— Ты сказала, что мой брат здесь, так, где он? — девушке моего происхождения не подобает так разговаривать, но кому сейчас есть дела до этикета. Когда на кону жизни.

— Пошли! — мягко произнесла женщина. И пока мы шли мимо многочисленных комнат. Она то и дело поглядывала на меня через плечо. Я не в праве ее осуждать, ведь каждый выживает, как может. Мне даже стало, ее немного жаль, учитывая ее положение в обществе. Наверно ей не было и сорока. Черные длинные волосы ниспадали до поясницы. Она была весьма красивая женщина с жгучими карими глазами. Что ж заставило ее пойти по такому жизненному пути?

Оливия остановилась у самой последней комнаты, отпирая дверь, пропуская меня вперед. Картина было просто ужасной. Вильям сидел на пастели меняя повязку на груди Кларенса. Он едва заметно дышал. Кровавые тряпки валялись у ног моего брат. Он так сильно был увлечен делом, что не слышал, как открылась дверь. Спрятав меч в ножны, я сняла маску. На глаза тот час выступили слезы.

— Вильям! — тихонько позвала я брат. Его плечи выпрямились, мне кажется, в этот момент он подумал, что ему почудился мой голос. Я сделал неуверенный шаг вперед, — Вильям.

Вильям обернулся, как же сильно похудело его лицо. Под глазами залегли глубокие тени. Он встал, слегка покачиваясь. Излишняя худоба ему совсем не шла.

— Амелия! — Он дернулся ко мне, сжимая в объятиях, — не верю, своим глазами как ты здесь оказалась? Кларенс сказал что тебе должны были увезти после того как Даниель подал сигнал.

— Я пришла за вами!

— Глупая девчонка, — прошептал он мне на ухо, — Прости меня за все сестра, прости. Я был слеп, и чрезмерно горделив отослав тебя. Обманув тебя, предав твое доверии.

— Я прощаю тебя. Давно простила. Что с Кларенсом? И где сам Даниель? Расскажи мне все, — брат выпустил меня из объятий, слегка потупив взгляд. Вернулся к Кларенсу.

— Честно я мало что помню. Когда Даниель выступил с письмом о моем освобождение. Началась стрельба. Красные паладины убили Джона Лоуренса, на глазах у всей толпы. Грунт разуется, сбежал. Даниель приказал нам бежать, не помню, что там дальше было. Кларенса ранили уже на улице. Мы смогли скрыться, добрались до трущоб. Потом нас нашла Оливия, — мои руки предательски задрожали, а голос сел.

— То есть последний раз, ты видел его в зале суда в разгар бойни, — Вильям кивнул, — Кто тогда подал сигнал?

— В зале суда есть колокол, возможно, он как то туда добрался. Сейчас те, кто выжил, из его солдат ищут его. Но пока безуспешно.

Я потерла виски, голова начала жутко болеть. Вильям снял последний бинт, рана была скверной и если ее не промыть пойдет заражение.

— Дай мне. — мы поменялись местами. Достав несколько пузырьков с травами, я принялись промыть рану. Кларенса дернулся, застонав от боли, — Оливия, мне нужна нить и игла. Рану нужно зашить.

— Ты хоть раз это делала? — скептически спросил брат.

— А ты? — он отрицательно помотал головой.

***

Даниель

Боль. Это было первое, что я почувствовал, когда ко мне стало возвращаться сознание. Все тело болело, я не чувствовал своих пальцев, они онемели. С трудом подняв голову, я разлепил веки, в глаза будто насыпали песка. Пространство вокруг меня было небольшое. Глаза с трудом привыкли в полутьме. Оглядев себя я, наконец, то понял, почему все так болит. Я стоял на коленях в сырой темнице, мои руки были прикованы к двум натянутым цепям, которые уходили, куда та вглубь камеры. Тело онемело, я попытался подняться, но чем больше я шевелил руками, тем сильнее цепи тянули мои руки. Пыточный механизм четвертования. Интересно, будет ли Амелия меня любить, если мне оторвет обе руки? Не, скорее всего я умру быстрее от обильной потери крови.

Последние что я помню, то, что я приказал Кларенсу и Вильяму бежать. Как только они скрылись на лестнице, я вступил в бой с паладинами. У меня не было шанса отбиться, поэтому я направился к колоколу. После трех ударов в колокол, меня чем то огрели, чем то тяжелым. Место удара на голове жутко саднит. После темно, и вот я здесь.

Боже, заклинаю, чтоб Алистер увез ее…

За дверь я услышал шаги, все мое тело напряглось. Я старался сильно не шевелиться, чтоб не задействовать механизм, который тянет цепи. Дверь со скрипом отварилась, первое, что я увидел, были женские туфли. А после, в нос ударил запах сандала. Быть не может…

— Скучал?

— Мария! — процедил я сквозь зубы, — Какой неприятный сюрприз.

— Туше, мой дорогой. Я тоже рада тебя видеть, — она прошла, зажигая настенные факелы. Ее каштановые волосы блеснули в свете огня.

— И почему я не удивлен. Ведь ты всегда там, где всякий сброд. А знаешь, эта мерзкая шайка тебе идет, прям то, что ты хотела. Не так ли? Как там тебя прозвали? Дайка вспомню, — я специально сделал паузу, а после пристально посмотрел в ее карие глаза, которые то и дело излучали злость, — Продажная графская шлюха.