Водитель быстро оценил внешний облик Анатолия, его несфокусированные глаза, его дурно выглядевший и дурно пахнущий плащ, которым тот, допусти его в салон, будет ерзать по богатой обшивке сидений.

— Шел бы ты, дедушка, своей дорогой.

— А мне идти не надо, мне ехать надо, — попытался объяснить Анатолий. И потянул ручку дверцы на себя.

— Ты что, человеческого языка не понимаешь? — перешел на тон угрозы водитель.

— Понимаю! — примирительно сказал Толя. — Все понимаю. Сколько? — и, отворачивая пальцами воротник заляпанного плаща, полез за портмоне, одновременно пропихивая внутрь салона ногу.

— Уйди, дед! — начал свирепеть водитель.

— Сережа. Сережа! Успокойся! — закричала его спутница. — Поехали отсюда скорее.

Ну, умная же женщина. По крайней мере, много умнее своего тугодума кавалера.

— Без меня? — страшно обиделся Анатолий. — Без меня не дам! Без меня нельзя. Я такси… Я первым… заказывал.

Водитель захлопнул дверцу.

— Слышь-ка. Плачу за два конца. И за бензин. И за бабу. Слышь-ка, вернись! — продолжал гримасничать вслед удаляющейся машине Толя. Потом затих, быстро протрезвел и пошел оттирать плащ к ближайшей луже.

Тоже служба не сахар, хоть и не приходится на дереве висеть. Хорошо еще, водитель миролюбивый попался. Другой мог бы и зашибить.

И снова: мужчина, лет тридцати пяти — сорока, с залысинами на висках, прямым носом, в пиджаке коричневого цвета вышел в… из… прошел пятьдесят метров на северо-северо-восток до… находился там до… вышел в… И так до бесконечности.

Вечером, в темноте, усталые разведчики собрались вместе. «Верховых» пришлось снимать общими усилиями. Они так засиделись на своих ветках, так затекли, что сами стали похожи на деревяшки. В пору обрубать вместе с суками.

— Что б мы еще когда!.. Что б мы еще хоть раз!.. — недовольно ворчали они, сползая по стволам. — Да лучше помереть, чем так мучиться. Лучше сдохнуть на диване, чем жить на дереве…

— А раньше-то как? Раньше? — подначивал их Сан Саныч. — Или раньше деревья были ниже?

— Раньше не знаем. Раньше у нас камней в почках не было. И старческого слабоумия, — отвечали ветераны.

В машине все с жадностью набросились на еду и питье. Вот ведь тоже парадокс — раньше были худы, что колы в плетне, а могли сутками без еды и отдыха шагать. Теперь чуть не в два обхвата — а кушать подай!

— Успехи-то хоть есть? — пытался выяснить Толя. — Хоть какие-нибудь?

— Успехи есть. Просто удивительные успехи. Мы живы и не рассыпались по дряхлости.

Экспресс-итоги подводили в гараже, не вылезая из салона машины, подсвечивая переносной лампой.

— Северный, северо-восточный, восточный сектор. Борис.

— Забор ровный, без видимых разрушений, без сигнализации. Охранный пост в тридцати метрах от ворот. На крыше ближнего корпуса с западной стороны. Часовой сидит или лежит на чердаке, высунувшись в слуховое окно. Обзор не больше ста двадцати градусов. В дождь — меньше.

— Почему в дождь меньше?

— Потому что башку мочить не хочет.

— Ясно.

— Забирается наверх по приставной лестнице. Смена часовых — раз в три часа. Службу несут — так себе. Кто газетки читает, кто галок считает. Расслабуха.

— Сколько всего человек?

— Четыре. Или, может быть, пять.

— Раньше ты был точнее.

— Раньше много чего было. Да сплыло.

— Вооружение?

— Подмышки оттопыривались. У каждого.

Это точно. Больше сказать ничего не могу.

Может, есть что посущественней, может, нет.

В любом случае, навряд ли они будут таскать пушки открыто. Все-таки бывший пионерский лагерь. Вдруг бабушки-дедушки бывших пионеров понаедут искать утерянные ими год назад домашние вещички. А тут вооруженные дяди…

— Дополнения?

— Видел две машины. Микроавтобус типа «РАФ» и «Жигули». Приезд-уезд отметил. Номера и внешность водителей зафиксировал.

— Северо-запад, запад, юго-запад.

— О заборе то же самое. Часовой — на крыше двухэтажного корпуса. Должен ходить, но сидит за вентиляционной трубой, с севера или с юга. В зависимости от направления ветра. Ночью вообще не сидит. Судя по всему, пост временный, используется в случае дополнительной тревоги. Часовой спускается по внешней лестнице, приходит и уходит из соседнего барака. Возможно, там караулка.

— Подтверждаю. Днем видел дымок над трубой. Вполне вероятно, там они варят еду. Видел входящих-выходящих людей. Дверь всегда закрывают — экономят тепло. Значит, скорее всего там и отдыхают.

— Еще?

— Дежурят три человека. Есть подробные описания. Смена через три часа. Пистолеты в заплечных кобурах и, возможно, карманах. Дисциплина слабая. Службу не несут. Обычные бандюги. Из низшего звена.

— Сигнализация? Засады? Ловушки?

— Какие засады? Они совершенно уверены в своих силах. Они даже подходы не охраняют. Ограничиваются периметром лагеря. Вся сигнализация — вопль «Шухер, пацаны!». Мне кажется, мы переоцениваем противника.