Рядом с притвором были две маленькие комнаты. Одну оборудовали под библиотеку, также там устраивали на ночлег малышей, которым трудно выдержать большие ночные службы на Пасху и Рождество. Самая же маленькая комнатка была настоятельской – там отец Алексий мог и отдохнуть немного и поговорить с кем-нибудь из прихожан с глазу на глаз.

Таков был этот больничный храм, названный в честь святого Агапита – монаха и врача. Отцу Алексию очень нравилось, что храм был назван в честь именно этого святого. Имя Агапит и слово «агапы» ведь очень похожи, правильно? И происходят они от одного прекрасного греческого слова – , которое означает «любовь». Очень красиво и очень символично!

Как уже было сказано, общие трапезы устраивали в притворе. Разумеется, отец Алексий не мог сказать, сильно ли они напоминают древние вечери любви «агапы» или не сильно. Тем не менее он был рад тому, что получается так, как получается. Когда заканчивалась служба, прихожане не расходились по домам (разумеется, кроме тех, у кого были срочные дела). Они ставили в ряд несколько столов, на которых раскладывали то, что принесли с собою из дому, – печенье, варенье, всякие прочие вкусности! Тут же кипятилась вода в большом чайнике и разливался чай.

Алкоголя за столом отец Алексий не признавал. Его дед был алкоголиком, да и отец пил много, в общем, насмотрелся юный Алеша еще в детстве всякого неприятного, с «зеленым змием» связанного. А у Феофана Затворника прочитал однажды, что в его время – то есть в девятнадцатом веке – была в ходу поговорка: «Бойся первой чарки»17. В том смысле, что за первой будет вторая, затем третья, а там и до алкоголизма недалеко. Жаль, что сейчас эта поговорка не в ходу, и люди первой чарки не боятся, не понимая, что ни один алкоголик на свете, выпивая первую чарку, не думал, что он сопьется и будет невменяемым валяться на улице. Все видели свое будущее иначе – что будут пить по чуть-чуть; всем казалось, что они будут знать «свою меру». Ан нет – не смогли удержаться! Потому-то отец Алексий и сам не пил, и давным-давно решил для себя, что никому и никогда не нальет «первую чарку».

Сегодня все было как всегда – помолились, сели за стол, приступили к чаю. Отец Алексий с удовольствием опустился в свое кресло. В последнее время у него на службе все сильнее болела поясница, к тому же добавилась еще одна проблема – бедро правой ноги стало временами неметь. Врач-невропатолог объяснил, что это следствие защемления какого-то нерва в спине. Теоретически можно, конечно, попытаться с этим что-то сделать, но лучше не надо, а то после вмешательства может только хуже стать. Оставалось терпеть и молить Бога, чтобы это не привело к каким-то более серьезным последствиям для здоровья. А то вдруг через сколько-то лет не сможет передвигаться и служить в храме – чем же тогда он будет заниматься? Отец Алексий никогда не считал свое служение простым, но искренне его любил и не хотел бы лишиться. Впрочем, что об этом теперь думать? Будет горе – будем и плакать! Пока же его болячки не слишком опасны, а в остальном все довольно благополучно – слава Господу!

Священник взял чашку, пригубил горячий ароматный напиток – ах, хорошо! Не только чай хорош, но и то, что люди вот так собрались, сели, вместе едят, беседуют. Сначала удивлялись этим трапезам – не привыкли ведь. Но он объяснял, уговаривал, можно сказать, активно зазывал. Теперь в этом нет нужды – постоянные прихожане сами новеньких зазывают, объясняют, что ничего странного или удивительного не происходит. После долгой службы и общей молитвы совместно откушать – милое дело!

Их-то здесь не так уж и много, постоянных прихожан, – храм все-таки маленький, не Кафедральный собор. Но поскольку это больница, то на каждом богослужении бывают новые люди – кто-то лежит в стационаре и приходит на службу в больничной одежде, кто-то зашел сюда к заболевшему родственнику, а после и в храм Божий заглянул. Очень хорошо, что и такие люди остаются на общую трапезу! Посидят, посмотрят. Поймут, что, с одной стороны, воцерковленные православные – это обычные люди, а вовсе не «больные на голову», как иной раз думают те, кто от Церкви далек. С другой стороны – увидят, что это приятные люди, не идеальные, конечно, но обычно мягче тех, кто может запросто обругать тебя в маршрутке или в очереди к стоматологу. Но главное – быть может, они ощутят, что воцерковленные православные намного богаче их в духовном плане, что они видят и понимают то, чего обычный человек с улицы не видит и не понимает. Быть может, тогда эти люди и сами захотят приблизиться ко Христу. Не обязательно сегодня или завтра, быть может, через годы, но и это хорошо! Главное ведь для нас, христиан, – вбросить в их душу семя, из которого может произрасти вера, правильно? А уж когда это семя даст всходы – решит Господь.

В монастырях – по крайней мере, некоторых – за трапезой принято читать жития святых. Об этом подумывал и отец Алексий, но в итоге решил от этой идеи отказаться. Его прихожане – миряне, не монахи, и у каждого своя мера. Они и так несколько часов были духовно собранны, много молились, а потому устали. Пусть просто поговорят. О чем? Да о чем захотят! Здесь ведь есть и подростки, и студенты, и старушки, и давно воцерковленные люди среднего возраста, приходящие со своими многочисленными детьми. А потому темы для разговоров бывают совсем разные – и о книгах, и об урожае огурцов на даче, и о детском воспитании, о многом, в общем-то.

Отец Алексий лишь пытался следить за тем, чтобы эти разговоры оставались, так сказать, в рамках. Чтобы люди не впадали в сплетни и осуждение. Поэтому он мягко, но неуклонно пресекал разговоры о жизни кинозвезд и известных музыкантов, напоминая, что никто из нас этих людей лично не знает, а тому, что говорят в телевизоре, пишут в газетах или в интернете, верить совсем не обязательно. «Не каждому слову верь, ибо часто бывает клевета» – разве этих слов в Священном Писании нет? Они есть18. А значит, и к ним нужно прислушиваться – в Писании не бывает лишних слов.

Также он пресекал разговоры о власть имущих, зная, что ругать власти в нашем народе считается правилом хорошего тона, а потому от злословия и осуждения его прихожане вряд ли смогут удержаться. Здесь священник придерживался того же принципа, что и в отношении кинозвезд, – мы ведь и этих людей не знаем, разве не так? Поэтому не будем пересказывать сплетни и слухи о них! При этом важно понимать, что управлять государством очень сложно, и если бы мы были на месте этих людей, то еще неизвестно, не стали бы правителями хуже раз этак в десять! А потому придержим свой язык, братья и сестры, нам же это полезнее! К тому же в Священном Писании есть и такая заповедь: Начальствующего в народе твоем не злословь. Кстати, апостол Павел считал необходимым ее соблюдать!19 А потому и нам недурно было бы поучиться у великого апостола – разве нет? Прихожане с этим аргументом пусть неохотно, но соглашались, и потому «агапы» в больничном храме преподобного Агапита Печерского никогда не превращались в политические митинги.