Но ему не пришлось стрелять ни из одного из этих стволов. Все за него сделал Корзубый, в два прыжка подскочивший к охранникам. Сначала он выстрелил в стоявшего ближе к нему шурина. Кощей, как и было оговорено заранее, упал на пол. Корзубый, увидев, что второй охранник, прижавшись спиной к стене, пытается вынуть из кобуры пистолет, не стал ждать помощи Пастуха, а выстрелил ещё раз сам. И, тут же просунув в окошко оружие, наставил его на девушку-кассира.

— Открывай дверь, сука. Быстро!

Девушка нажала на рычажок, и обитая железом дверь, щелкнув электронным устройством, впустила внутрь подоспевшего Пастуха. Он начал бросать скрепленные тонкими резинками пачки зеленых банкнот в дорожную сумку. Скованная ужасом, девушка сидела не шелохнувшись, не отводя глаз от дула наставленного на неё пистолета. И хотя Пастух действовал быстро и сноровисто, ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем рука с оружием исчезла из окошка и оба бандита побежали к выходу мимо оцепеневших от ужаса свидетелей происшедшего.

Выскочив из дверей магазина, бандиты кинулись за угол. Вслед за ними, убедившись, что вокруг все спокойно, рванул Петька Григорьев. К машине все трое подбежали почти одновременно. Пастух с добычей плюхнулся на переднее сиденье. Корзубый с Петькой, открыв заднюю дверь, поспешно втиснулись в салон. Купец, не дожидаясь, пока они захлопнут дверцу, резко нажал на газ.

— Ну ты, гонщик хренов. Потише. Не хватало еще, чтобы ГАИ нас тормознуло с сумкой, полной капусты.

Пересилив себя, Купец сбросил скорость.

Когда прибыла милиция, ещё не пришедшая в себя кассирша заявила, что лиц нападающих не запомнила. Сыщики не поверили, считая, что она боится мести преступников и потому не говорит правды. Но девушка действительно ничего не помнила, кроме наведенного на неё оружия. Она даже не заметила, были ли наколки на руке бандита, державшего её на мушке. А ведь у Корзубого пальцы были синие от наколотых перстней. Но нет, она ничего не помнила.

Зато Корзубого хорошо описала продавщица, показывавшая ему золотую цепочку, а Пастуха — одна из покупательниц.

Худой и нервный мужчина, пришедший к родственнику-охраннику, заявил, что, услышав звук выстрела, сразу бросился ничком на пол. Так и лежал, пока все не кончилось, а потому ничего видеть не мог.

Вооруженный налет на пункт обмена валюты, да ещё с двойным убийством, — чрезвычайное происшествие. Сыщики ожидали, что сейчас понаедет сюда множество народу из управления. Начальник местного уголовного розыска по опыту знал, что, кроме суеты и неразберихи, это ничего не даст. Только мешать будут, — раздраженно думал он после доклада руководству. Но когда появились Кондратов со Звягинцевым, немного успокоился. — Ну эти свое дело знают.

Кондратов тоже не любил эти выезды. Он понимал, что ребята из местного отделения милиции и префектуры все сделают на месте не хуже его, а силы патрульно-постовой службы уже оповещены и ищут преступников по всему городу. Но работа по такого рода преступлениям входила в обязанности сотрудников его отдела, и он со Звягинцевым, чтобы начальство не упрекнуло их в бездействии, выехал на место. Они не стали задерживаться в обменном пункте, а сев обратно в машину, направились в отделение милиции, где уже находились все свидетели происшествия.

Пройдя по коридору, вдоль которого сидели очевидцы налета, они вошли в кабинет начальника уголовного розыска. Закрыв за собой дверь, Звягинцев спросил:

— Послушай, Серегин, а что здесь Кощей делает? Уж не записался ли он в потерпевшие?

— Какой Кощей? Тот худощавый мужик? Так его самого чуть не убили. Случайно жив остался. Кродственнику зашел по делу. Заранее, между прочим, договорились, я проверял — все сходится. Седякин его фамилия.

— Знаю, что Седякин. Я его в последний раз лет семь назад сажал за кражу из квартиры очень уважаемого человека.

— Это очень кстати, что ты его знаешь, — оживился начальник розыска. — Давай сейчас вызовем твоего знакомого сюда и расколем в два счета!

— Не спеши, — остановил его Кондратов. — Сколько я тебя знаю, Серегин, все ты норовишь с ходу решать. Если он не причастен — что зря время терять? А если виноват, то такой субъект, как Кощей, вряд ли в чем без веских с нашей стороны доказательств признается. Здесь надо действовать по-иному. Его надо отпустить и установить за ним наблюдение. Если он причастен, то приведет нас к сообщникам: он должен поспешить с дележом добычи, чтобы его не облапошила своя же братва. Интересно, узнал он тебя, Звягинцев, или нет? Если да, то будет осторожничать, но все равно выведет на своих подельников.