— Деменцией страдают 50 миллионов человек по всему миру. Это синдром, обычно хронический или прогрессирующий, при котором происходит деградация когнитивной функции (то есть способности мыслить) в большей степени, чем это ожидается при нормальном старении. Происходит деградация памяти, мышления, понимания, речи и способности ориентироваться, считать, познавать и рассуждать. Нарушение когнитивной функции часто сопровождается, а иногда предваряется ухудшением контроля над эмоциональным состоянием, а также деградацией социального поведения или мотивации.

— Ну…пожилые люди становятся маленькими детьми за которыми нужно ухаживать. Я не знаю все эти заумные диагнозы, но понимаю суть.

— Да, правильно. К развитию деменции приводят различные болезни и травмы, которые вызывают повреждение мозга. Например, инсульт.

— Мне иногда кажется, что у меня инсульт случится намного раньше, чем нужно.

— Что за глупости.

— Я просто не контролирую волнение.

— Его никто не контролирует. Ты должна пытаться себя отвлекать…

— Фух, Павел. Вы…извини, ты советуешь мне…но сказать легко, а вот сделать это…невозможно. Это все в голове заложено. Раздражители, которые меня заставляют нервничать, волноваться…иногда я волнуюсь и не могу понять почему…вот тогда мне уже правда становится страшно. Я говорю это тебе не впервые.

— Знаю. Я не могу излечить все твои раны, как бы ни хотел. Но попытаюсь хотя бы притупить их.

— Звучит ужасно романтично, — произнесла я насмешливо.

Мужчина пожал плечами, улыбаясь. Он отхлебнул кофе из стаканчика.

Я начала медленно мешать ложкой кофе в стаканчике, прокручивая наш разговор в памяти.

Ничего лишнего я не сказала?

Я глубоко вздохнула.

— Зачем вы…да что же это такое?! — устало вздохнула я.

— Хватит мне напоминать какой я старый.

— Я как-то не могу привыкнуть. Ты…ты…ты… Просто я пытаюсь уважительно обращаться к старшим.

— А я попросил тебя обращаться ко мне неформально, потому что мы знакомы уже давно…и знаем о друг друге больше, чем нужно.

— А как же никаких отношений с пациентами? — насмешливо спросила я.

Он фыркнул.

— Ты уже давно не пациент. Ты никогда не была пациентом для меня. Ты была просто напуганной девочкой, которой нужна была поддержка.

— Вот сейчас бред говорите вы.

— И снова твое «вы».

— Но вы же — это вы, — произнесла я и улыбнулась.

— Мда…но…знаешь, — неуверенно начал говорить Павел, — мне почему-то было легче после наших разговоров…впрочем…как и сейчас.

Я нахмурилась.

Легче? А ему было сложно?

— Что…ты имеешь в виду?

— Ну…я как-то работаю и работаю…а когда общаюсь с тобой мне веселее. Как-то так.

— Амм…ну…рада, что вы рады…

— Рада, что ты рад, — исправил он меня.

— Да, точно.

Мне стало как-то неловко. Я отхлебнула уже слегка теплое кофе и решила задать вопрос, который может привести в тупик.

— Зачем тебе это? Я…о том, что ты…хочешь помочь мне…

— На прошлой неделе ты сказала, что я с тех людей, которые…как ты сказала? Глупо-добрые?

— Я сказала грубее.

— Но суть одна.

— Да.

— Может, я просто добрый и глупый.

— Я все равно не понимаю, — произнесла я и улыбнулась.

Это уже нервная улыбка.

— Мне нравится во так общаться. Первое время я говорил, что хочу проверять твое состояние, но…мне просто нравится с тобой общаться.

— Ну…мне…приятно…наверное.

Я посмотрела на свою сумку. Хотелось просто убежать. Нелепый вышел разговор. Неловкий…непонятный…

Да ладно…приятно ему со мной общаться…вот и все…Ничего противозаконного…

Нужно перестать накручивать себя.

— Как поживает Дима?

Меня удивил этот вопрос. Павел очень редко…почти что никогда не спрашивает меня о Диме…

— Нормально, — пожала я плечами.

Он допил кофе и смял стаканчик.

— Смотри.

Павел сосредоточился и бросил стаканчик в мусорку, которая стояла в метре от нас.

Я хлопнула в ладоши.

— Удивительно, — наигранно восхитилась я.

Павел же почему-то с печалью посмотрел на меня и вздохнул.

— Я веду себя как идиот, да? — спросил он.

— Нет, — произнесла я как-то неуверенно.

А что я должна сказать? Как-то убеждать его в чем-то? Он сегодня какой-то странный…Хотя…разве это странно…

— Ты просто пытаешься шутить. Это хорошо, — сказала я.

— Эльвира, мне тридцать сем лет. Куда мне уже шутить? Я веду себя как идиот.