Можно было бы, конечно, плюнуть на вс? и закрыть глаза на столь явные признаки, но все дело было в том, что, сказав "а", невозможно не сказать "б"… В моем случае это означало, что следует бороться до конца.

Однако, многое для меня оставалось неясным, и можно было до боли в висках ломать голову над возникающими вопросами, но так и не найти ответа ни на один из них.

В дверь раздался осторожный стук, и в кабинет заглянула вернувшаяся с чаепития Рита.

– Добрый день, Маврикий Павлович, – сказала она. – Тут к вам целая делегация…

– По записи? – спросил я хмуро.

Она замялась.

– Дело в том, что это представители иностранных средств массовой информации. Хотят взять у вас небольшое интервью…

– Гоните их в шею, – кратко посоветовал я.

– Не могу, – растерянно сказала она. – Все-таки иностранцы… И потом, их так много!..

Я мысленно возвел глаза к небу и произнес в уме пару энергичных фраз в адрес своей деликатной секретарши, но она глядела на меня невинно и преданно, и не оставалось ничего другого, кроме как сказать со вздохом:

– Ладно, только предупредите, что у них в распоряжении не больше двадцати минут… И отключите меня от внешнего мира.

Рита исчезла за дверью, и в кабинет тут же ввалилась шумная орава людей в свитерах и джинсах, которые принялись деловито устанавливать какие-то осветительные приборы, больше напоминавшие прожекторы, и наперебой слепить меня вспышками цифровых фотокамер.

Не успел я и глазом моргнуть, как они расселись передо мной хищным полукругом, словно волчья стая, и, прицелившись в меня разнокалиберными микрофонами, принялись засыпбть меня вопросами. Не прошло и двух минут, как я уже пожалел, что согласился на эту импровизированную пресс-конференцию.

Моих интервьюеров на этот раз интересовало примерно то же, что и раньше, и с этой точки зрения было легко катиться по накатанной дорожке. Однако вопросы становились все каверзнее, и, судя по их тональности, основаны были на многочисленных слухах и пересудах.

… Каким образом администрация Интервиля сумела добиться того, что, по ее требованию, Организация Объединенных Наций произвела тщательную проверку всех космических спутников Земли, а часть их них уничтожила боевыми ракетами? – Вопрос задан не по адресу, господа, я всего-навсего – полицейский, а соответствующее ходатайство, насколько мне известно, исходило от нашей мэрии… Поэтому заслуга в уничтожении Сети принадлежит не вашему покорному слуге, а нынешнему мэру Аверу Гунибскому…

Но ведь вы, господин Любарский, состоите в близких отношениях с господином Гунибским, не так ли? – Да, но это никак не сказывается на наших взаимоотношениях по служебным вопросам, и наши функциональные обязанности никоим образом не пересекаются. Более того, как вы можете представить, я подчиняюсь ему, а не наоборот, поэтому было бы смешно изображать меня в роли этакого серого кардинала…

Простите, господин Любарский, наших читателей интересует ваше мнение по поводу пресловутого Контроля, который, как известно, был ликвидирован не в последнюю очередь за счет ваших личных усилий… Как вы считаете, прекратилось ли психотронное воздействие спецслужб на человечество? – Насчет всего человечества я не знаю, но что касается нашего города, то могу вас заверить, что компьютерная сеть, посредством которой осуществлялось Воздействие на Интервиль, прекратила свое существование. К такому выводу, во всяком случае, пришли специалисты из состава международной комиссии, проводившие расследование деятельности Контроля и так называемых геймеров.

Тогда почему люди в вашем городе до сих пор еще не отказались от специальных средств защиты, которые именуются на вашем жаргоне «за-глушками»? Неужели у них есть основания полагать, что нарушение прав и свобод человека в вашем городе продолжается? – Дело в том, что в нашем городе очень сильны традиции, и тот факт, что некоторые жители Международного все еще носят «заглушки», свидетельствует не о рецидивах Воздействия, а, скорее, о стремлении людей сохранить память о трагическом прошлом, чтобы не допустить подобного в будущем…

Чем вы объясняете, господин Любарский, тот факт, что в вашем городе регулярно происходят ничем не спровоцированные массовые беспорядки? – Я ничего не объясняю, господа, я как руководитель учреждения, стоящего на страже законности и правопорядка, просто-напросто принимаю меры, чтобы не допустить такие беспорядки в будущем. – А если они все же произойдут? – Тогда я сначала добьюсь восстановления порядка в городе, а затем напишу прошение об отставке.

Кстати, господин Любарский, как получилось, что вы в сравнительно молодом возрасте, не имея специального образования и стажа службы в полиции, возглавили Полицейское управление? – Я уже не раз об этом рассказывал, господа, но охотно напомню… Дело в том, что в молодости я занимался деятельностью, по своему содержанию весьма близкой к работе частного детектива, и некоторое время работал в специальном подразделении полиции, ведущем борьбу с компьютерными преступлениями. Мэр Интервиля предложил мне исполнять обязанности начальника Полицейского управления, когда мой предшественник пал жертвой… гм… очередных массовых беспорядков. Выбирать тогда не приходилось, потому что семьдесят пять процентов полицейских оказались выведенными из строя…

Какова будет ваша политика, если Организация Объединенных Наций объявит Интервиль зоной чрезвычайного положения и введет сюда свои специальные войска для предупреждения новой междоусобицы? – Что ж, я готов только приветствовать такое внимание и заботу со стороны международного сообщества, хотя лучше было бы, если бы повода для таких мероприятий не возникло… Извините, господа, я вынужден на этом попросить вас закончить интервью. Дела, знаете ли, дела!..

Я решительно поднялся из-за стола, и представители мировой прессы, недовольно переговариваясь, потянулись к выходу. Я проводил их в приемную и, вежливо раскланявшись с журналистами, сказал Рите: