Первым подошел ее работник и сел рядом. Вид у него был радостно-сконфуженный. Он словно желал и боялся возвращения домой.

— Ты думаешь о доме, а я тебя доставляю. И не думай больше ни о чем, иначе мы промахнемся. — Посоветовала она.

— Ладно, понял. — Мужчина закрыл глаза.

Кайтина тоже закрыла глаза. Фургон запрыгал на ухабах гравийной дороги. Навстречу проскочила чадящая дымом из выхлопной трубы легковая машина.

— Твой мир? — Спросила Кайтина.

Мужчина открыл глаза.

— Похоже на мой. Дорога такая же. Остановите здесь, дальше я пешком. — Попросил он.

— Как знаешь. — Его бывшая хозяйка взяла в руки переговорное устройство и попросила извозчика остановиться. — Спасибо за работу. — Поблагодарила она работника на прощание.

— Надеюсь, я больше никогда не встречусь с вами. — Произнес он напоследок.

Кайтина даже глазом не повела, понимая, что ждать любви от того, кто горбатился на тебя против воли много лет, не стоит.

— Не стоит думать, раз человеку досталась тяжелая судьба, то он непременно хороший человек. — Шепнула она Дарику. — Обычно все наоборот. Все испытания, данные человеку, его заслуга перед жизнью. Только перенеся их, человек может измениться, а может и не измениться. Следующий!

Одного мужчину выбросили прямо перед забором родного дома. Это был удивительный мир, наполненный белым цветом. Заборы в нем были белого цвета, дома, крыши домов, деревья цвели белым цветом, мимо проехала белая повозка, на которой сидел ямщик, одетый в белое пальто.

— Ого, какое все белое. — Заметил Дарик.

— А я уже отвык от этого. — Заметил мужчина, глядя на свою выбивающуюся цветом одежду. — Хотя, какая это мелочь. Спасибо. — Поблагодарил он Кайтину.

Другого выбросили на окраине футуристического города. Делали его таким многочисленные шпили, вздымающиеся в небо и куполообразные здания, тоже немаленького размера. Над городом и вокруг него пунктиром двигались бесчисленные летательные аппараты. Кайтина засмотрелась на технологические чудеса, забыв обо всем. Пришла в себя, когда рядом с ними завис аппарат и настойчиво стал добиваться какой-то идентификации. Пришлось срочно убираться.

Последнего мужчину выбросили в лесу, на раскисшей под дождями дороге.

— А где твой дом? — Поинтересовалась Кайтина.

— Рядом. Всего час хода напрямки. — Отмахнулся мужчина. — Послушай, если тебя это немного успокоит, но те ученые желали подставить тебя. Не знаю, чем ты их прогневала, но они хотели убить ребенка, а свалить на тебя, будто это ты была инициатором эксперимента.

— Спасибо, друг. — Кайтина была удивлена. — Это поможет мне не терзать себя угрызениями совести. Удачи.

— И вам. — Мужчина закрыл дверь.

Фургон покинул грязный мир и снова оказался под солнцем на ровной дороге. Кайтина посмотрела на Дарика, погладила голову, затем обняла его.

— Твоя очередь. — Она отстранила мальчика от себя и посмотрела нежным материнским взглядом. — Это второе самое большое сожаление за сегодняшний день. Завидую твоим родителям.

— Родите себе ребенка. — Простовато посоветовал Дарик.

Кайтина невесело усмехнулась.

— Не хотелось бы рожать одной. Для начала надо завести мужчину, а потом детей.

— Я бы вам посоветовал дядю Антоша, он умный, тоже ученый, но змей. Не знаю, смогли бы вы стать парочкой?

— Я боюсь змей. — Призналась Кайтина. — И я не такая передовая, как твои родители. Мне бы хьюкоша нормального, не сильно бродячего и не сильно оседлого. Такого непоседливого, не скучного и умеющего кататься на велосипеде. Примерно, такого как ты, но лет через двадцать.

— Ого, это вам долго ждать. — Смутился Дарик.

— Ладно, не слушай бабские разговоры про жизнь, в них нет ничего интересного. Закрывай глаза и представляй своих родителей, а я тебя доставлю к ним.

— А я и сам могу.

— Нет уж, я хочу быть уверена, что передала тебя из руки и мне любопытно посмотреть на них. — Кайтина взяла мальчика за руку.

Дарик закрыл глаза и представил мать с отцом вместе, будто они пришли будить его рано утром. Он не стал напрягаться, чтобы почувствовать контакт, доверился опыту Кайтины. Ничего не происходило целую минуту.

— Ты думаешь о них или нет? — Спросила наставница.

— Думаю. Я не чувствую их, но вижу.

— Попробуй почувствовать. Кто-то из нас халтурит.

Дарик умел создавать присутственный эффект, когда воображаемый человек ощущался рядом. Он представил теплую мягкую руку матери, откидывающую одеяло, ее заботливые глаза, улыбку. Этого должно было хватить, чтобы воображение разыскало такой ее единственный образ среди бесконечного числа миров, но не хватило. Мать по-прежнему существовала только в воображении. Дарику вдруг стало страшно, и он непроизвольно оборвал мысль.

— Я не чувствую маму. — Произнес он взволнованно.

— Почему?