Могу себе представить, как меня рвут на клочья в Питере — косвенно и бедному Ист<омину> достается — mais j ai bon dos (но на меня можно все свалить — фр.) — не в первый и не в последний раз, а за правду моих убеждений я постою!

Завтра начинаются экзамены в Университете — посмотрим, что-то будет. Трепов во всеоружии и действует хорошо, спокойно — я им доволен — люблю его непоколебимость принципов; у всякого свои недостатки, но таких бы людей побольше…

(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 212. Л. 89–90 об.)

Дневник гр. С. Д. Шереметева

4 апреля. СПб. Узнал о появлении «правительственного сообщения» по поводу студенческого дела. Общ<ее> впечатление удручающее. Это ловкий прием Горемыкина и сотр., чтобы парализовать Ванновского и деятельность его комиссии.

Подробности, как до всего это<го> дошло удручительны. Очевидно поддержка Горемыкину явилась из Москвы от С<ергея>А<лександровича>. Недаром приезжал сюда Истомин, на этот раз не показавшийся на глаза. Теперь полное торжество Горемыкина и Боголепова…

Итак, повторилась история Ходынской комиссии гр. Палена! Те же приемы, та же враждебная <нрзб.>, те же люди!..

Если прибавить к двум назначениям Палена и Ванновского еще Особое Совещание по делам Дв<орянского> с<ословия> [1353] , то увидим совершенно однородное явление. Пышно и эффектно начатое самим Государем — им же сводится к нулю, под давлением интриг и всяческих влияний личных — и сам он (Государь. — Сост.) <нрзб.> странно показывает свое бессилие!..

Ропот и неудовольствие, вызванные посл<едним> сообщением, настолько велики, что мы теперь очевидно вступили в новый, более обостренный фазис общей неурядицы… Тут что-то роковое.

(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5045. Л. 72.)

Правительственное сообщение было опубликовано в «Правительственном вестнике» 2 апреля, затем перепечатано (полностью либо с сокращениями) местными газетами. В нем была представлена картина студенческих беспорядков в крупнейших учебных центрах империи (в Петербурге, Москве, Киеве и др.). Студенческое движение определено как «политическое».

Правительственное сообщение

… Несмотря на то, что в беспорядках принимала участие сравнительно меньшая часть слушателей, из большинства высших учебных заведений, оказалось необходимым исключить довольно значительное число студентов, упорство коих к продолжению беспорядков но давало возможности терпеть таких слушателей далее в среде учащейся молодежи. Эта мера будет принимаема и впредь, так как, по требованию учащихся, никакого отступления от уставов, положений и правил, действующих в учебных заведениях, и от установленного порядка учебных занятий и времени экзаменов, допущено быть не может. Принятие этой меры не лишит многих из уволенных, отрезвившихся от заблуждений в которые они были вовлечены, по юношескому неведению и неопытности, — возможности быть вновь принятыми в учебные заведения и окончить свое образование, но во всяком случае это снисхождение может быть лишь последствием сознания ими своих ошибок и заблуждений, а не результатом насильственных действий скопом, в ошибочном расчете, что значительное число исключенных из заведений поставит эти заведения в затруднительное положение.

Что же касается тех, которые, пользуясь случаем, направляют свои усилия к тому, чтобы увлекать учащуюся молодежь на путь преступных действий, преследующих противоправительственные и ничего общего с назначением учебных заведений не имеющие цели, то в отношении этих лиц будут неуклонно принимаемы установленные законом меры взыскания.

(Московский листок. 1899. 4 апреля. № 94. С. 3.)

Вел. кн. Сергей Александрович — вел. кн. Павлу Александровичу

2 апреля

…Итак, Правительственное> Сообщ<ение> выходит сего дня в Питере, и у меня оно есть, но и тут подгадили, уменьшили насколько возможно впечатление, которое оно должно было произвести, и конец вышел глупый, вялый — одним словом — скопческий — противно даже — ну их всех. Бьешься, бьешься и все впустую. Правду мне кто сказал: «мертвые тела нельзя наэлектризовать!» При случае сообщи мое мнение в Царском — очень тебя об этом прошу…

(ГА РФ. Ф. 644. Оп. 1.Д.212.А. 1–2.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

7 апреля. Царское Село

Дорогой дядя Сергей,

Пользуюсь отъездом Н. В. Муравьева, чтобы написать Тебе несколько строк. Благодарю Тебя очень за Твое письмо, я давно надеялся получить его. Нам было чрезвычайно грустно и досадно, что вы не могли приехать к нам; и вполне понимали всю невозможность для Тебя оставить Москву, именно теперь, даже на короткое время.

Я остался весьма доволен разговором с Истоминым и еще раз порадовался в душе, какого крепкого и надежного человека Ты в нем имеешь!