– Но как замужество с каким-то восточным беком может повлиять на благополучие моего народа? – сглатывая горький ком в горле, вопросила Елена.

– Самым прямым образом. Нам нужны сильные союзники, – в разговор вмешался император. Он, сдвинув брови, строго смотрел на свою жену и дочь. В груди его разгоралась злость. Все же, Ирина разбаловала Елену! Эти разговоры и интерес к книгам не принес добра. Нужно было воспитывать её в строгости, и тогда бы не пришлось отчитываться перед дочерью за принятое решение. Она бы просто приняла его, как истину.

– Союзники? – Елена устремила на отца непонимающий взгляд. – Эти варвары? Как они могут быть союзниками нам?

– Нам нужны сильные союзники, – Феодосий поднялся на ноги. – И не нужны сильные враги.

– Враги? – переспросила Елена. Краем глаза она заметила, как нервно задрожали ресницы матери.

– Враги, – император направил взор в сторону витража. Выражение лица его было напряженным, словно в любой момент, в главный зал с мечами могли ворваться неприятели. Елене это казалось невозможным, ведь все эти годы Константинополь был для неё оплотом безопасности и мира. Нет, до слуха девушки иногда доходили истории о войне. Но она была где-то там, за несокрушимыми стенами города. Война была в другом мире. Не в её.

– У нас есть враги? – Елена замерла в ожидании ответа.

– Их десятки, – Феодосий посмотрел на дочь немигающим взором.

– Как такое может быть, чтобы у Священной Византии появилось столько врагов? – ощущая, что над её безопасным миром навис обоюдоострый меч, удивленно вопросила Елена.

– Тебе пора проснуться, Елена! Пробудиться ото сна! – все больше раздражаясь на дочь, но еще больше – на себя, повысил голос император. – Константинополь уже не тот, как столетиями прежде. От былого величия не осталось и следа.

– Отец, как можешь ты говорить такое? Ты, император…

– Не кори меня, Елена! – резко оборвал Феодосий. Лицо его покрылось красными пятнами. – Да, я император. Но я вижу, что мир изменился. Византия уже не доминирующая держава. В ней остался лишь отблеск былой роскоши и влияния.

Феодосий, спустившись по ступеням, медленно зашагал по мраморному полу. Длинная парчовая накидка императора бесшумно стелилась позади него.

– Да, я император, – вновь повторил Феодосий, вставая напротив испуганной дочери. – Но теперь моя власть распространяется лишь на Константинополь и мелкие предместья возле него. Люди бегут из города. Теперь в нем – всего лишь сто тысяч горожан. Прежде – счет шел на миллионы. Кругом упадок, смерти и опасности. Сербы и болгары на Балканах утопают в крови друг друга. Ватикан поглядывает с аппетитом на Константинополь, а азиатские цари мечтают завладеть нашим городом. Ты хочешь знать, что будет, если это случится?

Не дожидаясь ответа дочери, Феодосий продолжил звенящим голосом:

– Твои братья, Константин и Лев, отправятся защищать город, и наверняка сгинут в неравной битве. Стены Константинополя будут разрушены, дворец разорен, а твои мать и сестра – лишатся чести и жизни. Я же, вероятно, умру от удара мечом в спину. Ты этого хочешь, Елена?

Тошнотворная волна, выйдя из центра живота, достигла горла Елены. Рот девушки наполнился горечью, а тело обдало противной дурнотой. Елена смотрела на отца, но видела не его, а описанные им, леденящие душу, картины будущего.

– Нет, не хочу, – слабым голосом отозвалась она.

– Тогда сделай то, что должна сделать настоящая принцесса – выйди замуж за Гумерхана. Он обещал, что не позволит войне с их стороны коснуться нас.

– Но есть же и другие страны, которые угрожают нам… – Елена, продолжая бороться с дурнотой, во все глаза глядела на отца.

– Это уже не твоя забота, – Феодосий обхватил ладонями бледное лица дочери. Серые глаза отца наполнились печалью и сожалением. – Прости меня, Елена.

– О, папа, – Елена дрожащими пальцами обхватил его ладонь. – Я выйду за него замуж и сделаю все, чтобы защитить Константинополь.

Елена, примостившись на каменном, прогретом солнечным теплом, подоконнике, отсутствующим взглядом скользила по раскинувшимся за окном садом. Стройные кипарисы, голубые ели и кусты акаций. Все было до боли родным. Зеленые лужайки, по которым девушка так любила бегать босиком. Совсем скоро все это останется в прошлом. Елена не тешила себя иллюзиями – она уже понимала, что больше никогда не вернется домой.

Её мир дал трещину, и с каждой новой минутой угрожал разрушиться. Не было той безопасности и беспечности, что еще этим утром окутывали Елену. Былые мечты казались теперь пеплом, который совсем скоро восточный ветер унесет из сердце девушки…

Крупные капли упали на подол платья. Елена непонимающе посмотрела на них. Дождь? И только ощутив во рту солоноватый привкус, девушка поняла, что это – её слезы. Елена попыталась торопливо стереть их со своего лица, но слезы побежали сильнее. Мокрые дорожки обожгли девичьи щеки, и Елена, устав бороться сама с собой, спрятала лицо в ладонях. Плечи её задрожали от беззвучных рыданий.

– Елена! – голос младшей сестры, Анны, привлек внимание девушки. Она, убрав ладони, устремила взгляд в сторону кудрявой девочки, лицо которой сияло от улыбки. Синие глаза Анны скользнули по Елене, и девочка задумчиво нахмурилась.