Она добросовестно задумалась.

– Ты мне можешь не поверить, Рик, но по ночам я как бы сама не ведаю, что творю… Словно меня окутывает туман. Иногда я вообще не помню, как я добиралась домой, хотя в пьянстве меня трудно упрекнуть. Смешно, правда?

Я скрипнул зубами. Еще позавчера я мог бы согласиться с ней в том, что по ней плачет психушка или исправительная колония. Но теперь я знал, в чем было дело.

Эти сволочи используют ее в качестве безотказной подстилки, передавая друг другу, словно живую эстафетную палочку! А точнее – в качестве игрушки, предназначенной не просто для развлечения, а для сексуального развлечения… Небось, и координаты Ролы передаются ими друг другу с определенными рекомендациями по использованию: «А самая эрогенная зона у нее – не как у всех, а за ушком, понял?»… Добраться бы мне поскорее до всех вас, я вам и это припомню, обязательно припомню!

– Ну, а деньги-то все же платят? – спросил я.

– Как правило – да, – сказала Рола и машинально обвела взглядом комнату. – За счет этого я и живу.

– Кто-нибудь еще знает о том, что ты?..

– Нет, – быстро сказала она. – Что я – дурочка, что ли? Да в нашем благонравном городишке за такое живо выпрут в двадцать четыре часа!..

Я молча сходил в душ и стал одеваться.

– Эй, ты что – сердишься на меня? – удивленно спросила она. Этакий падший ангел с чистой душой, да и только.

– Нисколько.

– А куда это ты собрался?

– Пойду чего-нибудь приготовлю на завтрак.

– Ну сходи, – милостиво разрешила она. – Только у меня почти ничего нет, обычно я завтракаю где-нибудь в городе…

– И обедаешь, и ужинаешь тоже, – догадался я. – Да, похоже, что в этом доме пахнет чем угодно, только не едой… Ничего, я – чемпион мира по приготовлению пищи из воздуха.

– Господь Бог ты, что ли? – недоверчиво спросила она. – Когда у меня бывает одна подруга, то она любит называть мою квартиру залом для ночных транзитных пассажиров. Знаешь, а она права: я уже давно сама себя чувствую такой транзитной пассажиркой в этом мире.

– Ну вот, – упрекнул ее я. – Так все хорошо начиналось – и вдруг опять о покойниках!..

На кухне я обнаружил небольшой стереовизор и, готовя яичницу из найденных в холодильнике яиц, включил, чтобы узнать, что творится в мире. По чистой случайности, я телевизор был настроен на городский кабельный канал, и спустя несколько секунд я чуть не выронил раскаленную сковороду себе на ноги.

«… Сегодня хроника чрезвычайных происшествий нашего славного города пополнилась еще одним трагическим фактом, – вещал корреспондент, державший микрофон у рта на фоне здания в форме раскидистого дерева, у которого на тротуаре толпилась кучка зевак. – Рано на рассвете из окна четырнадцатого этажа этого дома упала вниз женщина. Ее звали Люция Этенко. При ней оказалась записка, в которой несчастная призналась в сознательном убийстве своего мужа, журналиста одной из городских газет, таинственно погибшего два дня назад. Одновременно с этим в квартире, где проживали вдова и дочь Этенко, произошел сильный пожар, вызванный, как полагает полиция и пожарная служба, возгоранием неисправной газовой плиты. Дочь Люции Этенко Катерина, по чистой случайности, осталась жива, потому что ночевала у соседей…»

Я подождал, не скажет ли он еще что-нибудь существенное, но корреспондент отделался общими словами об ухудшении криминальной ситуации в Интервиле, и камера переключилась на репортаж о других событиях прошедшей ночи. О покушении на нас с Клуром так ничего не сказали.

В голове моей стало пусто и словно возникла натянутая до тончайшего звона стальная струна. Я выключил стереовизор, аккуратно отставил сковороду с плиты и, как лунатик, направился в прихожую.

Шум воды в ванной прекратился, и на пороге в легком халатике возникла Рола. Лицо ее было розовым и свежим.

– Ты уходишь? – удивилась она.

– Я совсем забыл про одно неотложное дело, – сказал я. – Извини.

Она нахмурилась.

– А как же завтрак? – спросила она.

– Ждет тебя на столе. Пойми, Рола, мне нельзя терять ни минуты.

– Ну и пожалуйста, – капризно оттопырив губку, сказала она. – Катись и больше не возвращайся, понял?

Я молча открыл дверь.

– Подожди, – спохватилась она. – Нельзя забывать свои вещи в чужих квартирах! – Она кинулась в комнату и через несколько секунд возвратилась, держа в руках нелепый медальон, который мне накануне вечером презентовал Адриан Клур. – Возьми!

Когда мы ночью занимались любовью, она попросила меня снять его, потому что он врезался ей в грудь. Признаться, я совсем забыл о нем.

Вчера у меня не было времени задуматься о том, что же представляет из себя эта претенциозная безделушка и почему, как говорил Клур, мне не следует снимать его. Однако теперь меня озарила догадка: «медальон» наверняка каким-то образом должен был оберегать своего владельца от воздействия геймеров. Да, это был поистине талисман, только приносил он не удачу, а безопасность от чужой воли. Видимо, только благодаря этой штучке мне удалось, прошлой ночью, не стать безвольной марионеткой в руках бандитов, как это случилось в момент моего знакомства с Клуром…

Я задумчиво подержал «медальон» в руке (он был тяжелее, чем должен был быть для своих размеров), а потом решительно надел цепочку на шею Ролы.

– Я не дарю тебе его, – сказал я девушке. – Я просто оставляю его в качестве залога моего возвращения. У меня к тебе только одна просьба, и постарайся исполнить ее ничего не спрашивая. Не снимай с себя медальон до тех пор, пока я не вернусь! Хорошо? И особенно по вечерам!..

– Мне что, даже принимать с ним душ? – насмешливо осведомилась она. – Он не испортится от горячей воды?