Чушь собачья. И что этот в «путинке» себе вообразил? Что я мечтаю с ним встречаться? Он, конечно, весёлый, но этого мало. Что нужно ещё, чтобы мне понравиться, я не знала сама. Однако делать нечего, пришлось показывать проторенную дорогу: метро с пересадкой, троллейбус, трамвай и ещё по колдобинам метров 300 на своих двоих.

Дома стояли, как картонные макеты в мастерской архитектора. Вокруг пустырь, расковырянный забывчивыми строителями. Ни деревца, ни кустика.

– Да, – подытожил свои впечатления Валера-2, – не хотел бы я тут жить.

– Я тоже, но кто нас спрашивает?

Когда допрыгали до моего подъезда, кивнула спутнику: – Пойду. Подруга сильно болеет. – А телефончик? Ну, нахал.

– Слушай, – сказала я как-то не очень твёрдо. – Нету для тебя телефончика. Мой мужчина жутко ревнив. Прямо Хозе.

Варера-2 взял меня за руку. Руками я горжусь, руки у меня крепкие, красивые и с маникюром: современные лаки не облезают даже в горячей воде, тем более посуду моет автомат – ведь я женщина, а не посудомойка. Однако новый знакомый не собирался любоваться моими руками, а кивнул на кольцо с бриллиантами: – Муж? – Без пяти минут. Он вздохнул с облегчением: – О, Кармен, тогда ещё есть время. Пришлось его разочаровать. – Время вышло. Прощай.

И махнула рукой.

Серые глаза потухли. Жаль, хороший парень. Впрочем, это не жалость, какое-то другое чувство. Может, сожаление? Сразу не разберёшься.

Жених встретил меня в халате и отличном расположении духа – ещё бы, наконец-то есть деньги, и моё настроение, без того прекрасное, стало ещё лучше. По-видимому, Валера был уже сыт, поэтому клюнул меня острым носом в шею и, миновав кухню, повлёк в спальню, где заранее снял с кровати покрывало и аккуратно сложил на банкетке. Отработанным движением повесил халат в шкаф, вежливо, даже нежно, сомкнул складки брючин. Уже разгорячённый – мы не виделись две недели – он не стал делать мне выговор за сброшенную прямо на пол одежду, а я подавила в себе желание дать ему пенделя под голый зад. Ну, хоть бы раз сорвал с себя штаны и упал на меня смаху, а не окапывался, как солдат на передовой!

Впрочем, грех жаловаться: мужскую задачу он выполнял честно, не спеша и всегда интересовался: ты уже? И так ясно, но это для порядку. Заботливый. Чистоплотный, пунктуальный, уважает правила. Я даже иногда удивляюсь, зачем ему «джип», чтобы ездить 60 километров в час и тормозить на пешеходных переходах, даже если там никого нет. Всегда покупает один и тот же лосьон после бритья, кладёт деньги в один банк, ходит в один магазин и возмущается, когда меняют расположение товаров на полках. Похоже, его привычки рождены ленью. Иногда кажется, он и меня не бросает, чтобы не нарушить порядок вещей, который потом надо восстанавливать. Поиски новой покорной женщины – это вам не смена парфюма. Но, возможно, я ошибаюсь.

От меня требуется совсем немного: ложиться в койку по первому зову, содержать дом в чистоте и гладить абсолютно всё, начиная с махровых полотенец и кончая мужскими носками. Терпеть не могу гладить, но глажу. Готовлю редко – Валера предпочитает рестораны и компании, так что кухарка я третьего плана, на втором – любовница, а на первом – исполнение роли громоотвода, когда бойфренд проигрывает, что случается чаще, чем хотелось бы. А лучше бы вообще не случалось, но идеальных мужчин не бывает – утверждают классики мировой литературы. Кому верить, если не им?

Насладившись сексом и сбросив напряжение, мы пару часиков поспали, потом просто валялись, слушали какую-то новую музыкальную группу – много шума и мало смысла. Перешли в кухню и выпили две бутылки заготовленного Валерой шампанского, которое я не люблю – кислятина с пузырями, а это ещё и дешёвое, хоть и французское. Закусили креветками, разогретыми в микроволновке, и копчёной курицей. И каждый умял по калачику, обсыпанному белой мукой. Теперь калачи в Москве редкость, а раньше в любом хлебном продавали. Говорят, придумали их специально для «золотариков», они булку съедали, а ручку, за которую брались грязной лапой, выбрасывали. Я именно эти хрустящие ручечки обожаю.

Напрасно пытались найти приятный фильм по телеку – одни менты, следаки, тюремный беспредел с мордобоем, побегами и всю дорогу пальба. Писюк разогреть поленились, включили новости – тоже война: на Украине, война Израиля с Палестиной, война на Ближнем востоке, война, война и опять война. Чего людям не хватает? Идиоты, вы же смертны! Не желайте больше, чем можете проглотить. Откуда такая патологическая жадность?

После грохота выстрелов показали в качестве контраста нашу спокойную, управляемую жизнь: министры и губернаторы садятся под зоркие очи главного босса, раскрывают папочки, отчитываются, привычно и бесстыдно завирая, что в подведомственных им землях и отраслях всё хорошо. У самих-то точно неплохо – не каждый зад в кресло влезает. Таким докладам хочется подпеть утёсовское: огонь конюшню охватил, конюшня заперта была и в ней кобыла умерла, а в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо. Вы, господа, своими глазками, застрявшими между щеками, хоть иногда вокруг смотрите? Попробуйте прожить месячишко на пенсию моей покойной бабушки, а она вдобавок меня растила. Я, скотина, уже полгода не была на могилке, весной посадила цветочки и успокоилась. Прости, бабуля, до зимы ещё разок приеду, а там, глядишь, и перезимуем. Вдруг случится чудо – стрелять перестанут и жизнь наладится, не зря, в конце концов, мы этим скотам шикарное жалованье платим. Размечталась. Не мы – они сами себе назначают, сколько надо.

В общем, новостные программы смотреть вредно для душевного здоровья. Даже прогноз погоды паршивый – дожди, беспросветные дожди, надо купить новые сапоги – старые промокают. Заодно и зимние – итальянские скукожились от новомодного московского реагента для борьбы с гололёдом.

Я с надеждой посмотрела на бой-френда, улучая минутку хорошего настроения для просьбы, и очаровалось его видом: ну, сильно похож на гладкошёрстного фокстерьера, с его хитрыми изюминками глаз и мордочкой, затаившей очередную шкоду. Не успела открыть рот, как Валера перестал чесать в ухе дужкой очков – омерзительная привычка прилюдно ковыряться в ушах – и достал из портфеля пачку красненьких. Взвесил в руке и бросил на стол с выражением шейха, дарящего фаворитке миллионное ожерелье.