Эта первая книга инженера А. Казанцева и определила в основном дальнейший его творческий путь. В интересном, философски заостренном произведении, вошедшем в этот том, героям удается предотвратить катастрофу всепланетного масштаба — как раз в канун небывалой по своему накалу и отваге битвы нашего народа с фашизмом. В ярком полотне, несмотря на фантастичность ситуации, писатель поднялся на уровень социальных обобщений, резкими, но точными мазками изобразил лики мира света и оскал антигероев из мира тьмы.

Еще раз напомним об изобретениях, без которых трудно представить фантастику Александра Казанцева, теперь уже в связи с «Пылающим островом». Отметим, что именно в этом произведении, на одном дыхании проглатывая страницы, посвященные необыкновенным приключениям, читатель обнаружит описание способа накопления энергии в сверхпроводниках, узнает о непрекращающихся поисках науки, которые увлекают не меньше, чем сюжетные перипетии.

Второе произведение фантаста — «Арктический мост» — увидело свет отдельным изданием в 1946 году, хотя завершено было раньше, вскоре после поездки писателя в США в 1939 году. Это произведение соответствовало тоже духу времени — в нём писатель рассказывал о сотрудничестве советского и американского народов в мирном деле строительства арктического моста, соединившего два континента. И это как раз накануне того этапа отношений между двумя народами, когда их добрая воля, трудолюбие и героизм служили общей благородной цели — разгрому фашистских армад! Тут уместно сказать, что Александр Казанцев прошёл всю войну. Начал её рядовым, а закончил полковником; он награжден двумя боевыми орденами и медалями.

Именно после книги «Арктический мост» Александр Казанцев целиком отдает себя литературе, не порывая, впрочем, ни на день связей с изобретательством. Писатель и сейчас является членом редколлегии популярного журнала «Изобретатель и рационализатор».

В первые послевоенные годы были созданы рассказ «Взрыв» и роман «Мол Северный». Говорят, что к автору рассказа «Взрыв» не раз приезжали иностранные гости, чтобы удостовериться в правдивости описанных событий. Ещё бы! Подзаголовок «Рассказ-гипотеза» обещает в наши дни быстрое совпадение расчётов с действительностью, если говорить языком учёных и инженеров. А тунгусская катастрофа, оказавшаяся, так сказать, в эпицентре авторской концепции, и раньше привлекала внимание широкой общественности своей загадочностью, необъяснимостью, таинственностью. А. Казанцев «навел порядок» в чередовании событий в тунгусской тайге, его гипотеза была простой, но радикальной: над просторами Сибири потерпел аварию инопланетный корабль. К чести автора-фантаста нужно сказать, что даже спустя сорок лет после публикации рассказа ни один научный авторитет не располагает решающими аргументами против его гипотезы. Нет, правда, и окончательных аргументов в её пользу, но наука изучает лишь повторяющиеся явления, и потому единственный случай приземления космического корабля из другого мира, да к тому же ещё неудачного, не дает возможности превратить гипотезу в научный факт. Для этого нужно, по крайней мере, ещё одно подобное событие.

Не так давно на месте катастрофы нашли крохотные кристаллы, очень похожие на алмазы. Находка эта роднит происшедшее в тайге с падением метеоритов или глыб из ядра кометы. На месте падения метеоритов развиваются сверхвысокие температуры и давления и тоже образуются алмазы. Уместно вспомнить рассказ Г. Уэллса «Человек, который делал алмазы», в котором впервые, по-видимому, отмечена роль сверхвысоких параметров в технологии изготовления искусственных алмазов. Но подобные условия с равным успехом могли быть созданы и вследствие катастрофы, которую потерпел инопланетный корабль. Те же невероятные давления и температуры — и тот же результат: крохотные кристаллы алмазов, которые свидетельствуют в пользу гипотезы фантаста!

Недавняя находка на реке Вашке в Коми АССР склоняет чашу весов скорее в пользу гипотезы «инопланетный корабль». Там обнаружен кусок светлого сплава, состоящего в основном из церия и лантана. Возможно, это часть детали в виде кольца, цилиндра или сферы диаметром 1,2 метра. Специалисты четырех столичных институтов пришли к выводу, что сплав этот необычен со всех точек зрения и в природе образоваться не мог. Деталь, как предполагают учёные, изготовлена несколько десятков лет назад из порошков мелкой и крупной фракции с различным кристаллическим строением. И в тунгусской тайге, и в деревьях, выросших после взрыва, именно церия и лантана в шестьсот раз больше, чем вдали от катастрофы. А и метеоритах таких редкоземельных элементов не больше, чем на Земле.

Спор о тунгусской катастрофе не окончен — спор продолжается.

Писатели-фантасты не однажды использовали гипотезу А. Казанцева на страницах своих книг. Не избежал этой участи и автор этих строк в романе «Чаша бурь», где попытался рассказать о спасенных в древности высокоразвитой цивилизацией этрусках и атлантах, об их новых планетах и об этрусском корабле, посетившем Землю сегодняшнего дня.

Открывая новые миры, создавая новые машины, фантасты как бы приглашают воспользоваться своими открытиями других. Иначе ведь невозможны никакие усовершенствования в нашем жанре. В науке дело обстоит точно так же. Это похоже на эстафету.

Вопросы преемственности и использования достижений предшественников учёных тоже интересуют — не только в прикладном плане, но и в теоретическом. Правда, здесь учёные отстают от фантастов и довольно часто объявляют розыски своих коллег заблуждениями, вынося самые строгие приговоры. В современной фантастике подобные явления также изредка наблюдаются, но связаны они с традициями литературной критики, и это, будем надеяться, ограничит их распространение.

Уже упоминавшийся роман «Мол Северный» послужил своему создателю как отправная точка для двух других его романов — «Полярная мечта» и «Подводное солнце». Повествование о строительстве ледяного мола вдоль сибирских берегов, меняющего климат обширного региона, пожалуй, соответствовало умонастроениям, не испытавшим ещё влияния так называемой экологической школы. Вероятно, даже подсчеты самого автора показывали, что ледяной мол вряд ли смог бы оказать достаточное влияние на климат и радикально изменить его. Однако, если натурный эксперимент безнадежен или заведомо принесет отрицательный результат, у фантаста всё же найдется выход. Эксперимент он волен поставить в своём произведении. А такой писатель-фантаст, как Александр Казанцев, может подтвердить сказанное им, оперируя цифрами и формулами.

Вспоминается разговор с Александром Петровичем о великой теореме Ферма, которая, как известно, сформулирована, но не доказана. Мне довелось услышать от писателя, что доказательство этой теоремы им найдено в работах самого Ферма. Затем было опубликовано и произведение, подтверждающее это признание, а именно роман «Острее шпаги». А для профессионалов-математиков до сего дня великая теорема Ферма — это тайна. Сказанное ещё раз свидетельствует о резком отличии науки от фантастики. Если быть серьезным — в рамках жанра, разумеется,— надо признать, что арсенал научной фантастики также богаче научного арсенала. И Александр Казанцев, используя его, смог в полной мере раскрыть возможности жанра. В его романе «Сильнее времени» профессор А. Протодьяконов насчитал свыше ста изобретательских находок, хотя роман этот в целом посвящен довольно общим проблемам — судьбам разума и цивилизации на Земле и других планетах.