– Нет, никаких следов особых нету. Но у нас еще несколько часов до катера. Потом всех заберут и отвезут на Валаам. Организаторы обещали разместить там участников в гостинице за свой счет.

– Ну да… Пусть будут под боком, пока не нашли сбежавшего.

– А вы уже со всеми пообщались?

Вика на секунду задумалась:

– Нет, у меня еще одна участница. Пойдешь со мной?

– Надежда Корзинкина? Я уже видел ее, но толком не успел расспросить. Она очень на нервах была.

– Ну вот можешь это исправить. Попробуй сам с ней пообщаться, а я послушаю.

Пантелей с легким испугом посмотрел на Вику, но все же кивнул. Вместе они вернулись к лагерю. «На ловца и зверь бежит», – подумала Вика, увидев стоящую возле сосны полную женщину с уставшим испуганным лицом.

– Надежда Александровна? – спросила она, подходя ближе.

Та вздрогнула:

– Да, я…

– Я Виктория Павловна, следователь. А это Пантелей, – Вика не стала заморачиваться с отчеством, про которое сразу и не подумала спросить. – Он из валаамской полиции. Пойдемте, прогуляемся?

Женщина все так же испуганно кивнула и с видом овцы, идущей на заклание, направилась вслед за Викой. Пантелей замыкал их группу.

Когда они чуть отошли от всех и оказались на каменистом берегу в паре метров от воды, Вика тихо кивнула Пантелею и сделала шаг в сторону, как бы давая тому возможность начать допрос. Молодой полицейский, стараясь выглядеть максимально уверенным, заговорил:

– Надежда Александровна, вы не против, если я задам вам несколько вопросов?

Надежда с опаской посмотрела на Вику. Видимо, ей не очень-то хотелось разговаривать с мужчиной, но она все же замахала головой и пролепетала:

– Не против.

– Хорошо, – произнес Пантелей. – Расскажите, пожалуйста, какие отношения у вас были с убитыми?

Надя сидела на берегу с книгой. В руках у нее был томик Джейн Остин в мягком переплете – «Чувство и чувствительность» – единственный из романов писательницы, который она еще не читала. С момента знакомства с «Гордостью и предубеждением» летом после десятого класса она отчетливо ощущала связь с героинями Остин, запертыми в оковы дома и женской роли. И всегда находящими того единственного, кто их из этих оков вызволит. Ей казалось: «Вот одноклассники – все дураки, но поступлю в институт и встречу его, кто также любит историю и книги». Но в институте были одни девчонки, да несколько парней, которых застолбили еще на первом курсе более шустрые студентки. Ей было больно, но она верила, что найдет того, кто увидит ее душу, а пока после занятий возвращалась домой, где мама уже приготовила вкусный ужин.

Конец ознакомительного фрагмента.