Он щелкнул каким-то переключателем, и камера сменила ракурс.

Гарс с трудом удержался от того, чтобы не вскочить.

По равнине опять шли люди! Их было трое, и даже на расстоянии было видно, как им тяжко приходится. В отличие от Гарса и его спутников, они были лучше подготовлены к походу за Горизонт. Во всяком случае, одеты они были более основательно, у каждого к спине был прикреплен большой зонт для защиты от солнечных лучей, а на груди висел вместительный рюкзак. Время от времени путники останавливались, чтобы утолить жажду — в рюкзаках у них были специальные термосы. При этом они беспомощно озирались, пытаясь увидеть хоть что-то на горизонте, но, видимо, ориентиров для движения не было никаких, и они вновь продолжали свой путь в никуда, вздымая при ходьбе облачка черного пепла.

Гарс скрипнул зубами. Ничего он не может сделать для своих бывших коллег-"горизонтщиков", абсолютно ничего — только смотреть, как они бесцельно плетутся по Мертвой зоне!..

Внезапно земля чуть правее путников вспучилась, и на поверхность вынырнула какая-то штуковина, напоминающая большую блестящую змею. Люди шли, не замечая ее. «Змея» развернулась в их направлении, затвердела, принимая форму толстой трубы, и Гарс догадался, что сейчас произойдет.

— Гады! — прошептал он, затаив дыхание. — Не смейте убивать их, слышите?!

Но его не услышали. А если бы и услышали — вряд ли выполнили бы его просьбу. Потому что все, что двигалось в Мертвой зоне, было потенциальной целью. И если движущийся объект не отвечал на запросы автоматов-идентификаторов, его следовало уничтожить как безусловного противника.

Из трубы сверкнула очередь ослепительных даже при солнечном свете вспышек, и люди, шедшие гуськом друг за другом, упали лицом в пепел. Труба опять превратилась в подобие «змеи» и исчезла под землей. Гарс выждал несколько минут, но лежавшие на равнине не шевелились, и тогда дикая злоба охватила его.

Он содрал с себя шлем и принялся в исступлении колотить кулаками по пульту, пытаясь разбить приборы и панели. Он пинал ногами серую бесчувственную громаду пульта, не ощущая, как по его лицу текут слезы, смешанные с кровью из прокушенной нижней губы.

Вдруг взгляд его упал на большой экран, занимавший почти всю переднюю стену зала, и Гарс обомлел.

На экране виднелось какое-то знакомое помещение, и Гарсу потребовалось немного времени, чтобы опознать в нем комнатку, которую предоставили ему в Когниции. Из-за малых размеров она была похожа на корабельную каюту. Одинокому холостяку в должности лаборанта не положен крупногабаритный жилой отсек. Здесь было самое необходимое — койка, стол, шкаф, встроенный в стену. И даже фальш-окно, за которым был расположен источник дневного света.

В комнате кто-то двигался. И причем чувствовал себя там хозяином. Этот тип, лица которого пока не было видно, потому что он стоял спиной к камере, рылся в столе Гарса так же бесцеремонно и свободно, как роются в своем собственном имуществе, чтобы найти нужную вещь. Перерыв все ящики стола, человек небрежно задвинул их ногой и уселся на кровать, озираясь по сторонам. Когда он потянулся к дверцам шкафа, свет упал на его лицо, и Гарс разглядел, что это был не кто иной, как его наставник и «крестный отец» Джанком Тарраф.

— Сволочь, — пробормотал Гарс, невольно стискивая кулаки. — Какого дьявола ты обыскиваешь мои шмотки? Убирайся, скотина!

Словно услышав его, Тарраф задумчиво покачал головой и вышел из комнаты.

На пульте за спиной Гарса щелкнуло, и на экране. возникло изображение коридора четвертого яруса, где располагались бытовые помещения. Он хорошо просматривался в обе стороны. Потом Гарс увидел свою лабораторию, где в это время Лапорт с горящими ушами изливал на Герта Адамцева свой гнев по поводу «бездарно составленного теста». Затем замелькали виды других помещений Когниции. Некоторые из них были знакомы Гарсу, в других он еще ни разу не бывал.

Он обессиленно плюхнулся обратно в кресло, не отрывая взгляда от экрана, услужливо показывавшего самые отдаленные закоулки подземного филиала. Его поразило, что скрытое наблюдение распространялось и на самих когниторов.

Зачем им это понадобилось? Какой смысл змее кусать свой хвост? Или таким образом они намерены своевременно вскрывать внутренние заговоры?

Нет, тут кроется что-то другое.

Гарс вновь оглядел пульт, вереницу пустых кресел, приборы, равнодушно продолжавшие работать, и внезапная догадка больно ударила его.

Так вот оно что!

Болваном ты был, болванчиком и останешься! Неужели тебе раньше не пришло в голову, что ты слишком легко и беспрепятственно попал сюда? Почему у тебя не возникло и тени подозрения, что тебе позволили проникнуть в этот зал, а чтобы не, мешать тебе делать сногсшибательные открытия, заранее удалили отсюда тех, кто сидел за этим пультом?

Глупец, ты был слеп с самого начала. Ты самонадеянно возомнил себя разведчиком, раскапывающим тайны Когниции, не замечая, что каждый твой шаг фиксируется, изучается и используется твоими новыми хозяевами! Вполне может быть, что они следили за тобой уже давно — еще тогда, когда ты прозябал в Очаге, лелея мечту уйти за Горизонт. Когда же ты наконец сделал это, они вселили в тебя надежду, что мир за пределами Купола не так уж и плох. Им во что бы то ни стало надо было выманить тебя из клетки и привести в Когницию. Возможно, они и сами не ожидали, что ты пойдешь не один, а во главе целого отряда земляков, но это не могло помешать осуществлению их планов. Ты был нужен им один, и они сделали все, чтобы убрать тех, кто, по их мнению, был лишним.