– Если в этом проблема, то хорошо! Я согласна. Будут тебе дети!

– Илона, прекращай, – морщусь. – Ты терпеть не можешь детей. Рожать их только для того, чтобы удержать рядом меня – самая дерьмовая затея из всех возможных. Мы сделаем несчастными всех, включая наших детей.

– Почему сразу “несчастными”?

– Потому что семья, где мать и отец друг для друга партнеры, а не любимые люди – априори не может быть счастливой.

– И давно ты начал рассуждать не с позиции разума, а с позиции чувств? Я не узнаю тебя, Титов! Да, хорошо, пусть так. Но и тут ты неправ – я люблю тебя! И ты, я знаю…

– Нет, – выходит резче, чем я того хотел.

– Давай сходим к психологу? – старательно давит из себя слезу девушка. – Или на курсы для пар? Для укрепления отношений? Попробуем что-то новое? Я готова к экспериментам, Титов! – чем дальше, тем ниже падает в моих глазах Илона. Снова елозит руками, пробираясь под мою футболку в надежде опять свести все к сексу?

Я в последний момент перехватываю ее запястья, сжимая. Останавливаю поток слов и унижение бывшей невесты, говоря тихо, но непреклонно:

– На этом все, Ил.

Ответом мне служит тяжелый вздох:

– И что… что мне делать? Как мне дальше жить? Куда я пойду, Титов?!

– Я тебя не выгоняю. У тебя есть пару недель, чтобы определиться. Я помогу с квартирой, если нужно. Сниму, куплю – без разницы. Если захочешь, помогу с работой. В России или в Германии, решай сама. С деньгами на первое время у тебя тоже проблем не будет, не переживай. Но это все. Все, что я могу тебе предложить. Прости…

– Прости?! Серьезно?! Ты разрываешь помолвку и надеешься, что мое унижение сгладит твое “прости”?!

Не надеюсь, поэтому молчу. Больше мне сказать нечего. Как по мне, так я сделал ей более чем щедрое предложение, пообещав свою помощь. Но Илона так не считает. Закипает на глазах. Топает ногой, сдергивает с дивана подушки. Яростно расшвыривает по комнате. Мечется, как загнанный в угол дикий зверь. В конце концов подлетая ко мне шипит в лицо:

– Ты еще об этом пожалеешь, Титов! Клянусь! – и раньше, чем я успеваю сообразить, замахивается, влепляя мне звонкую пощечину. Скулу пронзает боль. Во рту тут же встает противный металлический привкус. Облизываю нижнюю губу. Рассекла до крови.

Неожиданно сообразив, что натворила, бывшая невеста бледнеет.

– Богдан… боже…

Я большим пальцем оттираю каплю, выступившую на губе.

– Что ж, – киваю. – Заслуженно…”

Выныриваю из воспоминаний, телефон на рабочем столе дребезжит на вибро. Оборачиваюсь. Мажу взглядом по экрану – Костян звонит. Его Нюта близко дружит с Илой: разумеется, эта парочка раньше всех узнала, что свадьбы не будет.

Этого звонка стоило ожидать. Как и многих других, которые, уверен, повалятся после Нового года.

Но, к несчастью для Кости, я сегодня не хочу ни с кем разговаривать. Долго смотрю на мобильный, пока звонок не прекращается. Машинально потираю скулу, куда пару дней назад пришелся удар, касаясь рассеченной губы. Еще не зажила. Удар у Илоны определенно поставлен как надо…

Глава 23

Юля

– Па-а-ап! – быстро перебираю ногами, слетая по лестнице на первый этаж. – Ты где? Па-па? – прижимаю к себе сверток в яркой праздничной упаковке. – Степан Аркадьевич, прием?

Заглядываю в гостиную – пусто.

Сую свой нос в его кабинет – тоже нет.

Ныряю на кухню – бинго! Папа суетится у плиты. Такой милый, в темно-синем фартуке и с прихватками, вытаскивает из духового шкафа офигенно вкусные имбирные печеньки. Наш фирменный семейный рецепт. Рот наполняется слюной. Какие аппетитные ароматы!

– М-м, мамины сладости! – расплываюсь в улыбке.

Нависаю над противнем, там лежит с десяток песочных новогодних елочек. Осталось их только украсить карамелью, и будет загляденье! Тяну руку, собираясь подцепить одну, но папа легонько бьет по ладошке:

– Сладкое на десерт, принцесса.

– Вот ты какой? Жадина, – показываю язык. Папа смеется. Откладывает прихватки, скидывает с себя фартук и притягивает меня к себе, обнимая за плечи:

– Они просто только из духовки и горячие. Обожжешься.