Ребята увидели, как Канат-ата двинулся навстречу тёте Наде. Они вместе вошли в Амбар, а следом и все гости.

– Чего это они? – шепотом спросил Амир у близнецов.

–Первое доение,– ответили те хором, но только с разными интонациями: Саня-пренебрежительно, а Ваня с ноткой некоей торжественности.

В амбаре было не протолкнуться, и Ваня поманил рукой Амира на сеновал, с которого можно было увидеть, что происходит в амбаре. Саня так и остался сидеть на лавке, ковыряя носком сандалии песок.

Пацаны улеглись животами на терпко пахнущем сене и стали глядеть на происходящее внутри амбара через битые стёкла окошка под самым потолком.

Дедушка читал молитву, сложив перед собой чашей ладони, все присутствующие последовав его примеру сложили ладони и внимательно слушали. Бурая одногорбая верблюдица с любопытством глядела на собравшихся, оттесняя к стене маленького белого верблюжонка. Малыш был размером с телёнка, нетвёрдо стоял на тоненьких ногах и удивлённо выглядывал из-под материнского живота. Помолившись, дедушка принял у тёти Нади эмалированный желтый ковш с вишенками на бортах и зажёг внутри него неприятно пахнущую траву. Из посуды густо задымило. Дедушка поднёс ковшик к лицу, что-то пробормотал в жирный жёлто-зелёный, как от махорки дым и стал окуривать помещение. Тётя Надя поднесла детский пластиково-железный стульчик с оторванной спинкой к верблюдице, поставила на него голубое пятилитровое ведро, затем подтолкнула ведро со стулом под вымя верблюдице и запустила руки животному в область паха.

Все замерли. Надия-тате орудовала сосками верблюдицы несколько минут и с каждой секундой становилась всё мрачнее. Она уступила место у вымени Канат-ата, тот отставив ковш в сторону тоже запустил руки под живот верблюдице, от чего та грозно заурчала и набрала полный рот слюны.

– Молока нет,– испуганно шепнул Ваня.

– Это как? Малыш выпил?

– Нет, Бабнадя говорила, что позовёт твоего деда потому, что верблюжонок не может рассосать вымя.

– А Канат-ата ветеринар что ли? – удивлённо прошептал Амир.

– Чего? – повысил голос Ваня и выпучил глаза.

Он хотел сказать ещё что-то, но Надия-тате увидела смотрящих в окошко пацанов и тут же согнала их с сеновала.

*

Амир и близнецы наблюдали за тем, как уходят со двора тёти Нади задумчивые гости. Застолья не было. Приглашенные взяли угощение с собой в газетках, полиэтиленовых пакетиках и молча разошлись по домам. Надия-тате принесла из дому соску для телят, наполнила её коровьим молоком и теперь поила верблюжонка расстроенная и мрачная.

Дедушка ушел первым. Он пронёсся мимо Амира с перекошенным злобой лицом и хлопнул калиткой.

– Заночует видимо у нас сегодня, – кивнул на Канат-ата Ваня.

– Мда –уж,– протянул Саня. – Опять всю ночь слушать как он завывает… Помнишь, как тогда, когда овцы стали дохлых ягнят рожать?

Он посмотрел на брата, но наткнулся на взгляд Амира.

– Чего? – буркнул Саня.

– Я чего-то не понимаю,– Амир смотрел то на одного близнеца, то на другого. – Мой дедушка… он кто?

Сегодня было жарче, чем вчера. Пацаны сидели под кустом у котловины и млели от жары. От домов слышался жалобный рык мамочки-верблюдицы и кукареканье Султана.

– Так вы расскажете? – Амир маялся от неизвестности.

– Ну чего ты пристал, – вяло ответил лежащий на циновке Саня.

Он обмахивался наподобие веера увядающим листом, сорванным с кабачковой грядки в огороде Бабнади, ловил каждое дуновение, прикрыв глаза.

– Да мы и сами толком не знаем,– пожал плечами Ваня.

Он встал со «свистнутой» у Надия-тате циновки и стал разминаться.

– Ух! – воскликнул Ваня, и резко, с хрустом повернул корпус. – Тут все к Канат-ата идут, случись что…

– Ага,– Саня сел и запустил руку в куст. – В позапрошлом году в здесь, в ауле, не протолкнуться было, каждый день джипы, тачки крутые….

– Это с чего вдруг? – удивился Амир.

– А это всё до твоего деда ездили, – Саня скривился, уколов ладонь сухой веткой.

Он поднёс ладонь ко рту и стал кусать ранку.

– Он вроде знахаря,– Ваня поднял с земли кусок сухой глины и запустил в воду. – Местные говорят «Баксы».

– Серьёзно? – не поверил Амир. – И чего прям лечит?

– Ну ты дурак? – возмутился Саня. – С фига бы тогда сюда всякие «крутики» мотаться стали? Курорт тут?

– А сейчас тогда чего здесь нет никого? – Амир в ответ на «дурака» показал Сане средний палец.

– А Дед твой запретил, – Ваня вернулся на циновку, достал из-под куста их с братом тайну и передал Сане. – Бабушка сказала, что вроде как ещё вначале года пришел к ней чаёвничать и велел всем передать, что в этом году никого принимать не будет. А потом заперся до мая в доме и не выходил. Бабнадя думала, помирать собрался…