Шрифт:
– Весь город выскочил на улицы. Все, поздравляя друг друга с победою, обнимались, лобызались. С тех пор как Петербург стоит, не было такого ликования.
Но через две недели в город пришла чёрная весть: французы вошли в Москву, которую русская армия сдала без боя, и слава «выигранной» битвы сразу померкла.
Лицеисты тяжело переживали неудачу под Бородино. «Не могу не вспомнить, – писал М. А. Корф, – горячих слёз, которые мы проливали над Бородинскою битвой, признанною тогда победой, но в которой мы инстинктивно видели другое».
Особенно близко принял Александр к сердцу известие о падении старой столицы:
Края Москвы, края родные,Где на заре цветущих летЧасы беспечности я тратил золотые,Не зная горести и бед,И вы их видели, врагов моей отчизны!И вас багрила кровь и пламень пожирал!И в жертву не принёс я мщенья вам и жизни;Вотще лишь гневом дух пылал!.. (1, 86)С Москвой были связаны воспоминания о беззаботном детстве, в котором Александр был окружён вниманием родителей и близких родственников. Отрок с тоской вспоминал город, украшенный златоглавыми храмами, дворцами вельмож, садами и парками. И всё это сгинуло в пламени небывалого пожара:
Где ты, краса Москвы стоглавой,Родимой прелесть стороны?Где прежде взору град являлся величавый,Развалины теперь одни…Ободряющую ноту в роковое известие внёс И. А. Крылов. В одном из номеров журнала «Сын Отечества» была помещена заметка о том, что в изолированной Москве французы употребляют в пищу ворон. Иван Андреевич откликнулся на неё басней «Ворона и Курица»:
Когда смоленский князь,Противу дерзости искусством воружась,Вандалам новым сеть поставилИ на погибель им Москву оставил,Тогда все жители, и малый, и большой,Часа не тратя, собралисяИ вон из стен московских поднялися,Как из улья пчелиный рой…С первых строк басни читателям внушалась мысль о том, что оставление Москвы связано со стратегическим замыслом М. И. Кутузова, что Москва – это искусная ловушка, призванная погубить завоевателей: «Попался, как ворона в суп». Эту заключительную фразу басни читатели относили (и не без основания) к самому Наполеону.
Басней «Волк на псарне» Крылов откликнулся на миссию Ж. А. Лористона, через которого французский император сделал последнюю попытку заключить мир:
Друзья! К чему весь этот шум?Я ваш старинный сват и кум.Пришёл мириться к вам, совсем не ради ссоры,Забудем прошлое, уставим общий лад!..Не выходя из рамок басенного иносказания, Крылов дал замечательный по выразительности образ Кутузова в виде старика-ловчего, здравый народный смысл которого не позволил ему вступить в переговоры с хищником:
А потому обычай мой:С волками иначе не делать мировой,Как снявши шкуру с них долой.Широкое распространение получила в 1812 году карикатура; она способствовала возбуждению ненависти к завоевателям и их вождю. Карикатуры были своего рода памфлетами и способствовали организации борьбы народа против более сильного противника. Стиль карикатур был тенденциозно-аляповатый, оглуплявший врага. Это способствовало их широкому распространению. Тиражированием карикатур занимались не только государственные и частные типографии, но и походная, существовавшая при Главной квартире армии.
Карикатуры имели очень большое политическое и воспитательное значение: изображая слабость французской армии, они усиливали веру в мощь и непобедимость русских; заставляя смеяться над врагами, придавали храбрости и уверенности в схватках с противником; возбуждали любовь к родине, народу, ко всему своему, национальному.
И что было важно для будущего: русская карикатура 1812 года стала значительной вехой в развитии отечественного искусства. Именно на карикатурах и картинках для народа появились впервые русский мужик, русский солдат, русская изба и русская природа.
В тяжёлую для страны годину Александр с жадностью читал приказы по армии, бюллетени, рескрипты и донесения. Преподаватели со своей стороны всячески способствовали приобщению лицеистов к этому виду «словесности». И. И. Пущин вспоминал: «Профессора приходили к нам и научали нас следить за ходом дел и событий».
И лицеисты делали это с удовольствием, особенно после того, как в Петербурге была опубликована реляция об оставлении захватчиками старой столицы: «Неприятель, теснимый и вседневно поражаемый нашими войсками, вынужден был очистить Москву 11 октября».