Даже с гораздо более точными винтовками стрелять было нелегко. Корабли покачивались на длинных волнах мардукского океана и одновременно двигались по встречным курсам, так что цели перемещались в трех измерениях. Поскольку снайперы сидели на боевых площадках на перекладинах мачт или были привязаны к вантам ремнями безопасности, они двигались не только в трех измерениях, они двигались очень широко в трех измерениях, раскачиваясь взад-вперед, вверх-вниз, таким образом, что, если бы они не привыкли к это уже гарантировало бы морскую болезнь. На палубах рейдеров было достаточно мардуканцев, чтобы дать каждому выстрелу из винтовки отличный шанс попасть в кого-нибудь, но, несмотря на все их бесконечные часы практики, шансы на то, что этот кто-то окажется целью, в которую они целились, были намного выше. Снайперы заявили о своей доле жертв, но все их усилия были лишь второстепенными по сравнению с резней, учиненной карронадами.

Каждая из четырех неповрежденных шхун действовала с обеих сторон, когда они проходили между судами леммаров. Грохочущие орудия яростно обрушились на ошеломленных и не верящих в происходящее налетчиков, и Роджер мрачно покачал головой, когда первая фок-мачта леммарского корабля с грохотом упала за борт. Мгновение спустя за ней последовала грот-мачта.

– С этим покончено, капитан, - заметил он Панеру, и морской пехотинец кивнул.

– А как насчет поддержки "Принца Джона?" - спросил капитан, и Роджер взглянул на него. Тон морского пехотинца ясно давал понять, что его вопрос был именно таким - вопросом, а не завуалированным предложением. Но это было разумно, подумал принц, глядя за корму на облако порохового дыма, поднимающееся над искалеченной шхуной. Однако, судя по звуку его орудий, "Джонни" стрелял с твердой обдуманностью, а не с тем отчаянием, которое могло бы свидетельствовать о близком столкновении.

– Сначала у нас есть время разобраться с этими ублюдками, - сказал Роджер, кивая на зарождающуюся рукопашную схватку, и Панер снова кивнул.

– Ты командуешь, - согласился он, и Роджеру потребовалось время, чтобы одарить его быстрой, свирепой улыбкой, прежде чем он снова обратил свое внимание на Т'Сула.

– Поверните штурвал в сторону, капитан!
– приказал он, и Т'Сул махнул двумя руками своему рулевому.

– Руки к шкотам!
– проревел мардуканский капитан сквозь бедлам.
– Долой шкоты!
– Моряки, которые на собственном горьком опыте усвоили свои обязанности во время плавания, бросились сквозь дым и ярость выполнять его приказы, даже когда артиллеристы продолжали стрелять, и Т'Сул наблюдал, как линейные матросы разбежались по своим местам, затем снова помахал рулевому.

– Руль в сторону! Отпустите шкоты - вот так красиво!
– прогремел он, и рулевой крутанул штурвал.

"Айма Хукер" развернулась на каблуках, как настоящая леди, которой она и была, и, грохоча парусиной, развернулась по левому борту со скоростью и точностью, в которые никто из рейдеров не поверил бы, что это возможно.

– Тянуть быстро!
– крикнул Т'Сул, и шхуна легла на свой новый курс, с попутным ветром по левому борту. Матросы закрепили шкоты большого носового и кормового парусов фок-мачты, и ее бортовой залп вызвал новый раскат грома, когда она атаковала корму своих врагов.

Для защиты кормы рейдеров не было никаких орудий - бомбард или вертлюгов, и бойня на борту леммарских кораблей удвоилась, когда смертоносная картечь разлетелась по всей длине судов. Одна-единственная из железных сфер могла убить или покалечить дюжину - или даже две дюжины - налетчиков, и затем шариковая пушка, установленная на кормовой части "Аймы Хукер" против коллов, тоже открыла огонь.

Впервые с тех пор, как морские пехотинцы высадились на Мардуке, их высокотехнологичное оружие оказалось почти излишним. Десятимиллиметровые сверхскоростные снаряды были невероятно смертоносны, но шквал картечи и разлетающиеся осколки самих кораблей создавали ураганный фронт разрушений, более широкий, чем все, что могла бы произвести шариковая пушка. Шарики были просто глазурью на торте.

– Верните нас назад на левый галс, капитан Т'Сул!
– рявкнул Роджер, и "Айма Хукер" еще больше повернула влево, возвращаясь обратно к своему первоначальному курсу, который вывел ее назад между потрепанными кораблями-рейдерами к позиции "Принца Джона". Карронады обоих бортов продолжали изрыгать пламя со смертоносной эффективностью, и Роджер мог ясно видеть толстые струи крови, текущие из шпигатов мардукских кораблей.

Флагман флотилии прорвался обратно сквозь разрушенный строй противника, из его орудийных портов струился дым в густом тумане, пронизанном пламенем и яростью. Мачты другого рейдера с грохотом упали за борт, и Роджер глубоко и с облегчением вдохнул обжигающий легкие дым, несмотря на свои предыдущие уверенные слова, сказанные Панеру, когда он увидел "Принца Джона".

Сломанная фок-мачта была полностью срезана; он мог видеть, как она покачивалась за кормой судна, когда оно приводилось в движение только гротом и гафелем. Вряд ли это была эффективная комбинация парусов, но в данных обстоятельствах этого было достаточно. Или так и должно быть, во всяком случае. Оно двигалось еще не очень быстро, и повреждение такелажа стоило ему передних парусов, а это означало, что лучшее, что оно могло сделать, - это прихрамывать по ветру. Но его скорость увеличивалась, и, по крайней мере, оно было под командованием и двигалось. Что было хорошо, поскольку рейдеру номер четыре каким-то образом удалось пробиться сквозь рукопашную схватку.

"Джонни" видел, как он приближается, и его карронады уже обрушивались на противника. Борта большего, более мощно построенного рейдерского судна были сильно разрушены, а в его парусах, казалось, было едва ли не больше дыр, чем неповрежденного полотна, но оно все еще шло, все еще приближаясь к поврежденной шхуне, и большая, медленно стреляющая бомбарда защищенная массивной деревянной "броней" ее баковой надстройки все еще действовала. На глазах у Роджера еще одно мощное ядро попало в гораздо более легкую по конструкции шхуну, и он злобно выругался, когда полетели щепки обшивки.