— А спать когда же? У нас ведь кое-кто до сна шибко охоч, — не сдержавшись, уколол Сергей.

— В море отоспимся! Мы, по-моему, плавать приехали, а не животы отлеживать, — попытался я подвести итог дискуссии и, встав, пошел к берегу.

Работал я около часа, но никто ко мне не пришел. Не пришли и через два. Возле лагеря, выбрасывая вверх языки пламени, горел костер, слышались невнятные голоса. Похоже, там обсуждали создавшееся положение. Я постепенно остывал, и мне становилось стыдно за срыв. Подошла Татьяна, постояла минутку и спросила:

— Тебе помочь?

Я отрицательно покачал головой:

— Сам справлюсь.

Дурацкое самолюбие! Ведь я уже понял, что перегнул палку. Но показать свою слабость… Нет, лучше я буду возиться один.

— Если понадобится помощь — позови. Хорошо? — примирительно сказала Таня и повернулась к лагерю.

— Хорошо, — ответил я, но никого не позвал. Утром ничего не изменилось. Мужики ушли в город, зажав под мышками канистры под бензин. Девчата чистили песком посуду, варили. Я продолжал возиться с плотом, хотя начинал подумывать о том, что лучший выход из сложившейся ситуации — покупка билетов на обратный путь. Один плыть я не мог, а экипаж, как мне казалось, тихо саботировал саму идею плавания. Опереться было не на кого. Даже недолюбливающие друг друга Сергей и Валера на этот раз объединились. Похоже, их всех устраивал курортный отдых на диких пляжах Аральского моря. Выйти в море — значило не только прервать отдых, но и подвергнуть себя определенному риску.

Но, с другой стороны, был ли я вправе требовать от них «каторжный труд». Ведь, как выразился Салифанов, ни сверхурочных, ни премиальных, ни даже повышения пайка сладкого от меня ждать не приходилось. В общем, я запутался окончательно. Что было делать? Раздувать крупный скандал? Тянуть время? Идти на мировую? Подходили все три варианта.

Первый был самый простой и не самый оригинальный. С год назад группа, похожая на нашу, собравшись на Приполярный Урал, три дня просидела в палатке, пережидая пургу и выясняя отношения, а на четвертый быстрым маршем вышла к ближайшей станции и разъехалась в разные стороны.

Второй вариант больше устраивал моих спутников, но меньше меня. Время работало на них, это я понимал хорошо.

Третий вариант подходил больше всего, но как его осуществить? Вывешивать белый флаг — значило распрощаться с идеей иметь хоть какое-то право голоса. Они и так уже сообразили, что я завишу от них много больше, чем они от меня.

— Мы занимаемся туризмом, а ты афоризмом, — при нашем знакомстве, месяц назад, первым делом заявил Сергей. — Пойти с тобой мы пойдем, но, если что, не обессудь, сделаем тебе ручкой. Единственно, что обещаю твердо — твой плот и кое-что из имущества до ближайшей железнодорожной станции дотащим. По рукам?

Выбора у меня не было. Старый экипаж распался за четыре недели до отплытия. Билеты были уже куплены. Я принял условия. О чем теперь говорить?

Я продолжал по инерции возиться с плотом, продумывая, чем могу убить сохранившийся остаток отпуска. Вечером за ужином я поставил вопрос ребром.

— Значит, так, — начал я деревянным голосом, — если за два дня не встанем на воду, предлагаю свернуть лагерь и отправляться по домам.

Все подняли глаза от чашек. Наташа неторопливо облизала ложку и, отложив ее в сторону, уставилась на меня — приготовилась к очередному представлению.

— Андрюха, не переживай, — попытался успокоить меня Валера, — лучше супчика похлебай. Супчик, он способствует…

— Отстань со своей баландой! — вновь сорвался я на крик — Мы сюда не жрать приехали и не по городу шляться!

— Чего нервничать? — удивился Сергей. — Не хочешь есть, с другим поделись. — Он слил суп из моей чашки в свою. — Тебе хорошо, и нам приятно.

Есть мне хотелось, и даже очень, и то, что мой супчик сейчас исчезнет в бездонном желудке Салифанова, подлило масла в огонь, бушевавший у меня внутри.

— Прекратите жрать! — заорал я со всей силой, на которую был способен.

Татьяна от неожиданности выронила ложку, которая со звоном грохнулась в миску. Сергей удивленно взглянул на меня. Такой прыти он явно не ожидал. Я опешил не меньше их. Гаркнуть-то я гаркнул, а что дальше? Все ждали продолжения. Держать долго взятое форте я не мог, не хватало объема легких и духу. Секунду я еще постоял в грозной позе: кулаки сжаты, брови собраны в пучок. Я собирался высказать все, но неожиданно обмяк, словно сдувшаяся камера, осел на песок и тихо, даже жалобно сказал:

— Слушайте, я, наверное, не прав во многом, но плыть-то надо. Просто очень хочется плыть!

— Во-от! — торжествующе протянул Салифанов и

Многозначительно поднял вверх свой грязный указательный палец. — Вот это уже тема для разговоров!

— Давайте попытаемся отчалить к вечеру, — попросил я. — Завтра!

— Послезавтра, — поправил меня Сергей.

— Хорошо, послезавтра, — согласился я. — Но это крайний срок?

Над моими крепостями взвились белые флаги. Я сложил оружие и безоговорочно капитулировал.