Если бы так поступили со мной, я была бы зла. Я бы, отыскав вора, орала ему в лицо: «Обязательно было унижать меня как женщину? Не мог просто забрать то, что хотел, и уйти?!»

Пью будет зол. Будучи таким сложным и «непримиримым» субъектом, каким описал его дядя Бред, он навряд ли простил бы мне одинарную ошибку. А уж двойную…

Нет, сегодня спать нельзя. И находиться здесь тоже – здесь меня будут искать в первую очередь.

Суетно, тревожно, прогоркло, но пришла пора сниматься с места.

На склад Филина я пробиралась тайком. Перебегала освещенные территории, замирала в тени, постоянно оглядывалась.

Почему на склад? Потому что именно там хранила собранный на экстренный случай рюкзак со всем необходимым для «побега» – припасами сухой еды, сменной одеждой, кое-какими инструментами, а также деньгами, которые я никогда не держала в квартире. Квартира – слабое укрытие для ценных вещей, как показывала практика. Стальной сейф вместо двери привлек бы больше внимания, нежели стандартный хлипкий заслон, решетки на окнах пробудили бы азарт у воров, а не отпугнули бы их. Склад Фила охранялся сигнализацией, от которой я знала код. К тому же у меня имелся запасной ключ.

Орин знал о моих пожитках там. И был с их хранением согласен.

Спустя двадцать минут я перебирала вещи в рюкзаке, который достала с одной из полок, предварительно подкатив передвижную лестницу. Спустила сумку вниз, водрузила ее на деревянный ящик с консервами, принялась проверять, все ли на месте.

Сигналку я сняла, наружную дверь предусмотрительно заперла на ключ; под потолком тускло горели лампы. Здесь было пыльно, но убрано. На многочисленных стеллажах стояло все, что могло храниться без холодильника: упаковки банок с горошком, консервированная икра, подсолнечное масло, бутыли с чистой водой, крупы, майонезы, соусы в стеклянных банках. Кухня «Тритона» подавала посетителям не только выпивку, но и закуски, повара трудились круглосуточно. В Дэйтоне нет рынков, куда каждое утро привозят свежую продукцию для ресторанов, и потому Фил закупался заранее. В противоположной стене блестели мощные дверцы холодильника – там молочка, рыба, мясо. В углу ящики с овощами – оттуда попахивало. Вероятно, помощники Орина давно не перебирали картошку…

Деньги на месте, пайки в рюкзаке, дубликат документов в кармашке, бутылка с водой всунута в сетчатый отсек. Этот рюкзак, вероятно, у обычного человека вызвал бы изумление – для чего в нем столько всего? Но я знала: ситуации бывают разные. Преследования, погони. Когда-то придется заночевать в лесу…

Через минуту я закончила бы процесс инспектирования, накинула бы лямки на плечи и была такова.

Была бы.

Но практически бесшумно отперлась входная дверь, закрытая до того на ключ.

И в нее вошел Пью.

Я понимала, что он меня найдет. Когда-нибудь, где-нибудь. Нео-ключ – весомая потеря. Но я не думала, что он сделает это так быстро. Как он отпер дверь? Отмычками? А главное, он снова запер ее за собой, после чего развернулся, стоя в расслабленной позе, и принюхался.

Я не шевелилась, хотя отлично видела его отсюда – нельзя издать ни шороха, ни звука. И срочно нужно подумать, как быть, что сделать для того, чтобы улизнуть.

В бешеном ритме колотилось сердце. Никогда раньше оно не рвало в галоп столь стремительно, и вид опечаленного и в то же время спокойного слепого человека заставлял волосы на моей голове шевелиться от ужаса.

– Ты здесь, – произнесли от двери. Не вопросительно – утвердительно. – Я чувствую твой запах, красавица.

В голосе как будто совсем нет злости.

– Покажи себя.

Я никогда прежде не пыталась обратить себя в каменную статую; от чрезмерного усилия не двигаться моментально вспотели ладони.

– Не хочешь? Знаешь, – он сделал шаг вперед, затем еще один, – я ведь даже поверил, что понравился тебе. Совсем чуть-чуть. А мне понравилась ты.

У меня мозг в желе, мне нужно думать, как скрыться отсюда, а я слушаю чужие речи. И неподдельная грусть колет шипами размякшую совесть.

– Но… я, наверное, слишком наивен… Позволил себя провести, да?

Он ухмыльнулся, но печально. Как человек, у которого задели не чувство собственного достоинства, но сердце.

Мой медленный выдох. Такой же медленный вдох. Я судорожно ощупывала взглядом полки – попробовать на него что-то свалить? Насколько быстро он двигается? И опять же, не сломать бы ему шею… Черт, я же не изверг какой, я просто хочу сбежать. Живой.

– Ты сменила духи… Не поможет.

Я действительно сменила духи. На всякий случай.

– … я чувствую твое дыхание. Я всегда узнаю тебя по нему. Ты ведь не перестанешь дышать, нет?

Его голос мягкий, обманчиво ласковый, с грустинкой. Но что, если на самом деле он маньяк, каких часто показывают в фильмах? Притягательный снаружи, но равнодушный, стеклянный изнутри.

Я чувствовала по отношению к Пью разношерстные эмоции – он до сих пор мне нравился. И эта горечь в его голосе ощущалась настоящей. Но еще я бешено его боялась. Особенно после того, что рассказал Бредди.