Да, уж, Степан, ничто так не красит мужчину, как его длинный язык, но только во время кунилингуса. В разговоре с женщиной лучше уж молчать, чтобы за умного сойти.

Посыпать голову можно до первой звезды, но она мне уже не светит, а вот глупую ситуацию с Любашей по любому нужно разруливать.

Заметая следы, быстро встаю с кровати, надеваю халат, заправляю постель, чтобы не напоминать Любаше о месте недоразумения. Картинка другая, значит, как вроде и не было ничего.

Да, ещё обязательно решаю извиниться. Родительница моя с детства мне внушала, что мужчина в любом случае, прав или неправ, должен и обязан признать свою вину.

Любаша через время с прямой спиной и поднятым вверх подбородком выходит из ванной, неприкрыто транслируя мне свою обиду.

Оцениваю её честность…

Женщина подходит к окну, сосредоточенно смотрит в темную даль.

Я подкрадываюсь сзади, обнимаю её со спины, утыкаюсь носом в её макушку.

Она тяжело вздыхает, но молчит, а главное, не скидывает моих рук и не гонит меня.

– Любушка, прости меня, пожалуйста, реально глупость сморозил, хотя смысл моих слов был иным. Кстати, фамилия моя фактически Волк. Хочешь паспорт покажу?

– Говорю же, чем дальше сказка, тем она забавнее. Моя девичья фамилия Заяц, - на тяжелом выдохе совершенно трагически говорит Любаша.

От полученной информации мне хочется заржать в голос, лишь усилием воли сдерживаю себя.

– Ну вот, у нас теперь всё как в любимом мультике "Ну, погоди!" Любушка, прости ты меня глупого! На самом деле не хотел ни тебя обидеть, ни себя дураком выставить!
– шепчу на ушко, невесомо целуя нежную женскую шейку в районе мочки.

– Я услышала тебя, Степан! Пора старый год провожать, а Новый встречать. Давай одеваться к столу.

Так и не поняв, прощен я или нет, быстро переодеваюсь в новый спортивный костюм. Ещё один выдаю Любаше со словами, что этот новый год у нас под олимпийским девизом «Citius! Altius! Fortius!», что переводится как «Быстрее! Выше! Сильнее!».

Люба, хвала Небесам, улыбается моим словам. И это меня радует. Значит, не злопамятная и быстро отходчивая. Мне такое в женщинах нравится.

За праздничный стол садимся в хорошем настроении. Еле уговариваю Любушку за старый год пригубить отличного белого вина. Вижу после нескольких глотков, мою Данаю отпускает. Под бой курантов Люба соглашается выпить Moet Chandon.

Традиционно желаем друг другу здоровья, счастья и благополучия, обмениваемся поцелуями.

Про себя прошу у Высших сил счастья и благополучия вместе с Любой. Мысленно еще озвучиваю про совпадение наших желаний.

После первого бокала нового года пятачка Степушки, которого тоже поздравляем и покормим вкусняхами, мы едим и непринуждённо общаемся.

– Жаль, не могу детей своих поздравить, - печально говорит женщина.

– Любушка, я слышал часть разговора и понял, что у тебя ни один ребенок? Все хотел уточнить про твоих детей…

– У меня, Степан, четверо ребятишек. Два мальчика и две девочки. Все взрослые. Самая старшая Катя, ей 27 лет, виолончелистка Пражского симфонического оркестра. Незамужем, очень целеустремленная, потому ей не до лямуров и тужуров. Второму сыну Мите 25 лет, он - ветеринар. У них с женой Алёной частная ветеринарная клиника. Третий мой ребёнок - Миша, ему 22 года. Они с женой Марией юристы. Год назад открыли семейное юридического бюро. Младшая дочь Анна 19 лет отроду учится в Новосибирском университете, будущий филолог.

– Любушка, извини, конечно, за вопрос, а лет тебе сколько?

– Степушка, ты решил меня повеселить этим вопросом? Думаешь, поверю, что ты мои документы не проверил?

– Ей Богу, истинный крест, сначала совершенно не до документов было, а потом забыл про них как-то. Так что паспортных данных твоих не видел я.

– Конечно, мне в это верится с трудом. Ну, да ладно. Скрывать собственно нечего. Мне - 45 лет. А тебе, Степан?

– Ну вот, хоть в новогоднюю ночь познакомимся, а то все времени не хватало, - смеюсь я.
– Мне в апреле стукнет 55 лет. У меня два взрослых сына. Оба - военные, женаты. Старшему сыну Антону 32 года. Младшему Аркадию 28 лет. Я - дед двух внуков - Сашки и Пашки.

– Раз ты не связан узами брака, значит разведен, да, Стёпа?
– уточняет Любаша несколько осторожно.

– Нет, вдовец, - отвечаю спокойно без суеты.

– Извини, пожалуйста, неудобно вышло. Видно, болела жена, - женщина спрашивает несколько извиняющимся тоном.

– Нет, Люба, не болела. Сама себя жена моя погубила, к сожалению. Спилась, горемычная!
– отвечаю с нескрываемой горечью в голосе.
– Это моя вина! Не досмотрел за ней. Все по командировкам да по командировкам, так и не заметил, как беда в дом пришла. Когда понял, уже поздно было. Лечил, кодировал, уговаривал, но все в пустоту. Она очень тихой домашней пьяницей была. Утром встанет. Хмурная ходит. Пока себя в порядок приведет, уже весела и бодра. Глазки блестят. Сначала думал, какая жена у меня молодец, всегда в тонусе и в отличном настроении. Дома чисто, всегда приготовлено, дети ухожены, я во всех планах обихожен и уважен. Вечером всегда стол накрыт. Ужин под рюмочку коньячка. Чем не радость? А оказалось, что у это сладкой стороны медали есть и горькая изнанка.