Посидев с женой и служанкой Аленой еще час в легкой и довольно-таки пустой болтовне, Андрей Георгиевич поклонился жене, поцеловал жену и сына, кивнул Алене. Все можно было уходить.

Настя, правда, попыталась прикрепиться к нему под предлогом прогулке, но Макурин мягко, но бесповоротно отказал.

— Милая, — сказал он, — я еду в церковь к простолюдью. Там может все: заразные болезни, грубые слова, несмотря на церковь, шум и гам.

— Но я уже окрепла, — попыталась возразить Настя, — и вполне могу идти с тобой.

— А я сейчас говорю не о тебе, — контратаковал муж, — а о нашем сыне Дмитрии. Тебе его не жалко?

— А-а, — только и сказала Настя. Довод был твердый, как у скорлупа у ореха. Пока сломаешь, зубы сгрызешь. Сына она тоже любила и не хотела, чтобы он пострадал.

Андрей Георгиевич не долго наслаждался семейной победой. Все-таки уже не мальчик, да и Настя была так уныла и несчастна. И он продолжил:

— Зато вечером я отведу вас в один из ресторанов. Я знаю, там бывает много придворных и иногда великие князья. И, может быть в Зимний дворец, там очередной бал. Так что готовься!

Макурин обольстительно улыбнулся. Он еще не сказал, что в ресторане может быть император. Они договорились, что он прикажет подать одно кушанье, немудреное, но сытное, которое может быть пригоже армии в походе. А то ведь, монарх согласился, но как-то так неопределенно. Еще не приходит, вот Настя обрадуется поводу поворчать.

Ну все, а пока он уезжает, пока-пока!

Глава 15

И до свидания, мои дорогие, а также хорошенькие служаночки, вашему господину, а также мужу и отцу совершенно некогда, — подумал Макурин несколько иронично. Потом решил, что это через чур, пришел к умиротворенному выводу: — мужчина должен зарабатывать деньги, разруливать проблемы, которые ему создают жизнью и им же (гм!) самим. Хотя, в принципе, тут он не виноват, он только сюда подошел, м-да. А уж жизнь в лице императора Николая I дальше сама продемонстрировала масштабы работ. Не фиг ленится!

Гроздью гороха быстренько профланировал по лестнице, уже не слушая умилительное и требовательное щебетание Насти, пронзительные крики Дмитрия (ха!), более тихие и почтительные возгласы Алены (хо!). Прямо-таки хор из них создавай… бездельников. Не боитесь, что вернусь обратно, и тогда мало не покажется? Впрочем, пусть покочевряжатся, потом будут, как шелковые.

С ходу взбежал в сидящую у дома коляску. Преданный Федор уже находился на небольших козлах, перебирал вожжи.

— Трогай! — бодро сказал Макурин ему веселым громким голосом, натренированном в разговоре с родными. Федор, понимая, что благодетель нанервированный домашней обстановкой, может и ему «немножко» дать рукой, а может и ногой, засуетился и пролетка поехала, оставляя домашние заботы, такие надоедливые, но в то же время милые и смешные.

А вот предстоящие окажутся более трудные, вплоть до крови из носу и если бы только оттуда. Опять ведь некоторые прощелыги протащат ножи да кистени в попытке проверить Божью защиту святого. Да-да, есть и такие прихожане, что б их! И ведь не скажешь, что настоящие злодеи, просто шутки у них такие грубые после двух стаканов бормотухи, прозванной почему-то в это время водкой. Ничего и здесь пробьемся, чай не турки, поговорим.

Слух о том, что в церкви Св. Ильи будет выступать с проповедью исчезнувший было святой пролетел в столице с быстротой молнии. Андрей Георгиевич еще с XXI века отказывался понимать механизм его физической сущности. В XIX веке эта проблема была еще сложной. Не было тут не мобильной связи, не социальной сети со скорой отдачи. А вот стоило негромко сказать двум-трем прихожанкам и все, социальный механизм заработал. Главное, кому, что и когда сказать и можно спокойно ждать. Придут!

Сегодня, однако, и сам Макурин удивился, можно сказать так. Обалдел, в общем, если сказать прямо. Еще на двух-трех кварталах от церкви толпа людей была настолько густо, что он велел Федору остановился. Все равно дальше не дадут, просто возьмут лошаденки под узды и вызывающе посоветуют к божьему храму идти пешком, ноги-те не отвалятся.

Нет, конечно, когда узнают, кто едет, пропустят молча и охотно, так ведь не дальше пяти метров. Там очередные пьяные радетели будут останавливать пролетку. Плавали, знаем, пусть уж пешком неспешно отгородившись от остальных бездельников…

О, а вот и церковь, можно остановится. И пока добровольные помощники сегодня это тамошний клир, небольшой, но требовательный к прихожанам, а к нему мягкий и настоятельный. Знают, что даже в Санкт-Петербурге, где походом святого не очень-то удивишь, проповедь в церкви ведут в нее очень много людей. И то ведь, поцелуй к иконе или кресту, перекрещенному святом, а, тем более, использованным им во время проповеди, оказывает чудодейственное действо. А это стабильный и большой приток на несколько лет.

Прополоскал водой рот, а потом проглотил в желудок, смягчая связки и горло. Подождав немного и мягко, но звучно заговорил:

— Братья мои и сестры во Христе! Оставьте каждодневные ваши хлопоты и оглянитесь вокруг, как много кругом светлого Божьего и, к сожалению, темного дьявольского…

Сегодня он снова говорил об обыденном и чудодейственном — борьбе Бога и Дьявола в каждом из людей и всеобъемлющем в мире. Эта борьба, как и любовь, прослеживается в каждом поколении и каждом человеке и поэтому проповеди об этом были вечные.