Да, идея была идиотской. С какой стороны не посмотри. Но я не видел другого выхода. Ну не верил я, что ворота посреди дня так просто закрывают. Не верил в то, что ради меня одного их снова откроют. Даже за мзду. А в армию ой как не хотелось. Особенно в средневековую. Особенно к виконту. Вот и пришлось идти на прорыв.

Хвала всем богам, на нас пока никто не обращал особого внимания. Ну скачет себе всадник во весь опор, ну и пусть скачет. Зевак было мало и они, по старой городской привычке, держались обочины. Стражники на воротах были заняты закрытием оных. А мы с Ромчиком все приближались и приближались к заветной арке.

Вот, кто-то из стражей, тянущих на себя тяжеленную створку, остановился и оглянулся в мою сторону. Видимо, наконец расслышал бешеный перестук копыт по мостовой. Некоторое время он удивленно пялился на стремительно приближающегося к нему коня, затем, когда до арки оставалось проехать еще метров пятнадцать, он внезапно отмер и что-то заорал, дико размахивая руками.

Я так и не понял мне ли он махал или таким образом привлекал внимание своих коллег, но второго он добился. Оставшиеся трое стражников, занятых закрытием створок, тоже бросили свою работу и развернулись в нашу с Ромчиком сторону.

Опасный момент, критичный. Они еще успевали выхватить меч и попытаться подрубить несущемуся во весь опор коню ноги. Но, к счастью, идиотов не нашлось. Никто не стал изображать из себя героя и пытаться нас задержать. И я, в принципе, мог понять мужиков. Вы когда-нибудь стояли на пути несущегося на вас со всех копыт коня? Жуткое зрелище, доложу я вам, особенно если эта тварь еще и немного выпивши. Проймет любого. А мужики на воротах, хоть и считались стражниками, но, по сути, были местным аналогом гаишников. А вы когда-нибудь видели храброго гаишника, тем более такого, что готов рискнуть жизнью ради выполнения своего долга? Нет, в гаишники народ шел как раз чтобы тот долг не выполнять, но при этом иметь непыльную работенку, на которой можно было поиметь дополнительный, не облагаемый налогом и совестью, гешефт. Вот и стражники решили, что остановить-то коня на скаку попытаться можно, но мужчинам неприлично заниматься чисто бабскими делами. Да и чревато это разнообразными неприятностями. Поэтому и не стали стражники нам мешать, позволив свободно проскочить мимо них и вырваться на волю.

Но стражники на то и стражники, что их задача сторожить, а они только что эту задачу благополучно прошляпили. Поэтому, не успели мы с Ромчиком вдоволь вдохнуть воздуха свободы, как за нашими спинами раздался заунывный вой сигнального горна.

Что ж, этого стоило ожидать. Никто в здравом уме не оставил бы мою выходку без должного внимания. Да и древний инстинкт «если убегает, значит виновен», присущий всем собакам и большинству представителей разного рода государственных органов, заставлял реагировать соответствующим образом. Так что вскоре следовало ожидать погоню.

Стремительно приближающееся пыльное облако я заметил за своей спиной минут через десять. С такого расстояния рассмотреть количество, а самое главное — качество, преследователей не представлялось возможным. Но, судя по тому, что они меня нагоняли, то кони у ребят были не хуже моего Ромчика, что о чем-то, да говорило. Только вот эти голубцы не учли, что я ни какой-то там несчастный стражник, а, без пяти минут, величайший из местных магов (потому как, судя по всему, единственный) и что мне совершенно не хочется с ними встречаться.

— Ну-ка, попробуйте нас догнать! — прокричал я, подбадривая Ромчика напитанным на максимум заклинанием исцеления. Дикое, радостное, ржание было мне ответом. Похоже и сам Ромчик был не прочь сегодня хорошенько побегать.

Преследователи нам с Ромчиком попались упорные до невозможности. Видимо не хотелось им возвращаться к своим отцам командирам с пустыми руками. Но, увы и ах, ни один конь не сравнится с конем, на которого каждые пять минут применяют заклинание исцеления. Так что вскоре наши преследователи из пылевой тучи превратились сначала в небольшое облачко, а затем и вовсе стали едва различимым маревом на горизонте. Однако, я еще добрых часа четыре заставлял Ромчика бежать на пределе его возможностей. Но тот, судя по тому, что даже не вспотел, особого дискомфорта от подобных нагрузок не испытывал.

Что примечательно — за все время головоломной скачки нам на встречу не попалось ни единой живой души (естественно, что я не имею в виду разного рода диких тварей, их-то, как раз, хватало с избытком). Впрочем, подключив свою, нешуточной силы, дедукцию, я все же сумел найти этому факту вполне адекватное объяснение. Дело было в том, что тракт тут был один и вел он как раз в Фельзен. А все, кому туда нужно было, приехали в город еще вчера, на рынок, но вот выехать уже не успели. А те, кто все же успел, сделали это либо рано-рано утром, либо вообще вчера. Но я был не против таких раскладов. Не нужны мне были лишние свидетели, могущие стукануть кому не следует о подозрительном юноше, во весь опор несущемуся прочь из города.

Первую попавшуюся нам на дороге деревушку я, по старой традиции, объехал кругом, благо, в этой местности ни холмов, ни еще каких слабо проходимых препятствий не имелось, сплошь тучные поля и обширные луга, на которых милые и совершенно невинные пастушки пасут белых овечек. Про овечек, конечно, соврал. В этой местности больше были распространены козы и коровы. Да и пастушки, если судить по одним, крайне характерно трясущимся кустикам, мимо которых мы так удачно пробрались незамеченными, были далеко не невинны. Но в остальном пастораль была вполне пасторальной.