла на её страницу. Она. Та самая беременная Настя из супермаркета. Десятки фотографий в обнимку с животом, словно она всегда была беременная. Столько же фотографий в обнимку с мужчиной. Игорем. И хоть на многих из них виден только его подбородок или спина, но не узнать его невозможно. Особенно если до сих пор помнишь очертание каждого мускула и каков жар его кожи на ощупь. Фотографии их свадьбы. На них она без живота, значит, свадьба не по залёту, либо срок на тот момент еще маленький. Зимой. Они поженились зимой этого года, судя по дате публикации фотографий. И даже Вилка здесь. В обнимку с девушкой, широко улыбаясь и подписью, сделанной Настей, «Моя доченька». Горечь, от которой я избавлялась две недели и только недавно поверила в то, что та наша с Игорем встреча на парковке была лишь случайностью и больше не повторится, затопила внутренности. Я думала, на этом всё, но его присутствие снова стучится в мои двери, замки в которых я поменяла уже больше двух лет назад. Не открою. Даже любопытства ради не стану открывать эту дверь. Нервно сглотнула и закрыла страницу в социальной сети, оставив её запрос без ответа. Сделаю вид, что не заметила и продолжу игнорировать. Подружками нам точно не быть. — Диди, — обратился ко мне Даня и коснулся руки, перегнувшись через стол. — Что-то случилось, пока я был в душе? С трудом отвела взгляд от телефона, лежащего экраном вниз. Заглянула в темные глаза, полные неподдельного беспокойства и натянуто улыбнулась: — Всё хорошо. Ты кушай, а то совсем остынет. — Точно ничего не случилось? — хмурился он и бросил взгляд на телефон. — Кто-то позвонил и испортил настроение? — Всё хорошо, Дань. Честно, — сжала его руку в ответ и поспешила сменить тему для разговора. — Как прошел день? Что нового? — Да, ничего, — быстро отвлекся он. — На днях будем с парнями тестить новый маршрут. Посмотрим, как будет по затратам. — А инвестор? — Есть на примете два мужика. Оба крупные шишки. Один — экстремал побольше моего и сразу будет в теме и на одной с нами волне, а второй, говорят, — семейный мужик, но с отлично выстроенным своим делом. — И что думаешь? — отпила апельсинового сока и отставила стакан, снова неосознанно бросив взгляд на телефон. Иррациональная часть мозга в компании с больным мазохизмом требовали, чтобы я еще раз пролистала фотографии в профиле Насти и изучила каждую деталь, нашла изъян и изощренно проворачивала его в своем воспаленном сознании. — Думаю, что у тебя что-то случилось, — указал он взглядом на телефон. — А по поводу инвесторов: послезавтра встреча со вторым, а после теста маршрута с первым. — У меня ничего не случилось, Дань, — улыбнулась чуть шире. — Просто боюсь, что могут позвонить и выдернуть на смену в гостиницу. А еще жду, что, всё-таки, позвонят, но с предложением поработать на какой-нибудь высокооплачиваемой должности. — Так работай с нами. Если всё удачно сложится, то нам будут нужны еще сотрудники, а ты отлично знаешь дело изнутри. — Дань, — смущенно опустила глаза, понимая, что предлагает он это не из вежливости, а потому что действительно этого хочет. — Парни всегда говорят, что это дело только вашей троицы. Вы несколько лет занимаетесь весьма специфическим экстремальным туризмом, поэтому я не хочу быть той, кто придет на всё готовенькое. Думаю, Серёге и Трумэну это не понравится. — Вообще-то, чтоб ты знала, — усмехнулся он. — Парни, как раз, наехали на меня недавно из-за того, что я не беру тебя в наше дело. — А почему ты не берешь? — делано возмутилась я. — Не знаю, — повел он плечом. — У тебя, наверняка, есть своя мечта, свои планы… Наверняка, ты планировала работать в крупной компании, а не в нашем только-только зарождающемся прыще. — Если у вас вдруг появится вакантное место. В вашем этом «прыщ и компания», — кокетливо поиграла бровками. — То могу похвастаться дипломом, в котором значится такая любопытная строчка, как технологии и организация туроператорских и турагентских услуг. — Очень любопытная строчка, — подыграл мне Даня. — Думаю, нужно внимательно присмотреться к вашей персоне. — Вы уж присмотритесь, Даниил Романович, — перекинула волосы через плечо. — А то меня могут переманить. — Этого я не могу допустить, — покачал он головой и наклонился под стол, чем-то там пошуршав. — Предлагаю хорошенько обчпокать этот вопрос прямо сейчас. — Даня! — взвизгнула возмущенно и бросила в него кухонным полотенцем. — Кто так собеседования проводит? — Что?! — выпучил он глаза и достал из-под стола воздушно-пузырчатую плёнку, в которую была упакована вся новая мебель. Не сдерживая ехидной улыбки, добавил. — Испорченная девчонка. *** — Красавчик! — в сотый раз поправила воротник Даниной рубашки, в миллионный раз огладила ладонями широкую грудную клетку. — Я уже начинаю тебя ревновать к тому потенциальному инвестору. — Перестань, — смутился мужчина. — Это, скорее, мне придется тебя ревновать каждый раз, когда на тебя как-нибудь не так посмотрят клиенты. Ты сейчас в одной моей толстовке, а я уже думаю о том, что хочу бросить все дела и остаться с тобой. — Я тебе останусь! — шлепнула его по плечу, развернула в сторону прихожей и толкнула в спину. — Иди и покажи тому инвестору, кто тут папочка и куда он должен вкладывать свои денежки. — У тебя хватка покруче моей будет. Может, пойдёшь на встречу вместо меня? — Нет, Дань, — остановилась рядом с ним в прихожей и поправила его мной же взлохмаченную челку. — У тебя язык подвешен гораздо лучше моего, да и друзей ты заводишь быстро, а вот я останусь дома и приготовлю что-нибудь вкусненькое, чтобы, когда ты вернешься, можно было отпраздновать твою первую победу и удачно заключенную сделку. Договорились? — Ты так всё красиво описала, что теперь я хочу остаться дома и готовить только в трусах и толстовке. — Иди, давай! — всучила ему в руки сумку с ноутбуком и папку с документами и картами маршрутов. — Без шампанского не возвращайся. — На удачу, — потянулся он к моим губам, запечатал их долгим поцелуем и, сделав глубокий вдох, закрыл за собой дверь. Скрестила пальцы и потрясла ими перед дверным полотном. Я волнуюсь. Дико волнуюсь о результате сегодняшней сделки, но показать это и без того напряженному Дане, обернулось бы для него еще большими переживаниями. А так есть надежда на то, что моя внешняя уверенность перерастет в его внутреннюю. Вчерашняя смена в гостинице обернулась для меня небольшой травмой ноги. Утонула в своих мыслях и не заметила, как началась лестница. Пролетела несколько ступенек, неловко выставила ногу и подернула её. Пришлось звонить Дане, чтобы забрал меня с работы и доставил до дома, так как нога распухла так, что я не смогла всунуть ее в кроссовок, да и наступать на неё тоже было весьма болезненно. Поэтому сегодня по квартире приходилось слоняться, прихрамывая. Попробовала собрать прикроватную тумбочку, но быстро сдалась, поняв, что не смогу при помощи шуруповерта прикрутить рельсы для ящичков ровно, поэтому оставив собранным каркас, отправилась в кухню, где мне равных не было. Хорошо, что кровать и шкаф мы с Даней собрали еще той ночью, когда привезли мебель, а вот тумбочку посчитали не ходовой частью и оставили до лучших времен с большим запасом свободного времени. Взялась за готовку раннего ужина. Помимо встречи с потенциальным инвестором у Дани никаких дел на вечер запланировано не было. Да и сама встреча, судя по названию ресторана, который Даня назвал во время телефонного разговора, который я слышала краем уха, находится недалеко от нашего дома, так что до возвращения будущего большого бизнесмена осталось не так уж много времени. Телефон намеренно оставила в комнате. С собой прихватила лишь портативную колонку, чтобы готовка не превратилась в немую пытку. А так хоть можно подпевать и хромоного пританцовывать и не тянуться ручками к телефону в идиотском желании посмотреть еще раз фотографии на странице Насти и Вилки. Всё это в прошлом. А если постоянно оборачиваться на прошлое для того, чтобы посмотреть, как оно там дышит, живёт и размножается, то можно споткнуться на пути к светлому будущему и расквасить свой любопытный нос. Поэтому пошло оно всё к чёрту! Лопаточку в руки и помешиваем соус для пасты, не забывая подергивать задницей, скрытой мужской толстовкой, в такт музыке. — Мы вовремя, — внезапно раздавшийся за спиной Данин голос, заставил меня подпрыгнуть на месте и развернуться на сто восемьдесят градусов. — Напугал! — прижала ладонь к груди. — Мы? — Да, — виновато почесал он затылок и, воровато оглянувшись, добавил. — Деловая встреча как-то плавно перетекла в домашние посиделки, так что у нас гости. — Даня! — прошипела возмущенно. — Я же ничего нормального не приготовила! Не одета! До сих пор в твоей толстовке хожу. — Думаю, они долго не пробудут здесь. Его жена быстро устает. — Жена? — выпучила глаза. — Ага. Мужик оказался большим воспевателем семейных ценностей. Сказал, что дело будет иметь только с тем, у кого надежно прикрыт тыл. Вот я и пригласил его в гости, чтобы показать, насколько надежно прикрыт мой тыл, — сгримасничал Даня. — И где они? — В подъезде. Ему кто-то позвонил, решил договорить, прежде чем зайти. — Чёрт! — сняла с огня соус и обтерла руки кухонным полотенцем. — Иди поздоровайся и потом переоденешься. Я их чем-нибудь развлеку. А потом, когда они уйдут, можешь на меня немного покричать за это. Заслужил. — Ладно, — буркнула я недовольно. На ходу распустила волосы и сделала из них подобие укладки. Оттянула край толстовки, надеясь на то, что она каким-то чудесным образом станет длиной до колена и натянула милую улыбку, когда услышала восторженно-детский голос из прихожей: — Я такая голодная! — Здравствуйте… — вышла я из-за угла и вросла ногами в пол, не в силах, что-либо сказать или, хотя бы, моргнуть. — Диана! — даже оглушающий вопль Насти не поспособствовал моему высвобождению из цепкого капкана голубых глаз. Какого, сука, хрена?! — А я ещё подумала, ну, не могут за короткое время мне повстречаться две Дианы в маленьком городе, — тараторила девушка, повиснув на моей шее, словно мы старые подруги. — Представляешь, Заюш, какое совпадение? — обратилась она к мужчине, лениво мне улыбающемуся. — Представляю, — произнес он хищно, не отпуская мой взгляд ни на мгновение. Он знал! Этот чертов кусок… льда знал, куда он идёт! И сейчас получает нескрываемое удовольствие от того, что смог поставить меня в безвыходное положение. Я долгих два года тщательно подбирала замки, желая надежно закрыть дверь в прошлое. Прятала ключи, чтобы он не смог их найти и снова открыть её, а он, сука, пришел с болгаркой. Глава 9 — Так вкусно пахнет! — верещала у самого уха Настя, всё ещё не соизволив отцепиться от моей шеи. — Даже в ресторане, в котором мы сейчас были, так не пахло. — Я приготовила пасту. С трудом отвела взгляд от надменного индюка, неторопливо снимающего обувь у порога. С большим усилием удержала себя от того, чтобы одернуть край толстовки или почесать ноги там, где с особой тщательностью блуждал его холодный взгляд. Меня словно выкинуло на два года назад прямиком на диван в его квартире, к тому кубику льда. Чёртов манипулятор! Нельзя так влиять на мои рецепторы одним только взглядом. Или это мне не стоит так реагировать на его взгляд? Можно подумать, что это так просто, особенно, когда не выстроила оборону заранее и не была готова к тому, что однажды предстоит держаться такой же глыбой льда, что и он. — Пасту?! Обожаю! — хлопнула девушка в ладоши. — Ничего, что я так навязываюсь на ужин? — Ничего. Тебе, наверное, сейчас нужно есть за двоих? — улыбнулась ей, старательно игнорируя взгляд, намертво прицепившийся к толстовке Дани, в которой я сейчас была. Простите, что встречаю не в бальном платье, Игорь Ренатович. — Вообще-то, нет, — прикусила она нижнюю губу и заговорщически прошептала, слегка ко мне склонившись. — Но иногда хочется есть не за двоих, а за всю футбольную команду. — Тогда предлагаю пройти к столу. Даниил уже всё накрыл, наверное, а я пока переоденусь. Отошла чуть в сторону и пропустила Настю вперед. Придерживая животик двумя руками, она медленно прошла миом меня и восхищенно осмотрела каждую стену, углы и полки, что встречались на её пути. Спиной почувствовала чужое тепло и крепко сжала кулаки, сделав глубокий вдох. Отступила на шаг и прижалась к стене в прихожей. Жестом показала мужчине, чтобы проходил вперед и больше не смел отравлять меня своим особым терпким ароматом. Да, я его помню. Он глубоко въелся в мой мозг и даже спустя время не выветрился. И столь же сильно я помню, как ощущается его тело, прижатое к моей спине без единого сантиметра одежды. Как бьётся сердце, запертое в широкой грудной клетке, и как в ней зарождается низкий рокот, когда он подходит к пику наслаждения. Я помню всё. И это бесит даже больше, чем его прямой взгляд с едва заметной ухмылкой на губах в момент, когда он тем же жестом, каким его пропускала я, указывает мне пройти в гостиную первой. Оттуда слышен смех Насти, спокойный тон Дани и звон посуды и столовых приборов. И только я и Игорь — две скалы, застрявшие в одном дверном проёме, — безмолвно давим друг на друга, наивно полагая, что один из нас сдастся. — Диана! — позвала меня Настя. — Иду, — крикнула в ответ и, стараясь не касаться Игоря, прошла в гостиную, где Даня уже накрыл стол, кипятился чайник, а Настя стояла с пакетом молока и смотрела на меня, умоляющими глазами. — Что случилось? — Можно мне немного молока? — улыбнулась она стеснительно. — Конечно, можно. Только оно холодное. Горло не заболит? — Я совсем немного. Мне только беременную хотелку успокоить и всё. — Ну, раз так… — достала для неё из верхнего ящика стакан и поставила его на столешницу гарнитура. — Только маленькими глотками пей, чтобы точно не заболеть. — Хорошо, — кивнула она бодро и наполнила стакан наполовину. Не стала слишком назойливо следить взглядом за тем, как она пьёт и покинула кухонную зону, чтобы добраться до комнаты и, наконец, переодеться. Даня и Игорь что-то обсуждали вполголоса, стоя у обеденного стола. Судя по выражению лиц, разговор носил деловые нотки. Проходя мимо Дани, ощутила его прикосновение на своих пальцах. Бросила на него быстрый взгляд и поняла, что коснулся он меня неосознанно. Он всегда так делает — ему важно прикоснуться ко мне, словно ища подтверждение тому, что у нас всё хорошо, даже когда он не обращает на меня внимания, занятый своими делами. Сжала в ответ его пальцы и получила мимолетную улыбку и теплый взгляд тёмных глаз. Улыбнулась в ответ и быстро скрылась в комнате, плотно прикрыв за собой дверь. Прислонилась к ней спиной и прижала руки к грудной клетке, которую вот-вот разворотит биением, сходящего с ума сердца. Нужно пережить этот чёртов ужин, а после ухода внезапно упавшего на мою голову самаритянина, внушить Дане, что такой инвестор нам не нужен. Ведь при всей ясности его глаз мотивы его весьма темны. Глава 10 — Очень вкусный соус! Тает во рту, как сливочное облачко! — Настя старательно облизывала вилку, не менее старательно обсыпая комплиментами всё, что ей попадалось на глаза и в рот. Почти литр молока исчез в ней так быстро, что я побоялась, что она лопнет прямо за столом. Но, с другой стороны, её веселость и непосредственность здорово разбавляла общую обстановку за столом. Если бы не её активное верещание, то вечер проходил бы со скрипом старой ржавой тележки, а так я могла отвлекаться на неё и не акцентировать внимание на Игоре, чей взгляд слишком часто возвращался ко мне. В целом, вечер проходил относительно сносно, правда, ровно до того момента, пока Игорь не решил, что разговаривать о делах в присутствии дам не стоит, ибо нам станет скучно, и лучше отвлечься на что-нибудь нейтральное. Настя его инициативу поддержала всеми шевелящимися конечностями, а вот я — нет. Для меня бы стало лучшим исходом, если бы они с Даней быстро обсудили все дела и глыба льда, сидящая наискосок от меня, покинула мою крепость и больше не вернулась. Думаю, ему не столько интересен бизнес Дани, сколько любопытно узнать подробности моей личной жизни, а раз у меня в ней всё хорошо и ему места нет, то и смысла задерживаться здесь у него тоже нет. Пусть посмотрит еще немного, убедится в том, что я в нём больше не нуждаюсь и уедет вместе со своей беременной свиристелкой далеко и надолго. Хотя, нет. Не уедет. Ускачет. Он же теперь Заюша… — Парни приедут примерно через полчаса, — произнес Даня, который отлучался для звонка Серёге и Трумэну. Игорь захотел видеть всех участников стартапа, чтобы быть уверенным в том, что его деньги буду работать, да и самим парням тоже любопытно увидеть того, кто вольётся в их дело. Хоть и не физически, но финансовое вливание для них сейчас значит куда больше. — Я тогда еще что-нибудь приготовлю, — спохватилась я, намереваясь выйти из-за стола и найти спасение у плиты. — А то мне парней кормить нечем будет. — Не переживай, — остановил меня Даня и приобнял за плечи Мягко притянул к своему боку и поцеловал в висок. — Серёга поедет через ресторан, так что парни приедут не с пустыми руками. — А то ты Серёгу не знаешь, — фыркнула я и поймала на себя взгляд голубых глаз над ободком чашки с горьким кофе. — Он съест всё то, что привёз, а потом ещё и наш холодильник разорит. — Диана, — этот низкий голос с легкой хрипотцой вызвал покалывание в кончиках пальцев. С трудом уговорила себя вернуть внимание его лицу и при этом стараться выглядеть милой, а не злобной мегерой. — Давно ты знакома с двумя другими участниками дела? Им можно доверять? Едва заметно выгнула бровь, подавила зарождающиеся нотки раздражения и спокойно ответила: — Они мои друзья. Больше года. Первые два человека после Дани, кому я могу доверять абсолютно во всём. Несколько долгих секунд, показавшихся мне вечностью, выдержала его прямой взгляд и, всё-таки, не смогла сдержать раздражение, когда уголок его губы медленно пополз вверх в лёгкой насмешке. — Ясно, — произнёс он, словно самому себе. Что ему ясно? Что если меня разозлить, то помимо Дани он рискует получить еще от двоих парней по рёбрам, в которые снова и снова бьёт бес? Если ему ясно именно это, то я не против. Если он собирает на меня некое досье, то я нахожусь на грани того, чтобы воткнуть ему в глаз вилку. — Больше года?! — выпучила Настя глаза и подпёрла подбородок кулачком. — А с Даниилом вы тоже больше года знакомы? А как вы познакомились, если не секрет? Всегда так любопытно узнать… — Настя, — жесткий голос, подобный удару хлыста, оборвал её почти детское верещание. — Ой, да… — вздрогнула она совершенно неподдельно и спрятала руки под столом, сконцентрировав на них всё своё внимание. — Простите, — прочистила она горло. — Я иногда бываю слишком назойлива. Глаза цвета теплой карамели виновато посмотрели на меня. В них отразился самый настоящий страх и едва заметные слёзы, что готовы были вот-вот сорваться. Но вместо того, чтобы дать волю эмоциям, девушка натянуто улыбнулась, словно внушая самой себе и всем нам, что ничего не произошло и вновь вернула внимание на сцепленные пальцы под столом. Находясь в лёгком шоке от этой сцены, перевела внимание на Игоря, всем своим видом задавая ему вопрос: «Какого хрена сейчас было?!». Но в ответ получила лишь бесстрастную маску уверенного в себе быка-осеменителя. — Конечно, не секрет, Настя, — улыбнулась я девушке, которая робко посмотрела сначала на меня, а потом на своего мужа. — Даня, расскажем историю нашего знакомства? — Почему бы и нет? — повёл он плечом и тоже улыбнулся девушке. — Тем более, что это не просто история знакомства, а самая настоящая история спасения одного идиота ангелом. — Спасения? — округлила глаза Настя. Кажется, жизнь начала к ней возвращаться. — Да, — кивнул Даня и заглянул мне в глаза, словно возвращаясь в тот день. — В прошлом году, в конце мая, я ехал на встречу с парнями. Мы собирались потестить один, популярный сейчас, маршрут… Не суть, в общем. Я ехал на мотоцикле с сумкой через плечо, и какой-то мужик на седане решил, что асфальт достойны портить только его колёса. Он резко дал в сторону и снёс меня на скорости с мотоцикла. Я знал, что автомобилисты недолюбливают мотоциклистов, но не думал, что эта хрень однажды коснется и меня. В общем, меня откинуло от его тачки, ударило об другую и выкинуло с мотоцикла… — О, боже! — задержала Настя дыхание, выпучила глаза и закрыла рот ладонями. Сложилось впечатление, что если сейчас Даня скажет: «А потом я умер», то она безоговорочно в это поверит. — … И вот лежу я на асфальте, неестественно загнутый, смотрю в небо и понимаю, что сдохну не из-за падения или столкновения с машинами, а из-за того, что ремень спортивной сумки слетел с плеча, обмотался вокруг шеи и душит меня. А я даже сдвинуться с места не могу, чтобы ослабить давление, потому что тело не слушается, а сумка зажата подо мной. Получается я сам себя и задушу… Сильнее сжала его руку и тепло заглянула в глаза, помня каждую секунду того момента. Столько страха и ужаса за несколько секунд своей жизни я не чувствовала никогда. — …Никто не подходит, — продолжал Даня. — Никто не пытается помочь или убедиться в том, что я еще живой. Кто-то снимает на камеру, кто-то вызывает скорую, но близко не подходит никто. С одной стороны, логично, потому что людей с возможными переломами и смещениями лучше не трогать, если точно не знаешь, что делать, но, с другой стороны, так тупо. Такая тупая смерть могла меня ждать… И вот лежу я, смотрю в небо, чувствую, что вот-вот отключусь. Мысленно прощаюсь с друзьями, родителями… Со всеми, короче. И тут прямо перед глазами появляется мой ангел. Сказав это, Даня посмотрел на меня с благодарностью и восхищением. Смущенно улыбнулась и опустила взгляд, разглядывая наши переплетенные пальцы. — Такая красивая. В какой-то белой одежде. Футболка, вроде. Огромными карими глазами заглянула мне в лицо. Упала рядом со мной на колени и ослабила ремень. Помню, что улыбалась и говорила, что всё будет хорошо, хотя сама страшно тряслась, — поднял наши руки над столом. — Вот так и держала за руку, пока я не вырубился. — Только перед тем, как вырубиться ты еще успел номер телефона у меня поклянчить, — хохотнула я, вспоминая, как непослушным языком и севшим голосом он выдавал основы пикапа, вместе с тем лежа в луже собственной крови. — Я не мог отпустить тебя просто так, — улыбнулся Даня. — И никто, кроме Дианы не подошёл? — подалась вперед Настя, глядя на нас во все глаза. — Ужас! Ко мне, кстати, в супермаркете тогда тоже, никто, кроме Дианы не подошел, хотя все видели, что я с пакетами и беременная сильнее некуда, — фыркнула девушка, словно попутно злясь на равнодушие общества. Лучше бы я тогда была одной из тех равнодушных… Подняла взгляд и увидела довольную ухмылку Игоря, которую он поспешил спрятать за ободком чашки. Словно в том, что я когда-то не осталась равнодушной ни к Дане, ни к его жене, — целиком и полностью его заслуга. — А как ты оказалась на месте аварии? — полюбопытствовала Настя. — Я в тот день опаздывала в университет. Автобус сломался, не доезжая до нужной мне остановки, и пришлось бежать до этой остановки, чтобы попасть на другой автобус. А потом раздался визг шин, какая-то женщина крикнула, что парня сбили… В общем, я наплевала на то, что опаздываю и побежала уже не на остановку а прямо туда, где в кружочек собрался народ, чтобы поглазеть и поснимать на телефоны. — Бывают же совпадения! — восхищенно выдохнула девушка. — И ты дала ему свой номер телефона? Игорь раздраженно вздохнул, но ничего говорить не стал. Тут я, пожалуй, могу с ним согласиться — Настя, и правда, весьма назойлива. — Нет, — ответил за меня Даня, который умел маскировать раздражение лучше всех нас, здесь собравшихся. Да и дальше идёт слишком много интимных подробностей, которые касаются только нас двоих. — Если коротко, то Диана убедилась в том, что со мной всё в порядке и исчезла. Потом пришлось переворачивать весь город, чтобы найти её. И нашёл. А если не коротко, то пробыв у реанимации почти два дня и, ожидая, когда Даня придёт в сознание, я познакомилась со всеми его друзьями и родителями раньше, чем с ним самим. Не знаю, зачем я ждала его возвращение в сознание и теребила кудряшки, пока он спал, но на тот момент, мне казалось, что он нуждается в моей помощи. Да и общага, в которой я на тот момент жила, была не лучшим местом на земле. Но когда он пришел в сознание и к нему пошли плачущие от счастья родители и друзья, я почувствовала себя лишней и просто тихо ушла. Затем, спустя неделю за окном моей комнаты на втором этаже общаги появилась строительная люлька крана-манипулятора, а в ней Даня с перебинтованной головой и цветами в руке. Таким путем он пришел ко мне потому, что его не пустили в общагу без нужного на то пропуска. После было больше полугода ухаживаний. Даня не был настойчив, не нарушал моих личных границ и просто был мне другом… до поцелуя в новогоднюю ночь, которую я провела в кругу его друзей, а не в пустой общаге, как было в прошлом году. — Как романтично! — подперла Настя обеими кулачками щеки. — И после того, что с тобой произошло, ты позволяешь Диане управлять мотоциклом? — глыба льда заскользила по сиропу, пролитому нашей зефирной компанией. Полоснула взглядом по его лицу, но в ответ получила лишь высокомерную маску, которую захотелось смахнуть ногой. И, очевидно, не мне одной. — Диана большая девочка и вправе делать то, что посчитает нужным. Я её мужчина, а не папочка, — произнёс Даня тоном, которым, судя по выражению лица Игоря, крошат лёд. Клянусь, если бы я не была хорошей, воспитанной девочкой, то разложила бы Даню прямо на этом столе и позволила бы сделать с собой всё, что он захочет. — А как вы с Игорем познакомились? — не удержалась я от вопроса. А что? Им можно заглядывать в замочную скважину нашей комнаты, а нам — нет? Игорь заметно напрягся. Стиснул челюсти и снова присосался к чашке кофе, не планируя отвечать на мой вопрос. — Мы? Да, ничего особенного, — отмахнулась Настя, и настроение её заметно ухудшилось. Откашлявшись, она оправила платье, погладила животик и, наконец, соизволила ответить на вопрос. — Я училась в одном университете с Виолой, дочкой Игоря. Как-то раз осталась у неё ночевать в загородном доме, а ночью приехал Игорь. Вот мы и, кхм, познакомились. Девушка совсем поникла, и внутреннее чутьё мне подсказывало, что знакомство Игорь решил начать сразу с изучения её внутреннего мира путём глубокого внедрения. Настойчивый звонок в дверь вовремя разбавил напряженное молчание. — Парни приехали, — произнёс Даня и встал из-за стола. — Я открою. — Я чайник поставлю, — поспешила и я покинуть поле битвы, на котором без Дани я сразу стану беззащитной открытой мишенью. Глава 11 — Я чувствую божественный аромат Дианиной стряпни. Дорожка от желудка к сердцу становится всё короче, — мурлыкал в прихожей Серёга специально максимально громко, чтобы ему не приходилось повторять комплименты дважды. Улыбнувшись в гладкую поверхность столешницы, привычно подумала о том, что имею в друзьях великовозрастного балбеса, который в любой момент может сесть в песочницу и прекрасно впишется в банду в сандаликах и куличиками поштучно. Подняла взгляд и уперлась в голубые озера, слегка прищуренных на мне глаз. Да, Игорёк, мужиков в моём доме бывает столько, что фумигатор ставь, чтобы спугнуть хоть маленькую часть. — Смотри, — шепнула его жена и загородила высокомерную морду телефоном, в котором ему что-то настойчиво показывала. — Всем привет! — бодро произнёс Серёжа, неся в руках пакеты. — Ты скупил весь ресторан? — выпучила глаза и раскрыла один из тех, что он поставил на стол. — А ты оставила мне хоть немного соуса? Дан всё мне рассказал, — грозно потряс он пальцем. — Специально для такого извращенца, как ты, я приготовила кусок хлеба и остатки соуса на дне сковородки. Всё как ты любишь. — Пока Дан говорит, что ты ангел, я буду шептать, что ты моя богиня, — заговорщицки подмигнул мужчина. Хоть он и произнес это достаточно тихо, но его слова не были пропущены мимо ушей, что находились по сторонам от оценивающих нас со стороны голубых глаз Игоря. Даже бровь едва заметно выгнул, словно спрашивая: «Серьёзно?». Подалась вперёд и вполголоса, но так чтобы слышали кое-чьи уши, сказала Серёже: — Иди поздоровайся с серьёзным дядей, сделай вид, что тебе интересно, о чем он говорит, потом выпроводим его и я разрешу тебе вылизать любую посуду в своей кухни. — Если что, мой язык такой шустрый не только в разговоре, — подмигнул мне друг. — Иди уже, дурак! — шикнула на него и притворно взмахнула кухонным полотенцем. Под оживленную мужскую беседу быстро накрыла на стол, составив в него всё, что принесли с собой Трумэн и Серёга. Пока парни активно рассказывали и специфике своего дела и дальнейших планах касаемо его развития, я и Настя скучали. Правда, я могла себе позволить выйти из-за стола и отвлечься на небольшие кухонные хлопоты. А вот беременной жене воротилы больших денег приходилось смиренно ждать, когда её муж выслушает всё то, что говорят ему парни и вставит свои полированные пять копеек, если, конечно, успеет. Ей было тяжело. Видно было, что она устала. Часто, то отклонялась от спинки стула, то прижималась к ней. Гладила живот, вздыхала, натянуто улыбалась, когда кто-то за столом обращал на неё внимание. В основном, внимание на неё обращал Серёжа, периодически предлагая добавить ей что-то в тарелку или интересуясь её самочувствием. С каких пор он стал таким чутким? Удивительный человек, конечно. Я же нервно постукивала пальцами по краю кружки с чаем и прикусывала ноготь мизинца, ожидая, когда закончится эта сюрреалистичная встреча и парочка исчезнет из квартиры и больше в неё не вернётся. Потому что, скорее всего, Игорю совсем не интересен бизнес парней и их планы. Что-то мне подсказывало, что он явился только для того, чтобы посмотреть, как я живу и себя любимого, конечно, тоже показать. Возможно, он ждал, что явившись в моё гнездо, увидит, что всё здесь довольно тухло, но убедился в обратном и, судя по его недовольству, которое я умела отлично различать под маской равнодушия, он был не рад такому раскладу. Наверное, весь вечер ждал, что в какой-то момент я упаду перед ним на колени и стану умолять спасти бизнес моего парня, а я взамен никогда не поднимусь с колен и не закрою рот для удобства Господина. К счастью, ни один из сидящих за этим столом не примет позицию, нужную ему. Разве что жена. Но это уже меня не касается. Иногда вслушивалась в разговор, но только лишь для того, чтобы испытать гордость за Даню, который общался на равных с Игорем, совершенно не намереваясь лизать зад, даже если тот предложит максимально большую сумму. — Ты как? — спросил Игорь, впервые за вечер обратив внимание на беременное приложение к себе. — Устала, — выдохнула Настя и даже склонила голову к его плечу. Она, действительно, устала. Казалось, ей тяжело даже глаза держать открытыми. — Пожалуй, на сегодня хватит переговоров, — резюмировал Игорь и вышел из-за стола. Поддерживая Настю под локоть, помог ей встать и задвинул за ней стул. — Остальное обсудим на днях «при галстуках». Диана, благодарю за ужин. — На здоровье, — произнесла я бесцветно, даже не планирую поднимать взгляд и смотреть ему в глаза. Пусть просто уйдёт и перестанет бесконтактно теребить мне нервы. — Я провожу, — Даня встал следом и, пропустив гостей вперед, скрылся вместе с ними в прихожей. Небольшой шорох, тихие голоса и долгожданный хлопок двери. Подавила в себе желание пройти в прихожую и лично убедиться в том, что Игорь не закатился под ботинок, чтобы остаться в этой квартире еще хоть на несколько минут. — Охренеть! — выдохнул Серёжа. — Ей двадцать-то есть? — Кому? — спросил Трумэн. — Насте. Под старика легла… Дурочка. — Старик-то старик, а ты в его возрасте сможешь тряхнуть стариной так, чтобы вдуть молодухе? — вслух рассуждал Трумэн. — Хрен его знает, — дернул мужчина плечами. — Если только на носилках член заносить… — Фу! — поморщилась я и отставила кружку. — А что сразу «фу»?! — возмутился Серёжа. — Вот Настюхе не фу. Хотя, конечно, дура, но красивая, сука. Вы не сёстры, нет? — Сёстры по дурости или по сучести? — поинтересовалась я. — По внешности, — фыркнул друг. — Просто, если бы он не представил её, как свою жену, то я бы был уверен, что она твоя сестра. — Кстати, да, — закивал Трумэн. — Схожее что-то есть. — Нет, я её вижу второй раз в жизни, — ответила я раздраженно и вышла из-за стола. Хлопнула входная дверь и в квартиру вошёл Даня. Хмурый и даже несколько злой. Внутренне порадовалась такому исходу. Значит, многоденежная кандидатура Игоря не пришлась ему по вкусу, что служит хорошим признаком того, что больше я его здесь не увижу. — Парни, — начал Даня безрадостно, чем заставил замолчать и поникнуть друзей. — У нас есть инвестор! — широко улыбаясь крикнул он, чем запустил цепочку радостных мужских объятий и похлопываний по спинам. Будто не инвестор у них появился, а наша сборная впервые забила не в свои ворота. — А ты, придурок, — указал Даня на Серёгу. — Заправь свои яйца обратно в ширинку и даже смотреть не смей в сторону жены инвестора. Понял? — Классная девчонка! Дай, хоть, посмотреть. — Не трахать. — Она же беременная. Неудобно как-то… мелкому в макушку долбиться. — Придурок, — вздохнул Трумэн, покачивая головой. Глава 12 Воздух в квартире буквально пропитан мужским ароматом. Его ароматом. Этот чёртов Дьявол вновь оказался слишком близко. Въелся в кожу, проник в самые потаенные уголки мыслей, продолжая бродить в них хозяином, даже когда самого его рядом не было. Бесит! Все два дня после ухода Игоря из нашей квартиры я несколько раз порывалась рассказать обо всём Дане, но каждая попытка завязать такой разговор оборачивалась провалом. Он был слишком возбужден. Слишком увлечен построением планов и маршрутов на случай расширение бизнеса, и забирать у него его мечту только потому, что когда-то я спала с его инвестором — я не имею права. Тем более сейчас, когда наши с Игорем отношения в далёком прошлом, у обоих свои отношения, а у него и вовсе жена и ребенок, который должен родиться через пару месяцев. Ни я, ни он не станем рвать имеющиеся у нас отношения. Я точно не стану. И Игорь тоже вряд ли пойдёт на этот шаг. По крайней мере, мне хочется верить в его порядочность, а не только в красивую обёртку, в которой он выгодно умеет подать себя окружающим. Даже Серёга с Трумэном полны восторга, надеясь набраться опыта у «знающего мужика». И это бесит ещё больше: когда ты всеми силами пытаешься его ненавидеть, а все вокруг поют только о том, какой он хороший. Ещё и этот терпкий мужской аромат, что следует за мной повсюду, подобно призраку. Откидываю одеяло в сторону и впериваю взгляд в потолок. Шарю рукой рядом, но никого не нахожу. Даня на маршруте, значит, будет поздно. Перевожу взгляд на часы — почти полночь. С минуты на минуту должен появится. Скорее всего, голодный. Нехотя, встаю с постели, чтобы разогреть ему ужин, а заодно отвлечься от калейдоскопа мыслей, осколки которых не пестрят разнообразием красок. Всё серое, черное и абсолютно безрадужное. Не заморачиваюсь с включением света из гостиной в кухню, потому что достаточно того освещения, что мне даёт экран телефона. Листаю свежие фотографии с Даниной поездки, где он с Серёгой зарядили группу из пяти парней эмоциями на разрыв лица от широкой улыбки. Все в грязи, чумазые, но это не мешает им улыбаться во все имеющиеся зубы и обниматься с моим парнем, словно они старые друзья. Да, Даня и Серёжа умеют располагать к себе кого угодно, какой-то природной лёгкостью общения. Да и парни — есть парни. Всё равно, что дети, особенно если под задницами мотоциклы, бездорожье и многие километры дикого почти непроходимого леса. Это ли не рай для мальчишек, ищущих приключений? Проходя мимо кресла, рефлекторно подпрыгиваю на месте, не сразу заметив, что в нём кто-то есть. Тень медленно отлипает от высокой спинки и выпрямляется во весь рост. — Даня? — спрашиваю аккуратно и, плохо контролируя подступающую панику, пытаюсь включить фонарик в телефоне. Жесткие пальцы обхватывают запястье, а другая рука выхватывает у меня телефон и швыряет его в сторону. — Разве я похож на твоего сопляка? — вкрадчивый голос острыми иглами впивается в кожу, заставляя дрожать и отступать, когда он делает ко мне шаг за шагом. Лёд глаз, что в полумраке кажутся синими, царапает последние целые участки израненной души. Сердце готово проломить грудную клетку и прыгнуть то ли ему в руки, то ли из окна, чтобы найти от него спасение в гибели. — Что ты здесь делаешь? — шиплю я, словно боясь, что нас кто-то может услышать. — Пришёл за тем, что принадлежит мне, — продолжает наступать на меня Игорь. — В туалете забыл смыть? — не нахожу я нужного ответа, но задерживаю дыхание и прикусываю губы, когда спина касается жесткой холодной стены. — Игорь, уйди. Прошу тебя. Мужчина склоняется к моим губам, почти коснувшись их. Отворачиваю лицо за секунду до возможного поцелуя и почти схожу с ума, когда он проводит кончиком носа по открывшейся ему шее и делает глубокий вдох. Миллиарды мурашек проносятся по телу и ударяют по ногам, вынуждая их подкоситься. — Такая сладкая… — шепчет, касаясь губами чувствительной кожи. — Горячая… — оставляет долгий поцелуй во впадинке под ухом. — Моя! — почти рычит он и с жадностью впивается в губы. Впечатывает в стену и с силой сжимает бёдра, практически отрывая меня от пола. — Нет! — кричу и отталкиваю его, как можно дальше от себя. Замахиваюсь и ударяю ладонью по озлобленному лицу. Неестественный хлопок взрывает пространство вокруг. Рывком сажусь в постели. Тяжело дыша пытаюсь осознать случившееся и понимаю, что это был всего лишь сон. Игра больного, воспаленного воображения, которое смешало желаемое с нежеланным, больное с отболевшим. Растираю лицо ладонями, смахивая морок и замираю, прислушиваясь к обстановке внутри квартиры. Кто-то ходит. Бросаю быстрый взгляд на часы и вижу, что уже немного за полночь. Если сон решил воплотиться в реальность, то хрена с два у Игоря получится меня коснуться в этот раз. Тяну руку к полу и нащупываю там небольшую гантель, которую сама и оставила утром, когда отбирала её у Дани. Зажала снаряд в руке, приготовившись бить ею наотмашь, если Игорь решит приблизится к постели, в которой сейчас сижу я и вслушиваюсь в темноту. Крадущиеся шаги становятся всё ближе к двери комнаты. Настораживаюсь. Каждый нерв натянут подобно пружине и готов атаковать. Дверь плавно отъезжает в сторону и в проеме показывается знакомая кучерявая голова. — Разбудил? — виновато шепчет Даня. — Дверью случайно хлопнул… — Нет. Всё нормально. Я не спала, — незаметно убираю гантель под подушку и откидываю одеяло в сторону. — Голодный? — Есть немного. Но соскучился я гораздо сильнее, — низкий голос бальзамом разливается по телу, снимая напряжение с мышц. Мягкие губы нежно касаются моих и зарождают знакомое тепло внизу живота, но прерывают поцелуй, едва наши языки касаются друг друга. — Я грязный, малыш, — шепчет Даня и упирается своим лбом в мой лоб. — Тебя помыть? — Только если я помою тебя в ответ, — мурлычет он. — Иначе я бы и не согласилась. — Тогда я сделаю один звонок и буду весь твой, — отстраняется он и на ходу скидывает с себя одежду. — Звонок? Кому ты хочешь звонить… — бросаю взгляд на часы. — …в первом часу ночи? — Трумэну, — отвечает Даня, уже набирая номер друга. — Нужно, чтобы они с Серёгой решили, кто из них поедет со мной на форум. — Форум? — хмурюсь я, следуя за ним. — Что за форум? — Игорь предлагает съездить на несколько дней на форум, который сейчас проходит в Сочи. Будет не лишним обзавестись полезными знакомыми и связями. Да и плюс ко всему, Игорь намекнул на то, что там будут владельцы таких же баз, как у нас с парнями, и они могут поделиться с нами местами, где берут технику и оборудование по приемлемым ценам. И в целом, нам не помешает перенять опыт других баз, потому что таких, как наша, в области всего одна, но вряд ли они станут делиться секретами успеха с прямыми конкурентами. Так что эта поездка нам точно нужна. — И когда нужно ехать и на сколько? — спросила я аккуратно, чувствуя, как внутри поднимается волна необъяснимого раздражения и даже злобы. — Послезавтра. Дней на пять, думаю. Не больше, — пожимает Даня плечами и отвлекается на телефонный разговор. — Да, Трум. Разбудил?… Застыла на месте, уставившись в одну точку. При внешнем спокойствии внутри я кипел от ярости. Игорь, прикрывшись добрым советом, отправляет Даню в командировку на несколько дней. Где-то я это уже слышала… Глава 13 — Ты придурок?! — Даня взъерошил влажные после душа волосы и приложил телефон к другому уху. — Чемодан вещей с собой возьми, а не гондонов. Проходя мимо мужчины чмокнула его в гладкую щёку, которая приятно пахла лосьоном после бритья. Не удержалась и практически повисла на широких плечах, обняв его со спины. Такой большой, мягкий, уютный и весь мой. — Я еду в Сочи, где миллионы купальников наполнены знойными девчонками, — доносился голос Серёжи из динамика телефона. — А ты предлагаешь мне набрать чемодан трусов? Я их, возможно, вообще там не надену. — Мы едем с рабочей поездкой, а не с ебучей, — сдержано ворчал Даня, при этом нежно целуя меня в запястье и поглаживая по руке. — Это ты у нас святоша, чьи яйца зажаты в Дианкиной руке, а мои скорлупки требуют вольного морского ветра, так что не мешай мне строить своё маленькое счастье. — С чемоданом гондонов? — рассмеялись мы с Даней. — У каждого свой инструмент. Ты башку об асфальт разбиваешь, а я вооружаюсь по полной. — Задолбал, — вздохнул Даня и качнулся вместе со мной. — В шесть утра завтра встанешь, чтобы на самолёт не опоздать? — Только если мы проснёмся вместе, солнце. Ты шепнешь мне на ушко… — Эй! — вклинилась я в разговор. — Он мой! — О! Так это даже лучше! — оживился Серёга на том конце провода. — Утром ты шепнешь мне на ушко… — Эй! — теперь пришла очередь Дани, не позволить Серёже договорить. — Она моя! Тронешь хоть пальцем, в чемодане с гондонами и похороню. — Вообще-то я думал, что мы завтра втроём проснёмся в одной постели, а вы мне будете шептать пошлости, чтобы я встал… хотя бы частично. Но нет, так нет. Придётся заводить будильник и плакать всю ночь в подушку. Дианка-то с нами поедет? — Поеду, — вырвалось из меня раньше, чем я успела осознать сказанное. — Точно? — Даня недоверчиво округлил глаза и вгляделся в моё лицо. — Точно, — кивнула я, понимая, что поступаю верно. Я не позволю одному известному эгоисту снова провернуть им же проверенный когда-то трюк с внезапной командировкой для нежеланной помехи. — Помнится, один молодой бизнесмен предложил мне с ним работать. Предложение ещё в силе или это был лишь повод залезть ко мне в трусы? — А вот это уже интересно… Продолжай, — донесся голос Серёги из трубки. — Если услышите, как щелкнет крышка тюбика со смазкой, то это крем для рук, если что. Закатив глаза, Даня отвел телефон в сторону и уже более серьёзно вгляделся в мои черты: — Ты уверена, что хочешь работать со мной? И не только из-за того, что мы вместе живём? — Я хочу работать с тобой по трём причинам. Первая: мне нравится то, что делаешь и то, как ты это делаешь. Вторая: я верю в твоё дело и знаю, что никто за него не болеет так, как ты. И третья… А любовь считается весомой причиной? — нарочито нахмурилась я. — Любовь? — произнес Даня вкрадчиво и без того темные глаза стали совсем темными. Почти по хищному опасные. — К делу любовь? — К тебе, — ответила без экивоков, глядя прямо в его черные бездны, что, казалось, вспыхнули пламенем. — Я перезвоню, — бросил Даня, не глядя в трубку, и отключил звонок, не дождавшись ответа от Серёги. Швырнул телефон на столешницу и выпрямился рядом со мной во весь рост. Пришлось вскинуть подбородок, чтобы не разорвать с ним зрительный контакт. — Любишь? — спросил он, словно не веря. — Да, — кивнула коротко, не отводя взгляда. — Кого? — Тебя, — ответила и почувствовала как приятное волнение и трепет зашевелились в груди слева. — Разве это не очеви… Договорить мне не удалось, так как в следующую секунду на губы обрушился голодный требовательный поцелуй, что украл не только слова, но дыхание, разум и владение собственным телом. Подхватив меня на руки, Даня понёс меня в комнату, на ходу сминая губы и срывая полотенце — единственное, что было на мне. — Мы же только что делали это в душе, — смеялась я, пока Даня исследовал поцелуями каждый миллиметр моей кожи. — Мне мало. Мне всегда тебя мало. Выгнулась всем телом не в силах сдержать протяжный стон, когда его язык коснулся чувствительного комочка нервов. — Боже! — волосы разметались по подушкам. Все мысли вылетели из головы, в то время как сама я улетела в параллельную Вселенную, где нет ничего, кроме бескрайнего наслаждения, что способен мне дарить только один мужчина — Даня. *** Уволиться в этот же день с работы не составило большого труда, тем более, что руководство само было радо меня турнуть из гостиницы, узнав о том, что я разослала своё резюме, желая найти более высокооплачиваемую работу. Ну, хоть не заставили отрабатывать две недели и лишь с брезгливым выражением лица оставили размашистую подпись и жирную печать на заявлении. Расстроились только девчонки, с которыми я работала посменно и Алина, которая обещала, что тоже уволится, так как обещанного карьерного роста за почти четыре года безупречной работы она так и не дождалась. Верхушки менялись только по родственной связи или прямому знакомству. Поэтому сейчас, ожидая вместе с Даней чемоданы по прилету в Сочи, где проходит форум, я понимала, что поступаю правильно, оставив прошлое в прошлом, и не позволяю ему снова вторгнуться в моё личное пространство. Даня сказал, что Игоря на форуме не будет, так как он вернулся в областной центр и занят своим бизнесом, от которого итак слишком надолго отвлекся, пока гостил у родителей своей жены. Ну, да. Так мы и поверили, что он загостился. Скорее всего, прямо сейчас он отправляет свою жену в областной центр, а сам готовит план идеального вторжения в мои личные границы, пока мой молодой человек находится в рабочей поездке. Даже немного жаль, что я не увижу его лицо, полное разочарования и ярости, когда он поймёт, что квартира, в которую он будет ломиться, — пуста. — Возьмем такси до гостиницы, — потянул меня Даня в сторону вереницы желтых машин и зазывающих прокатиться с ветерком колоритных водителей. — А потом сразу на море! — выдохнула я мечтательно. — Никогда не была на море. — Тогда сначала на море, а потом в гостиницу, — подмигнул мне Даня. — Балуешь ты меня. — С тобой только так и надо, — промурлыкал мой довольный кот и притянул меня за талию к себе, крепко впечатав в твердый торс. — Заставим чаек краснеть? Оглушающий автомобильный гудок, раздавшийся рядом с нами, заставил меня захлопнуть рот, едва я успела открыть его для продолжения ненавязчивого флирта. Следуя Даниному примеру, повернулась в сторону раздражителя, чтобы испепелить его взглядом и послать куда подальше, если придётся. Мы стояли на тротуаре, так что вряд ли могли помешать движению чьей-то машины. Дверь, стоящего рядом черного джипа, медленно открылась и на разогретый полуденным солнцем асфальт выступили мужские ноги в светлых кедах и джинсах в тон. Подняла взгляд выше, миновала свободную белую льняную рубашку и запнулась уже на темной щетине, слишком стремительно осознав, какая же я наивная идиотка, если решила, что смогу его обыграть. Уголок знакомых губ дернулся в ухмылке. Смотреть ему в глаза не было необходимости. Я знала, что увижу в них его безоговорочную победу. Шах и мат, Диана. Шах и мат. Глава 14 — Игорь? — Даня скептически выгнул брови. — Неожиданно. — Решил, что моя помощь лишней не будет. Если она, конечно, понадобится, — губы изломились в хищной полуулыбке. — Да и у меня здесь есть одно важное дело. Незаконченное. Я не видела его глаз, что были скрыты за стеклами темных очков, но знала и понимала потаенный смысл, каждого сказанного им слова. Его незаконченное дело — я. Только зачем ради этого лететь через полстраны? Можно было бы и на месте понять, что у него нет шансов. Да, и какие могут быть шансы у женатого мужчины, жена которого вот-вот родит? Или сей факт для него мало значим? Мужской пояс верность не вырастает вместе с животом беременной жены? Бедная девочка… — В гостиницу? — спросил Игорь. — На море, — произнёс Даня и переплел наши пальцы. — Диана ни разу не была на море. — Я знаю одно отличное место. Могу подвезти. Ох, ну, надо же! Какой отзывчивый дедушка-таксист нам повстречался! — Если только подвезёте и сразу уедете, — выпустила я колючки. — Не хотелось бы, чтобы был третий. Ну, знаете, лишний который. — Да, третий, определенно лишний, — протянул Игорь и немного склонил голову набок. Неописуемо сильно захотелось растянуть короткие джинсовые шорты до размеров полноценных джинсов. Но ещё больше хотелось дать леща по надменной роже, из неуемного рта которой, лились слова, насквозь пропитанные особым подтекстом. — Едем? — спросил меня Даня. — Да. Я хочу освежиться. Жарко что-то. — Прошу, — «сама воспитанность» открыл заднюю дверцу джипа и жестом пригласил занять пассажирские места. Внутренне сопротивляясь, но продолжая держать своего мужчину за руку, словно цепляясь за спасательный круг, прошла к открытой двери. Передала Дане чемодан и позволила придержать себя за талию, чтобы забраться в этот чертов танк на колёсах. Устроившись на сиденье, поймала Даню за футболку и притянула к себе, оставляя на его губах долгий поцелуй. — Предлагаю угнать тачку, — шепнул он заговорщически. — Не будем шокировать деда, — произнесла в тон ему и быстро взглянула над Даниным плечом, где Игорь опустив голову, прятал тихую усмешку. — Тогда придется купаться голышом, — чмокнул меня в кончик носа Даня. — Мне подходит, — откинулась на спинку кожаного сиденья и прикрыла глаза. Нервно поёрзала на месте, когда дверца рядом со мной закрылась и оба мужчины сели на передние сиденья. Нехотя пристегнулась, старательно игнорируя мужскую болтовню. Они сразу заговорили о деле: серьёзно, без кокетства и демонстрации того, чей член больше. Возможно, Игорь действительно заинтересован делом Даня, либо он очень хороший актер. — Наш проспавший сел на рейс, — бросил мне Даня через плечо и закинул телефон в рюкзак. — Неужели? — усмехнулась я. — Чемоданчик не забыл? — В нём весь смысл его поездки. Его он точно не забудет. — К вам кто-то еще присоединится? — спросил Игорь, и джип свернул с одной из городских улиц. — Серёга, — пояснил Даня. — Толковый парень, быстро заводит нужные знакомства. В общем, иногда бывает полезным. — Ты ему доверяешь? — спросил Игорь. — В своём деле я доверяю только трём людям: Серёге, Трумэну и Диане. Диане, впрочем, больше, чем самому себе. — Доверие — это хорошо, — протянул Игорь. — Жаль, что оно довольно хрупкая основа. Подняла робкий взгляд на салонное зеркало и поймала хищную улыбку на губах Игоря. И если раньше он казался мне грациозной пантерой, крадущейся в ночи, то теперь я видела в нём змея, ядом которому служили слова, но отравляли и жалили они в разы сильнее, потому что он точно знал, куда и какими порциями его нужно впрыскивать мне под кожу. Глава 15 — Лучший из диких пляжей, — резюмировал Игорь, остановившись близ огромного куста. Огляделась вокруг и не увидела ни одного намека хотя бы на лужу. Очень смешно! Наверное, лужу нам полагается наделать от восторга и восхищения его отзывчивости. Ну, да ладно. Выяснять, куда он нас завёс и что дальше с этим всем делать, мне не хотелось. Мне, вообще, не хотелось вступать с ним в какой-либо диалог, даже если он будет касаться выяснения времени. Вышла из джипа. Хотя, нет. Вывалилась, едва успев зацепиться за дверь. Напрочь забыла о том, что этот танк не просто громкий, но еще и высокий. Направилась в сторону куста, обошла его стороной и наткнулась на еще один куст. Замечательно. Нас привезли искупнуться в колючих кустарниках. Выглядит как способ избавиться от обоих. За спиной послышался хлопок закрываемой двери, затем ещё один. Поправила лямку рюкзака на плече и двинулась вперед, снова и снова обходя кусты. Шла по наитию. Просто потому что нужно было идти. Хотя, по большей части хотелось бежать. Без оглядки, сверкая пятками, желательно прямо по циничному лицу одного небезызвестного засранца, чьих висков уже коснулась легкая седина. И, судя по всему, бес так настойчиво стучал ему в ребра, что случайно вышиб мозги. Я злилась! Я чертовски злилась, потому что оказалась загнанной в угол, будучи полностью уверенной в том, что переиграла старого лиса. «Одно важное дело. Незаконченное» Как по мне, так у нас всё закончилось еще тогда, когда я, нуждаясь в его поддержке, в слезах и соплях пришла к нему домой, но вместо Игоря дверь мне открыла какая-то девица в латексном костюме с грудью наружу. Видимо, поэтому в тот день Игорь сказал мне, что заедет за мной завтра, чтобы сегодня у него было время на эту девицу. А мне он нужен был именно в тот день, когда мама обо всем узнала. Когда выставила меня за дверь и вышвырнула мне в лицо все вещи, которые выцарапала из комода и шкафа. Она выбросила на лестничную площадку всё, кроме телефона, который в тот день я закинула под постель. Взяв с собой только самое необходимое, послонялась по городу, замерзла, наревелась и не нашла иного выхода, кроме как прийти к Игорю, чтобы найти у него утешение и защиту, но нашла только сиськи, которые не помещались в бюстгальтер. Возможно, это была чья-то глупая шутка. Может быть, кто-то его разыграл или что-то в этом духе. Но на тот момент моё отчаяние достигло такой концентрации, при которой я не нашла иного выхода, кроме как бежать от обоих. И от мамы, и от Игоря. Тогда мне казалось, что я не нужна никому. Меня вышвырнули, закрыли перед носом дверь и с легкостью вычеркнули из своих жизней. Если говорить о маме, то так оно и есть. Больше чем за два года от неё не было ни единой весточки, ни единого намёка на то, что она искала бы со мной встречи. Хотя в свой первый одинокий Новый год я вернулась в родной город и оставила под дверью её квартиры подарок и записку с новым номером телефона, городом и адресом. Но сколько бы я не гипнотизировала после этого телефон, не выглядывала в окно общежития, от неё не было ни одного сигнала или шага. Но Игорь… Ему я не оставила ничего. Ни единого намёка на то, где бы я могла быть, и где меня можно было бы найти. Даже новую страницу в соцсетях я создала лишь в этом году и то только для того, чтобы удобнее было общаться с парнями в общем чате. Я понимала, что наломала кучу дров, и поэтому старательно обнесла её забором, чтобы мои прошлые ошибки не влияли на настоящее и будущее. Но я не предполагала, что однажды Игорь заявится к этим дровам с подожженной спичкой и канистрой бензина. — Да, где это чертово море?! — ворчала себе под нос и злилась, не находя ни намёка на воду. — Диди! — догнал меня Даня и поймал за руку, которой я собралась лупануть по кусту, чтобы он уже превратился в море и предоставил мне возможность охладиться, а не только поцарапаться о колючие ветки. — Нас точно привезли к морю, а не месту казни? — заглянула ему в глаза. — Если верить нашему опытному навигатору, то ты пошла не в ту сторону. Пойдём, там есть тропинка, — потянул он меня за руку вдоль кустов. — А где сам навигатор? — обернулась, не веря в то, что Игорь мог оставить такое зрелище без своего пристального внимания. Или впереди еще пять дней нашей поездки и он успеет вдоволь насмотреться на меня в купальнике? — Навигатор я попросил оставить нас наедине, — подмигнул мне Даня, бросив быстрый взгляд через плечо. — Да? — Работа работой, но то, как я плескаюсь в море со своей девушкой — это глубоко личное. Так что никто нам не помешает, поэтому выпрыгивай из трусов и запрыгивай в море, — хохотнул мужчина и отодвинул передо мной ветки последнего куста. — Пришли. — Вау! — выдохнула я восхищенно и застыла на месте. Берег, конечно, не песчаный, но отсутствие людей и морская гладь до самого горизонта не могли не радовать. Здесь даже воздух другой. Пахнет не так как у реки, где мне обычно приходилось купаться. Правда, сложно сказать, нравится ли мне этот запах. Возможно, он мне понравился бы гораздо больше, если бы не одно обстоятельство с глазами ярче этого моря. — И он так просто согласился оставить нас наедине? — недоверчиво спросила, наблюдая за тем, как Даня стягивал футболку, закинув руки за голову. — А что он должен был сделать? — Ну, не знаю… — повела плечами и тоже начала раздеваться. — … Довести нас до края воды и смотреть, чтобы мы не заплывали за буйки. Просто, у аэропорта он нас встретил, хотя мы и не просили, а до водички вдруг не довёл. — Мне кажется или ты на что-то злишься? — нахмурился Даня и пристально посмотрел мне в глаза. — Игорь, вроде, понимающий мужик. Дважды объяснять не пришлось, что я хочу побыть с тобой наедине. Да и сам он жене своей набирал, когда я уходил. Так что не нагоняй лишней паники, Диди. — Это я после перелета, наверное, устала, — отмахнулась с деланой легкостью. Сняла шорты и бросила их поверх Даниных джинсов. — Идём? — спросил мужчина и мотнул головой в сторону водной глади. — Немного освежимся, а потом в номере отдохнём, если хочешь. — А если не хочу? — спросила я кокетливо и вложила пальцы в его широкую ладонь. — Тогда предлагаю сбежать из гостишки и погулять по городу. Сегодня возьмём выходной день на то, чтобы освоиться, а завтра за работу. — Отличный план. И водичка, кстати, тёплая… — ступала несмело по каменистому дну, боясь отпустить Данину руку. — А теперь не теплая. — Чем дальше от берега и глубже, тем холоднее. — Брр! — втянула голову в плечи. — Не так я представляла себе своё первое море. Думала, что хотя бы берег будет с песочком. — Предлагаю к концу месяца свалить к океану. Гарантирую тебе, что будет песочек, теплая водичка и даже пальмы. — Звучит идеально, — прижалась к теплому мужскому боку, чтобы согреться. Немного повернувшись ко мне, Даня перехватил меня под водой под бедра и заставил обхватить его торс ногами. — Так теплее? — спросил он и мягко коснулся губами подбородка. — Гораздо, — обняла его за шею и прижалась теснее. Поддела носом его нос и несмело прикоснулась к губам, оставляя на них легкий поцелуй. — А у меня пипитун пропал, — шепнул Даня заговорщицки. — Как пропал?! — округлила глаза, с трудом подавляя улыбку. — Вода холодная — кокожики скукожились, — сложил черные брови домиком и состроил страдальческую гримасу. — Ну-ка, ну-ка, — провела пальцами вниз по крепкому торсу и немного отклонилась, чтобы запустить руку между нашими телами прямо ему в трусы. — С этим надо срочно что-то делать. — По-моему, ты уже что-то делаешь, — шумно вдохнул Даня и припал к моим губам. Попыталась вытащить руку из мужских трусов, но немой протест мне в губы не позволил этого сделать. — Не здесь же, Даня, — отстранилась и поймала горящие искры в темных глаза. — Я постараюсь дотерпеть до гостиницы, но это будет самая суровая для меня пытка. Предлагаю немного облегчить Серёгин чемоданчик, когда он прилетит. — Отобрать его полностью, — растянула губы в коварной улыбке. — Поддерживаю, — кивнул Даня и мягко поцеловал. — Пора возвращаться, а то наш извозчик, наверное, вспотел там. Мысль об Игоре снова вонзилась иглой в мозг и лопнула все другие мысли и желания как воздушные шарики. Осталась лишь звенящая пустота, при которой хотелось тряхнуть головой и понадеяться на то, что этот дискомфорт пройдёт довольно быстро. — Надо было сразу догола раздеться, — сокрушалась я, стаскивая с себя мокрое белье и снова надевая поверх обнаженного тела майку и шорты. — Да, ладно. Зад хоть немного подышит в такую жару, — Даня выжал нише белье и сложил его в пакетик, протянутый мной. — В гостишке высушим. Ничего не забыли? — Вроде, нет, — осмотрелась и привычно вложила руку в раскрытую для меня ладонь. — Тогда идём. Обратный путь по протоптанный годами тропинке оказался гораздо быстрее и проще, чем тот, которым я бродила среди колючих кустов. Черный джип стоял всё на том же месте, где мы его оставили. Даже немного разочаровалась, когда обнаружила Игоря, верно ждущим нас внутри машины и с кем-то разговаривающим по телефону. — …и я тебя. Пока, — закончил он разговор, откинул телефон на панель и обратил на нас внимание. — Как вода? — Бодрит, — неопределенно ответил Даня, пристегивая ремень безопасности. Двигатель танка взревел голодным зверем. Волны вибрации ударили в пустой желудок, который кроме стакана воды до полёта больше ничего не видел. Машина тронулась с места и, развернувшись, повезла нас снова в город. Старательно смотрела в окно, всеми силами создавая видимость того, что увлечена разглядыванием многочисленных домов и вывесок магазинов. Всё ради того, чтобы избавить себя от соблазна посмотреть в салонное зеркало и убедиться в том, что Игорь бросает на меня взгляды, останавливаясь на светофорах или просто замедляясь в коротких пробках. И, всё же, на одном из светофоров не удержалась и позволила себе мельком взглянуть в отражение. До боли знакомые губы дрогнули в едва заметной ухмылке. Игорь всё ещё был в очках, но я кожей чувствовала его взгляд. Он был настолько осязаем, что хотелось смахнуть его с лица, шеи и, конечно же, груди. Вид призывно торчащих сосков под тонкой тканью майки, наверняка, не мог его не радовать. Скрестила руки на груди и уставилась в окно, уговаривая себя выдержать эти пять дней. Он не говорит своей жене о том, что у нас с ним есть некоторое прошлое, и я молчу о том же специально для Дани. Всего пять дней и он вернется к своей жене, предварительно убедившись в том, что у нас с ним больше ничего нет и не будет. Прошлое осталось в прошлом. Не станет же он выкидывать очередные фокусы, чтобы оказаться подальше от беременной жены? Рано или поздно она родит и подарит ему новую ответственность, которая станет куда важнее побегушек за бывшей, что всеми силами пытается от него убежать. Автомобиль остановился на стоянке близ гостиницы. Двигатель умолк и повисла неловкая пауза, во время которой захотелось кузнечиком выпрыгнуть из тачки и как можно скорее скрыться в одном из номеров. — Наплыв туристов сейчас большой, — начал Игорь, отстегивая ремень. — Поэтому я взял на себя смелость забронировать для вас номер, чтобы вам было удобнее присутствовать на всех мероприятиях и не мотаться через весь город. — Спасибо! — бодро поблагодарил его Даня. — Выручил. Потом шепни мне, сколько я тебе должен. — И где находится наш номер? — спросила нетерпеливо, так как хотелось скорее оказаться хоть в сколько-нибудь надежном укрытии. Но в то же время в груди поселилась тревога, из-за которой хотелось заткнуть уши и не знать ответ. Ведь он мне, совершенно точно, не понравится. — Мы будем жить на одном этаже, — отозвался Игорь и мимолетным взглядом пустил мне пулю в лоб. Глава 16 — Готова? — спросил Даня, просунув голову в ванную комнату. Невольно встрепенулась, нацепила на лицо дежурную улыбку и взглянула на него в отражении прямоугольного зеркала. — Да, — глубокий вдох и вот я уже готова сворачивать горы, особенно, если точно буду уверена в том, что их обломками завалит одного голубоглазого эгоиста. — Идём. Вложила руку в теплую ладонь Дани и последовала за ним к выходу из нашего номера. Наверняка, дорогого номера. Но про ценник за сутки мне, конечно, никто ничего не сказал, отмахнувшись короткой фразой: «не парься». А я парюсь. Я жутко парюсь, потому что существует уверенность в том, что Игорь мог поставить Даню в уязвленное финансовое положение, сняв нам этот чертов номер. Хотя, судя по веселости моего мужчины, он мог себе его позволить. К счастью или к сожалению, но я не знаю, какие суммы живут на Данином счету. Возможно, он вполне может себе позволить такое дорогое удовольствие. По крайней мере, за попытку вложить свои деньги в съём номера я получила взгляд темных глаз полный укоризны. Казалось, еще немного и мне мог бы прилететь подзатыльник. — Куда мой ангел хочет прогуляться? — спросил Даня, закрывая за нами дверь. Просторный коридор гостинцы был пуст. Где-то в отдалении послышался приглушенный щелчок замка и тихая музыка, будто звонил чей-то мобильник. — Ангел хочет хорошенько проораться и во что-нибудь пострелять, — мечтательно возвела глаза к потолку. — Какие будут идеи? — Мне нравится твой настрой, малыш, — коснулся он пальцами моего подбородка и мягко приподнял, чтобы оставить на губах легкий поцелуй. — Как смотришь на то, чтобы сгонять в парк аттракционов? Говорят, здесь находится один из самых крутых парков в стране. — Смотрю во все глаза и широко разинув рот. — Тогда решено, — резюмировал Даня. — Едем в парк, пробуем все самые опасные аттракционы, выигрываем в тире всех плюшевых медведей и… — И покупаем даме сладкую ватку, — прижалась к его боку и кокетливо заглянула в глаза. — Точно, — приобнял он меня за талию и потянул в сторону лифтов. С момента, едва я пересекла порог этой гостиницы, меня не отпускало ощущение чужого присутствия. Словно кто-то незримый наблюдает за каждым моим шагом, следит даже за малейшим взмахом ресниц и норовит подловить меня на малейшей лжи и фальши. Будто выискивает любой изъян и тонкую трещину в наших с Даней отношениях. Это чувство неприятно. Оно тонкой липкой паутиной опутывает плечи, зудит между лопатками и всё больше напоминает сети, в которых чем больше барахтаюсь, тем сильнее запутываюсь. Мазнула взглядом по одной из дверей. Это не была просто дверь, не имеющая за собой ничего для меня интересного. За этой дверью всего полтора часа назад скрылся Игорь, предварительно пожелав нам приятного вечера. Боже, как мило с его стороны… Хотя, странно, что он поселился в номере наискосок. Я ждала увидеть его в номере через стену и даже несколько удивилась тому, что он не поселил нас у себя на коленях, старательно оправдав сей широкий жест отсутствием других свободных номеров. Но… Одно большое противоречивое «но». Но при всей моей паранойе, растущей в геометрической прогрессии, Игорь вёл себя достойно. На ресепшене, не стесняясь ни меня, ни Дани, позвонил жене, поинтересовался её самочувствием. Пообещал, что долго задерживаться не будет и прилетит, как только закончит со всеми делами. Не бросал на меня никаких взглядов. Не лип в лифте, когда мы втроем поднимались на наш этаж, и деликатно удалился в свой номер, не забыв отсыпать щепотку вежливых пожеланий. Хороший мальчик Игорёк. Если, конечно, не брать во внимание его слова о том, что у него здесь есть одно важное, незаконченное дело. Хотя, вполне может быть, что я зря взяла их на свой счёт. Мало ли какие дела могли накопиться у сорокапятилетнего мужчины, давно имеющего свой бизнес, а в прошлом еще и семью. Может, он рощу где-то не досадил? Не всех котят с деревьев снял? Путей и конечных целей может быть сколько угодно и не факт, что один из этих путей проложен ко мне. Во всяком случае, я начеку и моя оборона, а вместе с ней и чувства к Дане не надломятся под натиском циничного айсберга. Хотя, не такой уж он и циничный. Его «утипути» с женой выглядели весьма убедительно. — Надеюсь, Серёгу с собой брать не будем? — спросил Даня, когда мы вошли в лифт. — Он проспал, опоздал на рейс, так что он наказан. Пусть сидит в номере и дует сувениры из своего чемоданчика, — решила я безапелляционно. — Какая ты у меня роковая бизнесвумен, однако, — гордо улыбнулся мужчина. — Надеюсь, после парка аттракционов ты меня не отстрапонишь? С трудом подавляя улыбку, ответила почти стервозным тоном: — Глубина моего в тебя проникновения зависит от точности твоих выстрелов в тире. Мне нужен самый большой медведь. Добудь мне его. — Кажется, я обеими руками за страпон, — нарочито отчаянно выдохнул Даня, когда лифт остановился на первом этаже и выпустил нас из своей тесной коробки. — Ну, ты хотя бы разочек, приличия ради, выстрели в тире, — веселилась, следую за ним к выходу из гостиницы. — Можно в этого мужика, который пульки даёт. — Думаю, если я ему обрисую ситуацию и чем чреват для меня промах, то он отдаст мне всю свою лавку чисто из чувства мужской солидарности. — Эй! — ткнула кулаком ему в плечо. — Это читерство! — Я берегу свою нетронутую честь, — хитро подмигнул он и поймал такси. В парке аттракционов творилась самая настоящая вакханалия. Все кричали, бегали, прыгали, смеялись и я вместе с ними. Даню после его маршрутов уже ничем особо не удивишь, а вот я радовалась каждому, даже самому детскому аттракциону, словно сама была ребенком. А уж после покупки воздушного облака сладкой ваты я была на седьмом небе от счастья. Стоило хорошенько прокричаться уже на первом аттракционе, и я забыла обо всех проблемах, масштаб которых мысленно увеличивала весь путь до этого парка. — Я будто в невесомости! — восхищенно вещала я, повиснув на Даниной руке. — Тело такое легкое-легкое. — Конечно. После такой катапульты и резкого спуска наши органы еще нескоро встанут на свои места. — Да ладно, органы! — рассмеялась я и прикрыла рот ладонью, чтобы никто кроме Дани не смог разобрать, что я сейчас скажу. — Я думала, что с меня трусы слетели, когда нас резко подняли. — Ну-ка, ну-ка, — чуть нахмурился он и легко подхватил двумя пальцами подол легкого платья. — Дай-ка, гляну. А-то мало ли… — На месте, — веселилась я и шепотом добавила. — Я сразу после приземление тоже проверила. — Ну, что? — подвел Даня меня к тиру. — Забираем того медведя и возвращаемся в гостишку? — Давай. Приятное предвкушение легло мягким пером на плечи и ласково пощекотало нервы. Отошла чуть в сторону, чтобы не мешать и не смущать Даню своими почти шаманскими танцами, пока он целился и сшибал одну консервную банку за другой. Его мощный корпус, широкий размах плеч и рельефные мышцы под короткими рукавами футболки притягивали не только мой взгляд, но и взгляды проходящих мимо девиц, которые тоже восхищенно пялились на моего мужчину, когда он попадал точно в цель. Болезненный укол внезапной ревности угодил точно в затылок. Пришлось даже головой тряхнуть, чтобы избавиться от этого неприятного чувства. Я ревную, боже! Впервые в жизни я ревную и это вызывает смешанные чувства: с одной стороны это раздражает, потому что нечего пялиться на МОЕГО мужчину; но с другой стороны, я испытываю некоторую гордость — МОЙ мужчина привлекает взгляды, в то время как его взгляд принадлежит только мне. Казалось, он даже не заметил все эти восхищенные ахи-охи за своей спиной. Он видел только одну цель — добыть мне обещанного медведя. И именно этого и добился без единого промаха. — Кто твой герой? — сиял Даня широкой улыбкой. Медведь, которого он победно удерживал одной рукой, составлял чуть больше половины его роста. — Ты — мой герой, — повисла на его шее и прильнула к горячим губам. — Я в тебе не сомневалась. — Приятно знать, — потерся он кончиком носа и мой нос и слегка наклонился, чтобы аккуратно поставить меня на землю. — Давай, я медведя до гостишки донесу, а то он тяжелый. — Он мой! Отдай! — выхватила плюшевого зверя из его рук, крепко обняла и решительно направилась в сторону выхода из парка. — Жадюга мелкая, — беззлобно хохотнул Даня. — Меня-то подожди. С трудом втиснув медведя в такси, доехали до одного из скверов недалеко от гостиницы. Просто захотелось еще немного прогуляться по вечернему городу, чтобы насладиться неспешным течением его жизни, когда такие же туристы, как и мы, выходят для того, чтобы посчитать звезды или искупнуться голышом в море, пока нет свидетелей или береговой охраны. Идя в обнимку с медведем, которого так и не доверила Дане, утыкалась носом в плюшевую макушку и тихо смеялась над тем, что мне рассказывал мой неуемно жестикулирующий мужчина. Поворот за поворотом мы приближались к гостинице и почти надежному укрытию нашего номера. — Я сегодня столько налеталась, что буду спать без задних ног, — мечтательно вздохнула и прислонилась плечом к плечу Дани. — Значит, сейчас быстро в душ и в кроватку, — приобнял он меня за шею и чмокнул в макушку. — Эй! — прервал наше воркование наглухо прокуренный мужской возглас. — Закурить не найдется? Навстречу нам шли два рослых парня, а за их спинами притаился и третий. Почувствовала, как рука на моей шее стала почти каменной и медленно опустилась. Буквально в одно движение Даня задвинул меня себе за спину, становясь непробиваемой стеной. — Не курим, — ответил он холодно. — Зато, я вижу, трахаешься, — оскалился самый мерзкий и болтливый из них, мазнув по мне сальным взглядом. — Делиться надо, парень. Делиться?! Серьёзно?! Хотя, судя по их рожам, секс им только так и перепадает. — У дружков своих одолжи, — брезгливо выплюнул Даня. И тут я стала действительно бояться. Зная Даню, который не промолчит, чётко осознавая, что творится какая-то дичь, — драка неминуема. А когда драка трое на одного, то проигравший заведомо очевиден, но, видимо, не для Дани. И, судя по оскалу троих шакалов, этой математикой они владеют уже давно и неоднократно применяли её на практике. И куда делись другие прохожие? Что за спецэффекты, мать вашу?! — А ты, типа, дохрена смелый, да? — сделал к нам шаг тот, который являлся в этой троице переговорщиком. — Типа, не зассал? Даже стоя за спиной своего мужчины, внутри я сжалась в комочек и рыдала, но внешне продолжала стоять на месте в обнимку с неимоверно большим медведем, голова которого норовила закрыть мне обзор на происходящий гоп-стоп. — Ты меня остановил для того, чтобы я на тебя поссал? — вопросил Даня, и я была готова потерять сознание от внезапно зашкалившего страха. — «Золотым дождичком» балуешься в тёмных парках? Неожиданно. Переговорщик сделал еще шаг и почти уперся лбом в лоб Дани. Ещё секунда и завяжется драка. — Я звоню в полицию! — выпалила я и потянулась к карману в поясной сумке. — Дыру закрой, курица! — рявкнул на меня самый дерзкий и эта фраза послужила отправной точкой для того, чтобы Даня ударил первым. Послышался мерзкий почти тошнотворный хруст. Возможно, с таким звуком ломается нос сраного дипломата, назвавшего меня курицей. Согнувшись пополам, ушлепок взвыл от боли и схватился за ушибленное место. — Гасите пидора! Хули встали?! — закричал он, чем разморозил своих компаньонов, которые до этого служили ему безмолвной массовкой. — Беги! — рыкнул на меня Даня через плечо, когда к нему почти приблизился второй. Ага, сейчас! Отрицательно затрясла головой и осталась стоять на месте, приготовившись биться вместе с ним до самого конца. Ко второму снова подключился первый и опять получил точный удар в нос. Пока Даня разбирался со вторым, а я кричала «помогите-спасите!», третий вёл себя странно. Он плавно приближался к потасовке, пока двое его дружков нападали на одного. Словно ждал своего звездного часа или был главным боссом, с которым Дане предстояло сразиться, когда он победит его двух прислужников. В то время как я хаотично бегала глазами в поисках того, что может послужить мне оружием, будь то палка или камень, третий становился всё ближе к дерущимся. Это обстоятельство не напрягло бы меня так сильно, если бы не лезвие ножа, блеснувшее в его руке. На то, чтобы думать и взвешивать все «за» и «против» не было времени. Счет шёл уже на секунды. Даня не замечал его приближение, пока откидывал одного из тех двоих в кусты. Значит, оставалось мне, либо действовать прямо сейчас, либо сожалеть и ненавидеть себя за трусость до конца дней. У меня маленький рост, маленький вес и нет никаких преимуществ в этой схватке. Но на моей стороне эффект неожиданности, так как никто не ждёт от вопящей девки хоть каких-то действий, тем более боевого характера. А еще на моей стороне медведь. Здоровенный плюшевый медведь, за которым я продолжала прятаться. Даня сказал «беги»? Именно это я и сделаю. Резко вобрав в грудь побольше воздуха, сорвалась с места и побежала прямо на парня с ножом, выставив вперед медведя. Нужный мне эффект был достигнут — он не ожидал. И оказался сбит с ног так быстро, что даже не успел сориентироваться в пространстве и, скорее всего, ударился о каменную тропинку башкой. Но и я тоже не успела сориентироваться и вовремя себя остановить, поэтому повалилась на землю вместе с ним. К счастью, его относительно щуплое тельце и медведь значительно смягчили моё падение. — Диди! — злобно взревел Даня, чем привел меня в чувство, не позволив расслабиться после маленькой победы. Подняла голову и неуклюже извернулась, силясь подняться на ноги и в этот раз постараться бежать в противоположную от пекла сторону. Но сшибленный мной парень тоже быстро вернул себе самообладание и импульсивно выкарабкивался из-под медведя. — У него нож! — крикнула я так, чтобы нас могли услышать в ближайшем полицейском участке, даже если он находится на другом конце города. Отпрянула от третьего гопника и, шатаясь, встала на ноги, игнорируя тупую боль в боку. На жалость к себе сейчас времени не было. Нужно попытаться выбраться отсюда, хотя бы живыми. Хотя бы… Сбитый мной ублюдок тоже не стал тратить время на жалость к себе и уже твердо стоял на ногах с ножом наготове. Мой щит в виде медведя, к сожалению, остался лежать на земле. Резкий выпад в мою сторону. Взмах бритвенно-острого ножа. И я успела только выставить руку и почувствовать острую боль за секунду до того, как его сшибли с ног. В этот раз — Даня. Удар за ударом он буквально вколачивал голову гопника в рыхлую землю у одного из кустов. — …стреляю без предупреждения! — послышался в стороне смутно знакомый голос. В очередном приливе животного страха обернулась и увидела, как двое других, хромая и падая, убегали от надвигающегося на нас Серёги. Необъяснимое облегчение теплой волной пробежалось по телу, но заставило дрожать, словно от холода. — Убьёшь, блять! — кричал Серёжа, стаскивая Даню с почти недвижимого тела третьего гопника, которому не посчастливилось убежать вместе с теми двумя. Сквозь пелену слёз видела, как друг пытался удержать руками-ногами брыкающегося Даню, который жаждал довести дело до конца. Со звериным упорством он пытался достать до уползающего в кусты маргинала. — Успокойся! — рычал Серёжа, толкая его в мою сторону. — Ещё сесть не хватало за этот кусок дерьма! Всхлипнула, наконец, позволив эмоциям выплеснуться через край давно переполненной чаши. Тело начала сотрясать всё большая дрожь, пока я наблюдала за тем, как, тяжело дыша, мужчины приближались ко мне. — Ди, твою мать! — шокировано вздохнул Серёжа. — У тебя кровь! Неуверенно опустила взгляд и наткнулась на пятно крови на платье сбоку. Паника острыми когтями сдавила горло и не позволила сделать и вдох. — Диди! — тихий шепот Дани, склонившегося над кровавым пятном и с осторожностью его коснувшегося, вывел из оцепенения. — Вызывай «скорую»! — рыкнул он через плечо, и Серёжа поспешил достать телефон из заднего кармана джинсов, в спешке набирая номер. — Мне не больно, — нахмурилась и смело потрогала пятно. Оно было небольшим, но малоприятным. Малоприятным, но совсем не болезненным. Липкая кровь темнела на пальцах в тусклом свете фонаря. Гадкое ощущение, граничащее с тошнотой, подкатывало к горлу, когда капля за каплей кровь срывалась с кончиков пальцев и падала на подол светлого платья. — Он мне только руку порезал, Дань, — успокоила я мужчину, который уже намеревался нести меня на руках до ближайшего медпункта. — Всё хорошо. — Хорошо?! — неожиданно для нас всех вспылил Даня и резко выпрямился рядом со мной. Прошелся из стороны в сторону по узкому тротуару и конвульсивно прочесал волосы пальцами, почти выдрав добрую их часть с затылка. — Это ты называешь «хорошо»? Практически рычал на меня, указывая взглядом на окровавленную руку и часть платья. Резкими, излишне нервными движениями, стянул через голову свою футболку и перемотал ею мою раненную конечность. — Идём в гостиницу, — мягко подхватил меня под здоровую руку и направился в сторону сверкающей вывески на фасаде здания. — «Скорую» отменяю? — догнал нас Серёжа. — Всё хорошо, — повторил Даня явно мои слова. Никогда не видела его таким злым. Вообще, не помню, чтобы хоть когда-то видела его злым. Уставшим — да. Раздраженным — да. Но таким зверски разъяренным — впервые. Возможно, в нём всё ещё кипел адреналин и не давал ему мыслить незамутненным жаждой мести мозгом. Лично я точно еще плохо соображала и до сих пор продолжала лить безмолвно слёзы, хотя причин для них уже не осталось. Разве что порез на руке, но боли я всё ещё не чувствовала, потому что в моём организме тоже произошел взрыв адреналина, которого не было за всю мою жизнь. Возможно, попади мне тот ненормальный в печень или почки я почувствовала бы это только через несколько часов во время дачи показаний в полиции. Серёга шёл позади нас и слишком явно старался не отсвечивать, бросая взгляды то на меня, то на Даню. На Даню тревожные, на меня — извиняющиеся. У входа в гостиницу, наконец, соизволила обтереть лицо от мокрых дорожек ладонями. Бросила робкий взгляд на Даню и в ярком освещении фасада увидела, что часть его лица, обращенная ко мне, в крови, капля которой прямо сейчас упала ему на плечо. — Даня! — спохватилась и встала ему наперерез. Стянула с руки футболку и попыталась промокнуть ею скулы. — Всё нормально, — дернул он головой и завёл меня в гостиницу. — У тебя разбита бровь и уже почти заплыл глаз. Это, по-твоему, нормально? — меня снова начало бить крупной дрожью. Недавний выплеск адреналина опять напомнил о себе, но в этот раз более ощутимой дрожью и чувством некоторого внутреннего опустошения. Мне снова захотелось разреветься. Боже! И эта плакса сейчас бежала на психа с ножом, но стушевалась под пристальным взглядом родного человека? Позор… — Ох! Что у вас произошло? — почти истерично завопила девушка за стойкой ресепшена. — Сейчас к вам подойдёт медик. Ждите его на этих диванчиках, — указала она рукой нам за спины и поспешила кому-то позвонить. Покорно последовала за Даней, который остановился у черного кожаного диванчика и сел только тогда, когда села я. Между нами было небольшое расстояние, но ощущалось оно как пропасть, которую не перепрыгнуть, хотя я спокойно могла дотянуться до него рукой и попытаться снова собрать кровь с красивого, хоть и озлобленного лица. Но вместо этого сидела, опустив руки на колени и молчаливо ждала, когда к нам подойдёт обещанный медик и сделает уже хоть что-то. Потому что, чем дольше хранилось между мной и Даней молчание, тем хуже становилось мне. Дрожью било так, словно я машинка в режиме отжима, которая пустилась в пляс по квартире. Серёга мерил нервными шагами пол вдоль стойки. Иногда бросал на нас любопытные взгляды, но встречаясь со мной глазами, натянуто улыбался и виновато поджимал губы. — Покажи, что у тебя там? — встрепенулась, когда Даня коснулся раненной руки и мягко повернул её к себе. — Больно? — Нет, — качнула головой и шумно втянула сопли, чем вызвала его легкую улыбку, которая тут же погасла, когда он схватился за разбитую губу. — Больно? — протянула руки к его лицу, но не решилась коснуться, боясь причинить еще больший вред. — Заживет, — отрезал Даня и прошёлся кончиком языка по ранке, сморщившись от вкуса крови. — Кто тут у нас раненный? К нам надвигался дядечка в простом медицинском костюме, какие носят медбратья. В руке белый чемодан с красным крестом, а на лице абсолютное спокойствие и уверенность в том, что он делает. Вот бы и мне так. Особенно после того, как над его плечом я поймала взгляд озерно-голубых глаз, чей обладатель выходил из лифта. Опустила голову и с особой тщательностью стала разглядывать мелкие цветочки на подоле платья. Вау! Как же их дохрена! — Что у вас молодой человек? Показывайте, — поставил медик между нами чемоданчик и потянул руки к Даниному лицу. — Нет, — отклонился Даня и указал на меня. — Сначала убедитесь, что у нее ничего важного не задето. — Что у вас? — вздохнул дядечка, который был чем-то похож на Чехова с книжных портретов. — Показывайте. Отложила в сторону окровавленную футболку и показала рану на руке, которая уже так сильно, как в парке, не кровоточила. — Угу, — повертел он мою руку, удерживая её холодными пальцами, и заключил. — Вам нужно промыть рану и наложить хороший крепкий пластырь. Это не гипс, но потерпеть придется. — Что случилось? — вздрогнула, когда над головой прогремел до боли знакомый голос. Ну, конечно, он не смог бы просто так пройти мимо, не заглянув в гущу событий. Скоро срать без его чуткого контроля не сможем. — Неудачное знакомство с местными, — ответил за нас Серёга. — А вот вам, молодой человек, — задумчиво произнес врач, вглядываясь в Данино побитое лицо. — Нужно наложить парочку швов на бровь. Рассечение у вас довольно глубокое, так что лучше не медлить. Пройдёмте в мой кабинет. — А Диане кто помощь окажет? — даже не шевельнулся Даня. — Её раной займется моя помощница. Идёмте, — подхватил его под локоть медик и повёл за собой в сторону длинного коридора. — А ты-то куда? — спросил Даня у Серёги, который гуськом шёл за ними. — Я хочу быть свидетелем того, как ты станешь штопанным, — нашелся друг с ответом. — Кто это сделал? — осколки льда, звенящие в голосе Игоря впились в сознание, заставляя отвести взгляд от парней. Начал допрос, даже не дождавшись момента, когда они скроются в кабинете медика. — Какое тебе дело? — процедила я холодно, когда дверь за парнями закрылась. С непроницаемой маской смотрела в его глаза, затуманенные яростью. — Давайте, обработаем рану, — подошла к нам девушка с таким же чемоданчиком, что и минуту назад врач. — Оставьте нас, — не отрывая от меня озлобленного взгляда, бросил ей Игорь. — Но… — Пошла вон! — прервал он её и жестом приказал оставить кейс. С ноткой обиды она сделала, как он велел и быстрыми шагами удалилась, скрывшись за дверью, находящейся за стойкой ресепшена. — Твой сопляк не смог за тебя постоять? — скрипел Игорь гневно, доставая из чемоданчика перекись, вату и пачку пластырей. — Один против троих. Тебе бы сейчас штаны сушили, а не бровь зашивали. Импульсивно выхватила из его руки бутылочку с перекисью и полила немного на порез, стиснув зубы, чтобы не шипеть от боли. А еще говорят, что перекись не щиплет. Ещё как! Вырвала у него вату и промокнула рану, очищая её от сгустков крови, заодно убирая кровавые реки с запястья, ладони и пальцев. — Давай, помогу, — несколько смягчил Игорь тон и тоже попытался пройтись по окровавленной коже смоченной в перекиси ваткой. — Не прикасайся ко мне, — дёрнула рукой и отвела ей в сторону, продолжая фанатично оттирать запекшуюся кровь. — Не удивлюсь, если это нападение — твоих рук дело. — Что ты несешь, дура! — схватил он меня за запястье и с силой дернул на себя. Почти впечатавшись в его лоб своим, затормозила за секунду до столкновения. Попыталась вырвать кисть из болезненного захвата. — Мне больно, — процедила сквозь стиснутые зубы. — Отпусти. Сейчас же. — Что за хрень ты несешь? — от его тона веяло холодом, пробирающим до костей. — Я организовал нападение? На вас? На тебя? Ты в своем уме? — Посмотри на нас! Где мы находимся и при каких обстоятельствах мы здесь оказались! Меня уже ничто не удивит, Игорь. — Идиотка, — выдохнул он и брезгливо скривил губы. Выпустил, наконец, мою кисть и выпрямился рядом. Спрятал руки в карманах льняных штанов и продолжил смотреть на меня сверху вниз. — Какая же ты идиотка, Диана, — покачал он головой. — Я уже слышала. А теперь можешь оставить меня в покое, — выпрямила спину и продолжила сама себе обрабатывать рану. Боковым зрением проследила за тем, как Игорь покинул гостиницу, ко всеобщему облегчению, судя по всему. Так как даже дамочка за стойкой осмелилась ко мне подойти и предложить свою помощь. *** После душа наклеила на рану новый пластырь, убедилась в том, что на ребрах сбоку остался небольшой синяк. Вероятно, после падения на того парня с ножом. Обмоталась полотенцем и вышла из ванной комнаты, замерев на короткое мгновение на пороге. В полумраке номера стоял Даня, глядя в окно. Его профиль был напряжен, губы сжаты в тонкую линию и, казалось, даже венка на шее пульсировала особенно выразительно. После визита к врачу и душа он почти не проронил ни слова. Это пугало. Молчаливый Даня — новый для меня Даня, к которому было страшно приближаться, так как я не знала всех его повадок. Но всё же, взяла себя в руки и, придерживая полотенце на груди, несмело подошла к нему и робко поцеловала в плечо, прислонившись затем к нему щекой. — Ты злишься? На меня? — спросила шёпотом. Шумно выдохнув, он опустил взгляд и, наконец, посмотрел на меня. — Ты должна была бежать, — произнес он осипшим после долгого молчания голосом. — Бежать, Диди, а не бросаться на этого ублюдка с ножом. — И что же я за ангел такой буду, если убегу? — Живой ангел. А если бы это была не рука? Ты хоть представляешь, что… Накрыла его губы поцелуем, не позволяя развить эту тему. Всё это я и без него уже прокрутила в своей гудящей роем мыслей голове. Привстала на цыпочки, вскинула руки и запустила пальцы в его влажные после душа волосы, с силой их сжав. Не имея поддержки, полотенце упало к ногам. — Ди… — низкий рокот. — Замолчи, — не позволила прервать поцелуй и стала наступать на него, оттесняя к постели. Сдался. Теплые мужские ладони легли на бёдра, вжали меня в крепкое тело и подняли над полом. Обвила ногами его торс и с упоением насладилась трепетом, который пробежал по его коже и отразился в едва заметной дрожи. — В следующий раз, — всё же отстранился Даня и, тяжело дыша, уперся лбом в мой лоб. — Если я скажу «беги» — беги. Сразу. Поняла? — Заткнись, иначе я побегу прямо сейчас. — Не от меня, малыш. Не от меня… Глава 17 — Мне кажется, я не смогу сегодня начать разговор с кем-либо, пока ты будешь где-то рядом в такой блузке, — горестно вздыхал Даня, вместе с тем застегивая рукава белой рубашки. — Она же будто вот-вот соскользнет с твоих плеч. — Мне кажется, что ты затмишь всех и мою блузку в том числе, — закатила глаза и собрала высокий хвост на макушке. — Сияние твоих фиолетовых фонарей под обоими глазами не останется незамеченным. И его ещё долго будут обсуждать как невероятное событие, при котором парень из глубинки освещал себе путь в большой бизнес. — Злючка, — сильные руки резко обхватили талию и оторвали меня от пола. Хаотичные поцелуи в шею, и я вновь была поставлена на твердь земную. — Но, кстати, что-то в этом есть, — задумчиво хмыкнул Даня и положил подбородок мне на плечо, стоя за спиной. — С таким боевым окрасом обо мне будут много говорить и знать в лицо. Прислонилась щекой к его щеке и вгляделась в наше отражение. На мне простые черные джинсы скинни с завышенной талией и белая блузка, что фасоном напоминает мужскую рубашку. И, конечно же, черные лодочки на тонком каблуке, за которые я, не думая, отдала круглую сумму. Даня одет классически, что для него, в общем-то, большая редкость. Обычно он предпочитает что-то просторное, спортивное и пестрящее всеми цветами радуги. Либо то, что не жалко извозить в грязи. Сейчас же он в белой рубашке и черных выглаженных брюках. Даже причесал кудрявый бунт на голове. И, если бы не синяки под глазами, рассеченная бровь и разбитая губа, то он выглядел бы как парень с обложки, который ехидной улыбкой и коварным прищуром предлагает купить дорогущие духи или лучшие кулеры для офиса. — Дай в плечо поцелую, — носом коснулся шеи и провел неторопливый путь ниже, вместе с тем, всё-таки, столкнув с плеча ткань блузки. Оставил невесомый поцелуй и страдальчески вздохнул. — Вот видишь? И как мне оставлять тебя без присмотра, зная, что я могу вытворять с тобой такие фокусы. Щёлкнул тонкой бретелькой бюстгальтера и обрадовался этому как мальчишка. — Возьми себя в руки и заправь писюн в брюки, — развернулась к нему лицом и вернула блузку на место. — Всё. Нам пора выходить. Там Серёжа, поди, без нас не идёт никуда. Убедившись в том, что выглядим опрятно, покинули гостиничный номер и прошлись до конца коридора, где находился номер Серёжи. Словно чувствуя наше приближение, он вышел нам навстречу с плюшевым медведем в руках. — Смотрите, кого я нашёл в парке и всю ночь зашивал, — довольный собой ухмылялся друг. — Ни то, чтобы это я его хорошенько подрал перед этим. Но зашивал точно я. Зря я, что ли, смотрел как Дана штопают? — Серёжа! — вздохнула я. — Зашил-то хорошо, правда плюшевые кишки чуток торчат наружу. — Я так и хотел, — деловито заявил он и всучил мне в руки медведя. — Дареному коню в кишки не заглядывают. — Вообще-то, это я его в тире выбил, — как бы между прочим заявил Даня. — Ага, и так увлекся, что потом еще, до кучи, парочке гопников зубы выбил. Молодец, дружище. — Так, давай, медведь у тебя еще немного в номере поживет, а мы его после всего великосветского трепа заберем, — практически втолкнула я его обратно. — Ладно, — кивнул Серёга и ловко швырнул его на маленький диванчик недалеко от входа. — Только не давайте мне сегодня пить, а то я вернусь и у медведя в полумраке могут появится новые дыры. — Фу, — сморщила нос. — Оставь его себе. — Нет, сестрёнка, сегодняшний день должен закончится распаковкой чемодана. А то я вчера отвлекся на ваше спасение и моя рыбка сорвалась с крючка, так что сегодня я просто обязан кого-нибудь заарканить. — Смотри, только не заикри там никого, — ухмыльнулся Даня и деликатно втиснулся между мной и другом, чтобы тот перестал обнимать меня за шею. Мальчишки… — Я же говорю, что у меня чемоданчик и звериная харизма. Это только ты взял свой самовар туда, где толпы красоток в купальниках. — Дай-ка, я ему двину, — потянулась через Даню в попытке отвесить леща высокому лоботрясу в голубой рубашке. — У меня, вообще-то, тоже есть с собой купальник. — Покажешь потом? — Эй! — а вот Даня церемонится не стал и дал другу звонкий подзатыльник. Не сильно, но довольно внушительно. Пока мы подходили к лифту, за моей спиной завязалась шуточная потасовка парней. Это их способ снять напряжение. Хоть мы и казались друг другу внешне расслабленными и уверенными в себе. Но глубоко внутри мы забились в темных углах и нервно грызли ногти. Нам сейчас предстоит встреча с людьми, которые уже достигли определенного успеха в бизнесе и теперь готовы поделиться своим опытом, если, конечно, посчитают нас достойными того. Нажала кнопку вызова лифта и повернулась к парням, молча ожидая, когда они успокоятся и снова станут взрослыми дядями. — Я почитал брошюрку, — произнес Даня, пока парни поправляли рубашки и становились по бокам от меня. — Сегодня будет что-то типа лекции от одного воротилы туристического бизнеса. Полезно будет послушать. Вроде, он даже начинал, примерно, как мы. — Круто-круто, — закивал Сережа болванчиком. Он сказал ещё что-то, но я не слушала, так как коридор сузился до одного объекта в классическом синем костюме. Уверенной поступью он приближался к нам и окинул пасмурным взглядом нашу троицу. Поочередно поздоровался с парнями, не обделив их крепким рукопожатием и на секунду замер напротив меня, словно взвешивая необходимость следующего поступка. — Здравствуй, Диана, — произнес Игорь сдержано и протянул раскрытую ладонь, ожидая, когда я вложу в неё свою руку. Позвоночник стал подобен натянутому канату, когда я неспешно вкладывала пальцы в теплую ладонь. Хотела пожать «по-братски» руку и быстро отделаться от, казалось, затянувшегося телесного контакта. Кожу словно жгло огнём в тех местах, где касались его пальцы. Волна жара прилила к щекам, но я старательно сохраняла кажущееся безразличие. Ровно до тех пор, пока он не поднес мою кисть к губам, чтобы оставить легкий, почти невесомый поцелуй. Приоткрыв рот, судорожно впустила воздух в легкие и снова захлопнула, выдернув руку из мягкого захвата. Неотрывно глядя в глаза, Игорь читал меня как открытую книгу. Так, словно сам её и написал, точно зная каждый мой вздох. Мог предугадать всё, вплоть до взмаха ресниц. И продолжал набрасывать новые строки даже сейчас. У всех на виду. Мою книгу пишет Дьявол невидимыми чернилами. Только его касания являются особым химическим проявителем каждой буквы, каждой запятой. И только он знает, какие страницы я посмела вырвать. Порочная тьма зрачков на мгновение перекрыла небесную синеву. Но это был лишь миг слабости перед тем, как снова явить миру бесстрастную маску привычно холодного мудака. Приглушенный звон открывшегося за спиной лифта ударил по сознанию. Тяжелая ладонь легла на талию и мягко притянула к себе. Даня завёл меня в кабинку параллельно перекинувшись с Игорем парой незначительных фраз. Тряхнула головой, словно приводя волосы в порядок, хотя на самом деле избавлялась от морока мыслей, делающих меня роботом. Очень приторможенным роботом. — Да, Настюш. Не разбудил? — послышался из угла лифта глубокий голос, падающий почти до интимного шепота. На затылке шевельнулись волоски, но я решила заняться гипнозом убывающих цифр этажей, моля их сменяться быстрее. — Не волнуйся, маленькая. Я всегда где-то рядом, — рефлекторно дернула плечом, словно эти слова коснулись меня. — Я тебе оставил кое-что в верхнем ящике комода. Посмотри сейчас, — пауза, показавшаяся вечностью. — Беременным можно. Только не увлекайся… Бросила взгляд в сторону и поймала ухмыляющегося Серёгу за переглядками с Даней, лицо которого почти ничего не выражало. О, да! Секс по телефону от прожженного самца. Сложно остаться равнодушными. Очень сложно… Глава 18 За ношение туфель на высоком каблуке приходится дорого платить. А уж когда туфли ради вечеринки сменились босоножками, чьи ремни, казалось, врезались в кожу и готовы были ампутировать мне ноги ниже щиколотки, я поклялась, что больше не надену ничего, кроме мягких домашних тапочек еще лет пять. Хотелось горбиться, скинуть босоножки и опустить ноги в ведерко со льдом, стоящее на барной стойке. Но вместо того, чтобы пойти на поводу у своей маленькой женской слабости, я продолжала сохранять осанку, прежде всего из-за платья с открытой спиной, и милую улыбку на лице, мышцы которого уже не слушались, поэтому с каждым разом улыбочка выходила всё более кривой и пластиковой. За сегодняшний день я получила переизбыток информации, заполненный контактами телефон, которые могут оказаться полезными, и головную боль, из-за которой казалось невозможным открыть глаза шире и невольно приходилось щуриться, чтобы, не морщась, послушать очередного собеседника с такими же большими и далеко идущими планами, как у нашей команды. Но чем ближе была ночь и разговорчивее люди вокруг, тем сложнее мне было оставаться всё той же общительной дамой. Многие под действием алкоголя уже не замечали и не распознавали сигналов, которые я им подавала, намекая на то, что мы уже всё обсудили и больше мне добавить нечего. Когда терпеть уже не было сил, а виски сдавило так, что в какой-то момент захотелось разбить бокал о стену и смачно ругнуться, я отделалась от очередной парочки, кажется, фермеров. Стараясь не сутулиться, подошла к барной стойке и попросила у бармена стакан простой холодной воды, желательно, чтобы он достал её прямо из-под арктического льда. Вскарабкалась на высокий стул и почти с садистским наслаждением почувствовала, как загудели ноги, непривыкшие подолгу терпеть каблуки. Залпом осушила полстакана и медленно прокрутила его в ладонях. Боже, сейчас бы холодный души мягкую постельку. Взрыв мужского смеха в стороне заставил улыбнуться и меня. Среди гогота без труда можно было распознать и Данин смех. Бросила быстрый взгляд за плечо и не смогла сдержать обычного девичьего умиления увидев, как компания из шести парней что-то обсуждали, активно при этом жестикулируя. Из той шестерки я знала только своих (Даню и Серёжу) и поверхностно еще двоих, с которыми познакомилась сегодня после одной из лекций, когда краем уха подслушала, что они начали заниматься парапланеризмом. На секунду предположив, что ландшафт одного из наших маршрутов позволяет устроить на нем нечто подобное, как дополнительную услугу, познакомила их с Даней и Серёжей. И вот, их мужская компания становится всё шире и громче, находясь в центре внимания. Хотя, наша троица и так весь день была в центре внимания, особенно, когда один из нас — вынужденный панда с синяками под глазами. А уж после красочного Серёгиного рассказа, в котором он уделил особое место тому, как феерично бежал на наше спасение, у Дани разве что автографы не берут. Поняв, что даже холодная вода вместо шипучего шампанского не облегчает головную боль, достала из клатча телефон и быстро набрала Дане смс-ку: «Я поднимусь в номер. Устала…» Обернулась, посмотреть, как быстро он отреагирует. О чем-то продолжая рассказывать и кивать, Даня почти сразу достал из кармана телефон, глянул на экран и пошарил слегка взволнованным взглядом по залу. Затаив улыбку, ждала, когда он меня найдёт. Поймав, наконец, мой взгляд, коротко кивнул и набрал ответ: «Тебя проводить?» «Нет, я сама) не отвлекайся» «Через полчаса приду. Платье без меня не снимай» «Трахать будешь — не буди», — прикусила нижнюю губу и отправила ответ. Меньше секунды на прочтение и вот на меня лукаво смотрят два подбитых глаза. «У меня хороший будильник» «Знаю…» Ответила без заминки и получив многообещающие подмигивание, направилась вон из зала, представляя на пути к лифтам, с каким наслаждением сейчас в номере скину босоножки и рухну на постель. К счастью, лифт быстро отозвался и оказался пустым. Поднялась на свой этаж и с карточкой наготове приближалась к номеру. Почти уверенно, почти спокойно, не считая одно очень злое и, судя по всему, пьяное «но». Стоя у двери своего номера, Игорь нервно пытался вломиться в покои, но, очевидно, карточка вставлялась им не так, как того требовал механизм. Не знаю, сколько он выпил, но те пару раз за вечер, что мы пересекались взглядами, в его руке присутствовал стакан с янтарной жидкостью. Видимо, наполнялся он неоднократно. Прижалась к противоположной стене, желая дойти до своего номера невидимкой. — Давай, сука! — рычал Игорь на ни в чем не повинный замок. Глухой удар кулака в стену заставил меня подпрыгнуть на месте. Карточка полетела в сторону. Упираясь ладонями по сторонам от двери, Игорь тяжело дышал, а если бы не держался о стену, то, вероятно, вовсе упал бы. И зачем он так нажрался? Словно почувствовав, постороннее присутствие, заглянул себе за плечо, мазнув по мне невидящим взглядом. Брови срослись над переносицей, лицо исказилось маской, напоминающей отвращение. Либо ему противна я, либо он близок к тому, чтобы начать блевать себе же под дверь. Я бы посмотрела на это зрелище и даже немного позлорадствовала бы, но что-то внутри меня едва заметно шевельнулось. Что-то, схожее с чувством жалости к брошенному щенку или котенку. А ещё что-то внутри меня подсказывало, что если очередные попытки попасть в номер так же обернуться для него фиаско, то он начнет долбиться в дверь нашего с Даней номера, а мне бы не хотелось, чтобы, возвращаясь, мой мужчина видел, как ко мне настойчиво долбится кто-то другой. Поэтому, стиснув зубы и напустив на себя максимально усталый и безразличный вид, подняла его карточку и, настороженно поглядывая в сторону Игоря, подошла ближе, быстро вставила её в считыватель. Мужчина даже бровью не повел, когда дверь перед его носом открылась словно по волшебству. Продолжил стоять и молча смотреть куда-то себе в ноги. Дальше он и сам справится. Достаточно сделать шаг. Выполнив свою маленькую миссию и не понеся потерь, развернулась в сторону своего номера и широко шагнула, чтобы быстрее добраться до убежища. Но когда запястье оказалось в кольце стального захвата и меня резко отбросило назад, я поняла, что рано радовалась. В один момент я оказалась заброшена во тьму его апартаментов и прижата щекой к захлопнутой двери, слишком явственно ощущая на себе давление мужского горячего тела, чьё бешено бьющееся сердце буквально стучало мне в спину. — Что ты делаешь? — шипела в темноту и стискивала зубы от боли, пока Игорь выкручивал мне за спиной руки. Скрестил запястья и обхватил пальцами одной руки, подобно туго завязанной веревке. — Мне больно! — Тише, — горячим дыханием обдало затылок. — Тише, пташка. Не улетай. Прижался теснее, практически вдавив в дверь. Длинные пальцы коснулись шеи, убрали в сторону волосы, чтобы затем намотать их на кулак. И в без того темной комнате зажмурила глаза, когда Игорь прижался носом к впадинке под ухом, шумно вдохнул запах. Опустился ниже и оставил влажный поцелуй в сгибе. — Игорь, — выдохнула я отчаянно и дернула руками, но железная хватка осталась непоколебима. — Отпусти! — Как я мог не узнать тебя? — шептал он словно в пьяном дурмане. Словно я его больное видение. — Перепутать… — Игорь… Еще одна безуспешная попытка удержать крупицы достоинства и рассудка. — Она — не ты, — шептали сумасшедшие губы, будоража кровь. — Совсем не ты… — Перестань, — трясла я головой, прогоняя ненужный сладкий морок. — Ты пьян. Кожа плеча и шеи пылала от влажных поцелуев. Грубая щетина царапала, словно таким образом Игорь пытался содрать с меня панцирь из лжи и слепого упрямства. — Такая порочная и нежная. Ты управляешь мотоциклом. С ума сойти, — хохотнул он, проведя кончиком носа за ухом. — А она тележку в супермаркете не может ровно катить. Горечь подкатила к горлу. Снова дернула руками и снова безуспешно. — Отпусти! — Ты покоряешь вершины, а она не может переступить порог, не запнувшись. — Что за чушь, Игорь?! Я не хочу это слушать. — Не хочешь? — выплюнул он ядовито и толкнулся мне в зад пахом. Под тканью его брюк скрывалась слишком очевидная твердость его намерений. — А что ты хочешь? А, Диана? Чего ты хочешь? — Чтобы ты отпустил меня и больше никогда ко мне не прикасался, — сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Кровь шумела в ушах и почти заглушала все остальные чувства. — Ты женат, Игорь. Твою мать! Она беременна! — Ты даже не представляешь, насколько мне сейчас на это плевать. — Ты омерзителен, — уперлась лбом в дверное полотно. Глаза жгло непролитыми слезами. — Ничтожество. — Ничтожество? — едкая насмешка резанула сознание. Горло сдавила мужская ладонь. — Тогда послушай ещё. Она сосёт и плачет. Знаешь, почему? Знаешь? — рычал он, едва не ударяя меня головой о дверь. — Меня это не касается. — Ошибаешься, — снова с силой толкнулся в зад. — Ещё как касается, милая. Взрослый мужик дрочит в душе. На тебя, Диана. На тебя! А потом с пустыми яйцами возвращается… — Заткнись! — шипела я, дергаясь, словно рыба, выброшенная на лёд. — Не хочу ничего знать! Заткнись, идиот! — Почему ты исчезла? Почему ничего о себе не оставила? — шептал он словно в агонии. Поцелуи хаотично покрывали шею и плечи, щетина нестерпимо царапала кожу, пока в грудной клетке разрастался клубок противоречивых чувств и эмоций. Рациональная часть жаждала ударить его, в то время как глупая и наивная половина желала прижаться к нему и впиться ногтями в широкую спину. Расцарапать лицо, но припасть к губам. Наплевать на все моральные принципы ради него, но из-за них же его и уничтожить. Я могла желать многого. И желала. Но, совершенно точно, ни одна клеточка моего существа не оставалась рядом с ним равнодушной. Застывала подобно стали вблизи циничного айсберга и плавилась под его же гнётом. Снова и снова. Раз за разом. Чувствуя отвращение и к самой себе. Уличив момент ослабления хватки, вырвала руки и с силой уперлась ладонями в дверь. Резко оттолкнулась, врезаясь в Игоря. Секундное столкновение с крепким телом и грохот падающего мужчины за спиной. И всего мгновение на то, чтобы выскочить из его номера, почти ослепнув от света ламп в коридоре. Запнулась о свой клатч, спешно подняла его и трясущимися руками, словно спасаясь от преследователя, открыла дверь в свой номер. Захлопнула дверь и оглушенная гулом сходящего с ума сердца, прижалась к ней, постепенно сползая на пол. Слёзы нашли долгожданное освобождение. Мокрые дорожки щипали горящие щеки, но не уносили с собой грязь тех слов, что успел сказать Игорь. Брезгливо отерла ладонями шею, почти сдирая кожу. Мерзко, грязно, низко, подло. Говорил он, а мразью себя чувствовала я. Скинула босоножки, рывком поднялась с пола и резкими движениями попыталась развязать шнуровку платья, направляясь в ванную комнату. Порвала. Тряпкой бросила платье у душевой кабинки и забралась под струи холодной воды. Ногтями практически сдирала следы его поцелуев, чувствуя их жар, даже под коркой льда, что сковывал все тело. Глава 19 От бессонной ночи голова пухла и напоминала пробку, которой затыкают бутылку вина: вроде мягкая, а вроде и твердая. Но совершенно точно полнится роем мыслей, заставляющих беззвучно лить слёзы на подушку. Даня вернулся вчера примерно минут через двадцать после того, как я приняла душ и забралась под одеяло дрожащей ланью сразу после встречи с хищником. Прислушивалась к звукам из коридора. Ждала и боялась, что Игорь решит продолжить начатое. Но, к счастью, этого не произошло. Не уверена, что смогла бы устоять и в этот раз. И чем больше его присутствия рядом с моими личными границами, тем сложнее мне помнить о своих принципах и не пойти на поводу у жалкой слабости. Я морально истощена, выбита из колеи и переполнена ненавистью и отвращением к самой себе. Даня… Мой верный, чуткий, понимающий порой даже без слов. С его возвращением в номер дышать стало еще сложнее. Каждая моя клеточка с тревогой ждала, что сейчас он скажет, что всё знает обо мне и Игоре и навсегда вычеркнет меня из своей жизни. Но он молчал. Крался в темноте на цыпочках, тихо шурша тканью, стягивал одежду. Быстро принял душ и забрался ко мне под одеяло. Обнял со спины, притянул к себе, полной грудью вдохнул запах волос, тягуче-нежно поцеловал в затылок и уснул, уткнувшись носом в плечо, скрытое его футболкой. Я намеренно надела его футболку. Мне было просто необходимо вытравить преследующий меня терпкий запах Игоря, который снова ощущался повсюду. Казалось, что даже подушка пропитана его запахом, хотя порог нашего номера он не переступил ни разу. Как можно столь осязаемо поселиться в мыслях? Как можно сделать так, что ненависть к нему в какой-то момент стала значить для меня больше, чем любовь к Дане? Что ему, вообще, от меня нужно? Чего он ждёт? Что я, позабыв о его беременной жене, наплевав на чувства к Дане, прыгну к нему на колени, предварительно раздвинув ноги, и мы улетим на крыльях украденной любви в «долго и счастливо»? И что нас там ждёт? Черти со сковородкой? Совесть с острыми клыками, которая сожрет меня в первый же день нашего «долго»? Бред… Всё это бред, не имеющий шансов на продолжение. Да и после тех слов, что он говорил о своей жене, мне хотелось помыться повторно. Где гарантия, что в какой-то момент я не стану такой же Настей, что наивно бережет их хрупкий мирок, пока её муж дрочит на другую? Где гарантия того, что наше «долго и счастливо» не накроется короткой юбкой той, что окажется моложе и пахнуть будет свежее и порочнее? И если уж он не нагулялся и не остепенился даже к сорока пяти годам, то насколько нужно быть наивной дурой, чтобы поверить в то, что именно со мной он, вдруг, познает любовь и станет примерным семьянином? Даже с наступлением рассвета мне не удалось уснуть. Закрывая глаза, я словно чувствовала на себе взгляд Игорь. Казалось, он стоял в углу комнаты и тихо насмехался над моими метаниями. Песок в заплаканных глазах не придаст моему сегодняшнему виду свежести и презентабельности. Придется сослаться на акклиматизацию, отравление, похмелье, понос пальца… Да на что угодно, лишь бы запереться в номере и не выходить из него до конца этой гребаной поездки, являющей собой порок и искушение, живущее в номере наискосок. Нет. Я замурую себя, перетерплю, а потом каждый из нас вернется в свой мир, который успешно смог создать без участия другого. Глава 20 — Давай, я останусь, — навис надо мной Даня. Приложил ладонь ко лбу и провел по нему пальцами, откидывая волосы от моего лица. — Дань, езжай, — уже полчаса старательно подавляла раздражение. — Просто съела что-то не то или акклиматизация решила меня догнать… К вечеру станет лучше. Просто дай мне немного отдохнуть, хорошо? — Ладно, — произнес он нехотя и продолжил сборы на обкатку питбайков. Вчерашнее знакомство с теми парнями оказалось довольно полезным. — Если станет хуже, сразу звони мне или на ресепшен. — Хорошо, — выдохнула устало и натянула одеяло до подбородка. — Сейчас кому-то тоже хреново, — подал Серёжа голос из кресла. Вздрогнула, напрочь забыв о том, что он тоже здесь. — Кому? — спросил Даня, шнуруя кроссовки. — Старику нашему из номера напротив, — фыркнул друг. — Вчера он, конечно, здорово набрался, а сегодня чуть не утопил официантку в чашке кофе, когда она добавила в него сахар. Не по вкусу мужику сладкая жизнь с бодуна. — Ну, он хотя бы смог в кафе спуститься, — хохотнул Даня. — Ты обычно дальше унитаза не отходишь полдня после такого. — Зато не оставляю после себя плачущих официанточек, а просто обнимаю унитаз. Тоже, знаешь ли, польза для общества. Эх, — вздохнул он горестно. — А я только-только начал шуршать чемоданчиком в сторону той официанточки, а Игорёк мне всю малину её слезами залил. — Так побыл бы для неё рыцарем, — высунулась я из-под одеяла и глянула на друга, развалившегося в кресле. — Утёр бы ей слёзы и втёр бы Игорю, чтобы знал, как вести себя с молодыми официантками. По мере того, как я говорила, глаза парней становились шире, а брови терялись в лохматых чёлках. — Ты сейчас меня так отчитала, что мне захотелось занять какой-нибудь угол в вашем номере, — усмехнулся Серёжа. — Можно, мам? Опустила веки и снова рухнула на подушки, прячась под одеялом. Молодец, Ди. Срывайся на всех, кого видишь, только не на главного возмутителя внутреннего спокойствия. — Прости, Серёж. Просто плохо себя чувствую, настроение ни к черту. — Я бы оставил тебе твоего любимого клоуна, но без него я ничего не решаю. Так, что, сорян, систер, но весь день Даньку юзать буду только я. Верну вечером в сохранности, но с пластырем на жопе. — Придурок, — буркнул Даня и что-то с глухим стуком упало на пол. — Едем, нет? — скучающе спросил Серёжа. — Время-то идёт, пацаны ждут. — Да, сейчас, — тихие шаги приблизились к постели. Матрас рядом плавно прогнулся, а одеяло поехало вниз, открывая лицо и карие глаза надо мной. — Постараюсь закончить быстрее. — Не спеши. Я в номере. Со мной ничего страшного не случится. Я рискую только выспаться, — попыталась отшутиться и даже улыбнулась для большей убедительности. — Если что, я на телефоне, — произнес Даня прежде, чем прильнуть к моим губам и оставить на них долгих поцелуй с привкусом мятной зубной пасты. — Я сейчас дрочить на вас начну, — загнусавил Серёжа. — Мне тут, знаете ли, тоже любви хочется. — Пошли уже, нытик, — выпрямился Даня, обошёл постель и вытолкнул друга за дверь, тихо прикрыв её за собой. На минуту замерла, прислушиваясь к звукам из коридора, чтобы убедиться в том, что никто не решит вернуться или вломиться на не принадлежащую ему территорию. Ничего. Тишина да и только. И еще одиночество. Приятная смесь. Долгожданная. Можно развалиться по всей постели и завыть в голос на весь номер. И не нужно изображать моральную целостность, будучи полностью убитой изнутри. Откинула в сторону одеяло и нервно запинала его ногами, пока оно не свалилось на пол. Закрыла лицо ладонями и несдержанно всхлипнула, чувствуя, как начала разваливаться на куски, которые старательно держала непролитыми за ночь соплями. Сегодня я спрячусь. Дам себе день передышки, а дальше что? Что делать оставшиеся два или три дня, пока Даня с Серёгой обзаведутся всеми полезными связями и обкатают всю технику, что будет попадаться им под задницы? Мне-то как быть, пока в мою задницу настойчиво упирается чужой женатый мужик? И чем дальше я пытаюсь от него убежать, тем быстрее он меня догоняет и сильнее упирается. Вчерашний вечер яркое тому доказательство. «Сосёт и плачет…» Боже, как унизительно. Как подло, низко и противно со стороны Игоря делиться подробностями своей интимной жизни. Может, нужно было поддержать диалог и сказать ему как я порой устаю с Даней после нескольких раз за ночь? Не чужие же люди. Рассказать, как бывает больно ломать ногти об мебель или стены, когда тело бьётся в очередном экстазе, а разум улетает в иную реальность? Или поделиться с Игорем тем, как я порой без сил валюсь на Данину грудь, чувствуя его пульсацию внутри себя? Такого диалога он хотел? Такого взаимного откровения? Или моё откровение, в котором я не испытываю неудовлетворенность, не будет принято во внимание? Перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. Данину. Отрезвляюще. Вдохнула полной грудью запах, обняла и зажмурила глаза, словно желая таким образом раздавить сомкнутыми веками образ эгоистичного айсберга, упрямо следующего за своим персональным Титаником. Еще несколько часов метания по постели, разглядывания потолка, ненависти и жалости к себе, и я, наконец, смогла провалиться в сон. Но даже там я не могла найти спасения. Даже там я бежала со всех ног от преследующего меня Игоря. Бежала, оглядывалась и ждала, что он вот-вот меня догонит. Но стоило ему коснуться даже кончиков моих волос, как я снова пускалась в бега подобно пугливой лани. И оглядывалась, как дура боясь, что он может отстать. Дура — всё верно. Что во сне, что наяву — дура. *** Неясный шорох плавно, но достаточно жестко вывел из болезненного сна. Оторвала голову от подушки и, нахмурившись от пульсирующей боли в висках, пригляделась к обстановке. Вокруг темно. За окном, либо ночь, либо поздний вечер. Постель рядом со мной пуста. В номере ни единого намека на то, что Даня возвращался с обкатки питбайков. Чувство тревоги подкатило к горлу. Потянулась к тумбочке за телефоном и замерла, услышав возню за дверью. Кто-то пытался её открыть. Неразборчивое мужского бормотание тому подтверждение. Спустила ноги с постели и на цыпочках стала приближаться к двери. Но вот она распахнулась. Полоска света из коридора ударила по ногам. Силуэты двух мужчин, придерживающих друг друга за плечи, втиснулись в номер. Желудок ухнул в пропасть, когда в силуэтах я узнала Даню, которого на себе практически нёс Игорь. Что здесь, черт возьми, происходит?! Даня едва переставлял ноги, голова болталась безвольным болванчиком, пока Игорь волок его до постели и подобно мешку картошки бросил на её поверхность. Издав какие-то неясные звуки, Даня отвернулся от меня в сторону окна и затих. — Что с ним? — подбежала к нему и прислушалась к дыханию. Глубокое, шумное. — Что ты с ним сделал? — Не я, а алкоголь, — лаконично ответил Игорь и брезгливо отряхнул рубашку, словно Даня мог её замарать. — Дружок его спит на барке. — Ясно, — зачем-то отвечаю, чем привлекаю внимание к своей персоне. Холодный взгляд скользнул от лица к ничем не прикрытым ногам. Покрылась мурашками и нарочито смело обошла его стороной. Открыла дверь шире, указывая рукой на выход. — Пока, — выдавила из себя, когда Игорь не двинулся с места, продолжая наблюдать за мной, чуть склонив голову к плечу. Хмыкнув и слегка приподняв уголок губ в ироничной усмешке, он начал раздеваться. Какого…?! — Ты нормальный? Вали из нашего номера! — шипела я, пока он расстегивал рубашку. — Игорь, твою мать! Не смешно! Пришлось немного прикрыть дверь, чтобы другие обитатели гостиницы не оказались невольными свидетелями случайного стриптиза. — Ты пьян? — спросила я. — Опять? — Приятно, что ты обо мне заботишься, — соизволил он, наконец, произнести хоть что-то. — А мне неприятно, что ты раздеваешься при мне. Денег я тебе в трусы не подкину, — вжалась в стену за дверью, когда, сняв рубашку, Игорь смело зашагал на меня. — Уйди, прошу. Голос сорвался до едва слышного шепота. Дыхание перехватило, в груди похолодело. Закинув рубашку на широкое плечо, Игорь оперся ладонью о стену в стороне от моей головы. Склонился и потянулся к губам, словно для поцелуя. Отвернулась. Кончиком носа задел скулу, поднялся к виску и вдохнул запах волос. — Я закричу, — произнесла предупреждающе, чувствуя предательскую дрожь от простых прикосновений. — Хочешь, чтобы он всё увидел? — горячий шепот у самого уха. Заглянула над его плечом и почти успокоилась, услышав Данино сопение. — Просто уйди, Игорь. — Просто? — едкий смешок. — Когда в наших отношениях было хоть что-то просто? От него не пахнет алкоголем. Только кофе. — Так, может, начнем уже упрощать? — подняла взгляд и прямо посмотрела в его глаза. — Ты уходишь. Совсем. И видимся мы только на деловых встречах. Как тебе такое упрощение? — Скука, — шепнул он, следя за движением своей руки, что коснулась моего бедра и почти забралась под футболку. — Не прикасайся! — прорычала, ударив его по руке. — Никогда. — Слишком громкое слово. Не находишь? — дразнящий шёпот у самых губ почти усыпил мою бдительность. Треск рвущейся ткани прервал секундную заминку. Подавилась внезапным возмущением, когда руки до боли вжали в стену над головой. Статическое электричество ударило по носу, а футболка в одно мгновение оказалась на запястьях, словно перевязывая их. — Что ты делаешь?! — шипела, боясь, что Даня может проснуться прямо сейчас и увидеть, как полураздетый Игорь вжимает едва одетую меня в стену. — Никогда? — выдыхал в лицо Игорь. — А твоё тело с тобой согласно? — Отпусти, идиот! — извивалась, не имея возможности высвободить руки. Но при каждом конвульсивном движении затвердевшие соски терлись о горячую мужскую грудь, жесткая ширинка упиралась в низ живот, вызывая болезненный спазм, от которого поджимались пальцы ног. — Игорь! — еще одна попытка отрезвить нас обоих. — Что? — затуманенный взгляд, казалось, синих глаз задержался на моём лице. Сухая ладонь огладила щеку. Палец скользнул вверх по подбородку и нажал на нижнюю губу, приоткрыв мне рот. — Скажи это, Диана. Дыхание смешалось. До касания губ оставались ничтожные миллиметры. — Нам… — вжала затылок в стену и машинально облизала пересохшие губы, случайно коснувшись кончиком языка подушечки его пальца. Горячее тело напротив прошибло волной ощутимой дрожи, что напугало меня еще больше. — Нам нужно поговорить! — выпалила я первое, что пришло в голову. Тихий смешок и хватках на руках ослабла. Сильный рывок и Данина футболка упала на пол в стороне от нас. Лихорадочно прижала ладони к груди, пряча её. — Надень, — протянул Игорь снятую ранее рубашку. Отрицательно тряхнула головой. — Надень, — повторил он с нажимом. — У меня есть, что наде… — Надень, я сказал! — рявкнул Игорь озлоблено и завернул меня в свою рубашку, как малыша. Хотела было скинуть её и от души потоптаться, но поняла, что продолжать стоять перед Игорем в одних трусах в приоткрытом номере и со спящим парнем за его спиной — слишком компрометирующе. Потерплю, если ему это принципиально. — Через десять минут жду тебя у входа в гостиницу, — отрезал он, тяжело дыша. — Или нам уже не нужно ни о чем говорить? Твоё тело мне достаточно сказало… — Через десять минут спущусь, — ответила ему в тон и молча дождалась, когда он выйдет из номера. Глава 21 Джинсы, толстовка — в этот раз на мне, чтобы не провоцировать кое-кого на очередное раздевание. Одного раза достаточно. В регулярную привычку это действо превращать не хотелось бы. Зашнуровала кроссовки, на цыпочках подошла к Дане и склонилась над ним, прислушиваясь к дыханию. Аккуратно стянула с него обувь и носки. Прикрыла ноги в джинсах одеялом, которое он практически сразу сбросил. Ясно, жарко. Взяла с тумбочки карточку и телефон, неслышно покинула номер. Скорее всего, у меня не так уж много времени для разговора с Игорем, так как вполне возможно, что Даня скоро проснется для первой за сегодняшнюю ночь встречи с унитазом. На лифте спустилась вниз, трусливой мышью прошмыгнула к выходу и застыла на широком крыльце, не заметив там Игоря. Всё? Разговор можно считать удавшимся, если один из собеседников не явился? Вдохнула ночную прохладу, мысленно порадовалась тому, что из-за позднего часа вокруг почти не было людей. Все, либо на вечеринках, либо спят в своих номерах после дня, насыщенного экскурсиями и купанием в море. Еще раз посмотрев по сторонам, пришла к выводу, что ждать мне больше нечего. Не получилось, не срослось. Но стоило сделать шаг на ступеньку выше, как из-за поворота появился черный джип, остановился у крыльца. Одна из дверей открылась и из машины шагнул Игорь. Обойдя её, открыл для меня пассажирскую дверь, жестом приглашая сесть. Манеры. Конечно же. Куда без них? Без них только раздевать чужую девушку в темной комнате. Внутренне сопротивлялась, но всё же подошла к двери, правда, садиться в машину не спешила. — Куда мы поедем? — спросила относительно сдержанно. — Без определенной цели. Нам нужно поговорить наедине. Или тебе нужны зрители? Его деловой тон несколько насторожил, но вместе с тем, хотелось верить, что в этот раз мы действительно поговорим как взрослые люди, просто потому что нам обоим нужен этот разговор. Ходить вокруг да около и делать вид, что мы не знакомы и не выдели друг друга голыми уже становилось невыносимым. Для нас обоих. Поэтому, нужно разобраться со все этим дерьмом один раз и, желательно, с долгим эффектом. — Хорошо, — коротко кивнула. — Только недалеко и ненадолго. — Садись, — нетерпеливо выдохнул он и, дождавшись, когда я займу место, закрыл дверцу, обошел джип и устроился за рулем. Двигатель взревел, машина сорвалась с парковки и понесла нас по ночному городу в неизвестном мне направлении. Поворот за поворотом мы уходили всё дальше. Поворот за поворотом все заготовленные ранее фразы выветривались из головы, когда в наглухо закрытой машине стало слишком много Игоря. Машина, скорее всего, арендованная, но это не мешало ей полностью пропитаться его терпким запахом, который просачивался во все уголки моего сознания, вытесняя, казалось, ту малую часть стойкости и непоколебимости в его присутствии. — Куда мы едем? — все же, осмелилась спросить. Ответом мне послужила абсолютная тишина. Даже магнитола была выключена. Повернулась и наткнулась на мужской профиль, уверенно следящий за дорогой. Сильные руки излишне крепко сжимали руль. Вспученные вены, прячущиеся под закатанными рукавами серой льняной рубашки, и заостренные костяшки длинных пальцев выдавали его напряжение. — Игорь, — позвала я, решив, что он просто меня не расслышал, утопая в потоке собственных мыслей. — Приехали, — отрезал он коротко. Джип свернул с асфальтированной дороги и несколько метров проехался по трескучему под колесами каменистому берегу. Ночь, луна, отражающаяся в море, и только мы вдвоем на пустынном пляже. С таким набором приезжают потрахаться, а не серьезно поговорить. — Я… — открыла было рот, чтобы начать разговор, но собеседник решил сорваться с места, выпрыгнуть из машины и оставить меня в ней одну. Класс… Теперь, чтобы с ним поговорить, его еще догнать нужно? Ну, ничего. Мы не гордые, а еще мы помоложе, так что догнать его не составит труда. Тем более, ушёл он не так уж и далеко. Просто оперся задом об морду джипа и уставился на водную гладь. Драма из индийского фильма. Открыла дверцу и спрыгнула с подножки высокого джипа. Нерешительно подошла к Игорю, но оставила между нами расстояние, чтобы он не смог дотянуться или я смогла бежать со всех ног, как только почувствую что-то неладное. Зная Игоря, нельзя исключать оба варианта. — Игорь, — обняла себя за плечи, пнула камень, лежащий и ног и подняла взгляд, чтобы снова наткнуться на серьёзный мужской профиль. — Хорошая погода, — прикрыл он глаза и вдохнул полной грудью морской ветер. — Искупаемся? — Ты серьёзно? — вскинула брови. — Я поехала с тобой для того, чтобы поговорить, а не для того, чтобы ты продолжал свои игры. — Игры? — едкая усмешка скривила его губы. — Ты так это называешь? — наконец, соизволил посмотреть мне в глаза. — А что это, по-твоему? Как ещё можно охарактеризовать то, чем ты занимаешься? Хотя, знаешь… — с усилием проглотила шершавый ком, застрявший в горле. — Мне плевать, как ты это называешь. Я хочу, чтобы ты это прекратил. Хватит, Игорь. — Хватит? — снова эта улыбочка и тихий смешок, не сулящие для меня ничего хорошего. — Думаешь, топнула ножкой, нахмурила бровки, и я послушно подожму хвост? Оставь это своему щенку. Внутри что-то ощетинилось, озлобилось и заняло боевую стойку. — Ещё хоть одно слово о Дане в подобном ключе и я тебя ударю, — процедила сквозь стиснутые зубы. — Ну, так бей, — оттолкнулся он от джипа и стал на меня наступать, провоцируя. — Ударь. Ну, же! Голубые глаза широко распахнуты. Он кипит изнутри от ярости и ждёт того же от меня. Отступаю. Телесный контакт, пусть даже ради удара, может привести нас к непредсказуемым последствиям. Пустынный пляж. Вокруг нет ни одного препятствия или хоть какого-то укрытия. Только джип, к которому я плавно свернула по дуге, уходя от Игоря. Если надо будет, я бегать вокруг него могу начать и хрен он меня догонит. — Игорь, перестань вести себя как идиот. — Идиот? Я идиот?! — повысил он тон и жесткие пальцы до боли впились в руку. С силой дернул меня на себя и вжал в дверцу джипа. Обхватил ладонью подбородок, заставляя смотреть в колючие осколки льда его глаз. — А не по твоей ли милости я веду себя как идиот? — По моей?! — ударила его по руке, удерживающей меня. Бесполезно. — Это я устроила весь этот фарс с инвестированием? Это я в тайне от своей беременной жены дрочу в душе на левую тёлку? — Всё, что я делаю и буду делать, только для тебя и ради тебя, Диана, — чеканил каждое слово, выплевывая мне их в лицо. — Твою мать! — горько усмехнулась и, всё-таки, отняла его руку от своего лица. — Ты женат, Игорь. Женат! Ты не можешь забить на беременную жену и рвать пупок ради другой. Не можешь! Блять… — всхлипнула рвано. — Нельзя быть таким уродом, Игорь. — Ты думаешь, я не понимаю всей хуйни, которую творю? Думаешь, не понимаю, что веду себя как мудак? — Именно, — отрезала я. — Маленькая сучка! — длинные пальцы снова сдавили подбородок. Всем телом Игорь вжал меня в джип. Горячим дыханием обдало лицо, губы задели жесткую щетину, пока он подбирался к моему уху, чтобы прошипеть следующие слова подобно змею. — Сначала ты уехала за лучшей жизнью, как заявила твоя чокнутая мамаша. Затем от тебя не было ни одного сигнала почти три года, а потом ты появилась, как хрен с горы, на той гребаной парковке, чтобы донести её пакеты до машины. Прыгнула на мотоцикл и снова исчезла. Просто. Как ветер, блять. Но здесь, — постучал указательным пальцем по виску. — Здесь ты осталась. Снова въелась намертво и пустила корни. Свои сучьи корни, чтобы я поехал крышей. Чтобы искал тебя и дрочил в душе, — твердые пальцы скользнули ниже и сдавили горло. — Почему ты тогда уехала? Почему не пришла ко мне? — Я пришла! — с силой толкнула его в грудь и жадно глотнула воздух, когда стальная хватка исчезла с горла. — Я пришла к тебе, когда меня из дома выгнала родная мать, когда поняла, что, кроме как к тебе, мне пойти некуда. Я пришла, Игорь. Но я не думала, что для того, чтобы меня встретить, ты наймешь швейцара с сиськами больше моей башки. — Что? Что ты несешь?! — темные брови сошлись над переносицей. — Что видела, то и несу. Я пришла к тебе поздно вечером, позвонила в звонок, а дверь мне открыла какая-то тёлка в латексе. И уж прости, но зная со слов Вилки, как часто и чем ты занимаешься в свой квартире, выводы сделать было несложно. Поэтому я уехала. — Вилка, — горькая усмешка исказила его лицо. Рванул руки вверх и запустил их в свои волосы, с силой сжав кулаки. — Доченька, сука, — облизал губы и всё с той же невеселой улыбкой покачал головой. — И ты так легко поверила в то, что я трахал какую-то телку в латексе у себя в квартире? Позвал тебя к себе и трахался с кем-то? — А что я должна была подумать? Что у нас было кроме секса? Любовь? Не смеши, Игорь. Ты приезжал и забирал меня, когда хотел потрахаться, а потом возвращал домой, когда натрахался. Всё. Все наши отношения, — смотрела на него широко распахнутыми газами. — Или, хочешь сказать, что это была такая любовь? Давай, скажи, что ты меня любишь. Прямо сейчас. Скажи, что любишь меня и я наплюю на все свои принципы, чтобы мы свалили счастливые в закат. Говори. Ну, же! — толкнула его в плечо. — Давай! Крепкое тело до боли врезалось в меня и снова вдавило в машину. Холодный взгляд впился в лицо. — Я… — выронил он, скользнув губами по моим губам. Шумное дыхание смешалось с моим. Волосы на затылке оказались сжаты в кулак, горло снова в стальном капкане его пальцев. — Я… — повторил Игорь, словно в бреду. — … Диана… Отчаянный шепот у самого рта. Игнорируя боль, отвернулась, избегая поцелуя. — Диана — я. А ты — лживый мудак, который одним хуем хочет попасть сразу в две дырки, — проговорила сквозь слёзы. — Ненавижу. Как же я тебя ненавижу, — задыхалась эмоциями. Подняла руку и вяло ударила его по ребрам. Раз. Другой. Третий. Сильнее, — Ненавижу! — сорвалась на крик, продолжая бить его уже обеими руками, пока он обнимал меня и притягивал к себе. — Ненавижу! — Тише, маленькая. Тише, — почти убаюкивал меня неожиданно нежный шепот и мягкие поцелуи в макушку. — Мы что-нибудь придумаем. Мои руки безвольными плетями повисли вдоль тела. Слёзы неконтролируемо текли по щекам и впитывались его рубашкой. В тяжелом молчании Игорь покачивал меня, словно вводя в транс. Словно уложил в колыбельную и всеми силами усыплял бдительность, пока его пальцы скользили вдоль позвоночника, запутывались в волосах и до боли сжимали мне плечи. — Отвези меня в гостиницу, — выдавила едва слышно. — Я хочу к нему. На удивление легко высвободилась из его объятий. Обтерла щеки тыльными сторонами ладоней, обошла джип и заняла место, на котором сюда и приехала. Глухой удар по машине заставил её мягко качнуться. Затем ещё один. Ещё и ещё. Пока Игорь избивал машину и рычал подобно раненному зверю. Я проливала горькие слёзы, не в силах остановить их поток. Всё не так. Место, время, мы… Этот разговор не должен был быть таким. Не должен был закончиться так. Этот разговор должен был стать нашим решением, но создал лишь больше проблем и внес лишь еще больше неясности в нашу и без того непростую ситуацию. Покачивание машины закончилось. Дикий рёв резко затих. Через несколько долгих секунд дверь с водительской стороны распахнулась. Игорь сел в машину, хлопнул дверцей. Тяжело дыша, дрожащей рукой со сбитыми в кровь костяшками завел двигатель. — Пристегнись, — бросил, не глядя на меня. Послушно сделала, как было велено. Уронила руки на свои колени, сцепила пальцы в замок и весь путь до гостиницы не сводила с них взгляд. В тяжелом гнетущем молчании доехали до гостиницы. Джип остановился близ крыльца, но двигатель так и продолжил рычать. Робко подняла взгляд и посмотрела в сторону Игоря. Он смотрел прямо перед собой. Подобно статуи застыл и не выдавал никаких эмоций. Только суровый профиль с плотно сжатой линией губ красноречиво говорил о том, что при всем внешнем спокойствии, где-то глубоко внутри он всё ещё на том берегу превращает джип в консервную банку. От него веет арктическим холодом за километр. Даже пальцы рук, которыми я неторопливо расстегивала ремень безопасности, замерзли. Отпустила ремень, позволив ему вернуться на своё место. Снова взглянула на Игоря, безнадежно формулирую в голове хоть что-то. При всей той драме, что разворачивается между нами в тайне от всех, нас, всё равно, нужно сохранять, если не добрые, то хотя бы деловые отношения. И очень хочется верить в то, что наши встречи, впредь, будут гораздо более редкими и иметь наименьшую продолжительность. — Иди, — выдохнул он едва слышно, даже не повернувшись ко мне. Брови непроизвольно съехались над переносицей, но я благоразумно промолчала. Очередного обоюдного приступа ярости, смешанной с похотью, я просто не выдержу. Открыла дверь джипа, выпрыгнула на асфальтированную площадку близ крыльца и едва успела захлопнуть дверцу за секунду до того, как машина сорвалась с места, рыча зверски злым мотором. С некоторой тревогой проследила за тем габаритные огни померкли вдали и скрылись за поворотом. И куда он в таком состоянии? А если кого-то убьёт — на такой-то скорости? А если сам убьётся?… Стоп! Это не твое дело, Ди. Не накручивай себя. Не вороши то, что пытаешься старательно разгладить и разложить по полочкам. Игорь — взрослый мужчина и вполне способен отвечать за свои поступки и их последствия. О, боже… О чем я, вообще?! Никто из нас ни на что не способен. Да мы даже поговорить нормально не смогли. Как два слепых котенка потерлись носами, пошипели друг другу в морды, не поняв и не услышав друг друга, и разбежались по разным углам. Запустив руки в карманы толстовки, вошла в гостиницу. Утопая в мыслях, в которых, в основном материла себя на чем свет стоит, не сразу заметила Серёгу, стоящего около кулера и нажимающего на нем кнопки. Как они с Даней умудрились так нажраться? Подошла к другу и аккуратно приобняла его за талию, чтобы не напугать и не вызвать неадекватную реакцию. Мало ли что ему может почудиться в крайней степени опьянения. — Эй, Серёж, — позвала его тихо. Темно-русая голова слегка дернулась. Вялое тело покачнулось и повернулось ко мне вполоборота. — О! — расплылся парень в довольной улыбке, глядя на меня одним глазом. Второй, очевидно, уже спал. — Богиня моя. — А ты чего тут делаешь? — спросила и аккуратно закинула его руку себе на плечо. — Да лифт… заебал, — вздохнул он обреченно. — Я его тынь-тынь, а он… — махнул рукой в сторону кулера. — … не едет. — Очень грустно, — поддержала его и неторопливо, придерживая за талию, повела подальше от кулера, но поближе к настоящему лифту. Завела в вовремя подъехавшую кабинку, нажал кнопку нашего этажа и уперлась ладонью в стену, когда Сережа слишком резко обмяк на моем плече. — Эй, Серёж! Не спи. Маленько осталось. — Ди, — промурлыкал он едва различимо и с силой прижал к себе, обхватив руками за плечи. — Классная ты девчонка. — Спасибо, — ответила сдавлено и вскинула подбородок для того, чтобы иметь возможность дышать в этих медвежьих объятиях. — Задушишь. — Бля, мне бы такую, — продолжал он монолог. — Вот ты думаешь, что я весь такой ёбарь-террорист со своим этим чемоданчиком? — Я о тебе вообще не думаю, Серёж, — фыркнула устало. — А я хочу, чтобы у меня всё было как у Дана. Я его люблю, — неожиданное признание немного выбило меня из колеи. — Как друга, брата… Не как пидор… Хотя… Не! Фу, бля! Поморщился и неуклюже покачнулся. Прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться. Тут откровение, как никак. — Но я ему так завидую, — вздохнул Серёжа горько. — Не завидую, конечно, тому, как он рвет жопу ради нашего дела. Но завидую тому, что у него есть ты… Хотя, нет. Не так. Не ты… Или ты? — снова покачнулся и взмахнул рукой, затем мягко и неспециально ударив меня по спине. — Да. Ты… Он же с тобой такой… счастливый. Он так очковал, когда покупал вам квартиру… Боялся, что не согласишься с ним жить. Потом еще эта кухня… Я заебался её собирать, — сокрушался Сережа, снова вызвав на моем лице улыбку. — Лучше бы он кольцо купил, как хотел… Отпрянула от его плеча и заглянула в затуманенные алкогольными парами глаза. — Кольцо? — спросила, не веря в услышанное. — Ну, да. А чё? — попытался он сфокусировать на мне взгляд. Между сведенными бровями пролегла глубокая морщинка. — И так же всё ясно. Всё ясно… Твою мать! Глава 22 По мере того, как светало за окном, в моих глазах всё более отчетливее становился ощутим хруст песка. Снова всю ночь не сомкнула глаз. Снова метания в мыслях, в которых я блуждала, как заблудившаяся клуша с топографическим кретинизмом. Принципы и эмоции то и дело играли в плохого и хорошего копа. Принципы играли плохого копа и говорили о том, что всё это пустое. Внезапная тоска по Игорю, о котором я и не вспоминала с появлением в моей жизни Дани, эфемерна. Она исчезнет вместе с ним и так же быстро забудется. Это, должно быть, эффект встречи с бывшим парнем: когда вы давно расстались, но при встрече, всё равно, что-то в груди ёкает и ускоряет пульс. Не чужими же людьми были когда-то, вот только снова стать близкими уже не выйдет. Пересеклись взглядами, в голове промелькнули картинки ярких совместных моментов, но так же быстро угасли, когда между вами вновь появилась дистанция, усыпанная осколками некогда разбитых сердец и жгучей неприязни. Захочется ли прогуляться добровольно по этому пути, ранить ноги и излить кровь, чтобы вновь сблизится с бывшим? Нет. Но при всей рациональности и суровости мышления плохого копа робкий голос хорошего копа неуверенно, но достаточно ощутимо нашептывал, что я занимаюсь самообманом. Не стоит хвататься за Даню, как за спасительную соломинку и убеждать себя в том, что только его я и люблю. Люблю, но, видимо, недостаточно. Так как робкий голосок хорошего полицейского для меня всё больше становится схожим с монотонным капанием воды из сломанного крана. Вроде, вокруг все достаточно громко, что-то происходит, разговоры, музыка, суета… но я всё равно не могу не слышать и не помнить о такой, казалось бы, незначительной «поломке». Она давит на самый нерв, зудит под кожей и даже дышать свободно не позволяет. И неясно, что следует делать с этой «поломкой»? Вызвать хорошего сантехника, которым может стать Настя, чтобы капель в моей голове заглушило голосом совести? Ведь изрядно беременный живот будет сложно игнорировать, когда он будет совсем близко. Или стоит затянуть тот кран потуже сильной мужской рукой, рассказав обо всем Дане? Нет. Уже поздно. Спираль лжи закручена слишком лихо и сжата так, что отпустить ее в один миг — грозит слишком большим радиусом поражения: обо всем станет известно беременной Насте, которой рожать уже очень скоро, и весь этот стресс ей совершенно ни к чему; для Дани это откровение тоже станет большим ударом — он хоть и не беременный, но я в один миг могу разрушить мечту, которую он вынашивал годами и только сейчас, с появлением Игоря, начал воплощать её в жизнь в тех масштабах, в которых всегда хотел. Остается третий вариант избавления от «поломки»: переехать в новую квартиру, город, страну…. Черт! Опять бежать? Я, конечно, еще молодая, но даже мне эти трусливые бега уже кажутся утомительными. А, может, заткнуть течь пальцем, чтобы этот высокомерный, эгоистичный «кран» лопнул к чертовой матери? Чем больше я думаю, тем более бредовые идеи приходят на ум. Должно быть, дело в абсолютно сбитом режиме дня и отсутствии нормального сна. Взглянула на часы. Почти восемь утра. Кафе внизу уже должны быть открытыми для самых ранних пташек. Я не ела уже больше суток, организм все настойчивее требует влить в него хоть что-то, кроме непролитых слез. Кофе, например. Аккуратно, убрала Данину голову со своих коленей и переложила на подушку, стараясь не нарушить его сон. Укрыла одеялом, заметив, как он подтянул колени к груди, оставшись без моего тепла. Заботливо взъерошила лохматую шевелюру, убирая волосы с его лба. Недовольно причмокнул и пошарил рукой рядом с собой. Возможно, искал меня, но, не найдя, обнял подушку, зарывшись в нее носом. Видимо, и так сойдёт. Еще секунду поразмыслив, всё же, решила спуститься вниз и выпить чашечку кофе, пока желудок не начал «петь» на весь номер. В кафе прохлада и тишина, которую нарушает лишь гудение кофемашины и звон посуды из кухни. В это время в зале почти никого нет. Лишь трое мужчин при галстуках сосредоточенно вчитываются в строки в своих планшетах, параллельно с этим попивая кофе. Заказала кофе и себе. Кивком головы поздоровалась с четвертым присоединившимся к нашему молчанию мужчине, с которым познакомилась позавчера на одной из лекций. Приятный дядечка с пузечком. Ожидая заказанный напиток, сложила руки на столик и уронила на них голову, протяжно вздохнув. Сегодня нужно постараться взять себя в руки. Второй день подряд валяться в номер и изображать полумертвую страдалицу уже будет слишком. В конце концов, я приехала сюда для того, чтобы работать, а не заниматься пиздостраданиями и самоанализом. Еще пара лекций, несколько полезных знакомств и можно смело возвращаться домой, где я буду на своей территории. Стало быть, чувствовать и принимать какие-либо решения я буду гораздо увереннее, чем сейчас — загнанная в угол. Хотя, со знакомствами, думаю, можно уже завязать. Наверняка, Даня и Сережа при всей своей коммуникабельности уже перезнакомились со всеми, кто, вообще, населяет этот город. А уж если в их диалогах вчера активное участие принимал алкоголь, то, возможно, была взята уже и вся область. Вскинула голову на внезапно нарушивший тишину скрежет. По спине прокатилась волна холодной неприязни, когда взгляд впечатался в Игоря, отодвигающего стул за моим столиком. — Разбудил? — спросил он натянуто улыбнувшись. «Охренел» — первая мысль в голове. — Я не сплю, где попало, — прочистила горло и машинально осмотрела себя. Простая белая футболка, бананка и джинсы — ничего провокационного. — Ну, — тихий смешок Игоря заставил стиснуть зубы. — Всякое бывает. — У тебя — возможно. Но не у меня, — скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу и нервно дернула плечами. — Может, пересядешь за любой свободный столик? Их здесь полно. — Не хочу лишать себя приятной компании, — ехидно ухмыльнулся он, глядя мне в глаза с прищуром. — Как спалось? — Не твоё дело, — огрызнулась и рефлекторно посмотрела на мужские руки со сбитыми костяшками. Багровые коросты на них не были обработаны ничем. Обручальное кольцо тоже никуда не делось. Стало быть, ни он, ни я ничего менять не собираемся. — Надеялась что-то увидеть? — спросил Игорь, покрутив кисти рук, подобно фокуснику. — Мозоли, — ответила, не думая. Запрокинув голову, мужчина рассмеялся и откинулся на спинку стула. Белое поло обтянуло его содрогающиеся в смехе плечи. — Шутишь. Это хорошо, — одобрительно кивнул и молча дождался, когда официант поставит передо мной чашку кофе. — Запиши на мой счет и принеси мне черный, — скомандовал он сухо. Демонстративно достала из бананки несколько купюр и положила на стол, придвинув официанту. — За кофе. Спасибо, — произнесла, глядя в леденеющий взгляд голубых глаз напротив. В молчании дождались, когда официант уйдет, чтобы выполнить заказ Игоря. Перемешала в своем кофе сахар, сосредоточенно наблюдая за образовавшейся воронкой. — Тебя это не утомляет? — ровным тоном спросил Игорь. — Что? Твоё присутствие? Очень. — Излишняя самостоятельность. Женщина не должна платить за такие мелочи как кофе. — Она должна платить по-крупному? — насмешливо посмотрела в его лицо. — Или, в твоем понимании, женщине полагается быть амёбой, висящей на шее мужчины? В любом случае, мне плевать. Политика твоей семьи и твоих женщин мне не интересна. — Ты изменилась, — губы в обрамлении темной щетины изломились в легкой усмешке. — Это проблема? — Раньше так смело ты в глаза никогда не смотрела. — Раньше я много чего интересного не делала. — А теперь? Чему еще ты научилась, кроме управления мотоциклом? — Формулируй вопрос правильно. Чему еще научил меня Даня, кроме управления мотоциклом? — отпила немного кофе и тихо прошипела, когда обожгла верхнюю губу. — Он научил меня управлять машиной на механике и автомате. Квадроциклом тоже. Плавать, не боясь большой глубины, а еще тому, что можно жить счастливой жизнью, не становясь эгоисткой. Представляешь? — закончила я воодушевленно. — Скука, — выплюнул он брезгливо и молча проследил за официантом, поставившим перед ним кофе. — Конечно, — саркастично изломила брови. — Оплодотворять двадцатилеток куда веселее. — Ревнуешь? — Брезгую. — Но всё же этой ночью была готова отказаться от всего и бежать вместе со мной. — Говори тише, — воровато огляделась, но ни один из присутствующих в кафе дядечек не проявлял никакого интереса к нашему столику. — То, что было ночью ясно дало понять мне, что всё то, что было между нами, давно в прошлом. Ни к чему его ворошить. — Не занимайся самообманом, Диана, — подался Игорь вперед и сложил перед собой руки на столе, словно он на деловых переговорах. — Между нами ещё очень много недосказанности и сегодняшняя ночь дала мне понять, что ты ко мне всё ещё что-то чувствуешь. И я готов поклясться, что не знаю никакой тёлки в латексе, которая тебя встретила в моей квартире. — Мне уже все равно, Игорь. Это в прошлом. В далеком, неинтересном для меня прошлом. — И снова ты себя обманываешь, Диана, — уголок его губ дернулся в знак несомненного превосходства. — Предлагаю следующее… — Ты думаешь, мне интересны твои предложения? — сардонически усмехнулась. — Настя родит, я с ней разведусь, но от ребенка я не откажусь. От тебя я не откажусь тем более, — поспешил он перебить меня, заметив, как я возмущенно открыла рот. — Месяца через два мы можем начать… — Ты идиот, Игорь, — злобно выплюнула ему в лицо и подалась вперед, нависнув над столиком. — Как ты себе это представляешь? Шведская семья, в которой ты — основной центр? Трахаешь меня, Настю, а тебя иногда потрахивает Даня? Ты так себе представляешь наше будущее? Ты настолько хочешь быть втиснут во все отношения? — Что ты несешь? — процедил сквозь стиснутые зубы, полоснув сталью холодного тона. — Сядь и выслушай меня до конца. — Я не собираюсь тебя слушать. Мы достаточно сказали друг другу и добавить мне больше нечего. Думаю, на этом можно закончить наше общение. Кроме работы нас не связывает больше ничего. Вышла из-за стола и уверенно двинулась к выходу из кафе. Но пальцы, жестко сомкнувшиеся на запястье, и сильный рывок назад, заставивший потерять равновесие и буквально упасть Игорю на колени, остановил моё отчаянное бегство. — Можешь еще побегать, повилять хвостом… — Отпусти. На нас смотрят, — дергалась в его руках, но сохраняла на лице маску дружелюбия, когда наш официант подозрительно на нас посмотрел. — Плевать, — отмахнулся Игорь и его горячим дыханием обдало шею. — Можешь побегать еще немного. Поиграться со своим пацаном. Я подожду. Но однажды, Диана, — провел носом дорожку от шеи к волосам и зарылся в них, шумно вдохнув. — Ты, всё равно, прибежишь ко мне. Знаешь, почему? Потому что ты слишком правильная девочка. И врать ты не умеешь ни себе, ни кому-либо другому. А теперь соври, что ничего не чувствуешь ко мне, и можешь идти. — Ненавижу, — выдохнула рвано. — Такое чувство тебя устраивает? — Как красиво ты завуалировала страсть, — хохотнул он приглушенно. — Твоя ненависть для меня слаще всего. — Смотри, чтоб не слиплось, — произнесла ядовито и, резко дернувшись, высвободилась из его рук, наконец, соскользнув с коленей. Почувствовав твердый пол под ногами, поспешила снова спастись бегством. Подальше от Игоря. Поближе к Дане. Глава 23 Прежде чем войти в номер дала себе шанс отдышаться. Для этого достаточно было замереть у двери и создать видимость поиска карточки в недрах бананки. На деле, я попросту меняла местами телефон, карточку и кошелек. Когда кровь перестала шуметь в ушах, а пульс пришел в относительную норму, наконец, «нашла» карточку и вошла в номер. На цыпочках, неторопливо, боясь разбудить Даню на тот случай, если он еще не проснулся. Спит ровно так как я его и оставила: обнимая мою подушку. Скинула кроссовки и забралась на постель, сев там, где и должна была лежать моя подушка. Обняла себя за колени, положив на них подбородок, и молча ожидала момента, когда Даня проснется. Не знаю зачем, не знаю для чего, но мне хотелось, чтобы он со мной просто поговорил. Чтобы сказал пару фраз, от которых мне станет легче, после которых я пойму, что у нас всё ещё хорошо, а дальше будет только лучше. Ведь так? У нас же всё хорошо? Если, конечно, не брать во внимание один весьма настойчивый айсберг, чьи слова и относительно легкие касания — лишь маленькая верхушка того, что он хочет сделать со мной на самом деле. Да, и как его можно не брать во внимание, когда его натиск физически ощутим даже тогда, когда его нет рядом? Пошёл он! Сейчас. В этой постели. Есть только я и Даня. Всё! Высвободила руку и робко убрала густую челку с его лба. Зарылась пальцами в его шевелюру и мягко поскребла ногтями затылок. Всегда любила так делать во время просмотра какого-нибудь фильма. К тому же, руки, обычно, сами так и тянутся к его волосам. Кажется, еще немного и он замурлычет сытым котом под моими легкими, порой, неконтролируемыми мной, ласками. — Диди, — хриплый сонный голос заставил уголки губ приподняться в легкой улыбке. — Доброе утро, — прошептала, не зная, услышал ли он меня. — Я поросёнок. Прости, — вздохнул Даня и виновато уткнулся лбом мне в ногу. — Нахрена я вчера столько выпил? — Наверное, было сильно вкусно? — выдвинула теорию. — Было вкусно, когда начали с пива и рыбы, а потом… — на несколько секунд затих, словно снова уснул. — А потом я не помню. Помню только как с Серегой друг друга из такси выносили. — А в номер тебя Игорь принёс, — постаралась голос держать ровным. — Пиздец, — выдохнул Даня лаконично. — Полный, — произнесла в тон ему. Сейчас я с ним была согласна как никогда раньше. — О чем-то мы с ним хотели поговорить. Видимо, поговорили. — Видимо, — пожала плечами, продолжая взъерошивать его волосы. — Голова болит? Может, какое-нибудь обезболивающее или воды? — Болит всё, но я лучше в душ вместо таблеток, а потом вниз за кофе, — мягко поцеловал щиколотку и уткнулся в нее лбом. — Который сейчас час? — Почти восемь. — В двенадцать лекция, потом надо еще раз у пацанов уточнить насчет питбайков, потому что я не помню, записал ли где-то, с кем они сотрудничают. Надо к тому времени воскреснуть, — снова тяжелый вздох. Широкая ладонь легла на мою руку в его волосах и притянул к губам, чтобы поцеловать кончики пальцев. — Ты как себя чувствуешь? Лучше? Я вчера звонить не стал, чтобы не разбудить случайно, а потом у меня сдох телефон, а следом за ним и я, видимо. — Всё хорошо, Дань, — огладила контур его губ и ощутила приятное покалывание легкой щетины на ладони. — Не заморачивайся. — Хочу поцеловать тебя в губы. — Так, целуй. — Я воняю. — Я потерплю, — умилилась его непосредственности и некоторой беззащитности рядом со мной. — Нет, мой ангел, я так не хочу, — угасающий шепот, словно опять засыпает. «Мой ангел» — фраза, которую я слышу не впервые, но в грудной клетке беспокойное сердце, все равно, сделало кульбит. Тихий стук в дверь нарушил хрупкую идиллию. — Кто-то стучится? — спросил Даня, вынырнув из дрёмы. — Сейчас посмотрю. Сползла с постели и подошла к двери. Открывала её так медленно, чтобы в любой момент можно было захлопнуть перед носом нежеланного гостя. — Диди, — страдальчески пропыхтел Серёга за порогом. — Впусти. Обещаю, блевать не буду. Уже нечем. — Проходи, бедолага, — с облечением выдохнула и впустила его в номер. — Как Дан? — спросил он, стягивая кроссовки. — Как дан мне вчера, так и спит, — съёрничала, указывая рукой на кровать, где тихо сопел Даня. — Я не сплю, — донесся тихий голос. — Глазам больно долго смотреть на свет. Что мы вчера пили, вообще, Серёга? — Лучше спроси, что мы вчера не пили. Перечисление выйдет коротким, — широко шагая, Серёжа добрался до постели и рухнул на нее рядом с Даней. — Не помню, как в номере оказался. — Я тебя довела. Ты пытался вызвать лифт через кнопки кулера. — Ебааать! — накрыл лицо руками. — Я хоть в любви никому не признавался? — Признавался, — снова мужской вздох полный боли. — В основном, Дане. — А, ну, тогда нормально, — с облегчением выронил Серёжа. — Дан знает, что ежели что, то моё дупло всегда для него открыто. — Пошёл ты, придурок, — Даня наугад ударил друга кулаком, попав в плечо. — До такой белки, чтобы лазить по свободным дуплам, я точно не напьюсь. — Надеюсь. Но, всё-таки, запрошу у мамки штаны из березовой коры, — Серёжа прочесал лицо ладонями и отобрал у Дани подушку, подложив ее себе под голову. — Ну, знаешь, чтобы попа не болела… — Да, заткнись ты! — прошипел Даня озлоблено. — И без тебя башка трещит. — Я сплю, — буркнул друг и прикрыл глаза. Еще несколько долгих минут взаимных препирательств и вялого ворчания, и они, наконец, решились спуститься вниз, чтобы выпить кофе и вернуть себя к жизни. Даня для начала принял душ и переоделся в чистое, а Сережа решил на всё это самым щедрым образом положить болт. Якобы, кому не нравится вонь вчерашнего веселья, которую он старательно источает, пусть отойдут подальше и завидуют молча. Отличная философия. Мне б такой высокий процент пофигизма. На первом этаже створки лифта плавно разъехались в стороны. Взгляд сразу зацепился за одного из двух ждущих лифт мужчин. Голубые глаза небрежно скользнули по мне, затем по Дане, а после внимание обрушилось на сплетение наших рук. Ядовитая усмешка едва заметно исказила черты Игоря, и его внимание вновь вернулось к моему лицу. — Доброе утро, — произнес он сдержано и отступил на шаг, выпуская нас из лифта. — Как спалось? — Башка, что жопа, — «культурно» ответил за всех Серёжа и первым пожал ему руку. Затем это сделал Даня, лишь на мгновение, выпустив мою ладонь. — Спасибо, что довёл до номера. Мне Диана рассказала. Сам я ничего не помню. — Бывает, — хмыкнул Игорь. — Дело молодое. Что-то может забыться, а что-то из памяти не вытравишь. Жирный намёк пропустила мимо. Даже смотреть в его сторону не стала, вместо этого настойчиво гипнотизируя потолок. — Ладно, — откашлялся Даня и мягко потянул меня в сторону кафе. — Нам пора. — Увидимся вечером, — донесся в спину голос Игоря, заставляя выпрямится так, словно я лом проглотила. — Заюша! — радостный возглас разбил сложившуюся действительность, подобно хрустальному бокалу. — Сюрприз! Вместе с Даней и Серёжей оглянулись на звук смутно знакомого голоса. Мягко шагая в нашу сторону, улыбаясь во все тридцать два зуба, к нам, а вернее — к Игорю, приближалась Настя, одной рукой придерживая внушительный живот, а другой, волоча за собой чемодан на колёсиках. Испытала колоссальное облегчение: на нас надвигалась гарантия того, что теперь Игорь точно прижмет свой похотливый хвост. — Нихрена себе, соска! — словно восхищенно прошипел Сережа рядом со мной, глядя не на Настю, а в сторону просторного холла. — Кто-то заказал эскортницу? Непонимающе перевела взгляд туда, куда он смотрел, и в один миг на смену неожиданному облегчению пришли паника и отчаяние, когда в высокой стройной блондинке в желтом платье я узнала Вилку. В одно мгновение в голове пролетели мириады мыслей и ни одна из них не была хорошей. Вилка точно всё расскажет Дане и Насте, если уже, конечно, не рассказала ей о нас с Игорем. С другой стороны, вряд ли Настя стала бы так радостно висеть на шее Игоря и повизгивать от восторга, если бы знала о наших отношениях. Прошлых отношениях. — Заюша! — восхищенно выдохнула Настя, отцепляясь от шеи Игоря. — Я так скучала! А потом Виола предложила сделать тебе сюрприз, — тараторила она, часто хлопая глазками, и энтузиазма в ее голосе явно поубавилось, когда лицо Игоря всё больше стало напоминать безэмоциональную маску. — Ты не рад? — Рад, — почти выплюнул он эти короткие три буквы. — Папуль, привет, — промурлыкала Вилка, подходя к отцу. Изящно оттопырив зад в нашу сторону, потянулась к его щеке, чтобы чмокнуть. Но, кажется, выбрала не лучший на то момент. Схватив её за локоть, Игорь широким шагом увёл дочь в сторону высокого куста в кадке, практически спрятавшись за ним. — Папуль? — сморщился Серёжа то ли от головной боли, то ли от того, что эта, как он сказал, «эскортница», дочка Игоря. — Это в смысле, папик? Или он реально её отец? Тёплая встреча, нихрена не скажешь. — Виола — его дочка, — подошла к нам с полуопущенной головой Настя. Судя по тому, как она держалась за спину, устала она сильно. — Они часто ругаются. Я уже привыкла. Привет, ребята, — улыбнулась она дружелюбно и неожиданно полезла обниматься. Ко мне, почему-то… Может, потому что обниматься при муже с другими парнями ей запрещено? Зная Игоря, не удивлюсь, что всё именно так и обстоит. А ещё это знак того, что о нас Настя ничего не знает. Вилка держит язык за зубами. Робко обняла ее в ответ, не зная точно, в какой район спины можно класть руки, чтобы ей не было больно или тяжело. На всякий случай, остановилась на лопатках и мягко по ним похлопала, мазнув взглядом по яркой жестикуляции отца и дочери за кустом. Судя по тому, как Игорь иногда дергал Вилку за руку, ему хотелось не просто кричать на дочь, но и хорошенько её ударить. — Ты, наверное, устала? — спросила я, чувствуя, как девушка почти повисла на моей шее. — Жутко, — призналась она честно и, наконец, разомкнула объятия. — И ужасно хочу спать. — А я жрать хочу, — вклинился Серёжа и девушка сморщила носик, учуяв драконий перегар. — Ой, пардон! — заткнул друг рот ладонью. — Чуть волосы тебе не подпалил. Немного вчера переборщили, но, вообще, я не пью и не курю… — Если продолжишь трепаться, то и не ешь еще, — схватил его Даня за загривок и отвел в сторону от Насти, подталкивая к кафе. — Идём, Дон Жуан хренов, — затем повернулся и с более мягкой интонацией обратился к Насте. — Ты нас прости, но нам сегодня нужно много успеть. — О, ничего-ничего! — затрясла та активно головой. — Я всё понимаю. Конечно. Надеюсь, еще увидимся. — Конечно, — улыбнулась ей и мягко сжала ладонь. Отступила вслед за парнями, которые были уже на полпути к кафе. Отчего-то, мысленно хотелось прихватить эту девчонку с собой и не оставлять наедине с Игорем и Вилкой. По крайней мере, сейчас, пока они всё ещё продолжали шепотом собачиться за кустом. — Ты бы еще на лоб ей свои яйца вывалил, — озлобленно шипел Даня, ухмыляющемуся Серёже. — А что я такого сказал? — почти возмущенно спросил он, усаживаясь с нами за столик. — Рекламу себе устроил. Не пью, не курю… Какого хрена, Серёг?! — всплеснул Даня руками. — Хотя бы от жены инвестора свой чемоданчик прячь. Дело только-только в гору пошло, а ты на него свои яйца… — Да хорош тебе! — отмахнулся Серёга. — Никуда я свои яйца не клал. Вот они. При мне. Хочешь потрогать? — Пошёл ты! — бросил в него Даня салфетку и, не выдержав, хохотнул. — Идиот. — Ладно! — хлопнул Серёга по столу ладонями. — Давайте что-нибудь поточим, потом в душ и за работу. За два дня нужно еще побывать на всех лекциях и мастер-классах, и попытаться не потерять печень. — Два дня? — спросила я, чувствуя, как всё внутри похолодело. — Я думала, что сегодняшний день — последний. — У нас на завтра назначена еще одна встреча. В этот раз с компанией, которая занимается примерно таким же экстремальным туризмом, что и мы, — проговорил Даня. — В принципе, можно попробовать уехать завтра вечером, но я взял билеты на послезавтра, на утро. У нас через два дня маршрут, так что дольше задерживаться нельзя. — Ну, хорошо, — ответила я, стараясь выглядеть максимально беспечной. Два дня жизни на иголках. Любой буддист мне не позавидует. Когда с завтраком, во время которого мужики только глушили кофе и болтали, было покончено, тем же составом вернулись на лифте на свой этаж. Скандальных родственников, к счастью, в холле уже не было. На нашем этаже Серёга отправился в свой номер, а мы с Даней, привычно взявшись за руки, — в свой. Когда до нашего номера оставалось буквально несколько метров, в номере наискосок распахнулась дверь и вылетел Игорь, гневно сверкая глазами. Полоснув по нам холодным взглядом, молча прошагал мимо в сторону лестницы. — Игорь! — выбежала вслед за ним Настя со слезами на глазах. — Подожди! — Куда ты, дура?! — выскочила за ней Вилка и поймала за руку, с силой дернув её на себе. — Успокоится и вернется. Почувствовала, как Данина рука сжалась сильнее на моих пальцах. Вероятно, в нем тоже бурлило желание вмешаться в ситуацию и, хотя бы, отстоять Настю, с которой обращались как с тряпичной куклой, затаскивая обратно в номер. Но мы оба, не сговариваясь, решили не вмешиваться в личные дела чужой семьи. Все ругаются, но далеко не каждому семейству нужно вмешательство сторонних лиц. Только в том случае, если они сами попросят, но даже тогда можно без труда остаться крайними. А у меня и так рыльце в пушку… Глава 24 Всё, что можно наносить на лицо, — нанесено. Но от этого синяки под глазами не становились менее заметными. Печати очередной бессонной ночи, которые уже не замаскировать. Приблизилась к зеркалу и чуть повернула голову, чтобы надеть серёжку и не сделать новый прокол. Руки сегодня служили мне отвратительно. Зато ватная голова теперь украшена блестяшками. Даня неспеша вышел из ванной комнаты. Придерживая одной рукой полотенце на бёдрах, подошёл ко мне сзади и остановился, едва касаясь спины. — Красивая, — произнёс полушепотом. Встретилась с ним взглядом в зеркале и смущенно опустила глаза. — Спасибо, — взяла вторую серьгу и надела под пристальным взглядом темных глаз. — Что? — Я соскучился, — проговорил Даня и мягко обнял со спины. Склонился, спрятал лицо в изгибе шеи и глубоко вдохнул. Теплые ладони скользнула по неприкрытому участку кожи между коротким топом и поясом брюк. — Мы же постоянно вместе. Когда ты успеваешь скучать? — откинула голову и прижалась затылком к широкому мужскому плечу, блаженно прикрыв глаза. Мягкие покачивания почти убаюкивали. — Я скучаю по нашим вечерам, — шептал Даня, нежно ведя носом по шее. — Когда мы ложились в постель, включали фильм. Ты складывала на меня свои ножки и запускала пальчики в мои волосы. — Я тоже. Вернемся домой и закроемся от всех. На неделю. — На месяц, — выдохнул Даня и коснулся поцелуем тонкой кожи под ухом. Судорожно вздохнула и прикусила нижнюю губу, отдаваясь приятным ощущениям. Мужские пальцы запутались в волосах, сжали их в кулак и мягко потянули в сторону, открывая шею страстным поцелуям. — Даня, — вырвалось хрипло. — Я хочу тебя. Сейчас, — рука, лежащая на талии, с силой притянула меня к мужскому телу. — Я чувствую, — потерлась задницей об внушительный стояк, упирающийся мне в зад. — Но нам уже пора. Скоро Серёжа придёт. Вместе с горячим дыханием по коже пробежался протяжный рык разочарования и досады. — Я украду тебя вечером и не дам сдвинуть ноги до утра, — проговорил Даня и плавно опустил руку, мягко нажимая кончиками пальцев через толщу ткани на чувствительный клитор. Шумно втянула носом воздух и с большим усилием заставила себя прервать его ласки. — Оставь это на ночь, — убрала его руку и повернулась к нему лицом. — Работа, — напомнила сухим тоном. — Неси скотч, — произнес он почти обреченно, но в темных глазах плясали искры. — Скотч? — непонимающе нахмурила брови. — Зачем? — Елду к ноге примотаю. Надо же как-то к людям выходить, — дернул он бровью и бросил быстрый взгляд вниз. Проследила за тем, куда он смотрел, и покрылась румянцем, увидев, что полотенце свалилось с его бедер, а «перст любви» указывал прямо на меня. — Много. Очень много скотча, — рассмеялась, пряча лицо в ладонях. — Эй, молодожёны! — раздался голос за дверью. — Прыгайте в трусы, медведь пришёл. — А вот и Серёжа, — вздохнула я. Оставила на Даниных губах поцелуй и отправилась открывать другу и компаньону дверь. — Обязательно про трусы кричать на всю гостиницу? — злобно прошипела на него, впуская в номер. — Я кричал про усы, — возмутился Серёжа, сбрасывая с ног туфли. — А вы чего тут… — заглох он, не договаривая, когда вошел в комнату. — …орехи кололи? — Долбоёб, — закатил Даня глаза, неуклюже прикрываясь полотенцем. — Я в холодный душ и через пять минут выходим. — Дианку с собой прихвати, — крикнул ему вслед Серёжа и упал ржать в кресло. — Что-то ты сегодня поздно к нам явился, — заполнила молчание, пока накидывала жакет. — Завтракал, — дёрнул он безразлично плечом. — Один? — повернулась к нему вполоборота. — Наш мальчик взрослеет? — С Настей, — бросил он почти небрежно. Почти… — Серёжа, — протянула я с нажимом. — А что Серёжа? Я спустился бахнуть кофе, чтобы вам подольше не мешать, а там она одна сидит за столиком. То ли плачет, то ли просто сопли из ноздри в ноздрю гоняет… Посидели, поговорили, я проводил её до номера и передал в руки падчерицы. Всё. Мне нельзя с ней просто общаться? Трахать я её не собирался. Вроде… — Серёжа, — почти рыкнула я. Глубоко вдохнула и взяла себя в руки. Подошла к нему поближе и вполголоса, чтобы не слышал Даня, произнесла. — Не планировала тебе это когда-либо говорить, но… Ты классный парень. Даже слишком. При всей своей кобелиной наружности ты отлично располагаешь к себе людей. Особенно девушек. С тобой весело, интересно и, возможно, да, ты действительно просто общаешься с Настей без какого-либо подтекста, но… — Мне не нравятся эти твои «но», — поморщился он шутливо. — Просто хвали. Хорошо же начала. — Но, — продолжила я настойчиво. — Она будет тянуться к тебе за хорошей компанией. Решит, что ты для неё друг, к которому можно обратиться, который сможет насмешить после любого дерьма, упавшего на голову. Она будет считать тебе другом ты её, возможно, тоже, но её муж, который наш инвестор, может увидеть вашу трогательную дружбу совсем не под тем углом и у нас возникнут проблемы. Вероятно, очень большие проблемы. Общайся с ней, никто не запрещает, но, может, не так близко и часто? — выждала паузу, с облечением заметив, что выражение его лица стало гораздо серьезнее. — Думаю, именно это Даня имел в виду, когда просил тебя заправить яйца в штаны. Без обид? — Какие обиды, сестрёнка? — фыркнул Серёжа. — Понял, не дурак. — Спасибо, — мягко пожала его руку и отошла в сторону как раз в тот момент, когда из душа вышел Даня. — Замёрз, — вздрогнул он крупно. — А надо было быстрее морковку тереть, сейчас бы замораживать не пришлось, — рассмеялся Серёжа, за что получил кулаком от друга в плечо. — Нам пора, — пришлось почти кричать, пока между друзьями разворачивалась борьба, смешанная со смехом и кряхтением. — Сейчас, — быстро собрался Даня. Надел брюки, рубашку, причесал волосы, став похожим на босса мафии, и коротко всем нам скомандовал. — Идём. — Мы его дольше всех ждали, а он еще командует, — капризно буркнул Серёжа и, всё же, последовал следом за нами из номера. Вызвали лифт и терпеливо ожидали его прибытие, коротая время за тихим разговором на отвлеченные темы. — Привет, ребята! — окликнул нас знакомый голос, на который мы синхронно повернулись. — Привет, — натянуто улыбнулась Насте, висящей на локте Игоря, который казался чернее тучи. Мужские рукопожатия, скупые на эмоции дежурные фразы — всё, чем обменялись Даня и Серёжа с Игорем. Деловые ребята, однако. Пока между нами всеми повисла неловкая пауза, к нашему недружному коллективу присоединилась Вилка. Голубое платье, которое больше походило на шелковую ночную сорочку, едва прикрывало её грудь и весьма аппетитно очерчивало бёдра. Рядом со мной то ли кашлянул, то ли поперхнулся Серёжа. Даня в лице не изменился и даже рука, пальцы которой были переплетены с моими, не дрогнула. — Всем привет, — сладким как мёд голоском пропела Вилка. — Меня ждёте или лифт? — Лично я лифт уже не жду, — кокетливо пробормотал Серёжа и стушевался, услышав, как многозначительно Даня прочистил горло. Смерив меня холодным взглядом голубых глаз, Вилка вдруг нацепила на лицо милейшую улыбку и с самым заинтересованным видом обратилась к Дане. — А ты Даниил, да? — промурлыкала она. — Мне отец про тебя много рассказывал. — Да, — коротко ответил Даня. — Прости, не помню твоего имени. — Виола, — протянула она руку так, словно требую её поцеловать. — Приятно познакомиться, — пожал её руку Даня. Внутренне ликовала, поймав секундную растерянность в глазах блондинки, когда Даня не купился на её обаяние. Створки лифта разъехались, впуская нас в, теперь, казалось, крошечную кабинку. Сначала вошла наша троица, а затем троица во главе с молчаливым айсбергом. — Ох, прости! — то ли вздохнула, то ли простонала Вилка, весьма двусмысленно уперевшись задом Дане в пах. — Здесь так тесно. — И у баржи занос два метра, — вырвалось из меня раньше, чем я успела сообразить. Мягко задвинула Даню за себя. Серёга за кашлем замаскировал смешок. Настя шокировано выпучила глаза, глядя то на меня, то на Вилку. Сама же блондинка предпочла отмолчаться, но ненадолго. — От тебя так приятно пахнет, Даня, — сказала она так, словно меня здесь не было. Словно готова испытать оргазм, просто нанюхавшись. — Он просто помылся. Большая редкость для него, между прочим, — между нами и Вилкой вклинился Серёга, оттеснив меня и Даню на своё место в углу. — А я вот моюсь чаще… Пока Серёжа работал автоматом, выдающим слова нескончаемым потоком, Даня притянул меня ближе к себе и, касаясь губами уха, произнес: — Тигрица моя. Глава 25 — Расслабься, — неожиданно вырос рядом со мной Серёга. Вздрогнула, едва не расплескав шампанское в бокале. — Я не напрягалась, — выдавила почти механическим голосом. — Я вижу, — едкая усмешка друга утонула на дне стакана с янтарной жидкостью. Поморщившись и шумно втянув носом воздух, он поставил пустую тару на барную стойку и жестом показал бармену повторить. — Твоим взглядом можно сжечь город, Диана. — Достаточно сжечь ту белобрысую воблу, — всё же не выдержала я, дёрнув подбородком в сторону Вилки, которая висла на Дане. Он всеми силами держал с ней дистанцию, снисходительно улыбался и убирал ее тонкие длинные руки со своих плеч, когда она вновь пыталась за них уцепиться. — Я сделал все, что мог, — развел Серега руками. — Но она, явно, заинтересована только Данькой. К другу у меня претензий не было. Он, действительно, всеми силами неоднократно пытался отвлечь мою бывшую подругу на себя, но та упорно держалась рядом с моим молодым человеком, разве что, не натирая клитор перед его лицом ради желания показать, насколько сильно она им заинтересована. Даней, разумеется. Но вместе со злостью на Вилку во мне просыпалась и тихо закипала иррациональная злоба на Даню. Я понимала, что в силу воспитания и норм приличия он не может просто так на глазах толпы людей и её отца — нашего инвестора, взять и оттолкнуть от себя Вилку, так чтобы она упала с каблуков и разбила голову, но вместе с тем я, всё равно, ждала, что он сделает хоть что-то более резкое и доходчивое кроме мягкого отталкивания девушки и уворачивания от её желания, что-то нашептать ему на ушко. Либо я ревновала, либо боялась, что она может нашептать ему мой самый большой секрет, о котором в данном помещении знают только трое. Либо внутри меня бурлил жгучий коктейль из ревности и страха, что во мне может в одно мгновение разочароваться любимый человек. Но Вилка молчала. Очевидно, папенька в лице Игоря заткнул ей рот чем-то довольно внушительным. Деньгами, например. Сам же Игорь был в одном со мной зале. Мы периодически встречались взглядами, и я спешила отвести глаза в сторону. Сегодня он был молчалив и несколько отстранен. Не пытался зацепить меня ничем, кроме взгляда. Но и это, казалось, абсолютно микроскопическое проявление внимания поднимало во мне бурю, заставляя мелко дрожать руку, удерживающую бокал. Даже сейчас, встретившись с ним уже в сотый раз за вечер взглядами, я силилась успокоить внезапно взбунтовавшееся сердце. Он тоже видел, что вытворяет его дочь, но не предпринимал ничего для того, чтобы удержать её в узде. Хотя, зачем ему это? Ему должно быть только на руку, если Даня на неё клюнет. Но хотелось верить в то, что отец в нём не станет подкладывать дочь под парня девушки, которую хочет заполучить в единоличное пользования. Нет, до такого дна Игорь достучаться не должен. Вероятнее всего, он тоже просто наблюдает за происходящим фарсом, сдерживая себя от публичного конфликта с дочерью перед такими же толстосумами, что и он сам. — Может, чем-то еще помочь? — спросил Серёжа, снова напомнив о себе. — Могу пожарную тревогу активировать. Хочешь? — Нет, Серёж. Всё нормально, спасибо, — повернулась к нему и даже изобразила подобие улыбки. — Инсульт? — указал он пальцем на моё лицо. — Я пытаюсь быть милой, — шикнула на него, ударив по оттопыренному в мою сторону пальцу. — Подыгрывай. — Не кипишуй, Диди. Данька на нее не клюнет, даже если она перед ним голая развалиться с горящими указателями на дырки. Поморщилась и отпила еще шампанского. — Даже думать об этом не хочу, — проговорила холодным тоном. — Не накручивай меня. И так… — Понял, — вскинул Серёжа ладони и снова осушил поставленный перед ним стакан с янтарной жидкостью. — Тухло здесь. Пойду немного проветрюсь, покурю. Пойдёшь со мной? — Нет. — Как знаешь, — дернул друг плечами. — Если что, я на телефоне. — Угу, — выдавила, уже потеряв к нему интерес, заметив, как Вилка громко и заливисто засмеялась в компании мужчин, словно случайно хватаясь за Данин локоть для равновесия. Глубоко вдохнула и отпила еще шампанского. Если так дело пойдёт и дальше, то меня вынесут из банкетного зало пьяной с клочками Вилкиных волос, зажатых в кулаках. — Привет, — раздался рядом робкий голосок. Перевела взгляд и увидела стоящую рядом Настю. Девушка в легком синем платье весь вечер бродила среди гостей со стаканом сока. Игорь гордо представлял свою жену и столь же гордо указывал на ее внушительный живот. Мол, «смотрите, я сделал!». Но, видимо, Настя, равно как и я, устала от пустой светской болтовни и предпочла отойти в сторону. — Привет, — бросила ей, снова изобразив «инсульт». — Ты не злись, — улыбнулась она виновато. — Виола просто немного перебрала. Завтра ей будет стыдно за своё поведение. — Ты о чем? — намерено прикинулась дурочкой. — Не притворяйся. Я вижу, что ты ревнуешь, — опустила она глазки, выглядя еще более виноватой. — Виола хорошая, просто ей нельзя пить. Она немного теряет над собой контроль. Но Даниил, кстати, хорошо держится. Так что тебе волноваться не о чем. — Я и не волнуюсь, — беспечно дернула плечами и изобразила неопределенный жест рукой, взболтнув шампанское в бокале. — Просто, представляю с каким звуком ее голову переедет поезд. — Ну, раз у тебя всё в порядке, — хохотнула Настя вполне естественно. — То я не буду больше поднимать эту тему. — Спасибо. Последовавший горький вздох девушки явно говорил о том, что она хочет что-то сказать, но не знает с чего начать. — У тебя всё хорошо? — задала я дежурный вопрос просто, чтобы отвлечься. — Игорь мне совсем не рад, — произнесла она едва слышно. — Мы с Виолой хотели сделать ему сюрприз, думали, он обрадуется, а он сегодня даже в номере не ночевал. Просто уехал вчера вечером и вернулся только утром. Правда, с цветами. Нашла в толпе взглядом Игоря. Он тоже смотрел в нашу сторону и был явно напряжен. Ещё бы! Бывшая девушка и нынешняя беременная жена о чем-то между собой шепчутся, поглядывая в его сторону. — Может, он был сильно шокирован? — предположила я, на самом деле, зная, что он был в ярости из-за того, что его гениальный план по избавлению от балласта в виде жены и дочки на время «окучивания» бывшей девушки — провалился. — Он, в принципе, бывает мало чем доволен, — чем больше он говорила, тем больше боли слышалось в её голосе. — И почти не показывает своих чувств. — Совсем? — спросила я, помня, как он умеет показывать ярости, расшибая кулаки в кровь о ни в чем неповинный джип. — Совсем, — увядающим голосом проговорила Настя. — Он еще ни разу не сказал мне, что любит меня. По ребрам ударило сотней игл. Словно меня уронили в ванну с ними и прокрутили, как в центрифуге. Мне он тоже об этом ни разу не сказал, даже когда я его об этом попросила… — И ты всё равно вышла за него замуж? — Я-то его люблю, — улыбнулась она безрадостно и подняла на меня взгляд полный… Чего? Мольбы? Самая большая игла вошла в сердце и достаточно глубоко. Её глаза. В них столько искренности и боли, что сейчас, стоя рядом с ней, — такой чистой и почти святой — я почувствовала себя в разы грязнее и омерзительнее Вилки. По большому счету, я ничем не отличаюсь от бывшей подружки, разве что сама не бросалась Игорю на шею, но и отталкивала я его от себя тоже недостаточно сильно. — О, боже! — вскрикнула Настя и закрыла лицо руками. — У тебя кровь, Диана. Непонимающе осмотрела себя и застыла, заметив, что так сильно сжимала пальцами бокал, что раздавила его. Мелкие осколки впились в ладонь, выпуская ручейки крови вниз по пальцам. — Не выношу вида крови! — верещала рядом Настя, продолжая прятать лицо в ладонях. — Что происходит? — подоспел Игорь, сверкая глазами-льдинками. — Всё нормально, — бросила я нарочито отрешенно и тряхнула раненной рукой, сбрасывая остатки бокала на пол. — У неё кровь! — тыкала в меня Настя. И почти сразу убежала подальше, словно я заразная. — Идём, — холодно отчеканил Игорь и потянул меня за собой за неповрежденную руку. — Не трогай меня, — прошипела не хуже змеи и попыталась вырвать запястье из захвата его пальцев. Обернулась, надеясь поймать Данин взгляд и намекнуть ему на проблему, но он был слишком увлечен разговором и разглядыванием чего-то в планшете рядом стоящего мужчины. — Не будь идиоткой, — Игорь дёрнул меня так, что я впечаталась в его грудь и измазала его белую рубашку кровью, пытаясь установить между нами дистанцию раненной рукой. — Тебе нужна помощь. Сейчас. — От кого угодно, но не от тебя, — выплюнула ему в лицо. Мы начинали привлекать внимание других гостей. Игоря это не устроило. Не планируя продолжать со мной спор, он просто поволок меня за собой к выходу. Во избежание еще большего любопытства публики и лишних вопросов, молча следовала за ним, периодически силясь вырвать запястье из стального захвата. Игорь шёл так быстро, словно боялся, что за нами начнется погоня. Резкими шагами, не оборачиваясь, он вёл меня за собой в неизвестном направлении, подальше от банкетного зала. — Мне больно, — дёрнулась сильнее, пока он тащил меня по узкому коридору. Таблички на дверях говорили о том, что здесь находятся исключительно служебные помещения. — Отпусти! Резко остановившись, Игорь открыл одну из дверей и буквально втолкнул меня в темную комнатку, в которой не было ни намека на окно или лампочку. Только острые полки или стеллаж, в который меня вжал Игорь, дразня горячим дыханием распахнутые в немом возмущении губы. — Что ты творишь, твою мать?! В кромешной тьме не было видно его лица. Я даже силуэта его не могла разглядеть, толкая наугад. Толкнула и сразу стиснула зубы от резкой боли в порезанной ладони. — Не дёргайся, — строгий шёпот у самых губ. — Тебе нужно вытащить стекло и обработать раны. — Да, ты что?! — иронично усмехнулась. — Это мне и должны были сделать, если бы ты меня не утащил, чёрт знает куда. Зачем ты это сделал? — Хочу побыть с тобой наедине. Не будь идиоткой, Диана! — сорвался Игорь и длинные пальцы обхватили шею. — Не делай вид, что тебя не касается сложившаяся ситуация. — Да, если бы не ты, то всего этого, вообще, не было! — шипела, всё ещё чувствуя его горячие дыхание на своих губах. Приходилось вжиматься затылком в какую-то доску или полку, чтобы нас разделяли хоть какие-то миллиметры. — Чего еще ты хочешь? Что еще тебе от меня нужно? Иди к жене и дочери. Только от меня отстань. — Диана… — С меня хватит, Игорь! Я устала. — Послушай меня, — обхватил моё лицо ладонями и прислонился лбом к лбу. — Я тоже не в восторге от всей этой херни. Завтра они уедут, и мы с тобой поговорим. Хорошо? — Нет, — закрыла глаза. Всё равно ничего не видно, зачем их держать открытыми. — Диана. Маленькая. Послушай… — Не хочу. Я устала, Игорь, — выдавила почти безжизненно. — Меня угнетает одно твоё присутствие рядом. Уезжай завтра вместе с женой и дочерью. Наври Дане, что не можешь с нами работать и просто исчезни. У тебя уже всё есть. Всё, Игорь. Что ещё тебе нужно? Что… — Ты, — словно выстрел в тишине. — Мне нужна только ты. Сердце ударилось о рёбра и осколками упало к ногам. Его ногам. — Бред, — качнула головой и касание губ к губам стало более ощутимым. Почувствовала, как прижатое ко мне тело Игоря прошибло крупной дрожью, словно тот выстрел угодил прямо в него. Мягкие губы в обрамлении грубой щетины трепетно прижались к моим, будто спрашивая. — Игорь, — последний кирпичик некогда оборонительной стены летел в пропасть вместе со мной. — Остановись. — Не хочу, — едва слышное у самого рта. Легкое касание губ, становилось всё настойчивее. Теперь я оказалась вжата в полки совсем в другом контексте. В самом, чтоб его, сексуальном. Вцепилась в широкие плечи, сжимая в кулаках рубашку, которая теперь, наверняка, пропитана моей кровью. Теплые ладони проложили путь вниз от шеи к бедрам. Задрали подол платья и, подхватив под ягодицы, оторвали от пола и вынудили обхватить мужской торс. — Маленькая, — шёпот, словно в бреду. Влажные поцелуи спустились к шеи. — Я с ума сойду, видя тебя с другим. «С другим…» Даня. Резко дёрнулась в его руках и высвободилась из объятий. Встала на пол обеими ногами и оттолкнула, услышав в темноте, как он во что-то врезался. — Стой там! — предупреждающе оставила руки вытянутыми. — Не приближайся ко мне! — Диана… — Почему ты ни разу не говорил Насте, что любишь её? Ты её любишь? — Послушай… — Меня ты не любишь — понятно. Возможно, мои отношения с Даней задели твоё больное самолюбие. Но Настя… Её ты любишь? Ты женился на ней, у вас скоро будет ребенок. Её ты любишь? — Ты не знаешь всей ситуации, Диана. — Простой вопрос, на который дается еще более простой ответ — да или нет. Всё просто, Игорь. Да или нет? Ты любишь свою жену? Ответь мне, твою мать! — Послушай… — Да или нет? — стояла я на своём. — Диана, это не та тема, которую я хочу обсуждать с тобой, — попытался Игорь быть дипломатичным, но стальные нотки в голосе его, явно, подводили. — Иди ко мне. — Пошёл ты! — выплюнула, сдерживая слёзы. Нащупала дверную ручку и, прежде чем покинуть комнатушку, пропахшую стиральным порошком, сказала в темноту. — Эгоист сраный! Хочешь поиграть сразу с обеими? Пожалуйста! Но только вместо меня продолжай играть со своей рукой, урод! Распахнула дверь, на секунду ослепнув от света ламп в коридоре, и тут же её захлопнула. Придерживая окровавленную руку здоровой рукой, дошла до лифтов и спустилась на первый этаж, где был медицинский кабинет. В крайней степени возмущения, врач вынул из ран осколки, обработал чем-то до ужаса вонючим и перебинтовал кисть. Всё это время меня трясло от адреналина и переполняющих эмоций. Сотню раз терла губы, пытаясь стереть с них след поцелуя чужого мужчины. Чужой. Игорь мне чужой. Нас не связывает ничего, кроме моего разбитого прошлого. Но те осколки я из ран доставала самостоятельно на протяжении почти трёх лет. Достала, смела в один совок и выбросила из окна, пустив по ветру, чтобы никогда о них больше не вспоминать. Даня… Идеальный во всех отношения — Даня. Какого хрена я творю? Как я могла позволить целовать себя чужому мужчине? Идиотка. Мягкотелая идиотка без малейшей крупицы достоинства и чести. — Диди! — окликнул меня голос, от которого защемило в груди. — Что с тобой? Что случилось? Рядом со мной, сидящей в кресле в холле гостиницы, на колено упал Даня. Огромными черными глазами смотрел прямо в душу. Бережно удерживал перебинтованную кисть двумя руками и боялся навредить чем-то еще. — Настя сказала, что что-то случилось с бокалом. Что-то несвязное про кровь… Дальше я уже не слушал. Побежал за тобой. — Ничего страшного, Даня, — улыбнулась уголками губ, глядя в обеспокоенные глаза. — Просто бокал треснул, я немного поцарапала ладонь. — Настя верещала, что крови было очень много, Игорь куда-то тебя повёл. Почему ты мне ничего не сказала? — Ты был занят, — дернула безразлично плечами. — Не хотела мешать. — Глупышка моя, — поднялся с колена и подхватил на руки, усаживаясь вместе со мной в кресло. — Разве может быть хоть что-то важнее тебя? Коснулся кончиками пальцев лба и заботливо заправил несколько прядей за ушко. Костяшками вытер почти засохшие дорожки слёз. — Может, Даня. Всё, что угодно может однажды стать важнее, чем я. — Не для меня, мой ангел. Глава 26 — Вы куда, блин, подевались? — набросился на нас Серёга едва мы вышли из лифта на нашем этаже. — Мне там такой блокбастер рассказали! Я уж подумал, что кого-то из вас убили. Друг был слишком взволнован и взъерошен, словно оббегал всю гостиницу в поиске наших бренных тел, разбросанных по разным пакетам и углам. — У Диди бокал в руке раскололся. Вся ладонь в крови, — пояснил за меня Даня, так как сама я с кем-либо общаться не очень рвалась. — Игорёк тоже там в крови. Рубашку зачухал, стриптиз устроил, пока её снимал и пил из горла вискарик. Ещё и дочка его накидалась, как дерьмо в проруби болталась по коридору. Настя только нормальная. В номер её проводил, чтобы не смотрела на своих этих… родственничков, — чуть брезгливо поморщился он, на секунду ушел в поток своих мыслей, но быстро вынырнул в реальность. — А вы-то где шарахались? — Прогулялись вокруг гостиницы, посмотрели на фонтан… — начал короткий рассказ Даня, мыслями находясь не здесь. — Игорь тоже в крови, говоришь? Почему? — Так Ди помогал дойти до врача, — Серёжа свёл светлые брови над переносицей и начал взглядом прыгать от меня к Дане и обратно. — Мне Настя сказала. Выражение Даниного лица говорило о том, что он прямо сейчас пытается сложить какой-то паззл. Не нужно, малыш! — Он попытался мне помочь, но я была так напугана, что оттолкнула его, — поспешила я оправдаться. — Тем более после той стычки в парке я уже знаю, где находится кабинет врача. — О, это точно! — засмеялся Серёжа, а Даня стал выглядеть гораздо расслабленнее. — Дан до сих пор своими фонарями освещает нам путь в большой бизнес. И, кстати! Нас там ждут мужики. Что-то по поводу страховок… — Да, точно! — недовольно поморщился Даня. — Сейчас спустимся. — Я, наверное, не пойду, — робко обратилась к нему. — Будет миллион вопросов к бинту на моей руке. — Не прятаться же тебе в номере до нашего отъезда? — спросил Даня, подушечками пальцев огладив раненную руку. Ох, милый, ты даже не представляешь, как сильно я хочу забраться в какой-нибудь панцирь и проспать в нем год-другой… — Но… — ни одного аргумента в голове в пользу добровольного заточения в комнате. — Мне нужно переодеться. Платье немного в крови. — Хорошо, мы тебя подождём, — согласился Даня и пошёл со мной в сторону нашего номера. — Ты серьёзно? — почти писклявым голоском выдавил Серёжа. — Диди же не ребёнок. Поди, сама сможет перекинуться из платья в платье. — Да, Даня, — поддержала я друга, чей довод мне почти понравился. Десять минут наедине с собой для принятия хоть какого-то решения точно не будут лишними. — Я приму душ, переоденусь и сразу спущусь. Не обязательно меня охранять. — Обычно, когда ты так говоришь, с тобой что-то случается, — с недобрым блеском в глазах проворчал Даня. — Всё будет хорошо. В душе буду мыться стоя, так что не утону. — Блин, Дан! — вспылил Серёга, высматривая что-то в своём телефоне. — Нас там ждут, вообще-то! Потом доворкуете. — Вот, — подхватила я его слова. — Идите. Я попозже присоединюсь. — Если что — сразу звони, — Даня коснулся кончиками пальцев моего подбородка и слегка приподнял голову для того, чтобы оставить на губах легкий поцелуй. — И не думай о том, что я могу быть занят чем-то важнее тебя. — Я сейчас дрочить на вас начну, — предупреждающе произнес Серёге и весьма предусмотрительно стал отступать назад, зная, что Даня не удержится и пострадает чья-то бестолковая голова. — Напомни мне, зачем мы брали с собой этого идиота? — Ну-у… — глянула на друга, продолжающего отступать к лифтам. — …ты говорил, что он хорош в общении. — В следующий раз постарайся меня переубедить. Хорошо? — Если получится. — Ладно, жду тебя внизу, — Даня снова чмокнул меня в губы и стал наступать на друга, который истерично жал на кнопки вызова лифта. Не стала наблюдать за их сценой дружеской борьбы. Зашла в номер, закрылась и прижалась спиной к закрытой двери. В глазах защипало. Зажмурилась, чувствуя, как по щекам прокатились горячие слёзы. Резкими движениями смахнула их, потерла лицо ладонями и оттолкнулась от двери. Решительно зашагала в ванную, на ходу скидывая босоножки, платье и белье. Его нет. Его не существует. Он не любит никого, кроме себя. Для него важен только его личный комфорт и желания, которые он привык удовлетворять немедленно. Пошёл он к чёрту, это грёбанный айсберг! Я уже давно не та влюбленная девочка, что восхищенно заглядывала ему в рот и была готова выполнить любой его каприз. Не любит меня. Не любит жену. Очевидно, любит только себя. Ну, и руку свою, может быть, периодически в душе. Вот пусть с ней и остается. Зажимает её в углах, в темных кладовых, увозит к морю и прочие приключения. Но ко всему этому я не хочу иметь никакого отношения. Наспех помылась и высушила волосы. Нанесла на ресницы тушь и предпочла одеться в простые джинсы и белую Данину рубашку, почти элегантно, заправив её в джинсы. Кое-кому это не понравится, но и на это мне тоже плевать. Снова надела босоножки, вернула на руку бинт и вышла из номера, практически запнувшись о стоящую за дверью Вилку. — О! — воскликнула она так, словно выиграла в лотереи. — Вышла, подруженька? Птичка моя перелетная. Она была пьяна. На высоких каблуках стояла покачиваясь, бокал в руке был пуст и размахивала она им словно веером перед своим лицом. — Чего тебе? — спросила, стоя на пороге номера, не зная, как быть: закрыть дверь перед её носом и уйти, или помочь ей добраться до её номера, чтобы хотя бы остаток вечера произошел без эксцессов. — Да вот… — вновь махнула она рукой и в этот раз пустой бокал вылетел из её руки и разбился об стену в коридоре, но Вилка даже бровью не повела на дребезг стекла. — …хочу знать, сколько ещё ты будешь трахать моему папочке мозг? И не только мозг… Он, знаешь ли, не молодой, и уже даже женатый. Заметила, ту беременную пустоголовку рядом с ним? Жена его. — Вилка, я… — Виола! — перебила она меня и резко втолкнула в номер. Ввалилась вместе со мной внутрь и закрыла за нами дверь, оставив в полумраке. — Ты… — острый ноготь ткнулся мне в ключицу. — …ты потеряла право называть меня Вилкой ровно в тот момент, как начала трахаться с моим отцом. — Послушай, — убрала её палец подальше от себя, попросту смахнув его не самым мягким жестом. — Во-первых, моя личная жизнь тебя не касается. Во-вторых, личная жизнь твоего отца тебя тоже не должна касаться. Мальчик он большой и сам знает, с кем ему и как трахаться. Ну, а в-третьих, — выдохнула я устало и ударила по выключателю в стене, чтобы в комнате было хоть какое-то освещение, кроме наших горящих злобой глаз. — Я не знала, что Игорь твой отец. Об этом я узнала только в вашем загородном доме. И хотела рассказать тебе сразу, но Игорь решил, что обо всем он должен рассказать тебе первым. Прости… — Прости? — хохотнула она с издёвкой и привалилась спиной к стене. — Прости? А кто извинится передо мной за всё то дерьмо, что было после того, как ты свалила в туман и не оставила о себе ничего? — И что же с тобой случилось? — выронила я иронично и села в кресло, приготовившись к долгому и, скорее всего, унылому рассказу обиженной эгоистки, чей отец не меньший эгоист. — Тебе рассказать о том, как он трахал всё, что видит, и бухал? Или ещё что-то хочешь узнать? Например, о том, что он оставил свою единственную дочь без денег, сказав, что где-то сейчас бедная маленькая девочка Дианочка выживает без чьей-либо поддержки? — Не поверишь, но ничего из этого мне неинтересно, — продемонстрировала ей пластиковую улыбку. — Я спешу. Девочке Дианочке нужно продолжать выживать. Вернув мне такую же фальшивую улыбку, Вилка отлепилась от стены и как шкодливая кошка указательным пальцем смахнула со столика вазу, которая упала, но, к счастью, не разбилась. — Тебе понравился мой сюрприз? — спросила она, глядя на меня из-под опущенных век. — Можешь не отвечать. Знаю, что понравился. Понравился настолько, что ты свалила в другую область и нашла себе кучерявого наивного мальчика. Так и думала, что латекс — не твоё… — Даже пальцем Дани касаться не смей! — внутри что-то похолодело. По позвоночнику прошла рябь, а кончики пальцев онемели. — Можешь поносить меня и своего отца, но за Даню я скормлю тебе твои же волосы. Он ничего не знает о моём прошлом и не имеет к нему никакого отношения. — Воу-воу! Полегче! — вскинула Вилка руки и выпучила глаза. — Вообще-то, я хотела сказать, что он красавчик. Бедный, правда. Но, видимо, трахается отлично, раз ты до сих пор с ним… Рывком поднялась с кресла и вцепилась ей в руку с намерением вышвырнуть из номера. — А знаешь, почему он женился на этой дуре? — словно умалишенная наговаривала она, упираясь каблуками в пол. — Знаешь? — Мне плевать, — практически волокла её к двери. — Скажи еще, что не заметила, как вы похожи? Ничего ей не ответила, предпочитая молча волочить пьяную идиотку, которая вместо того, чтобы выйти через специально открытую для нее дверь, предпочла захлопнуть ее и вжаться в нее спиной, сверкая обезумившим взглядом голубых глаз. — Повезло, что все брюнетки одинаковые. Даже сильно стараться не пришлось, чтобы подложить под папочку нужную. Ты бы видела, как он её трахал… — Что ты несешь, дура?! — схватилась я за голову, едва сдерживая себя от того, чтобы заткнуть уши. — Правду, Ди, — вылетел хриплый смешок из её груди. — Ту хрень, которой ты ни разу пользовалась. — Боже, — прикрыла я глаза и сглотнула вязкую слюну. — Я даже не знаю от какого твоего признания меня больше всего тошнит. — А ты в зеркало посмотрись, — лениво выдавила Вилка. — Вообще, гейзером станешь. — Ты правда подложила под отца Настю и смотрела, как он её…? — выговаривать это слово было невыносимо. Представлять всю картину в своей голове — еще отвратительнее. — Вилка, ты больна. — Я-то поздоровее всех вас буду. Это вы, идиоты, носитесь со своей недотраханной любовью, даже не подозревая о том, как вами легко можно управлять. — И как же? — сложила я руки на груди. — Ну-ка, просвети. — У тебя так всё равно не получится. Мозгов маловато и хватки нет. — А ты научи. Расскажи, как подкладывать под папу левых тёлок, выдавая их за меня. Даже интересно стало, когда Игорь успел стать таким тупицей, что не заметил подмены? — ехидно ухмылялась я. — Ему не нужно быть тупицей. Достаточно того, что у него сообразительная дочь, — самоуверенно заявила блондинка, прижимаясь спиной к двери. Видимо, без этой опоры она рискует упасть с высоченных каблуков. — А Настю я ему подложила примерно месяцев десять назад. Прикольно, да? Повела бровью, но продолжила молчать, позволяя ей высказаться. Гнилое любопытство неистребимо. — Эту идиотку я увидела в универе, — продолжала Вилка. — Даже подумала, что ты вернулась, но когда подошла ближе, чтобы вырвать тебе волосы, то поняла, что она просто твоя копия. И такая наивная и простая дура, что просто подарок для меня. Джекпот, чтоб её! Ею можно вертеть и крутить, как хочешь, а она тебе и слова протеста не вякнет. У папочки как раз начался очередной приступ лишения меня денег и машины, поэтому я решила надавить ему на больное. А самое свежее из больного у нас была ты, подружаня, — ткнула она в мою сторону длинным острым когтем. — Я её приодела. Типа, по-дружески. Хорошо, что ты носишь дешевое тряпье и пользуешься туалетной водой, взятой прямо из бачка. Особо тратиться не пришлось… — Ближе к сути, — обрубила поток её яда. — У меня не так много времени на твою болтовню. — А ты дослушай. Там немного осталось, — её накрашенные алым губы скривились в подобие самоуверенной улыбки. — Я привела её к папочке домой. Якобы соскучилась, а заодно скоротаю вечерок с дружескими посиделками перед теликом. Ты бы видела, как папочка побледнел и даже карандаш выронил, когда её увидел. Постаралась я на славу. Сама себя бы расцеловала. Ну, да ладно… Приводила я её к нему домой часто. Очень часто. Чтобы он видел её. Чтобы она мозолила ему глаза. Чтобы крутила перед ним своим тощим задом, потому что мой папочка ей понравился. Естественно. Кому может не нравится такой мужик как мой папочка? — фыркнула она, закатив глаза. — От меня лишь требовалось ненавязчиво показать обоим, что я не против их сношений. Ну, то есть отношений, конечно же. Пусть только начинают. И они, начали, Ди. Ох, как они начали! Папочке было достаточно немного выпить и увидеть эту курицу не в платье монашки, а в пеньюаре. Всё это Вилка рассказывала так восхищенно, словно своими глазами видела самое настоящее чудо. — Как он её трахал! Боже! Тогда я на секунду даже поняла, почему ты молчала и ничего мне не рассказывала. Потерять такое… — вздыхала она, пока я боролась с приступом тошноты. — Ни то, чтобы я смотрела за всем процессом. Но пары секунд, чтобы убедиться в том, что мой план сработал, мне хватило сполна. А уж как хватило этой дуре… — Господи! — схватилась я за голову. — Что с тобой? Ты хоть понимаешь, что ты несешь? Что ты наделала, ты понимаешь? — Вы все мне должны. Все! — рявкнула Вилка, резко сбросив театральное восхищение с высокомерного, стервозного лица. — Вы обманули меня, теперь моя очередь обмануть всех вас. Только я с вас возьму по-максимуму. Теперь у меня есть идеальная ручная собачонка. Если папочка не желает выполнять мой каприз, я говорю Настеньке «апорт», и она мне всё, что захочу, в зубах приносит. Ну, разве, я не гений? — Ты идиотка, Вилка. Омерзительная, эгоистичная идиотка. — Зато с квартирой, машиной и отдыхом в любой точке мира, в какой только захочу. И даже сосать за это не нужно. За меня всё отлично делает Настенька. — Пошла вон! — выплюнула я, чувствуя крайнюю степень отвращения ко всему, что она собой являла. — Вон из моего номера! И даже близко не смей подходить ко мне и, тем более, к Дане. — Можешь не волноваться. Папочка хорошо заплатил за моё молчание, так что твоему красавчику я ничего не скажу о том, что было между тобой и папочкой. А вот поиграть с Даней — не откажусь… — Вали отсюда! — пулей метнулась к ней и схватила её за волосы, как тряпичную куклу. — Мразь! Оторвала Вилку от двери, чувствуя, как она до крови впилась мне в руку своими когтями. Ярость ослепила меня настолько, что боли я не замечала. Я не чувствовала ничего, кроме желания стереть ее в порошок и растоптать ногами. — Тварь! — скрипела она откуда-то снизу, так как выпрямиться, пока я удерживала её за волосы, было невозможно. — Отпусти, сука! — Отпущу. Сейчас я так тебя отпущу, — бормотала я себе под нос. Навалилась на дверную ручку и распахнула дверь, чтобы вышвырнуть Вилку из номера, как кусок неугодного дерьма, но застыла. Прямо за порогом, слишком близко к двери стоял Игорь. Его лицо было белее бумаги, а взгляд светлых глаз был затянут черными грозовыми тучами, чьи молнии были направлены только в одну мишень. В дочь. — Папуля! — заскулила Вилка в моей руке и рухнула на колени перед отцом. — Только не говори, что ты всё слышал. Я просто пошутила… Глава 27 Немая сцена, казалось, затянулась навсегда. Распахнутая в номере дверь. По обе стороны от порога, как по разные стороны баррикад, находились разгневанный отец и дочь, сразу принявшая положение жертвы. Так эпично и вовремя упасть на колени — нужен талант. И рядом я, держащая белобрысую дуру за волосы. Будто на казнь её привела я, а не её поганый язык. Молчание затягивало словно зыбучие пески. Я проваливалась, не зная, стоит ли начать говорить первой или лучше предоставить шанс родственничкам высказаться, глядя друг другу в глаза. Было бы замечательно, если этот порочный круг из лжи и недомолвок разорвался прямо сейчас. Ходить и дальше по его краю уже казалось невозможным. Мы слишком далеко зашли. Всё наше трио погрязло во лжи и, если честно, не заслуживает быть прощенными. Я в том числе. Внезапно статуя, стоявшая за порогом, чуть оживилась. Игорь медленно поднял руку, прочесал большим пальцем темную щетину на подбородке. Плавно впустил в легкие воздух и присел на корточки напротив Вилки, которая, похоже, не собиралась подниматься с коленей. Вместе с ним отмерла и я. Разжала пальцы и отпустила густую гриву бывшей подружки. Если Игорь всё слышал, то волосы своей дочурке он и сам сможет вырвать вместе с корнем в виде шеи. — Денег тебе не хватает? Да, доченька? — его голос был максимально ровным и спокойным, но только взгляд с трескучим морозом, от которого даже у меня в жилах стыла кровь, говорил о том, что он едва сдерживает себя. — Папа, ты всё… — всхлипнула Вилка. — Заткнись! — разнеслось, наверное, по всей гостинице. Чуть усмирив гнев, Игорь вновь вернул своему лицу невозмутимость, а голосу остроту секущей головы стали. — Деньги, значит…угу. Уставившись куда-то в пол, потёр губы и словно что-то вспомнив, потянулся к карману брюк. — Деньги… — бормотал сам себе, доставая кошелек. Раскрыл его и достал купюру. — Столько хватит? — спросил он, швырнув её Вилке в лицо. — Папа, — разве что не рыдала она в голос. — Мало, — кивнул Игорь и достал еще одну купюру, снова швырнув её в лицо дочери. — Снова мало? — ничего, кроме громких всхлипов в ответ не последовало. — Тогда, может, так хватит? — продолжил немного садистский допрос Игорь, и в этот раз кинул весь кошелек ей в лицо. — Папа, хватит. Пожалуйста! — взмолилась Вилка у моих ног. — Хватит? — выгнулись густые брови Игоря. — Да брось, доченька. Я тебе сейчас ещё со счетов все деньги переведу, — достал он телефон и разблокировал экран. — А завтра вернемся домой, и я имущество на тебя всё перепишу. Должен же я как-то откупиться от тебя, пока живой. Да? Следующий шаг, наверное, моё отравление? Теперь-то под меня, вряд ли, получится кого-то подложить. А ты единственная наследница. Хотя… — прижал он телефон к губам. — Настин ребёнок же есть ещё! Но, думаю, для тебя не составит труда, прикончить обоих разом. Да, милая? — Папа, перестань, — выла Вилка, чьё лицо было залито слезами. — Папа, всё совсем не так. Я просто хотела, чтобы ты был счастлив, — её дрожащий голос почти срывался на крик. — Ты же любишь её! — Её? — указал Игорь на меня, сжатым в руке телефоном. — Люблю. Внутри меня что-то оборвалось и перевернулось. В груди закрутилась воронка диаметральных по своему характеру эмоций. В одно мгновение я хотела обнять его и бежать от него прочь. Обнять… Не поцеловать, не сказать «люблю» в ответ. А лишь обнять. Из жалости, чувства сострадания, но не любви. — Настю, папа! Настю любишь! Ты сам мне говорил! — как ни странно, но сейчас Вилка казалась почти голосом разума в нашей троице. — Я это сказал лишь один раз, когда узнал о том, что Настя беременна. И сказал я тебе об этом только для того, чтобы ты её не трогала, — цедил Игорь сквозь зубы, уничтожая дочку взглядом. — Ты же как пиявка, душу высосешь из неё… Уже придумала, как будешь убирать соперника за наследство? Или ты еще не успела подумать о моём будущем сыне как о конкуренте? — Не делай из меня монстра… — Его я и сделал! — оборвал её криком. Резко подался вперед и впился пальцами в лицо дочери, приближая его к себе. — Ты и есть монстр. Маленький, лживый монстр, которого я считал своей дочерью. — Ты сам трахал Настю, папочка. Никто не заставлял тебя залазить на эту курицу. Ты сам это сделал! — истеричный смех, смешанный с рыданием, рвался из дрожащего тела девушки. — Сам, папочка. И ты не меньший лжец, чем я и твоя святоша, — мотнула она головой в мою сторону. Только сейчас я заметила, что её нижняя губа разбита и сочится кровью. Похоже, кошельком в лицо ей прилетело неслабо. — Потому что я никогда бы и мысли себе не допустил, что родная дочь может устроить мне случку. — Я не виновата в том, что мой отец бросается на каждую сучку, — похоже, Вилка только что выключила режим самосохранения, пускаясь во все тяжкие. — Но мне нравится, когда это играет мне на руку. — Дрянь! — выплюнул Игорь и отшвырнул от себя Вилку, словно тряпичную куклу. Она упала на спину, но продолжила смеяться, как психически неуравновешенная. — Ты ей, всё равно, не нужен! — кричала она, катаясь по полу. — У святоши теперь есть свой святоша. Нахрен ты ей не всрался, дед. Эти слова задели Игоря не на шутку. Резко встав на ноги, он широким шагом вошел в номер и поднял Вилку с пола за грудки. Встрепенулась всем телом, когда услышала треск ткани Вилкиного платья. — Я никогда тебя не бил. Похоже, зря, — прорычал Игорь в смеющееся лицо дочери и швырнул её в кресло, в котором еще несколько минут назад сидела я. Короткий взмах руки, режущей воздух, и звонкая пощёчина резко оборвала заливистый девичий смех. — Папа? — словно придя в себя, спросила Вилка, держась за горящую болью щеку. Снова замах и в этот раз я рефлекторно поймала его за руку, не желая, чтобы на моих глаза произошло избиение, а затем сцена «Иван Грозный убивает своего сына». — Остановись, Игорь! — встала между ним и девушкой. Обхватила лицо и попыталась сделать так, чтобы его сумасшедший взгляд, наконец, сфокусировался на мне. — Достаточно. Успокойся. Не переходи границы. Между густыми бровями пролегла морщинка. Взгляд стал обретать осмысленность, словно его вырвали из другой реальности. — Диана, — выдохнул он с некоторой растерянностью. — Тебе лучше уйти. Спустись вниз, посиди у фонтана на улице. Я позже к тебе спущусь. Хорошо? — говорила я так, словно отрабатывала на нем навыки гипноза. Всё ради того, чтобы сцена внутри нашего с Даней номера закончилась без серьёзных последствий или вовсе перенеслась куда подальше. — Идём, — Игорь высвободил своё лицо из моих ладоней и мягко обхватил запястье, потянув меня в сторону выхода из номера. Не сбавляя темпа, почти доволок до лифта и нажал кнопку вызова. — Куда ты меня тащишь? — безуспешно пыталась вырваться из его хватки. — Мы уедем. Сейчас, — отчеканил он отрывисто. Повернулся ко мне и вжал в стену, прислонившись своим лбом к моему. — Ты хочешь сбежать? Сейчас? — С тобой. — Ты не можешь всё бросить, Игорь. — У меня ничего и нет, кроме тебя. — Ну будь идиотом, — попыталась мягко оттолкнуть его от себя. — Остановись и хорошенько всё обдумай. Ты сейчас пьян, тебе нужно… — Тут не о чем думать. — Решил бросить Настю, ничего её не объясняя? — округлились мои глаза. — Она, как и ты, ничего не знала. Уж кто и может всё бросить, так это она. Потому что это её твоя дочь подкладывала под тебя и использовала в своих целях. — Плевать, — уткнулся он носом мне в шею и глубоко вдохнул, словно ища в том вдохе очищение. — Игорь, хватит! — упиралась ладонями ему в плечи, силясь оттолкнуть, но он лишь продолжал вжимать меня в стену, касаясь губами кожи. — Да остановись же ты! Игорь! Толкнула его сильнее и почувствовала, как ладони, провалились в пустоту, а затем и я сама провалилась в ледяную воду, когда зрение уловило, как Даня швырнул Игоря в противоположную стену и начал наносить серию ударов по лицу и корпусу. — Нет! — мой внутренний вакуум схлопнулся, когда из раскрытого лифта закричала Настя, которую удерживал Серёжа, не позволяя ей вмешаться в драку. Удары заполнили пространство коридора. Только сейчас я узнала, что мужская драка способна вызвать оцепенение и настоящий ужас. Наблюдать за ней со стороны казалось ещё страшнее, чем быть ее непосредственным участником. Они не просто дрались. Они бились. Словно и в самом деле бой шёл не на жизнь, а на смерть. От резких и размашистых ударов у Дани треснула рубашка на спине. Обычно спокойные черты лица ожесточились, темные глаза налились кровью, а губы превратились в белую нитку. — Я говорил тебе, держаться от Дианы подальше? — свирепел Даня. — Положил глаз на мою невесту, мудила?! — Она никогда не была твоей, сопляк, — улыбался Игорь, сплевывая кровь. Он не позволял бить себя как боксерский снаряд, а давал почти равный отпор. — Думаешь, я только вчера на неё глаз положил? Идиота кусок, — едкая усмешка и резкий удар, который угодил в пустоту. — Твоя невеста не рассказывала тебе, как мы трахались с ней года два назад от заката до рассвета? Не рассказывала? — Игорь, хватит! — взревела я, понимая, что не так Даня должен был об этом узнать. — Что? — опешил Даня, бросив на меня хмурый взгляд. Затем снова вернул внимание Игорю. — Что за херню ты несешь? — Игорь? — глухо откликнулась Настя, выглядывающая из-за Сережиного плеча. — Это правда? Вы с Дианой… Две крупные слезы сорвались с ее огромных, немигающих глаз и покатились по раскрасневшимся щекам. Нижняя губа задрожала и тут же оказалась прикрыта ладонью. Полный уверенности в себе, при одном взгляде на свою плачущую жену, Игорь вдруг стушевался и захлопнул рот, почти стыдливо отведя взгляд. — Уведите Настю, — рявкнул он неожиданно. — Ей не нужно всё это видеть. — Я никуда не уйду, ясно! Хватит держать меня за дуру! Я устала от всей этой херни! — взревела девушка, силясь оттолкнуть Серёжу, который мягко, но настойчиво прижимал её к стене, выведя их лифта. — Ты… вы! — указала она на меня и Игоря. — Вы расскажете обо всём сейчас. Сейчас же! Вы знакомы? Вы были раньше знакомы и молчали? Подняла голову и наткнулась на пристальный взгляд Дани. Он тяжело дышал. Из ранее зашитой брови сочилась кровь. Казалось, я с расстояния пяти метров слышала, как заходится в груди его бешено бьющееся сердце. Плевать. Скрывать и отрицать уже бессмысленно. Пусть всё решится здесь и сейчас. Я приму любой исход этого разговора. — Да, мы с Игорем встречались, — ответила я, глядя прямо в Данины глаза, и его плечи в один миг поникли, руки, со сжатыми кулаками, опустились. Лицо разгладилось, не выдавая никаких эмоций, словно он замкнулся в себе. — Это было почти три года назад и всё давно осталось в прошлом. Даня, поверь мне. Между мной и Игорем больше нет ничего. Почти три года нет и не будет. — Почему сразу не сказала? — спросил он осипшим голосом. — Я не знаю, — прикусила нижнюю губу, силясь сдержать всхлип. — Сначала испугалась. А потом, когда Игорь стал твоим инвестором, не захотела, чтобы моё прошлое украло твою мечту. Ты так радовался тому, что у тебя, наконец, всё наладилось… Я не смогла… — И как долго ты планировала с ним… за моей спиной? — безжизненным голосом спросил Даня. — Ничего не было, Даня! Клянусь! — в три шага преодолела расстояние между нами и наткнулась на его вытянутую руку со сбитыми костяшками. — Не подходи, — резкий тон, в котором прослеживалась едва сдерживаемая ярость. — Ничего не было, Даня, — шептала я дрожащими губами. Образ любимого человека отдалялся и размывался за кривым стеклом непролитых слёз. — Ты сам только что видел, как я его отталкивала. — Одно предложение, Диана! — вскинул Даня указательный палец. Ребра больно кольнуло. Он почти никогда не называл меня полным именем. Только Диди или «мой ангел». А теперь я для него просто Диана. Безликая, чужая, ненужная. — Одно грёбанное предложение: Игорь — мой бывший. И всё. Всё, твою мать! Стыдливо опустила взгляд, понимая, что всё могло бы быть совсем иначе, скажи обо все сразу и такими простыми словами. — Виола тоже о вас знала? — спросила Настя, всё ещё заключенная в объятия Серёжи. — Мы с тобой поговорим потом, — сухо ответил ей Игорь. — С чего ты взял, что я захочу с тобой разговаривать?! С чего ты взял, что выбор есть только у тебя?! — вспылила Настя, возможно, впервые в жизни. — Сколько ещё ты планировал меня обманывать? И я сейчас даже не про Диану. Ты трахался, с кем хотел, даже после нашей свадьбы. Даже после того, как узнал, что я беременна от тебя. Но я закрывала глаза. Потому что люблю… Любила. Но теперь… — опустила она голову и приобняла выпирающий живот. — Я даже запаха твоего рядом чувствовать не хочу. И, уж тем более, я не хочу, чтобы ты служил примером моему сыну. — Настя, — обтёр Игорь подбородок рукавом рубашки. — Иди в наш номер и жди меня. Там поговорим, когда успокоимся. Тебе нельзя нервничать… — А ты сделал хоть раз что-нибудь для того, чтобы я не нервничала? Или ты решил, что если я улыбаюсь, то у меня всё сказочно? — переходила девушка на крик, трясясь так, что это было видно невооруженным взглядом. — Настя, успокойся, — обнял её Серёжа и стал мягко покачивать в своих руках. — Тише, прошу. Подумай о ребенке. — Завтра мы возвращаемся домой, и я подаю на развод, — неожиданно ровным тоном произнесла Настя. — Если выступишь против и будешь мешать, попытаешься отобрать у меня сына, я заявлю о домашнем насилии и разнесу всё это в прессу. Пока она говорила, Серёжа вызвал лифт, который, к счастью, отозвался почти сразу. Металлические створки разъехались в стороны, и мужчина мягко потянул её в кабинку. — Береги яйки, зайка, — бросила она ему напоследок за секунду до закрытия лифта. Ответом ей послужил лишь тихий смешок, выдавленный Игорем. Вернула внимание Дане, который стирал кровь с лица, используя в качестве тряпки снятую рубашку. Бровь снова придется зашивать. — Даня, — сделала несмелый шаг к нему. — Разводом угрожать не стану. Не женаты, — произнес, сосредоточенно разглядывая кровь алую на белой ткани. — Завтра мы тоже возвращаемся домой. Можешь пожить некоторое время в квартире, пока не найдёшь новое жильё. Я пока поживу у парней. — Даня, пожалуйста, послушай… — Я наслушался, — оборвал он меня, наконец, посмотрев в глаза. — И даже насмотрелся немного. Всё. Баста, Диана. Я не знал не только о твоих прошлых отношениях, но я ничего не знаю о твоем прошлом в целом. Откуда ты? Кто твои родители? Почему ты никогда не общалась с ними при мне? Не звала меня познакомиться с ними? Обо мне ты знаешь всё. Ты знакома со всей моей семьёй, со всеми друзьями. Я никогда от тебя ничего не скрывал. Но ты ничего мне не рассказывала о себе. Отделывалась дежурными фразами. Значит, ты не планировала со мной серьёзных отношений. — Всё совсем не так… — потянула я к нему руки. — Хватит, — сделал он шаг от меня. — Я тоже начинаю чувствовать, что меня держат за дуру. Больше мне нечего тебе сказать, — бросил он небрежно и, еще раз скользнув отстраненным взглядом по моему лицу, направился в сторону лестницы. В коридоре близ лифта остались только я и Игорь. Два лжеца, которые решили, что если молчать, то никто ничего не узнает и никогда не сможет уличить нас во лжи. Слёзы беззвучно текли по щекам, пока в груди разверзалась холодная, черная бездна. Я потеряла всё. Снова. И снова не потому, что врала и отрицала, а потому, что трусливо молчала, считая, что так всем будет только лучше. Большей идиотки, чем я, невозможно даже выдумать. — Теперь-то мы можем поговорить? — словно сквозь туман в голову пробрался голос Игоря. — Что? — заморгала я часто, чтобы хоть что-то видеть сквозь пелену слёз. — Поговорим? — Пошёл ты. Даже близко ко мне не смей подходить, — выплюнула я брезгливо и, не чувствуя под ногами пол, зашагала в сторону нашего с Даней номера механической куклой. Из распахнутой двери навстречу мне вышла Вилка, держа между пальцами дымящуюся сигарету. — Занимательное зрелище, да? — спросила она, иронично выгнув разбитые губы. — Неприятно получается, когда выясняется, что вас окружают далеко не идиоты? Молча сдвинула её в сторону, просто толкнув не самым бережным жестом. Вошла в номер, захлопнула дверь и прошла в центр комнаты. Не выдержав цунами захлестывающих эмоций, рухнула на колени, взвыв от боли, разрывающей изнутри. Глава 28 Секунды сливались в минуты и превращались в часы, а я всё продолжала лежать в центре комнаты, глядя перед собой в одну точку. Между пальцами пролёг ворс ковра, который я сжимала. Плакать уже было нечем. Казалось, я выплакала весь запас слёз, рассчитанный до конца моих дней. Хотя… Может это и есть конец? Куда уж хуже? Осталось только лечь и умереть. Кстати, я уже лежу… Замёрзла, продрогла, беззвучно всхлипывая жду, когда в голову придёт хоть какое-нибудь решение ситуации. Пусть хоть самое бредовое, самое пустяшное или невыполнимое. Хоть что-нибудь, кроме вакуума, в котором я лежала и задыхалась. Завтра мы улетаем домой. Улетаем. Домой. У меня снова нет дома. Да, Даня дал мне право пожить в его квартире, сколько захочу, но… Я не захочу. Становится обузой, заставлять кого-то быть мне обязанным. Тем более Даню. Паразитировать на нём? Нет. Он этого не заслуживает. Да и не было такого никогда в моей природе. Вернусь на съемную комнату, если её, конечно, уже не сдали кому другому, и продолжу обычную жизнь обычной усредненной девушки такого же среднего города. Дом, работа, а вечерами вой в подушку, чтобы с утра опять начать всё сначала. Завтра улетаем. Нужно собрать вещи. Нужно хоть чем-то занять руки. Говорят, что физическая деятельность способствует лучшему мышлению. Что ж, проверим. Может, в складывании вещей в чемодан найдется какая-то особая истина и подскажет мне правильный путь? Медленно поднялась с пола. Вялость и головокружение после нервного срыва топили тело в вязком болоте лени и желании, вообще, не шевелиться. Подошла близ кровати, вытянула из-под неё чемодан и закинула на постель, раскрыв его. Подошла к широкому комоду, выдвинула первый попавшийся под руку ящик и замерла, оглушительно громко всхлипнув в пустоте номера. Данины вещи. Его футболки и джинсы. Кончиками пальцев подцепила одну из футболок. Белая. С его любимым принтов виде рыжего кота с мотоциклетным шлемом на голове. Я подарила её в качестве шутки на двадцать третье февраля, а он носил её везде, где только можно было покрасоваться котом. Сжала ткань ладонями и уткнулась в нее носом, вдыхая теплый запах. Я ошиблась, когда решила, что слёз больше нет. Есть. Вот они — впитываются футболкой. Снова села на пол. Так плакать удобнее всего. Раскачивалась, вдыхала запах, корила себя за то, что дура и снова пропитывала футболку слезами. Стук в дверь нарушил бесконечную последовательность действий. Проигнорировала. Стук повторился. Мягкий, словно сомневающийся в том, а нужно ли ему это делать. Снова встала, футболку убирать не стала. Вложив ее в одну руку, прошла к входной двери. Если это Игорь или кто-то из его семейки, даже не стану разговаривать. Просто захлопну дверь и продолжу рыдать в футболку. Повернула ручку, приоткрыла дверь, оставив маленькую щелочку, и сразу отпустила ее, позволив той открыться полностью. — Даня! — выдохнула имя, стоящего по ту сторону порога. Голос пропал, губы потрескались от нервных покусываний. Но по телу прошёл воскрешающий заряд, словно меня только что вернули с того света, хорошенько шандарахнув дефибриллятором. — Почему ты стучишься? — Не хотел быть незваным гостем, — повел он обнаженными плечами. Всё ещё раздет. Порванная рубашка сжата в кулаке. Бровь снова зашита и запрятана под полоской пластыря. Этого бойца местный медик запомнит надолго. — Не говори так. Это и твой номер тоже. Проходи, — отступила назад, боясь отвернуться и потерять его из виду. Даже моргать почти перестала, чтобы смотреть на него неотрывно. — Я только чемодан собрать, — произнес Даня, переступая порог. — И мне нужна футболка. Рубашка порвалась и в крови. — Вот, держи, — протянула ему его футболку. — Только она немного мокрая. — Почему? — Я плакала в неё. — Ди, — выдохнул Даня, опустив взгляд. Потянул руку к футболке и коснулся моих пальцев. Случайно, скорее всего. Но тем самым подарил новый заряд жизни. — Прости меня! — бросилась ему на шею и постаралась прижаться так сильно к его торсу, чтобы наши рёбра соединились, как зубчики на молнии, когда её застегиваешь. — Прости меня, пожалуйста! Я всё тебе расскажу. Я больше никогда не буду врать! Пожалуйста, Даня! — Ты и не врала. Ты молчала, — произнес он до ужаса спокойно и моей спины, наконец, коснулась его теплая ладонь. Он не обнимал так же крепко, как это делала я, но и не отталкивал. — Не знаю, что из этого хуже. — Хуже всего — я, — ответила, продолжая вжиматься сопливым носом в его шею. — Ты не хуже, Диана. Просто, видимо, я не заслужил твоего доверия настолько, чтобы ты могла со мной делиться тем, что у тебя внутри, своим прошлым… — Нет, Даня. Просто, я трусливая дура, которая второй раз наступила на те же грабли. — Ты не дура. — Дура. — Как скажешь. Отчего-то улыбнулась его этому согласию. Возможно, потому, что в нём была слышна улыбка. — Я забронировал билеты на утренний рейс. Тебе тоже, — сообщил он дежурную информацию. — Спасибо, — с трудом разомкнула объятия и с усилием воли отошла на шаг назад. — Если останешься, я расскажу тебе всё, что хочешь. Отвечу на любой твой вопрос и приму любой вердикт. Только выслушай. Хорошо? Шумно вдохнув, заполнив широкую грудь воздухом, Даня опустил взгляд и отошел к открытой двери. Последняя надежда на то, что он останется, испарилась, когда его пальцы коснулись ручки двери. — Хорошо, — произнес он, нарушив тишину и закрыл плотно дверь. — Ты не уйдешь? — на глаза вновь навернулись слёзы. — Я здесь. — О чём тебе рассказать в первую очередь? — спросила, робко заглянув в Данины глаза. — В первую очередь предлагаю сесть. Нам обоим. — Да, конечно. Отступила к постели и присела на самый её край. Даня мягко опустился в кресло напротив, продолжая сжимать в руках свою чистую футболку и окровавленную в драке рубашку. — Начинать? — спросила не потому, что не знала, стоит ли мне начинать весь этот рассказ, а потому, что хотела оттянуть момент, после которого в голове Дани сложатся все паззлы в не самую впечатляющую картинку обо мне и моём прошлом. — Передумала? — Нет. — Тогда начинай. — Хорошо. Кхм, — прочистила горло, собрала пальцы в замок и зажала между коленей. Опустила взгляд в пол, чтобы не видеть, как с Даниного лица постепенно будет сползать краска. — Мне было девятнадцать, когда я познакомилась с Игорем. Тогда я ничего о нём не знала. Для меня он был просто красивым и загадочным мужчиной, за которым я наблюдала, стоя у заднего окна трамвая. Потом мы с ним познакомились. Я влюбилась. На тот момент мама тоже была влюблена в мужчину со своей работы. Потом я узнала, что мы с ней влюблены в одного и того же мужчину. Я ничего не рассказала маме и решила просто молча уступить. Звучит, конечно… — хохотнула без капли веселья. — Ужасно. Сказала, что нам нужно расстаться, но он не отступил. Понял, что дело в моей маме и отправил её в командировку почти на неделю. Кстати, — вскинула я подбородок и тотчас наткнулась на Данин внимательный взгляд. Серьёзное, непроницаемое лицо не выдавало никаких эмоций. Он просто слушал, вероятно, пока не спеша делать какие-либо выводы. — Если ты уже что-то себе надумал по поводу моего приезда сюда, то знай, что я поехала за тобой только ради того, чтобы избежать встреч с Игорем. Потому что я была уверена, что с твоей поездкой он проворачивает тот же трюк, что с командировкой мамы. Но выяснилось, что и тут он оказался хитрее меня, — снова опустила взгляд в пол. — Он приходил в нашу с мамой квартиру, когда мама уехала, и я решила спрятаться от него. Спряталась у своей одногруппницы и единственной подруги на тот момент, которая, как потом выяснилось, дочка Игоря. Вилка… то есть Виола. Ты с ней тоже знаком. В общем, я сама себя завела в ловушку. Никому не рассказывала о том, что происходит между мной и Игорем, чтобы не травмировать и не потерять маму и подругу. Но о наших отношениях они, всё равно, узнали. Сначала Вилка, а потом и моя мама, когда застала меня с Игорем у нас в квартире. Собственно, из неё она меня и выставила с вещами, сказав, что я ей больше не дочь. — Поэтому ты с ней не общаешься? — в сухом голосе Дани не было слышно ноток осуждения или брезгливости. Но больше всего меня удивило то, что мои отношения с мамой его озадачили больше, чем отношения с Игорем. — Да. Я пыталась наладить с ней контакт, но она так и не отозвалась. А я так и не набралась смелости, чтобы вернуться в родной город и встретиться с ней лично, чтобы в очередной раз попросить прощения. — Ты сразу уехала? — Не сразу, — качнула я головой. — В тот вечер я пошла к Игорю, так как больше не к кому было идти. Подруги у меня больше нет, мама выгнала, а единственный друг, который был у меня за всю жизнь, внезапно умер от передоза, хотя никогда даже не увлекался никакими веществами. В общем, я осталась одна без цели и места. Пошла к Игорю, потому что была уверена, что он находится в таком же состоянии и сможет меня понять. Но дверь мне открыла другая женщина… И я с минимумом вещей, вложенных в рюкзак, поехала на первом попавшемся автобусе. И вот теперь я здесь… — Ты всё ещё его любишь? — вопрос, ударивший пыльным мешком по голове. — Нет, — собралась я с мыслями и посмотрела Дане прямо в глаза. — Уже нет. И не рассказывала я тебе о наших с ним отношениях не потому, что всё ещё люблю его, а потому что люблю тебя. Я хотела, чтобы твоя мечта с бизнесом осуществилась. Ты так долго к этому шёл. Так хотел, старался… Поэтому я и молчала, чтобы не разрушить то, у чего, наконец, появился шанс. Ты был так счастлив… Я была уверена, что с ним мне видеться не придется, так как, обычно, все вопросы и проблемы всегда решаешь ты, — произносить имя Игоря совсем не хотелось. Между нами Игорь стал абстрактным «он». — Ты меня, наверное, сейчас ненавидишь? — Это… — Даня протяжно выдохнул, шумно выпуская воздух из лёгких. Подался вперед, оперся локтями о колени и начал бездумно мять ткань окровавленной рубашки. — Это не ненависть, Диди. Я не знаю… Это ступор, наверное. Смятение… не знаю… Неужели я бы не понял, если бы ты сразу обо всем мне рассказала? У каждого из нас есть прошлое. Я это понимаю и принимаю. К чему все эти тайны? Я этого никак понять не могу… — прочесал лоб кончиками пальцев и чему-то улыбнулся уголками губ. — Помнишь, когда мы с тобой пошли в магазин спортивной одежды, а консультантом в нём оказалась моя бывшая? — Помню, — улыбнулась воспоминаниям. — Я сразу тебе об этом сказал. Прямо в том магазине за секунду до того, как она к нам приблизилась… — А я схватила тебя за руку и поволокла в другой магазин. А потом, вообще, в другой торговый центр. — Я ничего от тебя не утаил, не соврал, не сделал вид, что не знаю её… — Ты всегда был со мной честен. — Потому что всегда был уверен в том, что это взаимно, — припечатал Даня тем же сухим тоном. — Я влюбился в тебя в ту секунду, когда ты нависла надо мной, лежащим на асфальте. Дал себе слово, если ты и в самом деле ангел, что, когда умру, обязательно разыщу тебя. — К счастью, для этого не пришлось умирать, — сглотнула огромный булыжник распирающих изнутри чувств. — Да. Не пришлось. — Ты никогда меня не простишь, да? Во время заминки длиною в вечность, Даня нервно прошелся кончиком языка по нижней губе и сразу её прикусил, затем быстро отпустив. — Вылет в восемь утра. Не опаздывай, — сказал он вместо прямого ответа. — Я сегодня переночую у Серёги. — А когда мы вернемся домой, ты ответишь на мой вопрос? — Предлагаю дать друг другу ночь для того, чтобы подумать. Сомневаюсь, что сейчас мы способны принять правильное решение. Возможно, к утру тебе, вообще, не понадобится мой ответ. — Не говори так. — Пока только так и получается. Поэтому я и даю нам обоим время. — Хорошо, — согласилась я, подавляя в себе желание упасть в его объятия, повиснуть на шее и просто прорыдать всю ночь. Глава 29 В гнетущем молчании Даня собрал свои вещи и покинул некогда наш номер, бросив на меня взгляд, в котором читался такой же раздрай, что царил и у меня в душе и на сердце. Дверь за ним тихо закрылась, словно обрубая ту невидимую нить, что связывала нас. Я снова осталась одна. Сидя на краю огромной пустой постели, ощущала себя стоящей… нет, лежащей у края обрыва. Именно лежащей, потому что стоять уже не было сил. Меня сшибло с ног хлесткими холодными ветрами, которые ударили по мне, стоило мне выйти на открытое место и перестать прятаться под укрытием в виде лжи, молчания и недомолвок. Наивно было полагать, что весь кошмар рассеется, как бывало в детстве: если просто закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит, призраки прошлого не кружат рядом и не воют над ухом. Но слишком оглушителен и навязчив их голос, который теперь слышен не только мне. Завтра вылет. Уже сегодня. До рассвета осталось не так уж много времени. А, может, и много. Самая долгая и больная ночь, которую только можно себе представить. Сползла с края постели и снова приступила к так и не начатому делу — сбор вещей в раскрытый чемодан. Сгребла из ящиков комода свою одежду, скидала кучей рядом с чемоданом и начала бездумно складывать их в чемодан. Каждую вещь медленно и аккуратно складывала, а затем клала на дно чемодана. Повторяла действо как робот, пока в голове не образовалась пустота, в которой я была сосредоточенна только на движении своих рук. Когда поверх вещей был брошен последний тюбик крема, а в номере не осталось ничего, что могла бы принадлежать мне, хлопнула крышкой чемодана и застыла. Снова стук в дверь, но в этот раз он звучал по-другому. Требовательно, жёстко, нетерпеливо. Что-то изменилось… Закрыла чемодан и неторопливо подошла к двери. Стук повторился. Положила ладонь на дверную ручку и повернула, открывая. — Поговорим? — бросил Игорь, едва успела сообразить, что это он. Сделал уверенный шаг в номер, едва не наступив на меня и тут же встретил сопротивление. — В коридоре, — толкнула его в грудь и вышла следом, прикрыв за спиной дверь. — Серьёзно? В коридоре? — густые брови поползли вверх. — Тебе было мало свидетелей во время недавнего разговора? — Все, от кого мы скрывались и прятались, теперь в курсе, так что не вижу смысла в том, чтобы прятаться сейчас, — скрестила руки на груди и посмотрела прямо в глаза цвета бушующего волнами океана. — Ты пришёл поговорить — говори. — Зайдём в номер и там поговорим, — Игорь мягко, но настойчиво схватил меня за локоть, в попытке затолкать обратно в номер. — Нет, — дёрнулась и высвободила руку, снова его оттолкнув. — Либо мы говорим здесь, либо мы не говорим вообще. — Диана… — Что? Что еще нам скрывать? Ты уже сказал на весь этаж, что мы трахались от заката до рассвета. Тайн уже не осталось, Игорь. Говори. — Ты… — шумно вдохнул и вскинул руки, прочесав пальцами волосы. Светлая льняная рубашка натянулась на его плечах и повисла, когда его руки вновь опустились. — Я взял нам билеты на завтра. Вернемся в наш город, я сниму или куплю тебе квартиру, какую хочешь. Наладишь отношения с матерью и… — И что потом? Буду твоей женой? — оборвала поток его планов, в которые не входило моё согласие. Он уже всё решил за нас двоих. — И какой женой я буду в твоём гареме? Старшей? Любимой? Какой, Игорь? — Я уже говорил, что с Настей я всё решу, когда она родит. Просто не лезь в это дело и всё. Тебя не касаются мои с ней отношения. — Не касаются? — выпучила я глаза. — Серьёзно? Её под тебя подложила твоя дочь и вышло это только потому, что она похожа на меня. Сейчас Настя беременна от тебя, и ты думаешь, что мы сможем спокойно жить, когда твой сын будет брошен тобой же и будет жить на твои подачки? Ты хочешь вырастить второе такое чудовище, как твоя дочь? — Послушай… — И ты думаешь, что я смогу оставаться равнодушной ко всему тому, что происходит в стороне от нас? Ты думаешь, я смогу закрыть глаза на то, что ты бросил свою семью, своего маленького сына, чтобы быть со мной? Думаешь, я настолько эгоистична? Да ты меня вообще не знаешь, Игорь. — В том-то и дело, Диана, что я знаю о тебе всё! — вспылил он и упёрся руками о дверные косяки по сторонам от меня. В голубых глазах снова застыл знакомый мне лёд с острыми краями. — Я знаю, что ты всегда, в любой ситуации думаешь о ком угодно, только не о себе. Я знаю, что так как я, о тебе не сможет позаботиться больше никто. Никто не сможет тебя уберечь или спасти от твоей же добродетели. Нельзя, Диана! Нельзя любить и ценить кого-то больше себя самой. Не думай о других. Хоть раз подумай о себе. О том, что нужно только тебе. О том, чего ты сама хочешь для себя. — Для себя я хочу спокойствия. Ясно? И свободы. От тебя, Игорь. — Ты так говоришь только потому, что хочешь защитить своего пацана. Потому что чувствуешь себя перед ним виноватой. Ты опять думаешь о ком-то, но не о себе. Твою мать, Диана, научись уже слышать себя! — Я себя прекрасно слышу, Игорь. Именно сейчас я себя слышу, как никогда хорошо. Вот только ты уверен, что голос в моей голове должен быть очень похожим на твой. — Сука! — ударил он в дверной косяк в стороне от меня. Вздрогнула и напряглась, но страха не показала. Вряд ли он станет меня бить, хотя, глядя в его глаза сейчас, я не была бы столь уверена. — Ты никогда не была простой и предсказуемой. При всей своей мягкости ты никогда не была послушной. Это меня в тебе и подкупило. Это сносит мне крышу сейчас. И ты думаешь, что и теперь я смогу тебя отпустить? Позволю тебе уехать? — Но три года назад отпустил, позволил. Что изменилось теперь? Увидел, что твоей игрушкой играет другой мальчишка и взыграла ревность? Жадность? — Ты сама попросила отпустить, если я тебя люблю, — ещё немного и он перейдёт на крик. — Я просила? — выпучила глаза, указывая на себя пальцем. — Я? Когда я о таком просила? — Не прикидывайся дурой, Диана. Ты написала смску, в которой просила оставить тебя в покое, отпустить, если люблю. Я сделал, как ты хотела. Выслушал ведро помоев от твоей мамашки, когда пришёл к тебе домой, чтобы узнать, что то место, куда ты уезжаешь, для тебя безопасно, но ты уже уехала. Я писала ему смску? Я? Но телефон… Мама! Чёрт! Хотя, сейчас я ей за это могу быть даже благодарна. Отчасти. — Диана, маленькая моя, послушай, — Игорь воспользовался моей секундной растерянностью и обхватил лицо ладонями, прислонившись лбом лбу. Губы обдало теплым дыханием с терпким запахом кофе и алкоголя. — Хочешь, уедем отсюда? В другую страну. Куда хочешь. — Я не хочу больше бегать, Игорь. Набегалась, — слегка отстранилась и мягко убрала его руки от своего лица. — Если ты с такой лёгкостью можешь бросить свою беременную жену, то где гарантия того, что через пару лет ты не бросишь ровно так же меня? В другой стране, без права выбора… — Все ошибаются. — Но не настолько, — усмехнулась я, покачав головой. — Ты женился, у тебя будет ребенок, дочку давно пора лечить от наркомании, а ты просто закрываешь глаза на эти проблемы, предпочитая заняться новым для себя капризом. Ты не кажешься надёжным, Игорь. Твои поступки… Так не поступает взрослый человек. И верить твоим словам — это меньшее, чего я хочу. В стороне послышался шорох шагов. Мягкий, неприметный, словно кто-то крался. Периферийное зрение уловило силуэт беременной девушки. — Хотя бы не отказывайся от жилья, — продолжил Игорь, не заметив приближения жены. — Куда ты сейчас? — Жить с тем, кого выбрала, — натянуто улыбнулась и указала взглядом ему за плечо. — И тебе советую сделать то же самое. Непонимающе обернулся и глянул себе за плечо. Опустив голову, шумно выдохнул, стиснув зубы. Лицо Насти казалось опухшим, глаза превратились в щелочки от слёз, которые она, должно быть, все эти часы проливала не переставая. Пока в это время её муж принимал душ, смывая кровь после побоев, менял одежду и догонялся кофе с коньяком, чтобы в итоге прийти ко мне, а не к ней. Пока Игорь смотрел в пол, подпирая руками дверные косяки, а Настя смотрела на него молящими глазами, я толкнула дверь спиной и ввалилась в номер, оставив их наедине. Говорят, самый тёмный час наступает перед рассветом, так пусть этот час останется им двоим. Глава 30 В родной город прилетели в абсолютном молчании. Словно чужие друг другу люди. Видно было по нашим лицам, что ни я, ни Даня не спали этой ночью, да и вряд ли теперь еще скоро уснём. Вместе — точно. В самолёте между нами сидел Серёжа, который не упустил ни малейшей возможности показать, как сильно он не рад тому, что я рядом. Как сильно он раздражён моим присутствием и как его, должно быть, разрывает изнутри оттого, что я имела наглость принять Данино предложение лететь всем вместе. Где, как и каким рейсом летели Игорь, Настя и Вилка, я не знаю. Этот факт интересовал меня меньше всего, даже если бы они летели за моей спиной. Дождавшись свой чемодан, покатила его к выходу из аэропорта. Нас встречала неоправданно жаркая погода, палящее солнце, цветущие сады и клумбы вокруг. Природа являла собой полную противоположность того, как звенящая пустота и тьма пожирают изнутри. Серёжа пошёл к выходу первым, едва не снёс меня с ног, сделав вид, что не заметил, а затем исчез из виду, широко шагая. На парковке близ аэропорта было полно таксистов. Каждый зазывал воспользоваться его услугами за баснословные деньги, особенно если ты не местный. Свернула в сторону, туда, где располагалась автобусная остановка. Потянула за собой чемодан и тот не поддался. Колёсики застряли в старой сливной решетке, которая давно не служила по назначению, будучи забитой мусором, а теперь еще и колесиками моего чемодана. Дёрнула за ручку раз-другой, надеясь, что чемодан поддастся, но безрезультатно. Чем больше и резче я дёргала, тем явственней ощущала, что нахожусь на грани срыва. Еще секунда и я буду близка к тому, чтобы разрыдаться над этим несчастным чемоданом в голос. Именно в этот момент, именно сейчас я достигла пика отчаяния, когда, казалось, абсолютно всё и все были против меня и даже этот чёртов гроб на колёсиках отказывался сдвинуться с места. Да и куда я с ним? Возвращаться в Данину квартиру, теперь для меня казалось верхом наглости. После того, как он всё узнал, увидел своими глазами, провёл такую же бессонную ночь, что и я, вернуться домой и делать вид, что ничего не изменилось и всё будет как раньше? Бред. Не получится так. Возможно, будет прощальный ужин или обойдёмся без церемоний, когда Даня скажет, что обо всем подумал и понял, что не может принять меня с тем багажом, что я так долго прятала в тайниках своего сознания. Да и с тем багажом, что сейчас застрял в сливной решетке он меня тоже вряд ли примет — слишком много проблем со мной. Слишком… — Ну, давай же! — шипела я на чемодан, норовя вот-вот оторвать ему ручку. — Чтоб тебя! В сердцах пнула его и прикрыла рот ладонью, когда с губ сорвался всхлип. Последней каплей, переполнившей чашу моего отчаянного терпения, стал грёбаный чемодан на колёсиках. Я просто стояла рядом с ним и рыдала, не понимая, за что мне еще и это испытание. Неужели нельзя меня просто отпустить? Я недостаточно пролила слёз? Недостаточно пожалела обо всём, что сделала и не сделала? Не корю себя за долгое молчание? Подняла взгляд, ища поддержки хоть у кого-то из прохожих. В приближающемся размытом силуэте не сразу узнала Даню. Без лишних слов он схватил мой чемодан и почти без усилий выдернул его из решетки. — Спасибо, — выдавила я сдавленно, торопливо обтирая лицо ладонями. Можно подумать, что он ничего не заметил… — Идём, — сказал Даня, одной рукой держа мой чемодан, а вторую протягивая мне. — Куда? — непонимающе нахмурилась. — Домой, — ответил он так просто, что сердце защемило. — Или у тебя другие планы? — У меня нет никаких планов. Все, что были, связаны с тобой. — Тогда идём, — раскрытая ладонь манила спрятать в ней пальцы. — Хорошо, — произнесла, снова чувствуя, как картинку размыло пеленой слёз. Не поняла, в какой именно момент, но внезапно оказалась прижата лбом и носом к мужской груди. Родное тепло и запах заполнили лёгкие и бесконечно тяжёлое сознание. Сжала тонкую ткань футболки в кулаки и заплакала тихо-тихо. Лишь плечи сотрясались в безмолвной истерике. — Даня, прости меня, пожалуйста! Прости, что молчала. Надо было сразу тебе всё… — Перестань, — оборвал он меня настойчиво. Виска коснулась щетина. Между лопатками легла широкая ладонь и мягко прижала меня к нему. — Успокойся. Тебе… Нам нужно отдохнуть. Хорошо выспаться, чтобы сутки не просыпаться. Всё, идём. Нам пора домой. Даня аккуратно отстранился, словно боясь, что без его опоры и поддержки я могу упасть и разбиться. Как же он прав. Едва я лишилась его тепла, как тут же почувствовала себя брошенной на холодной пустынной улице. Хотя вокруг полно людей и царит жара, я чувствовала холод и одиночество, пока он вновь не взял меня за руку и не повел за собой. — Ты взял такси? — спросила я, разбавляя тяжелое молчание. — Серёга оставил на парковке свою машину. — Думаю, ему не понравится, что я поеду с вами. Может, я лучше на автобусе? — Как лучше для тебя? На автобусе, толкаясь в проходе, или в машине, которая с комфортом довезет тебя до самого дома? — спросил Даня достаточно дипломатично, остановившись для того, чтобы получить мой ответ. — В машине, — ответила я очевидное, глядя в его глаза цвета горького шоколада. — Значит, едем в машине, — утвердительно кивнул. — А Серёга, если ему что-то не нравится, может пробежаться нахуй. Да, Серёга? — спросил Даня и ударил ладонью по крыше машины, к которой мы подошли. — Что? — спросил его друг, выглянув из открытого окна. — Багажник открой, говорю, — ответил ему Даня и обошёл машину, ожидая, когда его просьба выполнится. — Дан… — чуть понизил голос Серёжа и вышел из машины, чтобы начать с другом дипломатическую беседу, в которую я не посвящена. — Багажник открой или мы едем на такси, — с нажимом произнёс Даня, вероятно, не желая терпеть нотаций от друга. Стиснув зубы до агрессивной игры желваков, Серёжа вернулся в машину и сделал, как было велено. Он явно был не в восторге того, что предательница его друга поедет в одной с ними машине. — Садись, Диди, — открыл Даня для меня заднюю дверцу и замер в ожидании решения. Сделала несмелый шаг, бросила взгляд на Серёжу, который озлобленно сжимал руль, глядя перед собой и просто плюнула на всё. Смотря на то, как Даня легко и просто кладёт болт на мнение даже своего лучшего друга, мне захотелось сделать то же самое. И пусть этой уверенности мне хватило всего на несколько секунд, но этого времени оказалось достаточно для того, чтобы я заняла пассажирское кресло, за мной захлопнулась дверь, а впереди сел Даня и дал команду ехать. И снова молчание, во время которого я нервно обтирала ладони об колени. Каждый раз, когда ловила осуждающий взгляд Серёжи в салонном зеркале заднего вида, мне хотелось провалиться сквозь землю или просто выпрыгнуть из машины на скорости. Но вместо этого я сохраняла такое же безэмоциональное выражение лица, которое было у Дани, пока он смотрел на дорогу прямо перед собой. Внезапный звонок Даниного телефона схлопнул тишину как мыльный пузырь. — Да? — ответил он на звонок чуть устало. — Привет… Угу, — долгое молчание, тяжелый шумный вздох. — Трум! Ну, твою-то мать! Серьёзно?! — снова молчание и нервное почесывание затылка. — Понял, короче. Через полчаса приедем, — ответил он, очевидно, Трумэну и сбросил звонок. — Что случилось? — спросил Серёжа, весьма чётко озвучивая и мой немой вопрос. — Трум с парнями не полностью подготовили базу к завтрашнему маршруту, — выпалил Даня и ударился затылком о подлокотник. — И что делать теперь? — Ехать туда, что еще? Два мотоцикла не на ходу. Смотреть надо, — прикрыв глаза ответил Даня. — Сначала Диди домой отвезём. — Сука! — выругался Серёжа, готовый вырвать руль со всеми имеющимися в нём проводами. — Ничего нельзя доверить нашей медичке в белом халатике. Никто не ответил на его колкость. В салоне машины вновь воцарилась тишина. У подъезда дома, где остановилась машина, приготовилась выйти из салона и самостоятельно подняться в квартиру с чемоданом наперевес. Но следом за мной вышел Даня, который вместе со своим прихватил еще и мой чемодан, доставив их до самой квартиры. — Я переоденусь и поеду, — произнес он, оставив меня и чемоданы и порога. Не двинулась с места, хотя никто не запрещал мне проходить в квартиру. Даня настойчиво называл её нашим домом, словно игнорирую всё то, о чем узнал буквально сегодня ночью. Стук дверей шкафа, шум выдвигаемых и задвигаемых ящичков, шорох одежды, торопливые шаги и беглый взгляд по пространству квартиры, пока взгляд не наткнулся на меня. — А ты чего здесь стоишь? — приподнял Даня брови, подходя ко мне. — Не знаю, — пожала я плечами и опустила голову. — Мне кажется, я… не заслуживаю, Дань. Не может быть всё вот так легко после всего, что… — Послушай, — оказался он совсем близко и обхватил ладонями моё лицо, заставляя смотреть в его глаза. — Ты имела право на своё прошлое. Просто оно у тебя было… вот такое. Да, я разозлился, мне было обидно, что ты не рассказала мне обо всём сразу, но ненавидеть и презирать тебя за твоё прошлое я не стану. И это не значит, что ты можешь считать себя хуже других и стыдливо опускать глаза. Поняла? Если, конечно, нет ещё чего-то из твоего прошлого, что вскроется для меня так же неожиданно… — Нет. Больше ничего нет, Даня. Клянусь. Я могу рассказать тебе всё, что захочешь. Отвечу на любой твой вопрос даже под детектором лжи, если будет нужно… — Ну, это уже лишнее, Диди, — усмехнулся он и его взгляд, наконец, потеплел. — Мне достаточно видеть твои глаза, чтобы понять, что ты честна. Глаза моего ангела не врут. Ведь так? — Даня, — выдохнула я отчаянно, чувствуя мокрые дорожки по щекам. — Перестань, — собрал он влагу с моего лица подушечками больших пальцев. — И отдохни. Совсем на себя не похожа. Закажи доставку, что-нибудь поешь и хорошенько поспи. Вечером вернусь. Хорошо? — Хорошо, — выдохнула, не веря тому, что слышу и тому, что говорю сама. — Значит, до вечера, — произнес Даня и мягко поцеловал в лоб. — И больше не плачь. «Не обещаю», — подумала я, глядя на то, как Даня надел кроссовки и, прихватив комбинезон, в котором обычно ремонтировал мотоциклы, покинул квартиру. Едва за ним захлопнулась дверь, я уронила лицо в ладони, сползла по стене на пол и тихо заплакала, не веря тому, что оказалась достойна его прощения. Глава 31 Ужасно тяжелое пробуждение. Я хотела спать сутки, потом ещё одни и ещё пару дней сверху. За время нашего пребывания в Сочи я почти не спала. Организм вымотан и истощён перелётами, поездками, переживаниями и в целом хочет убежать из-за последних событий. Кажется, заложен нос, горло дерёт колючей проволокой, глаза, которые я ещё даже не открыла горят и вот-вот начнут слезиться. И в этот раз не потому, что я нытик. Да, вчера вечером я поревела и уснула на диване, как и была, — в Даниной футболке и в пледе. Сейчас мне ужасно жарко. Либо Даня накрыл меня сверху одеялом, либо сам спит рядом и раздаёт тепло, как радиатор. Перекатилась на бок и сразу уткнулась носом во что-то пахучее. Приоткрыла глаза и обнаружила себя пристально смотрящей на розы. Букет белых роз лежал на соседней подушке, а сама я лежала уже не на диване в гостиной, а в нашей с Даней постели. Только его самого рядом не было. Неужели уже на маршруте? Я проспала половину вчерашнего дня и ночь? — Даня! — позвала его, приподнявшись на локте, и притаилась, прислушиваясь к звукам внутри квартиры. Абсолютная тишина. Ни шорохов, ни шагов. Ничего. Уронила голову на подушку и протянула руку к цветам, касаясь нежных белых лепестков. Улыбка непроизвольно растеклась по губам. Чёрная бездна в груди становилась всё меньше, пропорционально растущей ширине улыбки. Впервые за последние дни меня не грыз паскудный червяк совести, я не травила себя своими же мыслями и не искала несуществующего выхода. Я просто гладила цветы, принюхивалась к запаху каждого из них и улыбалась с совершенно пустой башкой. Будто каждое моё утро было таким простым и радужным. Сгребла букет в руки, притянула его к себе и обняла. Просто цветы, чьи стебли не были запакованы ни в какую упаковку, но шипов на них не было. Только белая атласная лента, заботливо завязанная бантиком. — Спасибо, — шепнула зачем-то цветам и снова уронила в них лицо. Вата в голове начала рассеиваться. Солнечный свет, бьющий через закрытые окна, стал казаться ярче. Но спать всё равно хотелось. Всё-таки, я простыла. Видимо, организм устал бороться со всем происходящим и просто сдался физически, раз я не желала успокоиться морально. Перевела довольный взгляд на соседнюю подушку и наткнулась на листок бумаги, сложенный вдвое. Похоже, я не заметила его под букетом. Сердце замерло. В груди вновь разверзлась бездна, а улыбка слетела с лица. Что это? Прощальная записка? Не буду читать. Сделаю вид, что не заметила, что ничего не видела и продолжу пребывать в приятном неведении. Так ведь лучше? Лучше. Нет. Положила букет на грудь и потянулась к записке, затаив дыхание. Развернула лист и сразу увидела Данин неровный мальчишеский почерк, который, должно быть, не изменился еще со школьных времён. Резко выдохнула и глубоко вдохнула, приготовившись читать. «Мой ангел,» Началась записка и с уголка глаз сразу скатилась слеза. Так, Ди, спокойно. Еще ничего страшного не произошло. Приговор пока не прозвучал. «Мой ангел, вернулся вчера поздно вечером, ты уже спала. Не стал тебя будить, просто отнёс в нашу постель и был рядом. Как и всегда, впрочем… Не вини себя и не наказывай ни за что (ещё бы на коврике уснула, ну!). И принимай лекарства (оставил пакет в кухне), кажется, ты заболела. И да, я помню, что ты любишь подсолнухи, но рано утром нашлись только белые розы. Возможно, это символично. Хотел оставить тебе белый лист, с умной рожей заявив, что теперь мы начнём с чистого листа, но сам же его только что и исписал (непродуманный романтик, чтоб меня!). Поэтому дарю тебе белые розы. Их лепестки тоже чисты и нам хватит шансов на то, чтобы начать всё сначала. Как думаешь? Твой Даня. P.S.: вернусь завтра вечером. По маршруту только одна начёвка — на «бананке».» Всхлипнула и сразу выдохнула с колоссальным облегчением. Словно и не дышала до этого момента. Припечатала лист к лицу и от всей души поцеловала. Еще раз пробежалась по строчкам и бережно сложила листочек, прижав к груди, где бешеным механизмом заходилось сердце. Всё хорошо, Ди. Теперь всё точно будет хорошо. Вернула внимание к букету. Аккуратно оторвала один из лепесточков, понимая, что этого маленького шанса нам хватит надолго. Возможно, уже навсегда. Наступать третий раз на те же грабли я уже не стану, особенно тогда, когда для себя решила, чего хочу и кого желаю. Главное для меня сейчас, — шанс, который я крепко держала в своей руке и упускать его и разменивать на что-то я не намерена. *** Я и в самом деле заболела. Вчера весь день провела в постели, умирая от температуры и пичкая себя всеми лекарствами, которые прикупил Даня. Провела день как хорёк, выбираясь из комнаты только ради того, чтобы сходить в туалет и налить себе воды, которой затем запивала таблетки. Сегодня же решила взять себя в руки. Вечером должен вернуться Даня и встречать его умирающей в постели мне не хотелось. Да и вполне хватило вчерашнего дня на маленькую смерть от насморка и температуры. Взяла себя в руки, приняла душ, надела Данину толстовку и собрала влажные волосы на макушке. Открыла окна, чтобы проветрить квартиру, в которой старательно тухла весь вчерашний день, и принялась за уборку и готовку. Из портативной колонки лилась какая-то зажигательная мелодия. Старалась себя расшевелить и разогнать кровь, пританцовывая, но несмотря на все хитрости, меня снова начало морозить. Захотелось укутаться в плед и проспать до самого позднего вечера. Но вместо потакания минутной слабости, твёрдо решила, что без Дани я сегодня точно не усну. И, как назло, наводя суету возвращением себя к жизни готовкой и танцами, не сразу услышала входящий звонок. На цыпочках добежала до комнаты и схватила телефон за мгновение до того, как он перестал звонить. — Даня, — прочитала вслух имя звонившего и сразу набрала в ответ. Послышались гудки, снова и снова. Нескончаемый поток гудков, но трубку он так и не взял. Ни в первый мой звонок, ни во второй. Хмыкнула и прихватила телефон с собой в кухню. В этот раз выключила музыку, оставив только шипение масла на сковородке, где жарилось мясо. Наверное, он звонил, чтобы сообщить, что маршрут закрыт, группа разошлась, а сам он скоро приедет домой. А звонки мои не услышал потому, что едет на мотоцикле или в машине. Обычно при этом на телефон он не всегда реагирует. Ускорилась с готовкой. Перемыла посуду и стала прибираться в кухне, нервно поглядывая на телефон в ожидании звонка. Тишина. Неприятное предчувствие прокатилось по позвонкам холодной змеей. Отбросила бурную фантазию в сторону, включила в кухне кран и подставила руки под поток холодной воды. Это успокаивает. В детстве всегда успокаивало, сработает и сейчас. Наконец, звонок телефона разорвал тишину, в которой я медленно варилась. Бросила взгляд на дисплей и сердце подкатило к горлу, почти выпрыгивая от счастья. Перезванивает! Вырубила кран, наспех обтёрла руки кухонным полотенцем и поднесла телефон к уху, отвечая, на звонок. — Да, Даня? Ты уже едешь? — спросила я, улыбаясь в пустоту на диване напротив. — Если только на тот свет, — ответил мне насмешливый женский голос. — Что? Ты кто? Где Даня? — сердце провалилось в пропасть. Волосы на затылке встали дыбом. — Фи, подруга. Ну, нельзя же так быстро забывать друзей. — Вилка, сука! Даня где? — прорычала я в трубку и бросилась к шкафу. Прижимая телефон плечом к уху, натянула джинсы. — Что ты с ним сделала? — Я? Ничего. А вот мои таблеточки… — почти пела она на том конце провода. — Помнишь, как умер Тёма? — Что ты с ним сделала, сука! — уже кричала я, на ходу хватая ключ от Даниного мотоцикла. — Где он? — Семнадцатый номер твоей зачуханной гостишки. Приезжай, может, еще успеешь попрощаться. Он такой красивый, такой беззащитный. Тёпленький ещё… Какого-то ангела зовёт. Видимо, мало ему осталось. На, поговори, красавчик. — Диди… — совсем слабый голос Дани лезвием распорол сердце. — …не приезжай. — Смотри-ка, — вновь голос Вилки ударил по ушам, пока я сбегала вниз по лестнице. — Умирает, а думает только о тебе. И как ты это, мразь, только делаешь с ними? — Я убью тебя, тварь! — рыкнула я в трубку и сбросила вызов. Трясущимися руками набрала номер «скорой», захлёбываясь яростью сообщила им адрес и причину вызова, умоляя, чтобы они приехали, как можно скорее. Заведя мотоцикл, выехала с парковки, моля всех богов о том, чтобы всё это оказалось плохой Вилкиной шуткой. Глава 32 Не шутка. Всё это совсем не шутка. У главного входа в гостиницу стоял Данин мотоцикл, на котором он выезжает на маршруты. Какого чёрта он здесь вообще забыл? Не заморачиваясь с парковкой, бросила мотоцикл на асфальт и вбежала в гостиницу. — Ой, Диана! Привет! — встретила меня восхищенным воплем девочка-администратор. — «Скорую» в семнадцатый номер! Быстро! — бросила ей, не останавливаясь и не замедляясь. Круто входя в повороты, добежала до второго этажа, безошибочно нашла нужный номер и влетела в приоткрытую дверь. — Быстро ты, — хмыкнула Вилка. Сидя в кресле, она с равнодушием разглядывала, что-то в Данином телефоне. — Переписываетесь, конечно, как две целки. Не помня себя от ярости, в два шага преодолела расстояние между нами и схватила её за волосы, скинув с кресла к своим ногам. — Где Даня, сука ты больная? — А ты внимательнее посмотри по сторонам, идиотка, — неожиданно холодно и цинично, выплюнула Вилка, даже не пытаясь мне сопротивляться. Резко выпрямилась и заметила мужские ботинки, торчащие из-за кровати. — Даня! — вскрикнула и бросилась к нему, упав рядом на колени. Он лежал на полу с повёрнутой на бок головой. Его рвало и трясло так, словно он находился под воздействием электричества, а не веществ. — На бок, Даня. На бок, — перевернула его, пока он не захлебнулся содержимым своего желудка. Возможно, он и сам пытался перевернуться, но не смог повернуть ничего, кроме головы. — Вот так. Сейчас приедет «скорая» и всё будет хорошо. — Ди, — с трудом выговорил моё имя. — Да? Что такое? Говори со мной! Не отключайся, Даня. Слышишь? Только не отключайся, — поглаживая его по спине, расстегнула куртку, в которой он тоже ходит на маршруты. — Дыши, Даня. Дыши. Всё будет хорошо. Не отключайся. Только не отключайся. — Он такой трогательный, — хохотнула из кресла Вилка. — Так легко повёлся на то, что тебе нужна помощь. Сказала ему, что мы в гостинице, где я остановилась только ради того, чтобы с тобой помириться, но тебе неожиданно стало плохо. От счастья, наверное, — издевательская улыбка скривила ее губа. — Приехал. Да так быстро, что я даже немного возбудилась. Хотя, если бы он позвонил после моего звонка тебе, чтобы проверить, что мои слова — правда, то у меня ничего бы не вышло. Об этом я, правда, тоже подумала уже потом. Но всё сложилось удачненько. Повезло, что он такой телёнок. Послушал мою сказку о том, что мы снова стали подругами и что это мой папа такой плохой, а ты хорошая… Боже, я столько ему наплела… — возвела она мечтательно глаза к потолку. — Запыхался, чашку холодного чая с лимоном залпом выпил. Ну, прям, идеальный подопытный кролик. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он же звонил мне. Этого всего могло бы и не быть! А я — идиотка — устроила дома дискотеку, пока он ехал на смерть. — А хотя, нет, — хмыкнула Вилка, продолжая разглядывать что-то в Данином телефоне. — Он тебе звонил. Без ответа. Отлично сработано, подруга. Дай пять! — Пошла ты! — отмахнулась от её довольной рожи и снова склонилась к Дане. — Даня, ты меня слышишь? Кивни. Никакой реакции не последовало. Глаза Даня держал открытыми, слишком медленно моргая. Примерно в таком же неторопливом темпе ощущался пульс под пальцами, которыми я придерживала его шею и голову. Второй рукой я торопливо растирала его плечо, щипала за живот, словно щекоча. Раздражала его всем, чем могла, чтобы он не вырубился до приезда скорой. — Даня, ты меня слышишь? «Скорая» уже едет. Потерпи. Всё будет хорошо, милый. Всё будет хорошо. Не отключайся. Слушай меня, — повторяла я как мантру. Бледный, белые потрескавшиеся губы и никаких эмоций на расслабленном лице. — Я хотела положить его на кровать, чтобы он умер красиво, а не как Тёма — на полу, но он сильно тяжёлый, — расхаживала Вилка по номеру. — Зачем тебе это? — непонимающе уставилась на её надменную рожу. — И Тёма… Его за что? — А ты не строй из себя святошу, подруга, — скрестила она руки на груди. — В смерти Тёмы виновата ты. — Я?! Ты в своём уме? — Ты! — крикнула Вилка, резко сменив настроение. Теперь её лицо переливалось багровыми красками и исказилось гримасой ярости. — Когда ты нужна была мне больше всего, ты ушла трахаться с моим, сука, отцом! В моём же, сука, доме! При мне! Без какого-либо стыда! — Мои отношения и отношения твоего отца тебя не касаются. — Касаются, мразь! Они всех касаются! — брызгала она слюной. — Я поехала к Тёме. Не сразу, но я ему обо всем рассказала. Он не занял мою сторону. Нет, что ты?! Потому что Ди у нас, сука, святая! Ди не стала бы так поступать! Нужно с ней поговорить и всё выяснить! Решил выступить сраным парламентёром между нами. Я попробовала его успокоить, сменить курс настроения, но переборщила… Не знала, что у него проблемы с сердцем… — Ты убила его. Ты это понимаешь? — сморгнула большие капли слёз. — Ты убила единственного человека, который любил тебя. По-настоящему любил, Вилка. — А теперь я то же самое сделаю с твоим человеком, — выдохнула она безразлично. — Ничья, подруга. Ещё один её шаг в нашу сторону, и я стала походить на кобру, что расправила капюшон, приготовившись атаковать. — Не приближайся к нему, — проговорила обманчиво спокойно, глядя куда-то сквозь неё. — И сдайся полиции. Сама. А ещё лучше в дурку. Тебя нужно лечить. — Не бери на себя много, курица, — фыркнула Вилка надменно и крутанулась на месте. Стуча высокими каблуками, подошла к креслу и взяла с него клатч. Бросила на нас брезгливый взгляд сверху вниз и губы её исказились оскалом мерзкой гиены. — Думаешь, папочка не отмажет любимую дочку, даже если ты заявишь? Да, он тебя, может, послушает, потому что трахал. Знаешь, сколько у него таких как ты было и еще будет? А любимая дочка у него одна. Но можешь попробовать, — хмыкнула она. — Приятно видеть на твоём лице разочарование и эти коровьи слёзы. — Хорошо. Допустим, тебе не жалко Даню, плевать на отца, меня… Но Тёма? На него тоже плевать? Хотя бы о его смерти ты сожалеешь? Ты знаешь, что от него отрёкся отец, сказав, что наркоман, которого хоронят, — не его сын? По её лицу пробежала тень, лёгкая рябь трудночитаемых эмоций, которая тут же растворилась под маской неизменного равнодушия. Шумно сглотнув, чуть дрогнувшим голосом, она, всё же, соизволила ответить: — Ты права. Мне плевать. И тебе станет плевать через пару лет. А сейчас можешь поплакать ещё немного. Пока он тёпленький, — словно робот проговорила она и сразу нацепила на лицо обманчиво милую улыбочку. — Ну, чмоки, подруга. Уверенными шагами, почти летящей походкой вышла из номера, оставив дверь открытой настежь. Заполненным слезами глазами, посмотрела на Даню, который едва дышал в моих руках, пытаясь что-то нащупать рукой рядом с собой. Сжимал пальцы в вялый кулак, будто за что-то ухватившись и снова разжимал. — Даня, — поменяла позицию и мягко положила его голову себе на колени. — Я здесь. Слышишь? Всё будет хорошо. Сейчас тебе помогут, только будь со мной. Пожалуйста, будь со мной. Поцеловал его в висок, прижалась щекой и короткой щетине, что выросла за эти дни и неконтролируемо всхлипнула. Протянула руку и поймала его сжимающие воздух пальцы. — Я здесь, Даня. — Мой ангел, — выдавил он едва слышно. Готова была рыдать в голос, но вместо этого свободной рукой достала телефон из кармана джинсов и снова набрала номер скорой. — Ну, где вы?! — почти кричала в треск трубки. В коридоре послышались шаги. Топот нескольких пар ботинок и в дверном проёме, наконец, возникли медики в сопровождении девочки-администратора. — Где… — запыхавшись спросил медик с чемоданом с крестом в руке. — Он здесь! Сюда, скорее! — крикнула быстрее, чем он успел бы договорить. В два широких шага он добрался до нас и упал рядом на колени, игнорирую рвоту, в которую вляпался и в которой была я сама. — В сторону, — сухо скомандовал мне, пока его помощница перехватила Данину голову с моих коленей и мягко, но резко перевернула его на спину. Отползла в сторону с немым ужасом наблюдая за происходящим. Зажала рот ладонью и во все глаза, боясь моргнуть, наблюдала за многочисленными манипуляциями медиков. Прощупыванием пульса, разглядыванием кожи, свечением в глаза крошечным фонариком… — Не реагирует, — констатировала помощница, разворачивая что-то смутно напоминающее капельницу. — Давно он принимает? — бросили мне через плечо вопрос. — Что? — Наркотики! — нетерпеливо рыкнул мужчина. — Давно принимает? — Никогда! Ему подсыпали, — всхлипывала, наблюдая за тем, как в Данину руку входит медицинская игла. — Ясно, — донеслось приглушенное. — Где каталка?… И снова началась торопливая суета, в которой я не успевала следить за событиями и действиями окружающих меня людей. В поле зрения появилось что-то напоминающее носилки в компании местного охранника и еще одного медика. Суета начала перемещаться в коридор, и я вместе с ней. — Кем вы ему приходитесь? — спросил врач, преграждая мне путь. — Я…я его… невеста, — вырвалось первое, что пришло в голову. — Полицию вызвала, невеста? — Нет. — Ясно, — повернулся он в сторону и кивнул администратору, которая стала набирать что-то в телефоне, затем приложив его к уху. — Кто ему мог подсыпать эту дрянь, знаешь? — Да. — Ясно, — выплюнул он торопливо, похоже, любимое слово в своём лексиконе, и последовал за носилками, на которых уносили Даню в сопровождении капельницы. — Скажите, что с ним всё будет хорошо, — гналась я следом. — Я не экстрасенс, — ответили мне, не оборачиваясь. Глава 33 Суета в гостинице сменилась белым шумом в больнице. Меня не подпускают к Дане, не отвечают на вопросы, вынуждая сходить с ума рядом с отделением реанимации. Как собаке кость в меня кинули информацией о том, что сейчас Даня в наркотической коме и лучше бы мне тут не ошиваться, потому что смысла в моём присутствии здесь — нет. Только одна неравнодушная медсестра, увидев, как меня трясёт и лихорадит, принесла откуда-то горячий чай в одноразовом белом стаканчике и небольшую шоколадку, к которой я так и не притронулась. Чай тоже так и остался болтаться остывшей коричневой лужей в моей руке. — Родителям и другим родственникам сообщали о состоянии вашего жениха? — спросил один из врачей, кружащих рядом с той палатой, в которой лежал Даня. Не удостоив меня и взглядом, занёс ручку над листом большого блокнота на спирали и стал, ждать ответа. — Нет. Я еще никому ничего не сообщала, — ответила, не узнав собственный голос. Сухой, надломленный, безжизненный. — Семья и близкие знают о его зависимости? — продолжал допрос мужчина, так и не оторвав взгляд от своего блокнота. — О какой зависимости? — О наркотиках, — выдохнул так, словно устал что-то объяснить мне идиотке. — Даня не наркоман! — выплюнула я громче, чем хотела. Поднялась я со стула и пошатнулась от головокружения. Тут же уперевшись ладонью о стену. — Он никогда не употреблял. Ему подсыпали. Поймите вы это уже. — Это мы поняли уже, — буркнул он себе под нос и снова что-то записал в блокноте. — А с вами что? Как себя чувствуете? Выглядите вы неважно. — Со мной всё в порядке, — выпрямилась и упрямо посмотрела на его лица. — Хотите сказать, что и я наркоманка? Что-то дописав, он, наконец, оторвался от листа и остановил внимание на моих глазах. В серых глазах мелькнула тень, похожая на жалость, и снова исчезла за непроницаемой ширмой равнодушия. — Я ничего не хочу сказать, девушка. Это всего лишь сбор общей информации. Да и ваш жених не похож на классического наркоман. Организм достаточно крепкий, физически развит, — вставил ручку в спираль блокнота и прижал к животу. Хмурым взглядом пробежался по моему лицу, бросил взгляд на трясущуюся руку с чаем, который я зачем-то продолжала держать, ни разу не отпив, и вернул внимание к лицу. — А вот ваш организм, похоже, даёт сбой. С вами точно всё хорошо? Вы беременны? — Нет. Со мной всё в порядке. — Простите, просто, предположил, что если он ваш жених и скоро свадьба, то возможно… — По залёту, — договорила я за него. — Нет. Я не беременна. — Но в любом случае, вам лучше отдохнуть. В палату к нему вас не пустят ещё пару дней. Немного сна и отдыха не помешает и вам. И, всё-таки, сообщите кому-нибудь из близких о произошедшем. Наркотическая кома чаще всего заканчивается летальным исходом. Думаю, родным будет не лишним приготовится к… — Я поняла, — оборвала его, проглотив колючую проволоку, царапающую горло. — Всего доброго, — кивнул он сдержано и пошёл прочь. Осела на край стула и уставилась в точку перед собой. По щекам снова полились слёзы, течение которых я перестала контролировать ещё вчера. Они сами выбирали, когда им пора открывать шлюзы. Надо позвонить. Хоть кому-то. Поставила стаканчик рядом с черной металлической ножкой стула. Достала из заднего кармана джинсов телефон и мазнула по экрану. Пропущенных нет. Звонков и смс тоже нет. По крайней мере, меня никто не терял. Вошла в книгу контактов, пролистала вниз и палец завис над строчкой «Данина мама», сразу под ней строчка «Данин папа». И что я им скажу? «Ваш сын в реанимации… да-да, точно так же как в прошлом году, только в этот раз из-за наркотиков». Нет. Это бред. Да, даже если не бред, то звучит именно так. Они знают своего сына, знают, что он никогда бы не связался с наркотиками. Стало быть, я вру. Подарить им секундное разочарование в собственном сыне, а потом долго рассказывать, как всё было на самом деле? Да, это нужно. Но не уверена, что сейчас у меня хватит на это сил. Пролистала список контактов еще ниже и занесла палец над контактом «Серёжа». Начну с него. Он имеет хоть какое-то представление о происходящем. Коснулась его имени и поднесла телефон к уху. Пара гудков. Сброс. Нахмурилась и повторила набор. Снова сброс. Пролистала ещё ниже и в этот раз без колебаний нажала на контакт «Трумэн». Гудок, второй, третий… — Да, Диана, — сухое и собранное. — Что-то случилось? — Даня он… — зажмурила глаза, заставляя саму себя сказать эти слова. — Кстати, где он? Со вчерашнего дня ни я, ни Серёга не можем ему дозвониться. — Он в коме, Никита, — сказала и задержала дыхание, вероятно, ожидая взрыва. — В смысле? В какой? — шуршание, скрип и хлопок на том конце провода. — Чё там? — голос очень похожий на Серёжин послышался в отдалении. — Опять с мотаса навернулся? — спросил Трумэн. — Наркотическая кома. — Какого… Вы там упоролись и угараете, что ли? Не поверил. — Никита, ему подсыпали что-то в чай. Вилка подсыпала… Я не знаю… — Вы в городской? — Да. — Сейчас приедем. — Хорошо, — ответила я уже сброшенному звонку. Глава 34 Сидя на стуле, упиралась локтями в колени и давила пальцами на виски. Мимо мелькали чьи-то ноги, над головой пролетали бессмысленные для меня разговоры. Вокруг кипела жизнь, но меня утягивало в воронку пустоты и отчаяния. Сутки без сна, без еды и спокойствия. Сутки напряжения, когда каждое слово врачей подобно игле, что вгоняется в самое сердце и вбиваются в него кувалдами совершенного равнодушия. Сутки личного ада, когда не знаешь, чем всё закончится и продолжаешь блуждать во тьме, надеясь нащупать хотя бы зажигалку. — Диана, — чуть запыхавшийся голос прошелестел над головой. Вскинула взгляд и встретилась с глазами Трумэна, между темными бровями которого пролегла глубокая складка. — Никита! — вскочила на ноги, которые тут же подогнулись из-за накатившей слабости и головокружения. — Твою мать! — выругался он, едва успев поймать меня за талию. — Что с тобой? Садись. Мягко усадил меня обратно на стул и, согнувшись пополам, внимательно заглянул в глаза, поддерживая кончиками пальцев подбородок. — Ты что-нибудь ела, пила, отдыхала? Давно ты здесь? — стрелял он автоматной очередью вопросов. — Со вчерашнего вечера, — сглотнула вязкую слюну и мысленно взмолилась, чтобы меня не вырвало из-за нахлынувшей тошноты. — Меня не пускают к нему, Никита. Не пускают! Я пыталась, но… — Успокойся, Диана. Успокойся, — он присел на корточки напротив меня. Взял за руку и какими-то массажными движениями стал растирать пальцы и ладонь. — Даня в надежных руках. С ним всё будет хорошо. — Мне никто не говорил, что с ним всё будет хорошо, — слёзы брызнули из глаз. — Они бросают в меня медицинский термин и идут дальше. — Потому что их работа — спасать жизни тех, кому нужно её спасать, а не нянчиться с каждым волнующимся родственником. Сама подумай, что в приоритете? — тем же тоном, что и другие врачи, произнес Трумэн. Видимо, это, и правда, что-то профессиональное. — С Даней точно всё будет хорошо? — шептала я отчаянно. — Точно, — ни один мускул не дрогнул на его лице. Либо он умел безупречно врать, либо говорил правду. — А вот с тобой всё будет плохо, если ты и дальше будешь относиться к своему организму как к казенному. Тебе нужно отдохнуть, Диана. — Я никуда отсюда не поеду, — вырвала свою кисть из его ладоней. — Я никуда не уеду, пока Даня не очнётся. — Ты хочешь, чтобы он очнулся и увидел, что ещё и ты в больничной койке? Вот радости-то у него будет! Сразу можно будет лечь с тобой рядом в третью кому, — сдержано, но весьма резко сказал Никита. Положил свою ладонь поверх моих пальцев и мягко сжал. Глубоко вдохнул, взяв себя в руки. — Не глупи, Диана. Сейчас ты ему всё равно ничем не поможешь. Могу тебя заверить, что он и без твоего присутствия рядом, знает, что ты с ним. Я прав? Ты с ним? — С ним, — кивнула и тут же поджала губы, подавляя всхлип. — Конечно, с ним. — Тогда, давай я отвезу тебя домой. Ночь отдохнёшь, поспишь. Я оставлю тебе лекарства, а завтра утром я или Серёга тебя привезём сюда. Будем дежурить поочередно, чтобы Даня не очнулся один. Хорошо? — Хорошо, — кивнула, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Серёжа с тобой приехал? — Да. Он паркуется, чтобы не загораживать выезд «таблеткам». — Ясно, — покорно встала и приняла протянутую им руку. — Ты горячая, — нахмурился Никита и коснулся моей шеи, а затем и лба. — И в таком состоянии ты собралась чего-то дожидаться? О себе-то хоть немного подумай. Вот… еще один, говорящий о том, что я должна думать о себе. Я уже подумала о себе, о своем счастье и комфорте. Вчера. И вчера же наблюдала за тем, как моего мужчину завозят в отделение реанимации. — Что? Где? — подбежал к нам изрядно запыхавшийся Серёжа. Бешенный взгляд блуждал по дверям и людям вокруг, пока не остановился на мне. — Что в этот раз? Наркота? Серьёзно?! — Серёга, твою мать! — одёрнул его Никита. — Ты-то успокойся! — Успокойся?! — всплеснул тот руками. — Тебе не кажется странным, что второй раз за последний год мы приезжаем в больничку, где наш друг в коме, а рядом она? Просто совпадение? — указал он на меня, как на кусок дерьма. — А про ту хрень с инвестором ты тоже забыл?! — Знаешь что! — вспылила я, смахнув руку Трумэна, пытающегося успокоить и меня. — Я могу быть виновата в том, что с Даней происходит сейчас, но я не была виновата в той аварии год назад. Если ты забыл, то если бы не я, то твой друг мог бы вообще до реанимации не дожить! — А то, что происходит сейчас… Где твой язык был раньше? Какого хрена ты прятала его в заднице, не сказав, кто этот папик? — сверкал Серёжа яркими глазами. — Разошлись, вашу мать! — встал между нами Трумэн и растолкал в стороны. — Давайте все дружно разосрёмся и разбежимся по будкам, пока Даня тут висит на волоске. Нам же больше заняться нечем, да? — Блять! — отступил Серёжа к стене, запустив пальцы в волосы. — Я увезу Диану домой, — ровным тоном резал воздух Никита. — Ты, Серёга, остаёшься здесь. Будем дежурить по очереди. Диана приедет утром, если будет хорошо себя чувствовать. Потом установим график дежурства. Всё, как в прошлый раз. — А родители? — спросила я. — Данины родители… им нужно сказать. — Позже, — кивнул Никита. — Я позвоню им. Подготовлю. Вы… — указал на нас. — …не суйтесь. Особенно ты, придурок. — Пошёл ты! — выплюнул Серёжа и снова от нас отвернулся. — Поехали, — потянул меня Никита за локоть. — Я отвезу тебя. Последовала за ним, временами опираясь на локоть слишком сильно. Усталость и слабость, взявшиеся из ниоткуда, накрывали с головой. Хотелось привалиться к стене и немного отдохнуть. — Сейчас выйдем на воздух, станет легче, — подбадривал меня Никита. — Когда ты последний раз ела? — Я… — нахмурилась, глядя себе под ноги. — … не помню. — Сумасшедшая. Это не было комплиментом или восхищением. Он и правда считал меня сейчас ненормальной. Я и сама, в общем-то, не до конца понимала, как себя чувствую, о чём думаю и что именно хочет сказать мне мой организм. Голоден ли он? Устал? Истощён? Складывалось полное ощущение, что организм и я существуем отдельно друг от друга. Даже руку, которой я цеплялась за локоть Никиты, я чувствовала отстраненно, словно через толщу ваты. Выйдя на улицу, остановились рядом с урной, чтобы стянуть бахилы. Никита со своими справился быстро, а мне понадобилось время и его помощь, чтобы снять хоть один. — Станет совсем плохо, звони мне или сразу в скорую. У тебя точно жар и, скорее всего, моральное истощение. С этим не шутят, — профессиональный тон ударил по ушам. — Хорошо, — поморщилась от света закатного солнца и последовала за другом на парковку, что находилась за корпусом, из которого мы вышли. Ноги переставляла как ходули. Меня начало морозить. Хотелось закутаться и не шевелиться. Упасть прямо на асфальт, свернуться в клубочек, чтобы меня никто не трогал. Но не всем желаниям бывает суждено сбыться. — Диана? — услышала до боли знакомый голос, обходя очередную машину на парковке вслед за Никитой. Вскинула голову, пошарила взглядом по парковке и встретилась глазами с Игорем, выходящим из машины, в переднем пассажирском кресле которой сидела ухмыляющаяся Вилка. Какого?! Она явилась сюда и после всего, что сотворил, находит наглости улыбаться, глядя мне в глаза? — Диана, что случилось? Почему ты здесь? — фоном звучал голос Игоря, но мне было плевать. Я не видела ничего, кроме наглой рожи белобрысой суки за тонированным стеклом. Откуда-то взялись силы. В позвоночник словно наэлектризованный стержень вставили и зарядили на максимум. Отпустила локоть Никиты и, глядя прямо на свою цель за толщей стекла, двинулась к ней. Оттолкнула Игоря, пытающегося поймать меня за руку, и склонилась к машине. Открыла дверь и вцепилась в волосы высокомерной суки, на чьём лице так и осталась сиять улыбка до самого моего приближения. С силой рванула её из салона под её же оглушительный поросячий визг. — Папа! Что она делает? — визжала эта паскуда, упав ладонями на асфальт. — Папа! — Это ты, мразь, что делаешь? — кричала я, пытаясь поднять её за волосы на ноги, чтобы видеть лицо. — Убила Артёма, подсыпала какую-то дрянь Дане, а теперь приехала посмотреть на результат? Стало интересно, умер он или нет? Не умер, сука! Не умер! Я кричала, как умалишенная, била её руками и ногами, пока она сворачивалась на грязном асфальте, пряча голову и прижимая ноги к груди. Сзади подбежал Игорь, схватил меня за талию и попытался оттащить подальше от Вилки. Но я вцепилась в неё как чёртов бульдог, который не успокоился, даже увидев кровь на смазливом лице. — Диана, что с тобой? — кричал Игорь в затылок, силясь перекричать меня. — Сука, я убью тебя! — орала я уже сорванным голосом, получая какое-то садистское удовольствия от ощущения её кожи под своими ногтями и выдранных волос, запутанных между пальцами. — За Даню… Я мокрого пятна от тебя не оставлю, тварь! Пока я исходила на говно и брызгала слюной, Вилка продолжала лежать на асфальте, защищая лицо руками. Она даже слезу пустила, плача как ребёнок. — И что ты ноешь, мразь? — кричала я уже издалека, когда Игорь оттащил меня подальше, а Никита просто наблюдал со стороны, закуривая сигарету. И спасибо ему за это. — А когда Артёма хоронили ты так же плакала? Или ты не оплакиваешь тех, кого убила? — Ненормальная! — взвизгнула она, сев на асфальте. Со следами потёкшей туши стала рассматривать ободранные в кровь ладони. Из носа и расцарапанной щеки у неё тоже текла кровь. Как вода из сломанного смесителя. — Это я ненормальная?! — дёрнулась, чтобы снова пнуть её по башке, но сильные руки не дали мне сдвинуться с места. — Я ненормальная? Это тебя надо лечить, мразь! На электрическом стуле! — Диана, успокойся! — теперь не выдержал Игорь, рыкнув над самым моим ухом. — Отпусти меня! — взбрыкнула в его руках, но он так меня и не отпустил. — Успокойся и расскажи, что случилось, — настаивал Игорь, в голосе которого слышался хруст застывшего льда. — А то ты не знаешь, что случилось? — продолжала я вырываться из его рук. — Твоя золотая доченька вчера подсыпала какую-то дрянь Дане в чай, и теперь он в реанимации. Ничего не напоминает? Помнишь того парня три года назад, которого ты пытался откачать, но ничего не вышло? А рядом была она. Совпадение? Случайность? Да отпусти ты меня уже! Наконец, удалось вырваться из рук и отойти в сторону, чувствуя, как всё тело трясло от бурлящего адреналина и распирающих изнутри эмоций. — Ничего не понимаю, — хмурился Игорь. — Виола только час назад приехала в город. Она не могла вчера… — Ах, она не могла? — перебила его и снова двинулась к этой твари, сидящей на асфальте. — Ты не могла вчера? — Папа! — взревела та, снова пряча голову за руками. И опять я оказалась поймана за талию и прижата спиной к мужской груди. — И зачем вы тогда приехали? Тоже совпадение? — кричала я. — Успокойся! — рычал Игорь, оттаскивая меня. — У Насти вчера вечером отошли воды, она сейчас в роддоме. — Вчера вечером? — застыла и неожиданно для самой себя разразилась смехом. — Вилочка и к ней в гости заглянула, да? Решила помочь мачехе разродиться? — Ты дура, что ли? — осмелела Вилка. Опираясь о машину поднялась на ноги и встала рядом с ней. — Я только что приехала. Никого я не трогала, психопатка грёбаная! Сука, нос разбила! — Я тебе его сейчас в голову вдавлю! — рванула к ней, но опять оказалась поймана за талию. — Отпусти! — Сначала успокойся, — холодно отрезал Игорь. — Я не успокоюсь. И ты делаешь только хуже, удерживая меня. Отпусти, — тяжело дышала я. На глаза стали наворачиваться слёзы. — Отпусти меня. Совсем. Ты мне не нужен. — Диана, — чуть смягчился его голос. — Не нужен! — крикнула я и в этот раз высвободилась, отпрянув от него. Повернулась к нему лицом и, глядя сквозь пелену слёз прямо в ледяные глаза, сказала. — Ты мне не нужен, Игорь. Я только сейчас поняла, что с лёгкостью отказалась от тебя ещё там, в мамином кабинете. — Ты сейчас не в том состоянии, чтобы принимать такие решения, — вкрадчиво проговорил Игорь. — Сейчас я как раз в том состоянии, чтобы послать к чертям всю вашу грёбаную семейку… — Диана… — Заткнись, Игорь! Заткнись и хоть раз в жизни послушай, чего хочу я. И пойми, что в мире есть не только твои желания, — выставила руку, сохраняя между нами дистанцию. — Я любила тебя, Игорь. Любила! Я любила Вилку, считая её единственной и самой близкой подругой, которая у меня только была. Но вы… — сморгнула крупные слёзы и шумно сглотнула. Во рту пересохло. — Вы не любите никого, кроме себя. Вы эгоистичные выродки, которые питаются чужими чувствами. Вы не умеете любить, потому что не знаете, что это такое. Всё вокруг вас. Всё вам. Больше, красивее, ещё и ещё… Вы не нажрётесь, пока не уничтожите последнего, кто будет испытывать к вам хоть какие-то тёплые чувства… С каждым словом лицо Игоря становилось всё больше похожим на безэмоциональную маску. И только глубокая морщина между сведенными бровями свидетельствовала о том, что он, всё-таки, меня слушал. — …И если в том куске льда, что у тебя вместо сердца, есть хоть капля человечности и чести, — произнесла я дрожащим голосом, с трудом дыша. — Ты не станешь выгораживать свою дочь и сделаешь всё, чтобы она получила по заслугам. — Я ничего не делала, сука ты больная! — всхлипывала Вилка за спиной. — Заткнись! — неожиданно для меня крикнул Игорь, полоснув по дочери острым взглядом. — Закрой свой рот, сядь в машину и помалкивай, пока я не скажу тебе, что делать! — Но, папа… — Сядь! За спиной послышался хлопок двери. Слишком демонстративный, полный обиды хлопок. — Я с ней разберусь. Можешь мне верить, — произнёс он гораздо спокойнее, глядя мне в глаза. — Не ты, Игорь. Полиция. С ней должна разбираться полиция. Она убила Тёму, чуть не убила Даню и, возможно, вчера хотела взяться за твою жену и ещё нерожденного сына, — неожиданно дыхание стало глубоким, голова закружилась, но я продолжала стоять и смотреть ему в глаза. — Не веришь мне, посмотри записи с камер в гостинице за вчерашний вечер. Всё увидишь сам. И, пожалуйста, исчезните из моей жизни. Я больше не могу по вашей вине терять дорогих мне людей. Хватит, Игорь. На этом всё. С трудом держалась на ногах, руки плетями повисли вдоль туловища. Дико захотелось лечь и просто полежать хотя бы минуточку, чтобы перевести дыхание. — Поговорим позже, когда… — Я не буду с тобой разговаривать! Ни сейчас, ни когда-либо потом! — перебила его. — Я не хочу тебя ни слышать, ни видеть! Я не хочу знать, что с тобой и как ты. Я просто хочу, чтобы ты исчез из моей жизни раз и навсегда. Просто исчезни. Это всё, о чём я тебя прошу. — Лови её, — сдержанный голос Никиты неожиданно ворвался в повисшее молчание. — Что? — перевела на него взгляд и увидела лишь размытый силуэт, выдыхающий дым, за мгновение до того, как обмякнуть в руках, меня поймавших. *** Жарко. Чудовищно жарко и сухо во рту. Голова напоминает многотонный булыжник, по которому кто-то прыгает в тяжелых ботинках. Разлепила глаза и обнаружила над собой белый незнакомый потолок. Толстое одеяло прижимало меня к кровати. Больничной кровати. Повернула голову на бок и вздрогнула, увидев мужчину в брюках, сидящего в кресле рядом со мной. Его туловище и лицо были спрятаны за газетой, пестрящей фотографиями людей в халатах и медицинских масках. Прочистила горло, чтобы привлечь к себе внимание, а заодно спросить, кто это такой. Едва я начала кашлять, газета поползла вниз. Я выдохнула с огромным облегчением, вновь уронив голову на подушку. — Как себя чувствуешь? — спросил Никита. Шурша газетой, сложил её пополам и отложил в сторону. — Почему я здесь? — спросила, глядя в потолок. — Я же говорил, что нельзя относиться к организму как к казённому. Вот он и дал сбой. А тот выплеск на парковке стал последней каплей, на что хватило твоих внутренних резервов. — М-м, — прикрыла глаза, вспоминая, как сходила там с ума. — Кстати, а ты почему не вмешался? — повернулась к нему. — Тебе нужно было закрыть этот гештальт, Диана, — повел он плечами, скрестил ноги и сложил пальцы под подбородком домиком. — И закрыла ты его весьма оглушительно. — Откуда ты знаешь, что мне нужно было закрыть этот гештальт? Я же ничего никому не рассказывала. — Я наблюдательный. Мне нравится изучать человеческие эмоции. Особенно после того, как несколько часов подряд видишь в морге лица, не выражающие абсолютно ничего. А твоё лицо ещё и красиво, так что за ним вдвойне приятно наблюдать. — Ты странный, — повернулась к нему и медленно выдохнула. — А ты слишком трепетна, отзывчива и из-за этого уязвима. Все мы несовершенны, — улыбнулся он уголками губ, пристально глядя на меня. — Что с Даней? Ему лучше? — Стабильно тяжёлый. Кровь очистили, но нужно время. — Он в сознании? — Нет. Конечно, нет. Поражение ЦНС, сама понимаешь. Нужно время. — Много? — Он сильный, здоровый, спортивный, так что, уверен, долго не залежится. — А я долго здесь? — Сутки. У тебя шкалила температура, ты даже в бреду побывала, Диана. С таким не шутят, — менторский тон Никиты стал уже привычным. — А с Даней кто сейчас? — Серёга. Передавал тебе привет, — тонкие губы изогнулись в улыбке. — Сказал, что у тебя чёткий удар правой ногой. — Боже! — прикрыла глаза ладонью. — Он тоже всё видел? — Немного. Курил на лестнице и увидел из окна. — Ясно, — выдохнула, потирая закрытые глаза кончиками пальцев. — Спасибо, — неожиданно произнес Никита. — Что? — открыла глаза и повернулась в его сторону. — Прости, не поняла. За что спасибо? — За Дана, — подался он вперед. Расставил колени в стороны и уперся в них локтями. — Я не сказал тебе спасибо за тот раз после аварии, но сейчас я хочу сказать тебе спасибо за то, что сохранила мне друга. Ты спасла его тогда и оставалась рядом с ним, даже ничего о нем не зная. Спасла его сейчас, и я видел, как ты готова была разорвать на лоскуты ту суку на парковке. И всё это ради Дана. Если это не настоящая любовь, то я даже не представляю, на что должна быть похожа настоящая. — И тебя даже не коробит то, что я скрывала от всех факт знакомства с Игорем? — Такова твоя натура, Диана. Ты всеми силами бережешь спокойствие дорогих тебе людей. За это тебя нельзя винить и каким-то образом переделывать тебя тоже не стоит. Ты уже сформированная личность со своими взглядами на жизнь и Дан это понимает. Он окружает тебя заботой и вместе с ним это делаем и мы, потому что видим, как сильно он тебя любит и дорожит каждым твоим вдохом, — лёгкая улыбка коснулась его губ, взгляд потеплел. — Не знаю, что у тебя было в семье, из которой ты уехала в чужой город, где тебя никто не ждал, но сейчас хочу сказать, что у тебя есть семья. Да, она странная, в ней только три мужика, один из которых носится с яйцами и чемоданчиком наперевес, второй — молчаливый патологоанатом, смахивающий на психа, и Дан, для которого весь мир собран в одной тебе… Но, как я уже говорил, все мы несовершенны. Хочешь, я скажу, что люблю тебя? — Дурак, — всхлипнула я, чувствуя, как по вискам текут слёзы и попадают в ушные раковины. — Спасибо тебе, Диана. И отдыхай. Все твои вещи в тумбочке. Ни о чем не беспокойся и, если что — звони, — сказал Никита и встал из кресла. — Спасибо, — произнесла в удаляющуюся спину. — Не за что, — обернулся и подмигнул мне, прежде чем выйти из палаты, мягко прикрыв за собой дверь. Возвела взгляд к потолку и просто отпустила себя, позволяя поплакать в тишине, как никогда не делала. Но в этот раз я плакала не от боли или чувства большой потери. Я плакала потому, что впервые ощутила себя свободной от чужих предрассудков и собственных рамок. Неужели, я хоть что-то в этой жизни сделала правильно? Эпилог Это лето совершенно точно решило спалить город. От асфальта веяло жаром, на крышках канализационных люков можно было смело жарить яичницу и поглядывать, чтобы не подгорела. Даже ветер и тот не прижимался близко к земле, боясь сгореть, поэтому просто лохматил кроны деревьев, шурша сочной зеленью листвы в вышине. Ни свободное белое платье на тонких бретельках, ни босоножки, нисколько не способствовали охлаждению хоть одного участка кожа. Казалось, будь рядом фонтан — в него я бы и занырнула. Мелодия в наушниках резко оборвалась, в руке завибрировал телефон. Вырвала наушники из ушей и штекер из телефона. Торопливо ответила на звонок. — Да, Даня! Что-то случилось? — сердце подскочило к горлу. Как бывает каждый раз, когда он звонил. Даня всё ещё находился в больнице, поэтому каждый звонок от него для меня был почти синонимом того, что что-то могло произойти. — Всё хорошо, Диди, — привычно хохотнул. — Просто позвонил, узнать, как ты. — Я — хорошо, а ты? — сердце плавно вернулось на своё законное место. — Соскучился, — ответил Даня, и в груди в этот раз приятно защемило. — Я тоже. Очень, — замедлила шаг, опустив голову. — Тебя обещали дня через три выписать. Не передумали ещё? — Вроде, нет, — хмыкнул и фоном послышался какой-то тихий хлопок, а затем шум, словно он стоял рядом с оживленной трассой. — Ты где сейчас? Какой-то странный шум. — Я? — на мгновение замешкался. — На очередной процедуре. Тут вечно какой-нибудь из аппаратов гудит, так что не парься. — Точно? — насторожилась я. — Точно. — Вы там ничего с Серёжей не задумали опять? — Мы?! — нарочито возмутился Даня, чем вызвал у меня улыбку. — Да никогда такого не было! — Ну-да, — закивала сама себе. — Или это я пять дней назад сбежала ночью из больнички, чтобы поцеловать меня перед сном? — Совсем распустилась без меня. — Вернешься домой — накажешь. — Обязательно, — ответил Даня. Фоном послышалось чьё-то бормотание. — Ладно. Мне пора. Попозже еще раз наберу. — Хорошо, — сказала я уже сброшенному звонку. Оторвала телефон от уха и посмотрела на погасший дисплей, нахмурившись. Странная у него там процедуры. Нужно потом спросить, в чём она заключается. Снова воткнула в телефон наушники и вставила их в уши. Подняла голову, ожидая, когда загрузиться плейлист, и застыла, не зная, как себя вести. Навстречу мне, толкая перед собой коляску, шла Настя. Девушка мило улыбалась, глядя в коляску и строила забавные рожицы, тихо подхихикивая. Первой мыслью было — резко сменить направление, но затем я пришла к выводы, что необязательно её избегать, особенно учитывая тот факт, что шла она одна, а не в сопровождении счастливого папаши. Да и мы с ней не враги. По крайней мере, я её точно не считаю врагом. Убрала наушники из ушей и намотала провод на телефон, сжав его в руке. Настя и коляска становились всё ближе, а я всё больше задавалась вопросом: как поведет себя она? Что-то сказав ребенку, девушка подняла взгляд и встретилась со мной глазами. Широкая улыбка померкла, но затем снова вернулась на лицо, правда уже не с тем градусом веселья. — Привет, — сказала я первая, когда мы поравнялись. — Привет, — отозвалась она чуть смущенно и стало видно, как побелели её пальцы от силы сжатия ручки коляски. — Как ты? — Хорошо, а ты? — Тоже хорошо. Решили прогуляться по парку, — было слышно, как она облегченно выдохнула. Пальцы перестали сжимать ручку голубой коляски. — Как Даня? — На днях выписывают, — ответила ей и подошла чуть ближе к коляске. Прежде, чем заглянуть, решила спросить. — Можно? — Конечно! — расцвела она и сама подхватила малыша на руки, аккуратно придерживая голову. — Поздоровайся с тётей, солнце. — Привет… солнце, — помахала ребенку, который причмокивал соску и сосредоточил на мне взгляд чистых голубых глаз. По спине пробежал неприятный холодок. Мини-копия Игоря смотрела на меня ровно так же, как смотрел он сам. — Вадим Игоревич, — представила его Настя. — Нам уже чуть больше месяца. — Как быстро время летит. — Это точно, — согласилась Настя и поцеловала сына в щечку, положив затем обратно в коляску. — Мне кажется я ещё не до конца поняла, что стала мамой. — Тебе идёт, — сказала я честно. — Спасибо, — смущенно опустила она глаза. — Мои родители тоже так говорят, хоть они и не в восторге, что я теперь мать-одиночка, которая развелась с самим Игорем. — Развелась? — мои брови медленно поползли вверх. Взгляд невольно упал на безымянный палец ее правой руки, на котором, в самом деле, не оказалось кольца. — Я… — начала она и опустила взгляд. Почесала висок и указала рукой на ближайшую скамейку. — Давай, сядем? Если ты никуда, не спешишь, конечно… — Да, нет. Я заказывала парням форму для маршрутов, чтобы были в одном стиле. Поэтому, пока что я свободна, — согласилась я. Подождала, когда она припаркует рядом с нами коляску, поправит пелёнку у малыша и начнет покачивать. — Как ваш бизнес после… — начала Настя, неловко подбирая слова. — … после случившегося? Даня вышел из строя… эта история с Игорем и Виолой… — Нормально, — прервала её. — Мы наняли двух ребят, которые останутся даже, когда Даня вернется в дело. — А инвестор? — аккуратно спросила она. — А инвестор у нас тоже есть. Серёжа нашёл надежного человека ещё когда мы были в Сочи, так что… Всё хорошо, в общем. — Ясно, — опустила она взгляд на колесики коляски. — Ты такая собранная, взрослая, уверенная. Хотела бы и я такой когда-нибудь стать. Теперь понятно, почему Игорь… — Перестань! — оборвала её. — Никогда не думай о себе, что ты хуже других. И не сравнивай себя ни с кем. — Это сложно, особенно после того как почти год служила твоей копией. — Ты не служила никому ничьей копией. Зачем ты об этом говоришь вообще? — непонимающе уставилась на её профиль. — Просто… — дёрнула она плечами. — Он же никогда меня не любил. Он даже в половину не смотрел на меня так как смотрел каждый раз на тебя. — Если ты продолжишь разговор в таком ключе, то я, пожалуй, пойду. Не знаю, как ты после развода с Игорем, но лично я вычеркнула его из своей жизни. Что и тебе советую. — Не получится. Мы хоть и развелись достаточно быстро после родов, но он участвует в жизни Вадика. Иногда приезжает к нам. Часто звонит. Так что… тут никакого карандаша не хватит, чтобы его вычеркнуть. — Хватит, слышишь? — сжала её плечо. — Я еще немного скажу, ладно? — посмотрела она мне в глаза с такой тоской, что захотелось взвыть вместе с ней. Коротко кивнула. — Я никому этого не говорила, даже родителям. Но ребенка Игорь тоже не хотел. Я принимала противозачаточные по его просьбе и в какой-то момент отказалась от них, когда поняла, что теряю его. Всё равно никто не считает меня умной, — улыбнулась она невесело. — Поэтому Игорю ничего не оставалось, кроме как принять факт моей беременности. Он хороший, но… Знаешь, я была готова простить ему тебя, пока не родился Вадик, — нахмурилась, пытаясь прикинуть, какая между мной и её сыном может быть связь. — А потом, когда мне положили Вадика на грудь, я поняла, что ни один мужчина не должен служить инструментом, удерживающим мужчину. Потом мама мне сказала то же самое и вот… — перебрала она пальцами правой руки в воздухе. — Теперь я разведенка с ребёнком на руках. — Если ты об этом никому не рассказывала, то зачем сейчас рассказала мне? — спросила, глядя в её кукольные глаза. — Я ведь совершенно посторонний человек. Да, у нас были с Игорем отношения, но они были так давно, что уже потеряли свою значимость. Для чего мне подробности зачатия вашего ребенка? — Просто… — опустила она взгляд на подол своего платья. — Просто, я не хочу, чтобы ты считала его монстром. Я понимаю, что в свете последних событий ты о нём не самого лучшего мнения, но мне кажется, он тебя до сих пор любит… — Настя… — Нет, правда! — подняла она на меня взгляд. — Он приезжал дней десять назад, сказал, что видел тебя на заправке. Не знаю, зачем, но зачем-то он мне это сказал. Я, конечно, сделала вид, что пропустила мимо ушей, но, всё равно, что-то внутри кольнуло. Я тоже его видела, но сделала вид, что не узнала. Лишь мазнула взглядом по лобовому стеклу его машины и продолжила свой путь по куда более важным делам. — А мне вот всё равно, — ответила я уверено и подставила лицо, неожиданно снизошедшему до нас прохладному ветру. — И я не считаю его монстром. Этот титул мной дарован Вилке. — Кстати, ты знаешь, что она решила сотрудничать со следствием и на днях отправится на лечение в клинику? — Знаю. — Даня заявил на неё? — Конечно! — перевела на неё возмущенный взгляд. — Она хотела его убить, а теперь он состоит на учёте как наркоман. На это можно закрыть глаза и отпустить с миром? — Нет. Конечно, нет, — покачала Настя головой и отвернулась от меня, тоже подставляя лицо прохладному ветру. — Пока я лежала в роддоме с Вадиком. Игорь был у родителей того парня, которого она убила. Забыла его имя… — Артём. — Да, Артём. Игорь обо всем им рассказал. И отец Артёма подал заявление на Виолу. Она, вроде, даже сама согласилась с обвинением. — Конечно, — фыркнула я, нисколько не веря в искренность намерений Вилки. — Папочка пригрозил, что оставит без денег, вот она и подставила задницу под молоточек правосудие. — Не знаю. Может быть, — дёрнула она плечами и заглянула в коляску. — В любом случае, я только рада, что её несколько лет не будет на горизонте. Отдохну хоть. Мне кажется, она из меня всю душу высосала за время нашей дружбы. — Тебе не кажется. И не подпускай её потом близко к себе. — Думаю, она сама ко мне близко не подойдёт. Игоря испугается. Да и теперь за сына я могу ей сама голову откусить. Так что… лучше ей не приближаться. — Отличный настрой. — Надеюсь, — улыбнулась она смущенно и опустила взгляд. — Ты сейчас куда? — Не знаю, — повела плечами. — Даню скоро выписывают. Нужно подготовить квартиру к его возвращению. — Как он, кстати? — Похудел, речь немного подтормаживает, но уже гораздо лучше, чем было в первые дни, но в остальном с ним всё хорошо. На маршруты уже просится, — хохотнула я, вспомнив, как сильно он негодовал и вздыхал, когда врачи запретили ему садится за руль еще около полугода. Именно поэтому его доставкой к нам домой ночью занимался Серёжа. — Он молодец. — Да, — согласилась я. В руке ожил телефон. Звонил Трумэн. Странно, по костюмам мы с ним всё обсудили ещё вчера. Неужели решил дополнить свои хотелки? Черепов на куртке показалось маловато? — Прости, мне звонят, — шепнула Насте и отошла в сторону. — Да, Никит? — Привет, Ди, — ответил он, как и всегда, деловито. — Можешь приехать ко мне в морг минут через пятнадцать? — К тебе в морг? Зачем? Обед завезти? — спросила я, так как иногда мы с Даней завозили ему обеды прямо на место работы. — Нет, но если купишь мне шаурму, я буду благодарен. — Тогда зачем мне заезжать в морг? — непонимающе свела брови. — Решил изучить мой богатый внутренний мир с помощью своих патологоанатомических штучек? — На месте всё узнаешь, — загадочный ответ. — Жду тебя, в общем. И не опаздывай, а то не так интересно будет. — Хорошо. Минут через пятнадцать приеду. — Жду, — донеслось из трубки и вызов был сброшен. Странное предчувствие кольнуло затылок, пошевелив на нем волосы. Убрала телефон в сумочку и подошла к Насте, чтобы попрощаться. — Мне нужно ехать, — сказала, глядя на неё с высоты своего роста и каблуков. — Да, конечно, — улыбнулась она открыто. — До встречи. — До какой? — опешила я. — До случайной, очевидно, — усмехнулась она. — Город маленький, парк для прогулок один, так что, возможно, еще пересечемся. — Ну, да. Значит, до встречи, — слегка склонилась к коляске и махнула рукой малышу, созерцающему такое же голубое небо, что и его глаза. — Пока, Вадик. Крутанулась на пятках и быстрыми шагами дошла до остановки, чтобы попасть на маршрутку, которая доставит меня до больничного городка. По пути не забыла прикупить шаурму и даже стаканчик кофе, чтобы Никита не давился сухомяткой. У входа в морг, набрала его номер. Три гудка и он, наконец, ответил: — Заходи внутрь. — Я на зайду, — округлились мои глаза от ужаса. — Сам выйди и забери у меня шаурму. И кофе тоже. — Ты ещё и кофе мне купила? — Конечно. А ты хотел давиться? — Да нет. Проглотил бы как питон, — усмехнулся он. — Проходи. Я о тебе предупредил. Твой пропуск — шаурма. — Я боюсь. — Не устраивай детский сад. Ты мне нужна здесь. — О, боги! — возвела взгляд к небу. — Хорошо! Захожу, блин! Закинула телефон в сумочку и перехватив удобнее стаканчик с кофе, вошла внутрь здания со зловещей табличкой на фасаде. — Вы Диана? — спросил меня мужчина, заставив вздрогнуть. — Д-да, — выдавила едва дыша. — Вам налево. Дверь в конце коридора. — Спасибо, — нервно вздохнула и на примерзающих к полу ногах пошла в указанном направлении. Хотела освежиться? Вот тебе, пожалуйста. Наслаждайся. Замерла у двери в конце коридора. Зелёная. На этом всё. Больше мне сказать нечего. Вдохнув поглубже, постучалась и одновременно помолилась, чтобы это не был тот самый зал, в котором проводят вскрытия или что-то в этом духе. — Ди, заходи, — донесся из-за закрытой двери голос Никиты. Миллион раз умерла внутри, пока открывала дверь. С опаской подняла взгляд от кафельной плитки пола и приготовилась бежать, увидев стол, на который опирался Никита. Кажется, он когда-то называл его секционным. — Проходи, — качнул он головой в сторону стула, стоящего в углу. — Нет, — сделала шаг назад, боясь даже моргать. — Да, не бойся ты, — усмехнулся Никита, закатывая рукава белого халата. — Вскрытия происходят в другой комнате. — А стол? — указала взглядом. — Это новый. Еще не установили. — Точно? — Точно. Заходи. Не выпускай тепло. Беглым взглядом, оглядывая комнату, вошла и торопливо вручила в руки Никите шаурму и кофе с твердым намерением сразу отсюда убежать. — Ну, я пойду, — отступала к двери. — Куда? А компанию мне кто составит? — Охранник на входе, — прикинула я. — Ну, не. Мне с покойниками разговаривать веселее, чем с ним. — Не шути так, пожалуйста, — взмолилась я, прижимая сумку к груди. — Хотя бы ни в этом месте. — Брось, — отмахнулся он от меня и отпил кофе. — Живых нужно бояться, а эти… — указал он рукой на дверь за своей спиной. — Уже ничем не опасны. Единственное, что бывает не очень комфортно, когда у них случайно открываются глаза, но и это пустяк. — Никита! — ещё немного и я стану истеричкой. — А что?! — выпучил он невинно глаза, нажевывая принесенную мной шаурму. — Вот, представляешь: делаешь свои дела, песенки под нос напеваешь, а потом поворачиваешься, а за тобой, оказывается, наблюдают. — Всё! Я пошла! Пока! — Шучу я, — остановил меня Никита. — Но насчет глаз не вру. Они, правда, частенько открываются. — Хватит! — Всё, — вскинул он руки с кофе и шаурмой в них. — Больше не буду. Я думал тебе интересна моя работа. — Интересна, — согласилась я, с опаской опустившись на стул. — Но интересна только тогда, когда я нахожусь далеко от нее. — Тоже верно, — качнул он головой. — Наверное, не стоило приглашать девушку на первое свидание сюда? — Ты серьёзно?! — отвисла моя челюсть. — Ты пригласил девушку на свидание в морг? — Ну, да. Отличное место. — И как далеко она тебя отправила? — Согласилась. Но, наверное, не придёт. Не девчачье место. — Ты ненормальный, — покачала я головой. — Профдеформация, — сказал он буднично и продолжил неспешную трапезу. — И как ты можешь тут есть? — А что? — поднял Никита на меня взгляд. — Я же не макая шавуху в соус из чьих-то мозгов, так что… — Ешь молча! — остановила его и обняла сумку, с опаской поглядывая на дверь за его спиной. А вдруг там прямо сейчас кто-то лежит… совсем холодненький и смотрит в потолок? Я теперь неделю не усну. А когда усну, то обделаюсь от сна, который мне может приснится. Громкий сигнал не моего телефона заставил подпрыгнуть на месте и приготовиться драться сумочкой. В зомби-апокалипсис мне точно хана. Никита отставил стаканчик с кофе на секционный стол и достал из джинсов под халатом свой телефон. Провел пальцем по дисплею, чему-то кивнул и поднял взгляд на меня. — Выходи. — В смысле? — насторожилась я. — Куда выходить? — На улицу. На то же крыльцо, через которое пришла сюда. — Вы что-то удумали? Данина идея? — Просто выйди и всё. И как можно скорее, — указал он взглядом на дверь. Еще немного и начал бы меня выталкивать. А меня и уговаривать не нужно было, чтобы я отсюда вышла. Поэтому, шагая как можно быстрее, почти пулей пронеслась мимо охранника и вылетела на крыльцо, с облегчением вдохнув горячего воздуха. — Диана! — раздался оглушительный крик совсем близко. — Доченька! Растерянно опустила взгляд и увидела у подножия крыльца свою маму, падающую на колени. — Мама? — прошелестела едва слышно, не веря своим глазам. — О, господи! Доченька! — кричала она, рыдая. Ползком пыталась забраться на бетонное крыльцо, где стояла я, совершенно остолбеневшая. — Они сказали, что ты умерла! — кричала мама снизу, всё больше вгоняя меня в шок. — Умерла? — непонимающе смотрела в её зарёванное лицо. Впалые щеки промокли от слёз. Тонкие губы тряслись от громких несдержанных всхлипов, а глаза выражали, должно быть, не меньший ужас и непонимание, как и мои. Спустилась на пару ступенек ниже и подхватила маму под руки, помогая ей встать. Совсем худая, будто не питалась эти три года. — Доченька моя! — кричала она как обезумевшая, повиснув на моей шее. — Они сказали, что ты умерла! Они сказали… Ей трясло в моих объятиях так, что я сама не могла устоять на ногах и осела вместе с ней на ступеньку крыльца. — Кто они, мам? — поглаживала её по голове и подняла взгляд на парковку близ морга. Метрах в ста от нас стояла Серёжина машина, из-за руля которой он плавно выходил и поспешил указать пальцем в сторону, где из машины выходил Даня. «Это всё он», — шептали Серёжины губы, пока его палец продолжал тыкать в сторону Дани. — Мама, я живая, — стала с ней покачиваться, при этом не останавливаясь поглаживала по голове и спине. — Всё хорошо, мам. Парни просто неудачно пошутили. — У меня чуть крыша не поехала! — рыдала она мне в плечо. — Я же чуть там на пороге квартире не померла! — Успокойся, — улыбнулась я, смахивая со своих щёк слёзы. — Ты привыкнешь к их шуточкам. — Это у них шуточки такие?! — отстранилась от меня мама и указала дрожащей рукой в сторону парней, стоящих у машины. — А этот дебил ещё бы с венком заявился ко мне! — Он Даниил, — поправил её Серёжа. — Я про тебя говорю, дебил! — шикнула на него мама и снова обняла меня так крепко, что дышать стало нечем. — Дианочка моя! Какая ты у меня стала! Красавица моя! Прости меня за всё, родная! Прости дуру! Хотя, нет! Не прощай! Не заслужила. Хаотичные поцелуи сыпались на моё лицо, как капли дождя в ливень. С трудом оторвала от себя маму и усадила рядом, обняв за плечи. — Успокойся, мам. Со мной всё хорошо, — достала из сумочку упаковку салфеток и вручила ей. — Как я дура, Дианка, — качала она головой, обтирая глаза. — Безмозглая дура. — Всё нормально. — Нормально?! — подняла она на меня взгляд. — Ничего нормального! Я выгнула свою дочь, чёрт знает куда. Потом случайно залила вонючим успокоительным записку с твоим новым адресом и контактами и, вообще, потеряла последнюю нить к тебе. Так мне и надо. Это бумеранг мне прилетел и ёбнул прям по темечку. — Мам, — рассмеялась я. Всегда было забавно слушать, как из неё внезапно и чаще всего невпопад вылетают маты. — Что за бумеранг такой? — Ой, — махнула она рукой с зажатой в ней салфеткой. — Я тебе столько всего не рассказывала, доченька. Столько всего утаила. — Например? — Ну, например, что твои бабушка и дедушка умерли, когда тебе было девять и десять лет, а не до твоего рождения, — проговорила она, не поднимая глаза. — Ты сейчас правду говоришь? — внутри меня что-то обмерло. — А почему раньше не говорила? — Потому что раньше они бы не приняли меня, да еще с ребенком. — Но почему? — Потому что я сбежала из дома, когда мне было шестнадцать и больше не появлялась на пороге. — Сбежала? — Угу. — Мам, рассказывай всё нормально, раз уж начала. Не тащить же из тебя по слову клещами. — Ты такая взрослая у меня, — снова начала она плакать. — Рассказывай. — Ладно, — вдохнула она рвано и отерла нос салфеткой. — У меня была очень строгая мама. Я жила как в казарме. Пока все девочки гуляли на дискотеках и водились с мальчиками, я сидела дома и читала или убиралась, или ещё чего. А потом я сорвалась, когда меня в очередной раз не отпустили на чей-то день рождения, наговорила родителям гадости, сказала им самые ужасные слова, пожелав смерти, и убежала. Больше не возвращалась. Вернулась только когда узнала о их смерти. Ты тогда как раз была в летнем лагере, поэтому ничего не знаешь. Да и не зачем тебе это было. И еще твой отец… Гроссмейстерская пауза затянулась. — Мам, — качнула её. — С отцом-то что не так? Его я точно до десяти лет видела. — Он не родной, — произнесла она приглушенно. — В смысле? — картинка моего мира стала стремительно сыпаться. — Что это значит? — Я забеременела от взрослого, женатого мужчины, старше меня на двадцать четыре года. Вернее, о том, что он женат, я узнала только когда забеременела. Он сразу сказал, что ребенок ему не нужен. Я сказала, что в таком случае, мне не нужен он сам, — с каждым словом мама забивала новый гвоздь в мою спину. — И тогда, когда я увидела тебя с Игорем в нашей кухне, в моей голове пронеслась моя жизнь, которую ты повторяла на моих же глазах. Да, я сначала подумала, что он тебя насилует, а ресторан — это просто предлог, чтобы меня отвлечь. А потом ты стала его защищать, сказала, что у вас всё, вроде как, серьёзно. Меня перекрыло, когда я поняла, что ты так же скрываешь всё от своей матери, как когда-то скрывала я. Хотя я старалась для тебя быть той матерью, которую всегда хотела себе. Мамой-подружкой. Но, кажется, дружбу приняла выше материнства и потеряла все берега, когда выставила тебя за дверь. — А потом ты написала Игорю с моего телефона? — спросила я, чувствуя, как между нами стремительно разрасталась пропасть, которая казалась мне гораздо больше, чем та, что возникла между нами тогда в кухне. — Понимаешь, — начала мама, ни разу так и не подняв на меня взгляд. Просто смотрела себя на руки, которыми рвала бумажную салфетку на мелкие кусочки. Ровно то же самое она сейчас делала с моей душой. — Такому человеку как Игорь не составляет большого труда очаровать юную девушку. Он опытен, красив, богат, влиятелен. В нём есть весь набор, который позволяет ему заполучить любую девушку в своё пользование. Временное пользование. Потому что такие как он быстро насыщаются. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ты даже не представляешь, сколько твоих ровесниц падали к нему в ноги, умоляя его вернуться, клялись в любви и прочем. Я не хотела, чтобы в один из дней ты стала одной из них и повторила мою судьбу. А потом, когда он на следующий день пришёл узнать, куда ты делась и почему телефон недоступен, я написала от твоего имени смску, чтобы он тебя не искал и отпустил, если любит. — Хорошо, — всплеснула я руками и прижала кончики пальцев к вискам. Логическая нить оборвалась еще минуту назад. — Если ты видела, что он делает со всеми теми девчонками, то почему тогда сама в него влюбилась? — Дура, потому что, — дёрнула она плечами. — Сердцу не прикажешь. Да и не выветришь из башки женскую веру в то, что она может любое чудовища превратить в принца, тем более, когда дело касается таких как Игорь… — Подожди! — остановила её речь и прикрыла на мгновение глаза, глубоко вдохнув. — Если мой отец на самом деле не мой отец, то, где тогда мой биологический отец? — Умер, когда тебе было шестнадцать, — еще больше ссутулившись, ответила мама. — Господи! — подскочила я, прикрыв рот ладонью. — Мам, ты ужасный человек! Зачем столько лет скрывать от меня правду? Все эти люди — мои родственники! Я думала, что нас только двое, а оказывается… У меня слов нет, мам! Мелкими шагами мерила площадку у крыльца. Запускала пальцы в волосы, ловя на себе беспокойный взгляд Дани. — Я хотела тебя уберечь от всего этого, — бубнила мама под нос. — Уберечь тем, что скрывала столько лет правду?… — спросила я и тут же осеклась, поняв, что в этот раз бумеранг по темечку ёбнул мне. Поверх слёз захотелось рассмеяться. Яблочко от яблони, блин… — И сколько еще ты бы скрывала от меня всю правду? — она молчала, повесив голову. — А если бы не моя псевдосмерть, то твой язык так бы и не развязался никогда? — Не знаю, — качнула она головой, громко всхлипнув. — Я не знаю, доченька. Прости меня. За всё прости. В этот раз мне не хотелось её жалеть. Даже касаться её не хотелось. Я смотрела на её макушку, подергивающиеся плечи и видела, как между нами вырастала ледяная стена. Дверь морга открылась. Из здания вышел Никита, закуривая на ходу сигарету. Поймав мой взгляд, вопросительно дёрнул бровями. Отрицательно покачала головой и проследила за тем, как он присоединился к Дане и Серёже, сидящим на капоте машины. Все трое смотрели на нас, словно мы были не на крыльце, а на большой сцене, где разворачивалась семейная драма. — Я не знаю, что тебе сказать, мам, — попятилась к парням. — Не знаю. Сейчас мне хотелось быть рядом с ними. Прижаться к Дане, слушать бестолковый трёп Серёжи и философские высказывания Никиты. Я хотела остаться с людьми, которых знаю год, а не с матерью, которую знала всю жизнь. Не требуя объяснений, Даня вышел вперед и просто распахнул объятия, позволяя мне в них упасть и выплеснуть в плечо все чувства и эмоции. — Вы правда сказали ей, что я умерла? — Мы сказали ей, что ты в морге. Остальное она додумала сама. — И как вы только её нашли? — Пришлось постараться, — прижал меня Даня крепче к себе. Коснулся губами виска. — Наверное, зря мы это затеяли? — Нет. Просто я не так представляла себе эту встречу. Совсем не так. — Прости. Нужно было тебя предупредить. — Дело не в этом, — плавно отстранилась от него. — Дело в том, что она только что мне рассказала. Я, оказывается, столько о себе не знала. — Но сейчас-то знаешь, — произнес Даня спокойно и охватил моё лицо ладонями, мягко стирая подушечками пальцев слёзы. — Знаю, — кивнула я. — И, кажется, понимаю, что чувствовал ты, когда узнал… — Тише, — снова обнял меня, не позволяя договорить. — Всё это давно пройденная херня. Хочешь, мы увезем ее обратно? Прямо сейчас. По реке можем сплавить. Невольно улыбнулась и привстала на цыпочки, крепко обхватив руками его шею. — Я тебя люблю, — шепнула едва слышно. — Сплавляем по реке? — Не нужно, — качнула головой, снова улыбнувшись. — На автобусе уедет. — Я за билетом? Или дадим тёщеньке ночь переночевать в нашей квартире? — Пусть переночует. Вдруг плохо станет в дороге. Всё-таки, она ехала хоронить дочь. И, кажется, немного меня, всё же, закопала, припорошив кусками грязной земли. — Кхм-кхм, — подошёл аккуратно Серёжа с самой хитрой мордой. — А мне можно обнимашек? Всё-таки, я вёз этого говорящего тормоза и его будущую истеричную тёщу. Больше всех страдал, можно сказать. — Ты точно дебил, — хохотнул Даня, но распахнул объятия, впуская в наш круг друга. — Резче! — Эй, а меня? — спохватился Никита и встал по другую сторону от нас, сжимая в тисках объятий вместе с Серёжей. — Бля, пацаны! — поморщился Даня. — Серьёзно? У меня там будущая тёща на крыльце морга плачет, а мы тут обниматься будем? — Так позови её, — хохотнул Серёжа. — Пусть к Трумэну прижмется. Он любит дам постарше, а тут такая милфочка… — Иди нахер, придурок! — шикнул на него Никита. — Я исключаю тебя из круга семьи. У нас друг, наконец-то, оказался вне стен больницы, и мы можем спокойно с ним разговаривать, а ты всё об одном. Горбатого, видимо, только могила исправит. — Он у меня не горбатый, — по-ребячески отозвался Серёжа. — Просто изящно изогнут. — Серёга! — хором осадили его парни, чем вызвали только смех. Семья… Похоже, именно в такой семье я и нуждалась всю жизнь. В ней есть Никита: его спокойствие и мудрость можно было отнести к отцовским качествам. Серёжа: вполне мог бы быть моим старшим братом, не считая его замашек, которые ставили его на уровень младшенького. И Даня… Мой Даня. Тот, кто мог заменить мне всех. Конец